Гейдрих сразу же посадил Янке на три месяца под домашний арест, а сам тем временем представил Гитлеру донесение Скоблина…
Сам материал не был полным. В нём не содержалось никакого документального доказательства активного участия руководителей германской армии в заговоре Тухачевского. Гейдрих понимал это и сам и добавил сфабрикованные сведения с целью компрометации германских генералов. Он чувствовал себя вправе это сделать, коль скоро этим самым он мог ослабить растущую мощь Красной армии, которая ставила под угрозу превосходство рейхсвера. Нужно помнить, что Гейдрих был убеждён в достоверности информации Скоблина, и, учитывая дальнейшие события, мне кажется, что он оказался прав. Сфабрикованные им документы предназначались поэтому лишь для того, чтобы подкрепить и придать ещё большую убедительность информации, которая сама по себе была ценной.
В тот момент Гитлер столкнулся с необходимостью принять важное решение — выступить на стороне западных держав или против них. Принимая это трудное решение, необходимо было также учесть, каким образом использовать материал, доставленный ему Гейдрихом. Поддержка Тухачевского могла означать конец России как мировой державы (Шелленберг не поясняет эту точку зрения. — Авт. ), в случае же неудачи Германия оказалась бы вовлечённой в войну. Разоблачение Тухачевского могло бы помочь Сталину укрепить свои силы или толкнуть его на уничтожение значительной части своего Генерального штаба. Гитлер в конце концов решил выдать Тухачевского и вмешался во внутренние дела Советского Союза на стороне Сталина.
Это решение поддержать Сталина вместо Тухачевского и генералов определило весь курс германской политики вплоть до 1941 года и справедливо может рассматриваться, как одно из самых роковых решений нашего времени. В конечном итоге оно привело Германию к временному альянсу с Советским Союзом и подтолкнуло Гитлера к военным действиям на Западе, прежде чем обратиться против России. Но раз Гитлер принял решение, Гейдрих, конечно, поддержал его.
Гитлер тотчас же распорядился о том, чтобы офицеров штаба германской армии держали в неведении относительно шага, замышлявшегося против Тухачевского, так как опасался, что они могут предупредить советского маршала. И вот однажды ночью Гейдрих послал две специальные группы взломать секретные архивы Генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом.
В состав групп были включены специалисты-взломщики из уголовной полиции. Был найден и изъят материал, относящийся к сотрудничеству германского Генерального штаба с Красной армией. Важный материал был также найден в делах адмирала Канариса. Для того чтобы скрыть следы, в нескольких местах устроили пожары, которые вскоре уничтожили всякие признаки взлома. В поднявшейся суматохе специальные группы скрылись, не будучи замеченными.
В своё время утверждалось, что материал, собранный Гейдрихом с целью запугать Тухачевского, состоял большей частью из заведомо сфабрикованных материалов. В действительности же подделано было очень немного — не больше, чем нужно для того, чтобы заполнить некоторые пробелы. Это подтверждается тем фактом, что всё весьма объёмистое досье было подготовлено и представлено Гитлеру за короткий промежуток времени — в четыре дня.
По зрелом размышлении решено было установить контакт со Сталиным через следующие каналы: одним из немецких дипломатических агентов, работавших под началом штандартенфюрера СС Боме, был некий немецкий эмигрант, проживавший в Праге. Через него Боме установил контакт с доверенным другом доктора Бенеша, тогдашнего президента Чехословацкой Республики. Доктор Бенеш сразу же написал письмо лично Сталину, от которого к Гейдриху по тем же каналам пришёл ответ с предложением установить контакт с одним из сотрудников советского посольства в Берлине. Мы так и поступили, и названный русский моментально вылетел в Москву и возвратился в сопровождении личного посланника Сталина, предъявившего специальные полномочия от имени Ежова, бывшего в то время начальником ГПУ.
Сталин запрашивал, в какую сумму мы оцениваем собранный материал. Ни Гитлер, ни Гейдрих и не помышляли о том, что будет затронута финансовая сторона дела. Однако, не подав и виду, Гейдрих запросил три миллиона рублей золотом, которые эмиссар Сталина выплатил сразу после самого беглого просмотра документов. Материал против Тухачевского был передан русским в середине мая 1937 года.
Тухачевский вместе с другими участниками заговора был арестован вечером 4 июня 1937 года… Он предстал перед судом в 10 часов утра 11 июня; суд закончился в 9 часов вечера того же дня. Согласно сообщению ТАСС от 11 июня, все обвиняемые признали свою вину. Никаких других подробностей дела фактически опубликовано не было. Тухачевский и все остальные обвиняемые были расстреляны.
Большую часть суммы в три миллиона рублей, выплаченных нам русскими, пришлось уничтожить лично мне самому, так как вся эта сумма состояла из купюр высокого достоинства, номера которых, очевидно, были переписаны ГПУ. Всякий раз, когда кто-нибудь из наших агентов пытался использовать их на территории Советского Союза, его арестовывали в удивительно короткое время.
Таким образом, дело маршала Тухачевского явилось подготовительным шагом к сближению между Гитлером и Сталиным. Оно явилось поворотным пунктом, ознаменовавшим решение Гитлера обеспечить свой восточный фронт союзом с Россией на время подготовки к нападению на Запад».
Такова версия Шелленберга. Что же, версии остаются версиями. Никаких их документальных подтверждений нет.
ГЕНРИ РОБИНСОН (1897–1943 или 1944)
Этот человек один из самых удивительных представителей так называемого «разведывательного сообщества». Он не любил Москву и ненавидел «порядки», установленные во время сталинских чисток 1930-х годов, и в то же время честно и бескорыстно служил ей до последнего дня своей жизни.
Его настоящее имя Арнольд Шнеэ. Он родился в Сен-Жилле, в Бельгии, в семье евреев — выходцев из России. Ещё в юности переехал во Францию и получил французское гражданство. Закончил Цюрихский университет, где изучал юриспруденцию, прекрасно знал английский, французский, русский, немецкий и итальянский языки. Во Франции в 1920 году вступил в ФКП, позже стал членом компартии Германии. Женился на Кларе Шаббель, которая родила от него сына Лео.
На личности этой незаурядной женщины тоже следует остановиться.
Клара Шаббель родилась в 1894 году в Берлине, в семье рабочих, членов социал-демократической партии, идеалы которой впитывала с детства. В 1913 году вступила в молодёжную социалистическую организацию, в 1914 году — в СДПГ. С началом Первой мировой войны вступила в союз «Спартак». Она вошла в его леворадикальное крыло, которым руководили К. Либкнехт и Р. Люксембург. В 1918 году она стала секретарём Прусского Совета рабочих депутатов, с 1919 года — членом КПГ, затем работала в Коминтерне. С этого времени она являлась агентом Разведуправления. При подготовке вооружённого восстания в Германии осенью 1923 года Клара Шаббель вместе с мужем Генри Робинсоном (он уже имел кличку «Товарищ Гарри») вела подрывную работу в Рурской области. В 1924 году жила и работала в Москве, в Центральном аппарате Разведупра РККА.
Затем вместе с сыном вернулась в Германию, где её квартира использовалась как конспиративная и как «почтовый ящик». Перед началом Великой Отечественной войны она, наряду с И. Штёбе и Э. Хюбнером, являлась одним из ценных источников, находящихся в Берлине. Поскольку она поддерживала контакт с коммунистами, входившими в группу Харнака — Шульце-Бойзена, ареста избежать не смогла. Её арестовали 18 октября 1942 года, и по приговору Имперского военного суда от 30 января 1943 года она была казнена 5 августа 1943 года — в день первого победного салюта в Москве в честь освободителей Орла и Белгорода в ходе Курской битвы.
В 1921 году руководство компартии Германии направляет «товарища Гарри» в Москву в распоряжение Коммунистического интернационала молодёжи (КИМ). По возвращении в Германию он получает задание вести подпольную антивоенную работу против оккупации Рура французской армией, объединяет вокруг себя группу молодых революционеров. Их база — так называемое «Движение детей», источник, откуда они постоянно черпают всё новых и новых сторонников. За деятельность в Рурской области французский суд заочно приговорил его к десяти годам тюремного заключения.
Первые контакты Генри Робинсона с советской военной разведкой относятся к 1923–1924 году.
В этот период промышленность и наука Германии переживала необычайный подъём, достижения в аэронавтике, химии и оптике вызвали особый интерес советской разведки. Генри Робинсон, являясь активистом «М-Аппарата» КПГ, подпольной организации, работавшей в военной сфере, имел возможность получать нужную информацию.
Генри Робинсона сначала косвенно, через партию, а в 1933 году по личному указанию начальника Разведупра Я. Берзина привлекли к добыче этой информации. Будучи завербован опытным разведчиком Стиггой, он официально числился в составе агентурной сети Разведупра. Вначале был заместителем резидента, а затем стал резидентом во Франции.
Одним из методов получения нужной промышленной информации как во Франции, так и в Германии стало создание сети «рабкоров» — рабочих корреспондентов. Внедрённые на заводы, они снабжали своих партийных руководителей, а через них и советскую разведку детальной информацией о промышленных проектах и технологии.
Интересно строилась работа с рабкорами. Никто открыто не заставлял их заниматься шпионажем. Они полагали, что трудятся на благо рабочего класса и профсоюзов. Полученные от них данные объединялись и анализировались узким кругом специалистов. При необходимости направлялись запросы инженерам, симпатизировавшим профсоюзам и коммунистам.
Размах этой работы был колоссальным. Об этом свидетельствует простое перечисление только части тех концернов, предприятий и исследовательских учреждений, где она велась: «И. Г. Фарбениндустри», заводы Круппа, «Рейнметалл», АЭГ, «Сименс унд Гальс», «Телефункен», Высшая техническая школа Берлина, Институт Герца, Институт кайзера Вильгельма, Институт авиационных исследований, авиазаводы Юнкерса и Дорнье…
Генри Робинсон со знанием дела руководил разведывательными операциями. Естественно, что с приходом Гитлера к власти деятельность рабочих корреспондентов стала нелегальной. В период с 1937 по 1939 год «товарищ Гарри» создал, в том числе и на её основе, большую и надёжно законспирированную агентурную сеть, добывавшую ценную информацию. Он специализировался на экономике, отбирая и анализируя сообщения своих агентов. Они в это время работали не только в Германии, но и в Англии, Франции, Италии и других странах. Среди них были крупные учёные, инженеры, исследователи, специалисты во многих отраслях науки и техники.
Робинсон направлял в Москву обширные материалы по военно-техническим проблемам, в том числе о производстве разрывных снарядов и новых орудий, о кислородных приборах для лётчиков и новых немецких противогазах. Он умудрился даже приобрести и переправить в Центр образцы брони новых французских танков.
Военно-политическая информация также представляла интерес: доклад о частичной мобилизации в Англии в сентябре 1938 года, материалы о подготовке английских вооружённых сил и переброске их во Францию и т. д.
В 1938 году Робинсон посетил Москву. Наверное, руководству не надо было приглашать его, ибо он воочию увидел весь размах сталинских репрессий. Их жертвами стали не только его руководители по Разведупру, но и бывшие товарищи по германской компартии, брошенные в тюрьмы или расстрелянные. Он не мог без отвращения думать об этих репрессиях.
Но если и пошатнулась в нём вера в Сталина, то вера в справедливость самого дела, которому он служил, осталась незыблемой. Он продолжал верить в идеалы коммунизма, верил в то, что Советский Союз — это единственная страна, которая может противостоять фашизму.
Вернувшись за границу, Робинсон прекратил сотрудничать с Коминтерном. Сделано ли это было в силу изменения его убеждений или в порядке выполнения инструкций Центра, запрещавших одновременное участие в разведывательной деятельности и пребывание в национальной компартии, тем более в её руководящих структурах? Сейчас ответить на этот вопрос невозможно. В любом случае работа Робинсона в разведке продолжалась.
Через несколько дней после подписания советско-германского пакта о ненападении, в конце августа 1939 года, он участвовал в совещании, на котором обсуждались возможности добыть секретные статьи польско-английского договора. Неизвестно, чем закончилась эта попытка, но она свидетельствует о том, что его взгляды на сотрудничество с советской разведкой не изменились.
Он стал скрупулёзнее относиться к вопросам конспирации и зачастую скрывал имена своих агентов даже от руководителей разведки. Как-то раз «товарищ Гарри» получил из Москвы запрос: «Вы ни разу не написали нам, от кого получаете материалы. Неясность вокруг этого вопроса нас несколько беспокоит». Он ответил, что его друг делает безвозмездно всё, что может, он знает его в течение двадцати лет и «сообщит его имя только устно».
Но вот грянула Вторая мировая война. Резидентура Робинсона переориентировалась на работу против Германии. Крах Франции в июне 1940 года не оставил сомнений в том, что очередной целью Гитлера станет Советский Союз. Робинсон умело отсекал пропагандистские заявления Гитлера о предстоящем вторжении в Англию от того, что происходило в действительности, и посылал ценнейшую информацию в Центр. Однако, хоть он и стучал двумя кулаками в дверь, за ней его плохо слышали.
«11.11.1940. Четыре пятых моторизованных сил Германии переброшены в Польшу. На прошлой неделе двенадцать поездов инженерных войск проследовали с вокзала Ромилли в Германию… Источник:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107