Этим сочинением, преследующим тактические цели, Троцкий добился обратных результатов — еще большей самоизоляции внутри партии и еще больше углубил разрыв с ней.
Возврат Троцкого к теории «перманентной революции» в 1924 году послужил поводом для Сталина, чтобы противопоставить концепцию «перманентной революции» лозунгу «построение социализма в одной стране». Тогда же Троцкий был обвинен в том, что он настроен против крестьянства.
Осенью 1924 года началась решительная кампания борьбы с «троцкизмом». Этот термин, как и словечко «троцкисты», были изобретены Сталиным и впервые употреблены им в его работе «Троцкизм и ленинизм», в которой Сталин заявил, что нужно рассмотреть вопрос о «троцкизме как своеобразной идеологии, несовместимой с ленинизмом».
Одной из серьезных тактических ошибок Троцкого стало его поведение сразу после кончины Ленина. Узнав о смерти Ленина по дороге на Кавказ, куда Троцкий ехал на отдых и лечение, он решил, что не успеет вернуться, до похорон и продолжил свой путь. Этот, казалось бы, малозначительный, факт имел, по крайней мере, два далеко идущих последствия.
Во-первых, Троцкий не имел возможности как-то проявить себя на похоронах и сразу после них, чем умело воспользовался Сталин, заявив себя как единственного и законного наследника Ленина. Это он сделал в своей знаменитой речи, посвященной памяти Ленина, произнесенной на II Всесоюзном съезде Советов и вошедшей в историю как священная клятва.
Во-вторых, поведение Троцкого оттолкнуло от него не только партийные массы, но и широкие круги народа, для которых Ленин оставался великим вождем и пренебрежение памятью которого было непростительно.
После смерти Ленина стало ясно, что Троцкий проиграл, и проиграл окончательно. В январе 1925 года он был освобожден с поста народного комиссара по военным делам и с поста Председателя Реввоенсовета Республики. Ему нашли сразу три должности, которые практически отбросили его на обочину активной политической жизни: он возглавил Главный Концессионный комитет, Электротехническое управление и Научно-техническое управление промышленности. В октябре 1926 года Троцкий был выведен из Политбюро, через год — из состава ЦК ВКП(б), а в ноябре 1927 года исключен из партии.
Он торопливо стал организовывать антисталинскую оппозицию внутри партии. Проводились нелегальные совещания его сторонников, создавались группы политической борьбы, устанавливались тайные каналы связи, делались попытки печатать оппозиционные материалы. Пытаясь реанимировать опыт подпольной революционной работы, Троцкий написал несколько памяток и инструкций для своих сторонников.
Троцкого неистово критиковали в печати. Он пытался легально протестовать, но, по указанию Сталина, его нигде не печатали. Ряды сторонников Троцкого сокращались. Он становился генералом без власти. И в довершение всего в 1927 году Троцкий был исключен из Исполкома Коминтерна.
Существовала ли возможность хотя бы временного примирения Троцкого и Сталина? Вряд ли. После того, как Троцкий бросил Сталину в глаза обвинение, что тот является могильщиком партии, а Сталин написал, что троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии, и ряда других личных нападок друг на друга — оно было невозможно.
Судьба Троцкого была предрешена, хотя официально он не был приговорен к смерти. Его лишили советского гражданства, и советский суд не мог судить иностранца, к тому же находящегося за границей. Тем не менее в ходе процесса и в приговоре по делу так называемого «антисоветского троцкистского центра» Троцкому было уделено особое внимание, и он упоминается там в качестве преступника.
В адрес Троцкого и троцкизма выдвинуто столько обвинений ("контрреволюционный троцкизм — злейший отряд международного фашизма», «Троцкий поочередно служит экономизму, меньшевизму, ликвидаторству…, национал шовинизму, фашизму», Троцкий и троцкисты «это шайка бандитов, грабителей, подделывателей документов, диверсантов, шпиков, убийц»), что после этого можно было ожидать, что Троцкий вместе с обвиняемыми по делу будет приговорен «к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества».
Однако у сталинских судей хватило ума не включать Троцкого в список осужденных. Тем не менее, заканчивая чтение приговора, председательствующий по делу, председатель Военной коллегии Верховного суда В.В. Ульрих произнес: «Высланные в 1929 году за пределы СССР и лишенные постановлением ЦИК СССР от 20 февраля 1932 года права гражданства СССР враги народа Троцкий Лев Давыдович и его сын Седов Лев Львович, изобличенные показаниями подсудимых Г.Л. Пятакова, К.Б. Радека, А.А. Шестова и Н.И. Муралова, а также показаниями допрошенных на судебном заседании в качестве свидетелей В.Г. Ромма и Д.П. Бухарцева и материалами настоящего дела в непосредственном руководстве изменнической деятельностью троцкистского антисоветского центра, в случае их обнаружения на территории Союза ССР, подлежат немедленному аресту и преданию суду Военной коллегии Верховного суда Союза ССР».
Тем самым дальнейшая участь Троцкого получила некое подобие юридического обоснования.
Теперь сделаем небольшое отступление и зададимся вопросом, были ли на территории СССР какие-либо троцкистские организации и троцкисты, или все это — плод «творческого воображения» Вышинского и Ульриха?
Хотя с начала 1930-х годов ярлык «троцкиста» в СССР был равносилен смертному приговору, таковые все же оставались. Попытки возродить и активизировать борьбу против сталинского режима предпринимались. Во всяком случае, Троцкий еще в 1932 году поддерживал связь со своими сторонниками в СССР. Из Европы он слал циркуляры в их организации и призывал активизировать борьбу против Коминтерна и Сталина. В них содержались не только идейные наставления, но и рекомендации «работать совершенно нелегально».
В этот период через агентов Троцкого в СССР засылались печатные издания антисоветской, антисталинской направленности. Одним из передатчиков такой литературы был сторонник Троцкого Гольцман, он же добывал в СССР социально политическую информацию. Осенью 1932 года сын Троцкого, Лев Седов, переслал из Берлина отцу свои записи бесед с Гольцманом. В них, помимо прочего, он сообщал, что его «посылки в Москву и Ленинград доходят и попадают тому, кому нужно».
Седов регулярно получал информацию из СССР, в частности, о голоде на Украине, о работе группы Ломинадзе, о том, что по рукам ходит антисталинский документ, автором которого, как говорят, является Бухарин.
Все это подтверждает, что Троцкий пытался вести не только идейную, но и политическую борьбу против Сталина и ВКП(б).
В то время как Троцкий усиленно писал свои воззвания, издавал бюллетень, искал пути пересылки и распространения своей литературы в СССР, Сталин действовал решительно и по-своему. Хотя истинных троцкистов было всего лишь несколько сотен, репрессивные меры коснулись сотен тысяч людей. Провал нескольких «транспортов» (посылок с литературой), арест ряда лиц, у которых были обнаружены издаваемые Троцким «Бюллетени оппозиции», привели к их ужесточению. По данным разведки, следившей за неким Бальдони, были выявлены его контакты в Москве с Мдивани, Власовой, с семьями Преображенского, Доната и другими. Как только это было установлено, все лица, входившие в контакт с Бальдони («предполагаемым троцкистом»), были арестованы.
23 октября 1927 года Сталин и Троцкий последний раз видели друг друга на объединенном пленуме Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии РКП(б), на котором Троцкий был исключен из ЦК.
Он еще пытался бороться, организовав в Москве и Ленинграде 7 ноября демонстрацию своих сторонников. Но по приказу Сталина ОГПУ разогнала колонны, ораторов стащили с трибун и балконов.
По предложению Сталина 14 ноября ЦКК исключила Троцкого и ряд других оппозиционеров из членов партии.
В конце декабря 1927 года ОГПУ предложило Троцкому выехать. Вначале в Астрахань. Он отказался, объясняя свой отказ несовместимостью малярии, которой он болел, с астраханским климатом. Его просьбу уважили. Через неделю его вызвали в ОГПУ и зачитали постановление: «В соответствии с законом, карающим любого за контрреволюционную деятельность, гражданин Лев Давидович Троцкий высылается в г. Алма-Ата. Срок высылки не указывается. Дата отправления в ссылку — 16 января 1928 года».
В Алма-Ате Троцкий пробыл год. Он сразу же принялся налаживать связи с лидерами оппозиции, разрабатывал стратегию дальнейших действий. За апрель — октябрь 1928 года из Алма-Аты было послано 800 политических писем, отправлено около 500 телеграмм, получено свыше 1000 политических писем и около 700 телеграмм. Из Москвы поступило 8—9 секретных почт, то есть конспиративных материалов, пересланных с нарочными, примерно столько же направлено в Москву.
Деятельность Троцкого не осталась без внимания Сталина и ОГПУ. 16 декабря 1928 года Троцкому зачитали следующее: «Работа ваших единомышленников приняла за последнее время явно контрреволюционный характер; условия, в которые вы поставлены в Алма-Ате, дают вам полную возможность руководить этой работой; ввиду этого Коллегия ОГПУ решила потребовать от вас категорического обязательства прекратить вашу деятельность — иначе Коллегия окажется вынужденной изменить условия вашего существования, в смысле полной изоляции вас от политической жизни, в связи с чем встанет также вопрос о перемене места вашего жительства».
А через месяц Троцкого ознакомили с новым решением:
«Протокол ГПУ от 18 января 1929 года о деле гражданина Троцкого Л.Д., обвиняемого по ст. 58—10 Уголовного Кодекса РСФСР, за контрреволюционную деятельность, выразившуюся в организации нелегальной контрреволюционной партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против советской власти.
Постановили:
Гражданина Троцкого Льва Давидовича выслать из пределов СССР».
Уже в пути из Алма-Аты Троцкому объявили, что местом изгнания является Константинополь. Он пришел в ужас: ведь тот кишит его злейшими врагами, белогвардейцами. Значит, его отдают на расправу не только душителю коммунистов Кемалю Ататюрку, но и русским белогвардейцам. Видимо, Сталин решил расправиться с Троцким чужими руками.
10 февраля Троцкого доставили в Одессу и погрузили на пароход. Вместе с ним отбывали жена, Наталия Ивановна Седова, и старший сын Лев, носивший фамилию матери. Погрузили и его библиотеку, и личный архив. Когда через пару лет за границей развернется бурная деятельность Троцкого, Сталин, узнав об архиве, вывезенном Троцким, придет в ярость, но будет уже поздно.
По иронии судьбы корабль именовался «Ильич». Около двух недель Троцкий с семьей прожил в советском консульстве, где его приняли довольно радушно. Но после того как он выступил в западных газетах с антисоветскими (точнее, антисталинскими) заявлениями, о чем послы и разведчики немедленно сообщили в Москву, его положение круто изменилось. Ему предложили покинуть территорию советского консульства. Правда, тогда же выразили готовность помочь ему многие европейские деятели, и он понял, что без куска хлеба не останется. Что же, такова судьба: антисоветизм и антисталинизм позволили Троцкому не только самовыражаться, но и послужили ему источником дохода для безбедной жизни до конца дней.
Троцкий избрал местом жительства Принцевы острова, точнее остров Принкино в Эгейском море у берегов Турции, и начал творить. Уже за первые его статьи в «Дейли Экспресс», «Нью-Йорк геральд трибюн», «Нью-Йорк таймс» и других он получил 10 тысяч долларов, по тем временам огромную сумму. Вскоре он получил еще 45 тысяч долларов. Теперь можно было не только хорошо и безбедно жить, но и начать выпуск журнала «левой» оппозиции.
После изгнания Троцкого из СССР советские спецслужбы, по прямому указанию Сталина, держали его под постоянным наблюдением. Сталину регулярно докладывали обо всех передвижениях Троцкого, обо всех его шагах, обо всех исходящих от него материалах. Иногда Сталин прочитывал статьи Троцкого, которые еще не были опубликованы, а только готовились к печати.
По указанию Сталина, «разработка» велась под руководством Ягоды сотрудниками Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ Дерибасом и Артузовым. Перед ними стояли задачи: следить за Троцким, его перемещениями, связями, контролировать все его выступления в открытой печати, а также организаторскую антисоветскую работу и т.д.; проводить активные мероприятия, направленные на дискредитацию Троцкого перед Западом и перед международным коммунистическим и рабочим движением; внедрить в его близкое окружение надежного агента, а лучше нескольких, которые могли бы следить за каждым шагом Троцкого, выяснять его намерения, а при случае вмешиваться в его работу, влиять на содержание его статей и т.д.
Как видим, речи о физическом устранении Троцкого на первых порах не было.
Как же выполнялись эти задания Сталина?
Едва Троцкий поселился на Принкино, как за ним была установлена слежка. Конечно, контролировалась и перлюстрировалась вся почта, направляемая Троцким в СССР и поступавшая из Союза в его адрес. Можно только сожалеть об участи лиц, переписывавшихся с ним.
Агенты из числа местных жителей следили за приезжавшими к нему гостями. Правда, возникли трудности с установкой имен этих лиц, прибывавших на остров на маленьком пароходике, но с помощью агента в турецкой полиции препятствие удалось преодолеть: у пассажиров начали проверять документы. Несколько агенхов пытались устроиться к Троцкому на службу в качестве телохранителей или прислуги, но безуспешно. Агент ИНО Валентин Ольберг пытался устроиться секретарем к Троцкому, но также не имел успеха.
Между прочим, в марте 1931 года в доме Троцкого произошел пожар. В одном из писем он писал: «Вместе с домом погорело все, что было с нами и на нас. Пожар произошел глубокой ночью… Все вещи от шляп до ботинок стали жертвой огня, сгорела вся библиотека целиком, но по счастливой случайности сохранился архив или, по крайней мере, важнейшая его часть…»
Причина пожара не была установлена, однако Троцкий, уже находясь в Мексике, пришел к мысли, что это был поджог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64