Они подскажут нам, какие люди живут в тех краях и чего нам следует там ожидать.— Джондалар, если хочешь, можешь возвращаться назад. Нет, все-таки мне следовало отправиться в это Путешествие в одиночку. Конечно, я не мог не обрадоваться, когда узнал, что ты решил пойти со мной… Но видишь, как оно оборачивается…— Не знаю… Может, так действительно будет лучше, — отозвался Джондалар, уставившись на костер. — Кто скажет, какова длина этой реки? Ты только посмотри на нее. — Он провел рукой, указывая на широкое водное пространство, залитое мерцающим серебристым лунным светом. — Великая Мать рек. Именно поэтому она столь непредсказуема. Когда мы вышли, она текла на восток, верно? Теперь она течет на юг; мало того, она разделилась на такое количество рукавов, что я уже и не знаю, та же это река или нет. Мне все-таки не верится, что ты сможешь пройти ее всю — вплоть до самого устья, Тонолан. И еще, людей-то мы, возможно, встретим, но почему ты так уверен в том, что они будут вести себя дружелюбно?— В том-то и смысл Путешествия, братишка. Ты открываешь новые места, встречаешь новых людей. Тут без риска не обойдешься. Послушай меня, Большой Брат, хочешь — возвращайся назад. Я говорю совершенно серьезно, слышишь?Джондалар смотрел на пламя костра, ритмично постукивая по ладони небольшой палочкой. Неожиданно он поднялся на ноги и с силой швырнул палочку в огонь, отчего к небу вновь поднялись снопы искр. Он принялся разглядывать натянутые меж колышками скрученные жилы, на которых было подвешено нарезанное тонкими ломтиками мясо.— Чего ради я должен возвращаться назад? Можно задаться и другим вопросом: ради чего я должен продолжать Путешествие? Что я хочу найти?— Следующую речную излучину, новый рассвет, новую подругу, — усмехнулся Тонолан.— И все? Это все, чего ты ждешь от жизни?— Разве в ней есть что-то другое? Ты родился, и потому ты должен прожить это время как можно лучше. Ну а когда-нибудь ты вновь вернешься к Матери. Что тут еще скажешь?— Нет, жизнь не может быть столь простой. Наверняка в ней есть и какой-то иной смысл, иное значение.— Если ты его найдешь, не забудь рассказать об этом мне, хорошо? — зевнул Тонолан. — А пока я приготовлюсь к встрече нового рассвета. Кстати говоря, одному из нас придется посидеть возле костра, иначе к утру от нашего мяса ничегошеньки не останется.— Ложись, Тонолан. Я послежу и за костром, и за мясом. Я спать все равно не буду…— Ох, Джондалар, Джондалар, и чего это ты так распереживался? Когда надоест сидеть — разбуди меня.
Когда Тонолан выбрался из палатки, солнце уже поднялось над горизонтом. Он протер глаза и потянулся.— Ты что — так и просидел всю ночь? Что же ты меня не разбудил, я ведь тебя просил об этом, слышишь?— Мне нужно было о многом подумать. Какой уж тут сон… Может, хочешь горячего чая из шалфея?— Спасибо, — отозвался Тонолан, поспешив налить дышащую паром жидкость в деревянную чашу.Он сел возле костра, держа чашу обеими руками. В воздухе явственно ощущалась прохлада раннего утра, трава поблескивала росой, на нем же была только набедренная повязка. Его вниманием завладели громко щебечущие пташки, порхавшие над прибрежными зарослями. Семья журавлей, жившая на поросшем ивняком островке, лакомилась рыбой.— Ну и как — ты его нашел? — спросил он наконец.— Кого — его? — удивился Джондалар.— Смысл жизни. Вон как тебя ночью разобрало. И все-таки, хоть ты меня убей, я не понимаю, как можно не спать из-за этого всю ночь? Другое дело, если бы рядом с тобой была какая-то женщина. Может, кто-то из благословенных Дони прячется за теми ивами, а ты от меня это скрываешь?— Так я тебе и сказал! — усмехнулся Джондалар. Улыбка его тут же смягчилась. — Брось ты свои шуточки, Маленький Брат. Я пойду с тобой до самого устья — если, конечно, ты сам не откажешься от этой затеи. Но ответь мне, что ты будешь делать потом?— Все будет зависеть от того, что мы там найдем. Охо-хо… Уж лучше бы я спал. И чего это ты так разошелся? Впрочем, я рад, что ты принял такое решение. Надо сказать, я к тебе успел привыкнуть, хоть характер у тебя — хуже не бывает.— Еще бы ты не был рад. Одно плохо — на подъем ты тяжел.— Я? Что-то я тебя не понял. Если хочешь мне что-то предложить, выкладывай сразу, — мне уже надоело вялить это самое мясо.— На это уйдет еще несколько дней, если только погода не изменится. Не знаю даже, говорить ли тебе о том, что я увидел…В глазах Джондалара блеснул лукавый огонек.— Давай-давай, братишка, выкладывай. Все равно ведь скажешь…— Тонолан, в этой реке живет огромный осетр… Вот только зачем нам его ловить? Ты ведь и рыбу вялить не захочешь, верно?— Что значит «огромный»? Скажи яснее, — моментально оживился Тонолан, повернувшись к реке.— Он такой большой, что нам с тобой его не вытянуть.— Брось ты. Таких осетров не бывает.— Я знаю. Но этот был именно таким.— Покажи мне его.— За кого ты меня принимаешь? Я что — Великая Мать? По моей просьбе он вряд ли станет красоваться перед тобой… — Заметив расстройство Тонолана, Джондалар поспешил добавить: — Ладно, пойдем, я покажу, где я его видел…Мужчины подошли к берегу реки и остановились возле поваленного дерева, крона которого находилась в воде. Словно искушая их, огромная неясная тень медленно двинулась вверх по течению и остановилась неподалеку от дерева, так и не поднимаясь на поверхность. Рыбина совершала волнообразные движения, стоя на одном месте.— Вот так осетр… — потрясенно прошептал Тонолан. — Прародительница всех рыб!— Но как мы вытащим ее на берег?— Надо попробовать.— Этой рыбиной можно накормить целую Пещеру. Что мы с ней будем делать?— Разве ты не говорил, что Мать ничего не дает понапрасну? Мы накормим ею гиен и росомах. Идем за дротиками, — возбужденно пробормотал Тонолан.— Дротики нам не помогут. Здесь нужны остроги.— Пока мы будем делать остроги, она куда-нибудь уплывет.— Все равно без них не обойдешься. С копья она соскочит, верно? У остроги должны быть или ерши, или глубокие зазубрины, — сделать ее не так уж и сложно. Посмотри на это дерево. Обстругаем какую-нибудь ветку потолще — только и делов. Главное, чтобы у нее на конце зуб был… — Каждое слово Джондалар сопровождал красноречивым жестом. — Значит, так… Срезаем ветку, заостряем ее конец, не забывая при этом о зубе, и…— А ты не думаешь, что за это время рыбина все равно уйдет?— Я вижу ее здесь уже второй раз. Это место ей явно нравится. Рано или поздно она вновь вернется сюда.— Может, так, а может, и нет…— Ты можешь предложить что-то другое?Тонолан криво усмехнулся:— Ладно. Твоя взяла. Остроги так остроги.Они повернулись спиной к реке и тут же пораженно замерли. Их окружали неведомо откуда взявшиеся мужчины, вид которых не сулил братьям ничего хорошего.— Откуда только они взялись? — хрипло прошептал Тонолан.— Должно быть, они увидели наш костер. Кто знает, может, они уже давным-давно следят за нами. Я не спал всю ночь, охранял мясо от стервятников. Похоже, они просто ждали удобного момента. Если бы мы не оставили свои дротики у костра…— Не очень-то они приветливы. Ни одного дружественного жеста… Что будем делать?— Попробуй поулыбаться, Маленький Брат, и сделай подобный жест сам.Тонолан попытался взять себя в руки и изобразил на лице некое подобие улыбки. Он поднял обе руки, развернув их ладонями вперед, и шагнул навстречу чужакам:— Я — Тонолан из Зелан…Дальнейшее его продвижение было остановлено дротиком, вонзившимся в землю возле его ног.— Ну, Джондалар, другие идеи будут?— Думаю, теперь их ход.Один из мужчин произнес что-то на незнакомом языке, и тут же к братьям подскочили два его соплеменника. Они принялись тыкать своими копьями, понуждая братьев двигаться в нужном направлении.— Ох, дружок, и чего это ты такой злой? — охнул Тонолан, почувствовав укол копья. — Я ведь и так иду в эту сторону.Подведя братьев к стоянке, чужаки сбили их с ног. Тот же мужчина отдал очередную команду. Его соплеменники послушно забрались в палатку и принялись выгребать оттуда все, что попадалось им под руку. Первым делом они извлекли дротики из боковых карманов котомок, после чего высыпали их содержимое на землю.— Что вы делаете? — возмутился попытавшийся подняться на ноги Тонолан, однако его тут же вновь вынудили сесть. По руке его потекла струйка крови.— Успокойся, Тонолан, — попытался урезонить его Джондалар. — Выглядят они агрессивно. Во всяком случае, извиняться перед нами они, похоже, не станут.— Так-то они встречают гостей… Может, они не слышали о том, что мужчины, находящиеся в Путешествии, пользуются особыми правами?— Тонолан, помнится, недавно ты говорил совсем иначе.— Не понял?— Мол, риск придает Путешествию особую прелесть. Что это за Путешествие, если тебе никто и ничто не угрожает?— Благодарю, — хмыкнул Тонолан, коснувшись рукой кровоточащей раны. — Вовремя ты мне об этом напомнил.Мужчина, который, судя по всему, являлся вожаком отряда, отдал очередной приказ, после чего пленников вновь заставили подняться на ноги. Тонолана, на котором была только набедренная повязка, тут же оттащили в сторону, Джондалара же стали обыскивать и забрали у него Каменный нож с костяной рукояткой. Когда мужчина потянулся к мешочку, висевшему у Джондалара на поясе, тот машинально схватился за него руками. В следующее мгновение он почувствовал острую боль в затылке и тяжело осел наземь.Вскоре он пришел в себя, однако к тому времени, когда его голова прояснилась, он уже лежал на боку со связанными за спиной руками.— Да, Джондалар, зря ты это сказал.— Что — это?— Что они вряд ли станут перед нами извиняться.— Спасибо, — мрачно заметил Джондалар, морщась от ломоты в затылке. — Вовремя ты мне об этом напомнил.— Интересно, что они с нами сделают?— В любом случае мы пока живы. Если бы они хотели убить нас, они бы уже это сделали, верно?— А тебе не кажется, что они берегут нас для какой-то особой цели?
Братья лежали на земле, прислушиваясь к раздававшимся вокруг голосам и наблюдая за чужаками, рыскавшими по стоянке. Послышался запах готовившейся пищи, от которого забурчало в животе. Солнце поднималось все выше и выше, полуденный зной делал жажду почти нестерпимой. Джондалар, не спавший всю эту ночь, стал задремывать. От сна его пробудили крики и неожиданная суматоха. Похоже, пожаловала какая-то важная персона.Их тут же подняли на ноги. Братья изумленно уставились на дородного детину, тащившего на себе седовласую морщинистую старуху. Наконец этот шедший на четвереньках верзила остановился, после чего старухе помогли сойти с ее скакуна, имевшего человечье обличье, — делалось это с крайним почтением.— Кем бы она ни была, главнее ее здесь никого нет, — прошептал Джондалар. В тот же миг ему с такой силой наподдали по ребрам, что он надолго замолчал.Старуха направилась прямо к ним. Она опиралась на узловатый посох с массивным, покрытым резьбой комелем. Джондалар смотрел на нее во все глаза — еще никогда в жизни ему не доводилось видеть таких старых людей. Ростом она была с ребенка, сморщенное ее тело поражало своей ветхостью, сквозь редкие белые волосы проглядывала розовая кожа черепа. Глубокие морщины, покрывавшие ее лицо, делали его почти нечеловеческим. Тем более удивительно было видеть на этом лице такие глаза. Будь они мутными, слезящимися, выцветшими, Джондалар нисколько бы не удивился. На него же смотрели блестящие умные глаза, исполненные силы и властности. Эта крошечная женщина потрясла его — он не на шутку испугался, понимая, что явилась она сюда именно для того, чтобы посмотреть на него и Тонолана. Речь, видимо, шла о чем-то действительно очень важном.Она говорила старческим надтреснутым голоском, однако и в нем чувствовалась необычайная сила.— Мне очень жаль, но я вас не понимаю, — пробормотал Джондалар.Она вновь заговорила. Постучав себя по груди такой же узловатой, как и ее посох, рукой, старуха произнесла слово, звучавшее как «Хадума». После этого она направила свой узловатый палец на него.— Джондалар из Зеландонии, — пробормотал в ответ Джондалар, надеясь, что он правильно понял ее вопрос.Старуха склонила головку набок так, словно уже слышала это слово.— Зе-лан-дони? — переспросила она.Джондалар утвердительно кивнул и нервно облизал пересохшие губы.Она смерила его оценивающим взглядом и обратилась к вожаку. Ответ того был краток. Старуха отдала какое-то распоряжение и, повернувшись спиной, направилась к костру. Один из охранников взял в руки нож. Джондалар выразительно посмотрел на брата и увидел в его глазах свои собственные эмоции. Он попытался взять себя в руки и, обратившись с безмолвной мольбой к Великой Матери Земле, зажмурился.Он раскрыл глаза с неожиданным облегчением, ибо почувствовал, что с него срезали путы. К нему приближался человек с мехом, наполненным водой. Джондалар утолил мучившую его все это время жажду и передал мех Тонолану, руки которого были уже свободны. Джондалар хотел было поблагодарить пленивших их людей, но, вспомнив о недавних побоях, счел за лучшее помолчать.Стражники со взятыми наперевес грозными копьями препроводили их к костру. Дородный мужчина, принесший на себе старуху, подтащил к костру бревно, бросил на него меховую накидку и встал неподалеку, зажав в ладони рукоять каменного ножа. Старуха опустилась на бревно, и братьев тут же заставили сесть перед ней на землю. Они боялись даже пошелохнуться, понимая, что любое неосторожное движение стражники истолкуют как угрозу древней владычице. Участь их в таком случае была бы весьма незавидной.Она вновь посмотрела на Джондалара, храня при этом молчание. Он встретился с ней взглядом и тут же почувствовал себя крайне неуверенно и неуютно. Неожиданно она опустила руку в складки своей накидки, пробурчала нечто саркастическое и, достав из своих одежд небольшой предмет, протянула его Джондалару. Его глаза округлились от изумления. Это была вырезанная из камня фигурка Матери — старуха держала в руках его доний.Он заметил боковым зрением, что страж, стоявший сбоку от него, неожиданно вздрогнул. Похоже, фигурка доний ему почему-то не понравилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15