Индия рассмеялась и покачала головой.
– Боюсь, ты знаешь гораздо больше, чем я.
Эндрю нахмурился:
– Вряд ли мы все это увидим. Граф очень занят, а нам не хочется его утруждать.
– Особенно когда у него… плохое настроение, – добавила Марианна. – Это так странно: когда он уходит днем, он так молчалив и неприветлив, а когда возвращается – нет никого веселее его. Эндрю считает, что это из-за ран, которые он получил при Ватерлоо.
– Возможно, – согласилась Индия.
Какие они забавные – эти подопечные Торнвуда, подумала Индия. Хотя виду них довольно запущенный. Нижняя юбка Алексис на несколько дюймов длиннее самой юбки, а у Марианны из одной туфли торчал палец. Эндрю определенно требовалась новая курточка – та, что была на нем, ему явно мала. Ей придется поговорить с Торнвудом о новой одежде для детей. Не могут же они ходить в таком виде.
После того как Эндрю вывел сестер из комнаты, Индия долго сидела, глядя на липы в саду за окном. Рана в боку дергала, но в остальном она чувствовала себя неплохо. Ее беспокоило лишь то, что она находится в доме Торна, под его крышей.
Она стала вспоминать их последнюю встречу в Брюсселе. На улице творилось что-то невообразимое, а Девлин затащил ее в подъезд незнакомого дома и стал жадно целовать. Потом опомнился, пригладил ей волосы, назвав себя дураком за то, что чуть было не содрал с нее платье прямо посреди какой-то площади в центре Брюсселя. Смеясь, он предупредил ее, что она поступила опрометчиво, выйдя за него замуж.
Индия заставила его замолчать, в шутку шлепнув ладонью по щеке.
И таким образом момент безумия, слепого желания и отчаянного веселья прошел. Но Индия навсегда запомнила выражение его глаз. В них было столько страсти, что, казалось, ее хватит им обоим на всю жизнь.
Однако Индия ошиблась. И ошиблась жестоко.
Сейчас Девлин был воплощением отстраненности, словно совершенно чужой человек. И это разрывало ей сердце. Она не должна оставаться здесь ни минуты, независимо оттого, ранена она или нет.
Она откинула покрывало и с трудом встала. Не обращая внимания на тупую боль в боку, она натянула на себя платье и направилась к лестнице для слуг – там у нее меньше шансов столкнуться с Торнвудом.
Остановившись на последней ступеньке, чтобы перевести дух, Индия услышала за спиной громкий голос:
– И зачем, скажите на милость, вы встали с постели?
Индия медленно повернулась. Все, что она могла видеть, – это подбородок и прядь темных волос на лбу.
– Я ухожу. Здесь я вам только мешаю. У вас и так достаточно хлопот с детьми.
– Ошибаетесь, леди. Вы сейчас же вернетесь в свою комнату и ляжете в постель.
– Нет.
Торнвуд сделал два шага, и не успела Индия опомниться, как он уже обнял ее за талию и прижал к себе. Грудь уперлась в его крахмальную рубашку. Индия чувствовала, что Девлин вне себя от ярости.
Она невольно к нему прильнула, побуждаемая забытыми ощущениями близости. Он был ее мужем, черт побери! Пора бы ему об этом вспомнить!
Индия закрыла глаза, чувствуя, как кружится голова. От Торнвуда исходил запах, свойственный только ему. Индия принюхалась.
– Что вы делаете? – удивился Девлин.
– Пытаюсь вернуть потерянное. Если не можешь забыть прошлое, остается лишь наслаждаться запахами, которые от него остались. – Она засмеялась. – Кажется, я только этим и занимаюсь. – Индия вдохнула. – Пахнет кожей, бренди и…
– Вам надо вернуться в постель. – Голос прозвучал глухо.
Подняв руку, Индия дотронулась до шрама на подбородке.
– Было больно?
Торнвуд напрягся, но потом пожал плечами.
Воспоминания нахлынули на Индию. А с ними – такое сильное желание, что заболело сердце. Она прислонилась к Девлину и поцеловала серебристую полоску шрама.
– Не надо. – На сей раз его голос был хриплым. Исчезло его безразличие, а с ним и контроль над собой. Индия услышала тихий стон и почувствовала, что он с трудом сдерживает желание.
Что-то темное и дикое, вызванное воспоминаниями о пережитых радостях и потерях, заставило ее приподняться на цыпочки и провести пальцем по его крепко сжатым губам.
– Довольно. – Железной хваткой он сжал ее запястье. – Вы сейчас же возвращаетесь в постель.
– Постель… Звучит… заманчиво.
Она разомкнула губы и кончиком языка провела по его нижней губе.
Торнвуд выругался, но поднял ее на руки и понес вверх по темной лестнице. Его гнев вызвал в ней ответное чувство ярости. Гордость Деламеров требовала, чтобы она сломала стену, которой он отгородился от нее.
Это таило в себе опасность, но Индия Деламер обожала опасности.
Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Потом ее рука скользнула по его плечу, а пальцы оказались у него в волосах.
Он замер.
Она поцеловала его в шею долгим поцелуем.
– Это не сработает.
– Неужели? Неужели ты ничего не помнишь, Дев? – Ее голос слегка охрип от желания. – Даже ту последнюю ночь в Брюсселе? Была полная луна, а розы распустились и благоухали. В ветвях бука пел соловей, и мы даже остановились, чтобы его послушать. Правда, – она, – мы не дослушали его до конца. Помнишь?
– Не надо. – У него на шее билась жилка: – Вам не удастся…
– Вот как, Дев?
Она прижалась к нему, и твердые соски ее грудей уперлись в мягкую ткань его рубашки.
– Даже не надейтесь, что это сработает, черт возьми.
– Вспомни, Дев. Вспомни запах этих дамасских роз. Вспомни теплый ветерок и отдаленные звуки вальса. Вспомни меня.
– Как вы не понимаете!
Они уже были наверху, и он ногой открыл дверь ее комнаты. А потом вдруг остановился и посмотрел на нее.
Просто посмотрел.
– Вы полная дура, миледи. Любой другой мужчина швырнул бы вас сейчас на кровать и втиснулся между ваших великолепных белых бедер.
– А вы, лорд Торнвуд?
Глаза Торна потемнели. Совсем близко, в нескольких дюймах от его руки, был розовый бутон ее соска.
– Может, я такой же. Может быть, даже гораздо хуже.
Он подошел к кровати, опустил ее на простыни и, прижав ее своим телом, просунул одну ногу между ее ног, отчего юбка поднялась до самого верха ее роскошных бедер.
– У вас под платьем нет панталон, миледи. Я могу раздеть вас одним движением, и вы окажетесь совершенно голой. Вы будете тяжело дышать и станете влажной, когда я войду в вас. Эта мысль вас не пугает?
Что-то мелькнуло в ее глазах.
– Да. Но и вас это тоже пугает. Я чувствую это по дрожанию ваших рук. Вы хотите меня, Девлин Карлайл, и это перепугало вас насмерть. Я хочу знать почему.
– И не надейтесь понять. Я вообще дурак, что нахожусь здесь.
– Откуда вам знать, на что я надеюсь? – Ее грудь была мягкой и теплой, а рыжие волосы лежали ореолом вокруг головы.
– А я и не знаю. В этом-то и проблема, не так ли? От нашего прошлого не осталось и следа. И пока вы с этим не смиритесь, леди Деламер…
– Индия.
– Леди Деламер.
Она провела пальцем по его губам.
– Индия.
– Какая разница. Что бы мы ни делали, что бы когда-то ни было между нами – все ушло. Ваши воспоминания относятся к другому человеку. Вам придется это принять. Нам обоим придется.
Но Индия не собиралась ничего забывать. Да ей это и не удалось бы. Слишком долго был этот человек в ее сердце.
Она посмотрела на завитки темных волос у него на лбу, и что-то сжалось в ее груди.
– Тогда поцелуй меня. Поцелуй и докажи, что ты забыл.
– Зачем вам это нужно?
– Я хочу знать правду, – прошептала она. – Просто правду. Почему это так тебя пугает, Девлин?
– Почему? Потому что я не перестал быть мужчиной. Потому что нет такого мужчины, который, увидев вас, не захотел бы…
Индия почувствовала, как он содрогнулся. Но она не собиралась его щадить. Она приподнялась на локтях, и платье соскользнуло с ее плеч.
– Не захотел бы чего?
– Этого, – прохрипел Дев. – И этого.
Он рванул тонкую ткань и обнажил полную грудь.
– О Боже!
В обрамлении ткани и кружев торчал розовый сосок. Он схватил его губами и потянул. Каждое движение исторгало из груди Индии судорожные звуки.
Она открыла глаза. Они были затуманены желанием.
– Ты вспомнил! Ты должен вспомнить.
– Разве?
Индия снова закрыла глаза, приготовившись отдаться ласкам Девлина.
– А как насчет вас, миледи? Вы привыкли предлагать прелести вашего роскошного тела любому мужчине, которого встретите?
Эта фраза хлестнула Индию, словно кнут. Ее дыхание сбилось, краска залила щеки. А потом она изо всех сил ударила его по лицу. Торн не пошевелился даже тогда, когда на загорелых щеках выступили следы от ее пальцев.
– Следует ли это считать подтверждением моих слов, миледи? – насмешливо сказал Торнвуд.
– Отвратительный, самодовольный тип, – прошипела Индия, но ее рука повисла в воздухе. Второго удара не последовало. – Вы нарочно меня разозлили, поскольку не могли рассчитывать на то, что у вас хватит сил мне отказать.
Его лицо оставалось невозмутимым.
– И вам это удалось. Я ненавижу вас, Девлин Карлайл. Ненавижу всем сердцем. Надеюсь, что вы довольны своим успехом. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Убирайтесь. Или вы желаете остаться, чтобы позлорадствовать?
Он молча встал и пошел к двери. Когда дверь за ним закрылась, она прошептала в подушку:
– Может, это был сон? Я так долго его ждала, а все обернулось жестокой шуткой.
Но Девлин заметил ее слезы. И слышал, что она сказала. Каждое ее слово ранило сильнее, чем французская сабля, которая чуть было не лишила его жизни.
Глава 8
– Она пыталась сбежать. И ей это удалось бы, если бы я случайно не встретил ее на черной лестнице.
Девлин и Джеймс Херрингтон стояли в кладовой, из которой можно было попасть в главную кухню особняка на Белгрейв-сквер, 61. Лицо Девлина было озабоченным. Сунув руки в карманы, он смотрел в упор на Херрингтона.
– Как вы думаете, она вас узнала?
– Сомневаюсь, – покачал головой Девлин. – Когда эта дурочка спускалась по лестнице, она была в полубессознательном состоянии. А потом… я отвлекся. И остался. Никогда себе этого не прощу.
Девлин отвернулся и стал застегивать свои седельные сумки.
– Не спускайте с нее глаз, Херрингтон. И с детей – тоже. Я связался с агентством по найму прислуги и попросил прислать трех женщин, которых надо будет расспросить и решить, какая из них подходит в качестве гувернантки. Хотя мое представление о том, что значит «подходит», возможно, отличается от представлений высшего света. Но поскольку я не могу выследить человека, который выступал посредником при продаже этих драгоценностей, нам придется использовать детей. Один из них должен помнить детали произошедшего на ферме в Катр-Бра. Если интуиция меня не подводит, именно тогда предателю удалось сбежать с бриллиантами. Полагаю, Алекс Грэм знал об этом, поэтому его и убили.
– Если эти несчастные дети что-то вспомнят, это будет просто чудом, – мрачно заметил Херрингтон. – Известие о том, что их родителей убили, стало для них страшным потрясением, а это даром не проходит.
– Боюсь, они могут оказаться нашей последней зацепкой. Пока что ни один из моих источников ни в Дувре, ни и Гавре ничем мне не помог. Кто бы ни украл бриллианты, эти люди дьявольски умны.
– Мы подвергнем опасности детей, – с сомнением в голосе сказал Херрингтон.
– Неужели вы думаете, что я этого не знаю? – Торн швырнул сумки на старый стол. – Они мои подопечные. А молодой Грэм был моим лучшим другом. Он поехал на эту ферму один.
– Вы не могли знать о том…
– О том, что за ним следят, а потом убьют. И его жену тоже. – Торн кончил паковать сумки и затянул ремни. – Пуля, которой он был убит, предназначалась мне, Херрингтон. Если бы я был с ним, я смог бы предотвратить это несчастье. А теперь он мертв, и я никогда себя за это не прощу.
– Когда вы вернетесь?
– Одному Богу известно. Веллингтон составил список людей, которых я должен проверить в Дувре. Мне придется пересечь пролив.
– А вам удалось приблизиться к разгадке? Кто заправляет всем в Лондоне?
– Лучше вам об этом не знать, Херрингтон.
– Конечно, – смутился Херрингтон. – Я не хотел…
– Это естественный вопрос. Тем не менее, вы поймете, если я вам больше ничего не скажу. Во всяком случае, пока. Еще слишком многое неизвестно.
В дверь постучали. Дев быстро скрылся под лестницей, а Херрингтон пошел открывать дверь. Это явился Чилтон.
– Какой-то человек просит разрешения поговорить с вами, милорд. Не просит, я бы сказал, а требует. Он назвался братом молодой леди.
– Хорошо, Чилтон. Я сейчас поднимусь. Проводите гостя в желтый салон.
Когда дворецкий ушел, Девлин вышел из своего укрытия.
– Значит, пришел Айан Деламер. – Торн улыбнулся. – Я бы многое отдал, чтобы рассказать ему правду. Он мог бы быть замечательным союзником в нашем деле. Но об этом не может быть и речи.
– И вы оставляете меня наедине с разъяренным братом? – нахмурился Херрингтон.
Девлин перекинул сумки через плечо.
– Боюсь, что так, Джеймс. Айан расчетлив, но честен. Я уверен, что вы с ним справитесь. Пока что вы замечательно вели себя со всеми другими.
– Ваша уверенность отрадна, – мрачно сказал Херрингтон. – Но боюсь, что дурачить детей мне скоро уже не удастся. Они такие смышленые, все в отца. – Джеймс вздохнул. – Я лишь надеюсь, что лорд Деламер не пустит в ход свои умения экзотических единоборств до того, как я объясню ему, что случилось с его сестрой.
– Черт возьми, Торнвуд! Ответьте мне на вопрос! Моя сестра здесь или нет?
Лорд Айан Деламер, сжав кулаки и нахмурившись, стоял у окна в салоне графа Торнвуда.
– Да, она здесь. – «Граф Торнвуд» старался скрыть неловкость. – Я как раз собирался послать к вам человека, чтобы сообщить об этом.
– Вы не очень-то торопились. Может, вы объясните, что делает моя сестра в вашем доме?
– Поправляется после огнестрельной раны.
– Господи! Вы шутите?
– К сожалению, это не шутка. Я провожал ее домой прошлой ночью, и на нас напали грабители.
– Провожали домой? А что она вообще здесь делала в столь поздний час?
Джеймс Херрингтон, чувствовавший себя весьма неуютно в роли Девлина Карлайла, провел рукой по волосам.
– Это довольно длинная история. Почему бы вам не выпить рюмку бренди, пока я… э… все объясню.
– Не надо никакого бренди, – отрезал Айан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36