– Благодарю тебя, Джуд.
Он уткнулся лицом в ее шею.
– Я знаю отличный способ, каким ты можешь меня отблагодарить.
Он отнес ее в свою каюту, слабо освещенную единственным фонарем. Доминик ожидала, что он положит ее на постель, но Джуд продолжал держать ее на руках. Его губы нежно прошлись по ее щеке и остановились на шее, где пульсировала голубая жилка.
Она смутно осознала, что ветер наполнил паруса «Вихря», и корабль уже движется в открытом море, но это как бы не имело значения.
Джуд медленно стал опускать ее вниз, Доминик заскользила вдоль его тела и ощутила зов его плоти. Она затрепетала и вся подалась к нему навстречу, жаждая испытать то бесконечное наслаждение, которое он дарил ей прежде и мог дать снова.
– О жена моя, – прошептал Джуд ей в ухо, – как ты волнуешь мне кровь…
Он впился в ее губы с такой дикой страстью, что Доминик обмякла в его объятиях, ослабев от желания. Джуд расстегнул один за другим все крючки на ее платье, но Доминик не ощущала ничего, кроме божественной власти его поцелуя.
Голова ее кружилась; она чувствовала, как сильные руки, бережно придерживая, медленно уложили ее на постель. Его разгоряченное крепкое тело приладилось к плавным изгибам ее фигуры так, словно было специально создано для этой цели.
Руки Джуда коснулись ее груди, затем ласки продолжил дерзкий кончик его языка. Она затрепетала в томительном ожидании, и тогда его губы вновь прильнули к ее рту, раскрыв его; язык Джуда проник в сладкие глубины ее рта, вызвав у нее дрожь от наслаждения.
Теперь они любили друг друга иначе, чем прежде. Джуд не торопился, обращаясь с ее телом, как великий музыкант, извлекающий из своей скрипки сладчайшие звуки. И в тот момент, когда ее желание, казалось, стало нестерпимым, рука Джуда скользнула по ее животу вниз и нежным движением развела ей ноги.
– Джуд, – выдохнула Доминик.
– Да, любовь моя, – прошептал он в ответ, и звук его голоса подействовал на нее так же, как прикосновение его рук.
– Я никогда не испытывала ничего подобного.
Руки Джуда гладили ее бедра, потом его палец погрузился в шелковистую мягкость ее лона, и она, застонав, вся выгнулась ему навстречу.
– Я знаю, милая.
Он покрывал поцелуями ее шею, грудь, живот. Доминик, задыхаясь от страсти, крепко обхватила руками его мускулистую спину.
Джуд поднял голову и посмотрел на нее. Его глаза были полны такой нежности и любви, что Доминик захотелось плакать от счастья.
Его бедра задвигались у нее между ног, и Доминик слегка приподнялась, запустив пальцы ему в волосы и раскрыв губы, жаждущие его поцелуев.
Их тела слились. Доминик, вздохнув, задрожала, когда он вошел в нее и она почувствовала, как у нее внутри пульсирует его жаркая и твердая плоть. Он проник глубже, стал двигаться медленнее, а затем резко рванулся вперед.
– Джуд! – вскрикнула Доминик, еще теснее вжимаясь в него. – О Джуд…
Она дошла до последнего предела страсти – и тут ее тело затрепетало и вознеслось на самую вершину блаженства.
Потом они лежали, тяжело дыша и сплетясь ногами, и постепенно возвращались на землю.
Руки Джуда сомкнулись вокруг Доминик, и он держал ее бережно, как бесконечно хрупкую драгоценность.
Доминик погладила его по спине и вдруг вспомнила тот вечер, когда праздновали день рождения ее брата, и когда она, уединившись от общества, мечтала о мужчине, который вихрем ворвался бы в ее жизнь и в котором она мгновенно угадала бы свою единственную настоящую любовь. И вот теперь у нее был Джуд. Она чувствовала к нему огромную всепоглощающую любовь и знала, что она продлится столько же, сколько и ее жизнь.
Доминик приподнялась на локте и заглянула в его лицо. Глаза Джуда были закрыты, и Доминик захотелось знать, о чем он думает в эту минуту. Она решилась спросить его об этом:
– Чем заняты твои мысли, мой дорогой муж?
Он открыл глаза, и они показались Доминик повлажневшими. Или это была игра света?
– Я вспоминал, – сказал он.
Доминик горько пожалела, что задала свой вопрос. Джуд наверняка думал о своей брачной ночи с Мэри.
– О, – только и произнесла она.
– Я вспоминал нашу первую ночь, Доминик. Я всю жизнь буду корить себя за то, что тогда я был груб с тобой.
С ее губ сорвался легкий смешок.
– О Джуд, я заставлю тебя забыть об этом. Ведь я поставила себе цель заманить тебя в свои сети – и добилась цели. Ты всего лишь поверил тому, в чем я хотела тебя убедить.
– Я думаю о том, через какие испытания тебе пришлось пройти. Обо всех горестях и опасностях, о которых ты так мне и не рассказала. И теперь мне хочется кольцом своих рук, как каменной стеной, оградить тебя от всех невзгод и беречь и лелеять тебя вечно.
Она глубоко вздохнула и прижалась головой к его груди.
– О, мой дорогой Джуд, мир так огромен, наши дороги пересеклись чудом, по воле случая. Я могла бы так никогда и не встретить тебя.
Он приподнял ее лицо.
– Подумать только – какие глубокие мысли приходят в твою головку.
Она почувствовала, как он беззвучно рассмеялся.
– Чему ты смеешься?
– Просто вспомнил, как впервые увидел тебя на борту «Вихря» и как мне хотелось швырнуть тебя в море.
– А я тогда с радостью скормила бы тебя акулам.
Они уснули только под утро, когда за окном начало светать.
33
Доминик вышла на палубу. Ей хотелось видеть, как вдали покажется Бостон – ее новый дом. Утро было серым и пасмурным, моросил легкий дождь. Когда они входили в Бостонскую гавань, налетел ледяной ветер и стало еще холоднее.
Подошел Джуд и одарил Доминик улыбкой, которую приберегал только для нее одной. Он поплотнее запахнул на ней накидку и поправил капюшон.
– Лучше бы ты, конечно, приехала сюда впервые весной, когда распускаются цветы и погода не такая мерзкая. Боюсь, Бостон тебе не понравится, ты ведь привыкла к жарким тропикам. Ты скучаешь по Гваделупе?
– Некоторое время я буду тосковать по дому, – честно призналась Доминик. – Но это пройдет.
– Так тебя не пугает холод?
Она погладила его по руке.
– Мне никогда не приходилось ощущать холода – такого холода. По-моему, он действует бодряще. Я уверена, что мне здесь понравится. Теперь это мой дом – я жительница Бостона. Более того, я – американка.
И Джуд еще раз с гордостью подумал, что Доминик – самое главное драгоценное сокровище, которое досталось ему благодаря его вынужденному пиратству.
В этот момент заскрипела якорная цепь, и густой туман окутал море и берег. Доминик напрягла зрение, но вокруг почти ничего нельзя было разглядеть.
Внезапно она услышала смех Джуда и вопросительно на него посмотрела.
– Это из-за твоих ужасных сапог, – сказал он, указывая на ее ноги. – Первое, что я сделаю, – это накуплю тебе уйму новых туфель, чтобы тебе никогда в жизни не пришлось больше носить это уродство.
Доминик изобразила надменность.
– Я всем сердцем привязалась к этим сапогам, – с притворной заносчивостью произнесла она. – В них я участвовала в морских сражениях, пробиралась через болота и, что самое важное, надевала их на свою свадьбу. Как же я теперь с ними расстанусь?
Джуд легонько ущипнул ее за нос:
– Вы неисправимы, миссис Гэллант.
Рядом с ними появился Итан.
– Ну вот, Джуд, мы дома.
– Слава Богу. Были моменты, когда я думал, что мы вот-вот взлетим на воздух или нас схватят, отправят во Францию и повесят. – Он улыбнулся жене. – И уж конечно, я не ожидал вернуться домой с морской русалкой.
К Доминик подошел Том, и она взяла его под руку. Грубоватое лицо матроса расплылось в улыбке.
– Добро пожаловать домой, Доминик, – хриплым голосом произнес он. Даже теперь он продолжал звать ее по имени, но никто не видел в этом ничего плохого. Он заслужил это право.
– Да, домой, – с благоговением повторила она.
Три человека стояли рядом с ней, и все трое, каждый по-своему, любили ее и были готовы в любую минуту встать на ее защиту против всех сил зла.
Пламя множества свечей отражалось в полировке большого стола в гостиной дома на Бодойн-сквер, куда только что вошли Джуд и Доминик.
– О Джуд, – Доминик сделала круг по комнате. – Здесь так красиво. Только мне трудно представить тебя в этой обстановке, а не на капитанском мостике, командующим кораблем.
– Я рад, что тебе нравится. Я здесь родился, и мой отец тоже.
– А ты… Вы с Мэри жили здесь? – вырвалось у Доминик помимо воли.
– Нет. Она никогда не любила этот дом. Она хотела жить в более роскошном особняке, и я для нее его построил.
– А мы будем жить здесь?
– А ты этого хочешь?
– О да. Мне доставит радость жить в доме, где ты родился.
В этот момент появилась миссис Уитворт. Сначала на ее лице выразилось изумление, а потом неподдельная радость.
– Капитан, я и не подозревала о вашем возвращении. – Она перевела взгляд с Джуда на стоявшую рядом с ним женщину, не понимая, кто она такая. – Если бы вы нас известили заранее, я бы велела кухарке приготовить ваши любимые блюда.
– Миссис Уитворт, я хочу познакомить вас с вашей новой хозяйкой. Доминик, миссис Уитворт живет в этом доме дольше, чем я, и знает здесь все.
Круглое лицо экономки просияло.
– О, миссис Гэллант, какая радость! Добро пожаловать! Если вам что-нибудь понадобится, только скажите мне, я все сделаю.
Доминик протянула руку и пожала пухлые пальцы экономки.
– Я надеюсь на вашу помощь и поддержку. Видите ли, я впервые в этой стране и не знаю здешних обычаев. Вы поможете мне избежать многих ошибок.
Эти слова сразу расположили к ней пожилую женщину. Нежность, светившаяся в глазах капитана, сказала миссис Уитворт все, что она хотела бы знать. Капитан наконец обрел свое счастье, а ей только того и было нужно.
Миссис Уитворт гостеприимно улыбнулась.
– Я сделаю все, что в моих силах, мадам.
Доминик была невероятно счастлива. Она с радостью встречала каждое утро и с нетерпением ждала ночи, когда вновь окажется в объятиях супруга.
Единственное, что омрачало ее счастье, – это отсутствие брата. Каждый день она ждала известий о Валькуре, но пока безрезультатно.
Джуд буквально осыпал ее подарками, драгоценностями и нарядами, красивее которых она в жизни не видела. Он сдержал свое слово и накупил ей новых туфель всевозможных цветов и фасонов. Но Доминик так и не смогла расстаться со своими коричневыми сапогами и спрятала их в сундук.
Однако самым чудесным подарком была белая кобыла арабских кровей.
Это утро выдалось теплее предыдущих, но небо было затянуто облаками. Похоже, мог пойти дождь, однако это ее не беспокоило.
Одетая в вишневую бархатную амазонку, Доминик грациозно сидела в седле, а рядом на своем гнедом скакуне гарцевал Джуд.
Доминик пустила лошадь легким галопом и восхищенно похлопала ее по изящной шее.
– Джуд, она великолепна.
Ему доставляло невероятное удовольствие видеть ее счастливой.
– Я рад, что она тебе нравится, она тебе подходит.
Доминик посмотрела на небо сквозь голые ветви деревьев.
– Я очень нервничаю из-за визита, который мне сегодня предстоит. Я же совсем не знаю этих людей. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.
– Тебя пригласила мать Итана, а она милейшая женщина. У нее такое же доброе сердце, как и у ее сына. Что же до моего присутствия, то вряд ли это будет уместно – там соберется сугубо дамское общество.
Внезапно Доминик огляделась, глаза ее наполнились недоумением; она сняла перчатку и протянула вперед руку.
– Это и есть снег? – вымолвила она, наблюдая, как белые хлопья тают у нее на ладони.
Джуд смотрел на жену удивленно.
– Как я понимаю, ты никогда прежде не видела снега?
– Только на картинках.
Она соскочила с лошади и подставила лицо и руки падающим белым хлопьям.
– Это просто чудо! – воскликнула она. – И как красиво.
Подняв голову, Доминик открыла рот и поймала снежинку на язык. А когда увидела свои следы, сделала круг по свежевыпавшему снегу, веселясь, как ребенок.
Джуд не мог оторвать от нее взгляда: никогда он не видел никого милее и простодушнее Доминик. У него перехватило горло от нежности, и, не в силах вымолвить ни слова, он неподвижно сидел в седле и любовался Доминик.
Она подняла с земли горсть снега, подбросила, и он осыпал ее голову и плечи.
Наконец она с улыбкой повернулась к Джуду – и замерла на месте, поймав его пристальный взгляд.
– Я просто хотела… это же так красиво. Первый снег в моей жизни…
И, собрав все свое достоинство, Доминик направилась к своей лошади.
– Полагаю, нам пора ехать.
Джуд спрыгнул с лошади и подсадил ее в седло.
– Я не перестаю восхищаться твоим отношением к жизни. Ты учишь меня на все смотреть другими глазами.
Она искоса взглянула на него и выпрямилась.
– Ты не радовался снегу.
– Еще как радовался. – Он передал ей поводья и вскочил на лошадь. – В следующий раз я научу тебя играть в снежки.
Мать Итана с исключительной любезностью и радушием приветствовала Доминик на пороге своего дома.
– Я так рада познакомиться с вами, моя дорогая. Итан мне рассказывал о вас столько хорошего. Пойдемте, я представлю вас нашим друзья. Они вас ждут с нетерпением.
Женщины вошли в дом.
– Благодарю, что вы устроили прием в мою честь, – сказала Доминик. – Я очень тронута вашим вниманием.
Вдруг лицо миссис Грэм приняло озабоченное выражение – ее явно что-то встревожило.
– Я… видите ли, я должна кое-что вам объяснить. Я ее не приглашала, но она тем не менее пришла.
– Итак, – раздался за спиной Доминик ледяной голос, – значит, это и есть женушка Джуда.
Доминик обернулась с нерешительной улыбкой, не понимая причины столь откровенной неприязни в тоне женщины.
– Как поживаете, мадам? Да, я миссис Гэллант.
Доминик ожидала, что миссис Грэм представит ей даму, но та молчала, и женщина представилась сама.
– Я Нэдра Бэнкс, – надменно проговорила она.
Это имя ничего не сказало Доминик.
– Спасибо, что пришли, миссис Бэнкс, – ответила она, стараясь быть приветливой, но от этой женщины исходило что-то недоброе и пугающее. Ее губы улыбались, но глаза оставались холодными и злыми.
– Идемте же, моя дорогая, – сказала миссис Грэм. Было очевидно, что она хотела поскорей увести Доминик от женщины по имени Нэдра.
– Вам даже не известно, кто я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36