Я назвала ее в честь нашей мамы — Арриан. Думаю, маме было бы это приятно.
Он безразличным взглядом окинул девочку.
— Отдай ее кормилице, — проворчал он. — Не разумно так баловать ребенка!
Кэссиди обеспокоенно взглянула на брата. Что он хотел этим сказать? Неужели он намерен не допускать ее к малышке? Но она не стала затевать разговора при кормилице и решила поговорить с Генри позже — когда они остановятся на ночлег.
Спустя час экипаж подъехал к убогой почтовой станции. Сначала Кэссиди убедилась, что кормилица с Арриан удобно устроились, а затем направилась в комнату Генри. Ее сердце сжалось от страха, когда она постучала в его дверь. Генри был не из тех людей, которые способны забывать обиды, и она знала, что он ненавидит ее. Кэссиди предвидела, что сегодня вечером он даст выход накопившемуся гневу.
Генри распахнул дверь и указал Кэссиди на жесткий стул. Когда же она присела, кротко сложив руки на коленях, он принялся расхаживать взад-вперед по комнате, словно обдумывая что-то важное.
Наконец он остановился и, раскачиваясь на каблуках, произнес:
— Ну-с, Кэссиди, видишь, какие неприятности ты обрушила на свою голову! Если бы вы с Абигейл меня слушали, твоя сестра была бы сейчас жива, а ты не запятнала бы честь нашей семьи своим поведением.
Она была слишком слаба, чтобы спорить. Дорога лишила ее физических и моральных сил. Все тело у нее ныло, и временами она едва не теряла сознание.
— Ты все правильно говоришь, Генри, — прошептала Кэссиди, надеясь смягчить брата.
— Ты забыла еще о том, что слишком долго находилась без надежного надзора, — напомнил он. — Теперь ни один порядочный мужчина не возьмет тебя замуж.
В ее душе вскипела ярость, но она не призналась брату, что знатный герцог толькочто просил ее руки.
— Я приношу тебе мои глубочайшие извинения, Генри, — сказала она. — Что я еще могу сделать? Если бы я была в состоянии предвидеть, что столько времени проведу в Ньюгейте, то, конечно, взяла бы с собой добродетельную и строгую дуэнью.
— Я был уверен, что ничего, кроме дерзостей, от тебя не услышу. Я и сам удивляюсь, что так ношусь с тобой. От тебя ведь одни неприятности.
— Пожалуй, ты прав насчет того, что теперь ни один порядочный человек не возьмет меня замуж. Хотя ты даже не знаешь, что мне пришлось пережить в Ньюгейте…
Он долго смотрел на нее, и его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.
— Что, черт возьми, произошло с тобой там? — спросил Генри.
Сгорая от стыда, Кэссиди опустила голову.
— Я не хочу говорить об этом! — воскликнула она.
— Ты никогда не хотела поговорить со мной по-человечески! Мне следовало бы бросить тебя на произвол судьбы. Пусть бы с тобой произошло то, что произошло с Абигейл!
— Не трогай Абигейл, Генри!
— Ты говоришь — не трогай! Однако ты принесла в мой дом ее отпрыска и хочешь посадить мне на шею!
— Я сама позабочусь об Арриан. У тебя не будет с ней хлопот, — заверила брата Кэссиди.
Генри сунул руки в карманы и, отойдя к окну, задумался. Потом он снова повернулся к Кэссиди.
— Что бы там ни говорила тетя Мэри, я уверен, что Хью Винтер не был женат на Абигейл.
Кэссиди больно ранили эти слова. Она и сама пришла к такой мысли, однако не хотела ему в этом признаться.
— Абигейл говорила, что они поженились.
— Если бы она вовремя обратилась ко мне за советом, ничего этого бы не произошло…
— Как ты можешь так говорить, Генри, — возмутилась Кэссиди. — Неужели ты не понимаешь, что сам виноват во всем происшедшем с Абигейл? Она не пришла к тебе и не попросила совета, потому что ты был слишком строг с нами. Ты никогда не разрешал ей приводить в дом гостей и вообще не разрешал дружить со сверстниками… Вот она и влюбилась в первого мужчину, который обратил на нее внимание…
— Но ты могла удержать ее от того, чтобы она сбежала с ним! — упрекнул ее Генри.
— Наверное, могла, — вздохнула Кэссиди, — и теперь виню себя за то, что не сделала этого… Но, по крайней мере, эти несколько месяцев Абигейл была счастлива, Генри! Сотой доли этого счастья она не видела в твоем доме за всю свою жизнь.
Генри сверкнул глазами.
— И ты, негодная, еще осмеливаешься говорить мне подобное?!
— Я вообще не хочу с тобой разговаривать, Генри, — сказала Кэссиди, поднимаясь. — Я иду спать.
— Иди и спи спокойно! — проворчал брат. — Но перед сном хорошенько подумай обо всем. Я уже сделал распоряжения, чтобы поместить Арриан в воспитательный дом в Брайтоне.
Кэссиди не верила своим ушам.
— Ах нет, Генри! — воскликнула она. — Я никогда не позволю забрать у меня ребенка! Как ты только мог уготовить малышке такую участь — ведь она тебе не чужая!
— Мы с Патрицией обсудили все еще до моего отъезда в Лондон и сошлись на том, что наши дети недолжны общаться с незаконнорожденным ребенком!
— Но ведь мы точно не знаем, была ли Абигейл обвенчана! Я вообще не понимаю, чем невинное дитя может кому-то помешать.
— Мне пришлось приложить немало сил, чтобы уговорить Патрицию на твое возвращение. Она убеждена, что ты будешь дурно влиять на наших детей.
— Не считай меня дурой, Генри, — возмутилась Кэссиди. — Патриция только счастлива, что снова заполучила бесплатную служанку!.. И как ты посмел разрешить ей распоряжаться моей судьбой?!
— Мне казалось, ты обязана с большим уважением говорить о женщине, которая дала тебе кров, когда умерли твои родители!
— Если бы ты разрешил мне остаться в Лондоне, тетушка Мэри была бы счастлива, чтобы я и Арриан жили у нее в доме…
— Решение уже принято, Кэссиди, — оборвал сестру Генри. — Ты поедешь со мной, а ребенка отправят в Брайтон.
У Кэссиди задрожали колени. Она едва держалась на ногах и была близка к обмороку… Но она усилием воли прогнала слабость. Ради ребенка она должна быть сильной!
— Я не позволю забрать у меня Арриан и буду бороться с тобой, Генри! — твердо сказала Кэссиди. Он окинул ее презрительным взглядом.
— Твоего мнения вообще никто не спрашивает, — проворчал он.
Кэссиди увидела, что на его губах заиграла довольная улыбка. Он наслаждался тем, что может мучить ее.
— Неужели ты так ненавидишь меня, Генри, что заберешь у меня существо, которое я люблю больше всего на свете? — удивилась она.
— Я рад, что у меня есть возможность хоть как-то влиять на тебя, — признался он. — Ты всегда была очень упрямой и своевольной. Я говорил, что заставлю тебя подчиняться, и добьюсь этого.
Ее глаза сверкали, как два изумруда.
— Ты не сделаешь этого, Генри! — продолжала она. — Не тебе со мной тягаться!
Внезапно он переменил тон, и его взгляд потеплел. С нежностью, которая изумила Кэссиди, Генри коснулся ее щеки.
— Мы не должны разговаривать друг с другом подобным образом, Кэссиди, — сказал он.
Кэссиди не знала, что и подумать. Он никогда не говорил с ней таким тоном. Может быть, он пьян?.. Но ведь Генри в рот не брал спиртного! Тогда почему он так странно ведет себя?
Его рука коснулась ее волос и стала играть золотистым локоном.
— Всегда, когда ты делала мне наперекор, это одновременно и восхищало меня и возбуждало желание наказать тебя, — продолжал Генри. — С тех пор как ты исчезла, я не переставал искать тебя, а когда узнал о смерти Абигейл, даже не огорчился, потому что куда больше беспокоился за тебя.
Кэссиди оттолкнула его руку и поспешно отступила назад. Она была так поражена его поведением, что все еще не могла говорить.
Генри снова протянул руку и погладил ее волосы. В его глазах блеснули слезы.
. — Ты сводишь меня с ума, и я ненавижу тебя за это. Ты воплощение греха. Ты сама вожделение!
Кэссиди бросилась к двери.
— Господи Боже! — прошептала она. — Ты с ума сошел, Генри! Ведь я твоя сестра!
— Да, — согласился он, закрывая лицо ладонями. — Но ты сама довела меня до этого!
Кэссиди была близка к обмороку.
— Ни до чего я тебя не доводила, — сказала она. — Я тебя вообще терпеть не могу.
В его глазах снова засверкала злость.
— Убирайся, Кэссиди! Иди в свою комнату! — крикнул он. — Но знай, что ребенок и кормилица уже на пути в Брайтон.
Кэссиди распахнула дверь и выбежала в коридор.
— Арриан! — шептала она.
Она бросилась в комнату, где оставила кормилицу с ребенком, но комната оказалась пуста.
Тогда Кэссиди опрометью кинулась по лестнице вверх, чтобы из верхнего окна гостиницы посмотреть на дорогу. Она увидела, что кормилица с ребенком на руках садится в экипаж, и у нее из груди вырвался крик отчаяния. Но никто не услышал Кэссиди. Цепляясь за перила, на непослушных ногах, она спустилась по лестнице вниз.
Когда она наконец добралась до крыльца, то увидела, что экипаж уже пылит вдали. Она беспомощно смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Кэссиди обошла гостиницу и обессиленно прислонилась спиной к кирпичной стене. Здесь было совсем темно, и Генри не смог бы ее найти. Она была так слаба, что не могла пошевелиться.
Кэссиди долго стояла не шевелясь, не зная, куда идти и что делать. Возвращаться в гостиницу было нельзя. С Генри произошло что-то ужасное, и для нее было бы лучше вообще никогда не видеть его.
Наконец к ней вернулась способность здраво рассуждать, и она решила, что нужно предпринять.
Кэссиди взглянула на дорогу и увидела, что несколько мужчин грузят в повозку овощи. Один из них сказал, что собирается отправиться в Лондон.
Едва не падая от слабости, Кэсскди пересекла мощенную булыжником улицу и приблизилась к мужчине, сидящему на козлах.
— Прошу вас, добрый господин, — тихо взмолилась она, — у меня нет Денег, но не могли бы вы взять меня с собой в Лондон?
Отчаяние, написанное на лице девушки, заставило возницу кивнуть.
— Милости прошу, мисс, — сказал он. — Буду рад, если вы составите мне компанию.
Он помог ей забраться в повозку и даже накрыл одеялом.
Пока они не выехали из деревни, Кэссиди била дрожь: она боялась, что Генри станет ее преследовать.
Возвращаться в дом к тетушке Мэри было нельзя. Брат отыскал бы ее там и заставил поехать с ним.
Кэссиди знала лишь одного человека, который мог ей помочь и с которым Генри никогда бы не осмелился спорить.
Кэссиди должна была искать убежища у Рейли
Винтера.
Глава 20
Дворецкий занемог и лежал в постели. Оливеру пришлось самому подняться и, чертыхаясь, идти смотреть, кто заявился в такой поздний час. Его раздражение сменилось беспокойством, когда он увидел на пороге едва живую от усталости мисс Марагон.
— Я должна немедленно видеть герцога, — проговорила она, задыхаясь.
— Пожалуйте в гостиную, мисс Марагон, — кивнула Оливер. — Я доложу его светлости.
Кэссиди обессиленно опустилась в большое кожаное кресло и, склонив голову, закрыла глаза. Герцог поможет ей — она была в этом уверена.
Обнимая одной рукой Габриэллу Канде, Рейли восседал во главе стола. Вечеринка затянулась далеко за полночь.
— Выпьем за самую прелестную пару во всем Лондоне, за хозяина и хозяйку! — провозгласил тост лорд Джастин, поднимая бокал.
Габриэлла глядела на Рейли влюбленными глазами, но в душе жестоко страдала: Рейли смотрел на нее с восхищением, но не более того. Ей, конечно, повезло, что она сидела рядом с ним во главе стола в качестве его любовницы, но ей было этого мало. Увы, она знала, что сердце Рейли никогда не будет ей принадлежать.
— За ярчайшую звезду, которая сияет на лондонской сцене вот уже несколько сезонов! — продолжал лорд Джастин, выразительно взглянув на Габриэллу. — За ее дивный голос, который пленил одного из самых завидных холостяков в нашем королевстве!
Рейли поставил бокал на стол. Слуга наполнил бокал вином, и герцог жестом отослал слугу.
— Ты сегодня неутомимо красноречив, Джастин, — пробормотал Рейли, почувствовав, что вечеринка уже утомила его. — Может быть, мы…
В этот момент к нему наклонился Оливер и что-то прошептал на ухо. Рейли тут же поднялся из-за стола и извинился перед гостями, что должен их ненадолго покинуть.
— Продолжайте без меня, — сказал он. Габриэлла недовольно поджала губы и сказала ему вслед:
— Не задерживайся!
Когда Рейли вошел в гостиную, Кэссиди, шатаясь от слабости, поднялась на ноги.
— Ваша светлость, — молвила она, — прошу вас, помогите мне!
Он едва успел подбежать к ней и подхватить на руки.
Рейли бережно уложил Кэссиди на диван и послал Оливера за рюмкой шерри, а когда Кэссиди попыталась встать, он удержал ее.
— Что случилось, мисс Марагон? — спросил он.
— Пожалуйста, помогите мне, ваша светлость.
Мой брат забрал у меня Арриан и отослал в другой город. Он обязан вернуть ее назад. Я пришла к вам, потому что вы говорили, что судьба ребенка вам небезразлична.
Оливер принес шерри, и Рейли поднес рюмку к губам Кэссиди.
— Выпейте! — сказал он. — Это должно вас успокоить. Потом вы мне все подробно расскажетвь
Кэссиди сделала глоток и почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло.
— Генри отправил Арриан в воспитательный дом в Брайтоне. Вы должны ее спасти. Ведь она вам тоже приходится племянницей…
— Когда это случилось?
Кэссиди взглянула на большие напольные часы.
— Они уехали шесть часов назад… — прошептала она.
Рейли повернулся к Оливеру.
— Немедленно заложи экипаж и отправляйся в Брайтон. Привези ребенка сюда!
Бывший ординарец без колебаний кивнул.
— Будет сделано, ваша светлость!
— И еще, Оливер, — добавил Рейли, — передай гостям мои извинения и скажи, что вечер окончеи.
Кэссиди поднялась на ноги.
— У вас гости, ваша светлость. Это я должна уйти!
— Ничего подобного! — воскликнул Рейли.
Он сделал знак Оливеру, и тот, не мешкая, отправился исполнять приказание.
Когда Кэссиди опустилась в мягкое кресло, в ее глазах засветилась благодарность.
— А в воспитательном доме вашему слуге разрешат забрать Арриан? — спохватилась она.
— Позвольте вас уверить, что Оливер на редкость настойчив. Он доставит сюда девочку в целости и сохранности.
Кэссиди взяла его за руку.
— Я всегда буду это помнить, ваша светлость! — воскликнула она. — Не представляю себе, как бы я смогла жить без Арриан.
Ее волосы были растрепаны, платье помято, а одна щека испачкана. Рейли мог только догадываться, чего ей пришлось натерпеться в дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41