https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/China/
— Мне не нужны деньги. Такие, как эти!
— Слишком поздно. Это те же самые деньги, которые ты все время получала.
— Но…
— Никаких но, Лори! — Свэнн приковал ее взглядом своих холодных, янтарных глаз. — Тебе пора уже понять, как устроен мир. Кровь отмывает золото, время неизменно идет своим чередом, а Джемми Свэнн живет так, как живет, и заботится о своей дочери.
Глава 7
Глядя на побледневшее лицо дочери, Свэнн понял, что совершил большую ошибку, отправив посылку по ее адресу. Лорел была больше дочерью Ариэль, нежели его собственной. Она была слишком порядочной, чтобы думать только о своем благе. И о его тоже.
Свэнн считал себя благородным, хотя и не всегда честным человеком. И хотя он часто нарушал законы других стран, делал он это не для своей выгоды, а ради самого принципа.
Но, большинству людей не требовалось сталкиваться с таким принципом в повседневной жизни. Свэнн часто забывал, насколько грубой выглядела правда для посторонних, особенно невинных людей.
— С тобой все в порядке, детка? — спросил он, коснувшись Лорел рукой.
— Да, все отлично, — тихо ответила она.
Свэнн взял дочь за плечи и развернул к себе лицом.
— Послушай, — сказал он. — Послушай внимательно. Посылки ты никогда не получала, и тем более не вскрывала ее, а меня здесь не было. Поняла?
Отец говорил голосом, который она прежде не слышала — леденящим и безжалостным, таким же был сейчас и его взгляд.
Внезапно Лорел догадалась, почему отец так редко возвращался. Ему просто не хотелось, чтобы жена и дочь узнали, каким опасным человеком он был на самом деле.
— Я сделаю все, что в моих силах, — сказала она слабым голосом. — Но я не играю в твои игры.
Свэнн глубоко вздохнул и снова превратился в человека, которого Лорел знала и любила. Он с удивительной нежностью дотронулся до ее щеки.
— Я знаю, детка, — произнес Свэнн. — Я никогда не хотел, чтобы ты играла со мной. Поэтому забудь о сегодняшнем дне. Хорошо?
У него опять был знакомый голос, такой глубокий, приятный, хотя и немного резковатый.
— Хорошо, — прошептала она.
Свэнн отвернулся. Он долго и молча смотрел на беспокойный океан за окном и наконец снова повернулся к дочери:
— Лори, я думаю, нам пора поговорить. Поэтому сядь, чтобы не упасть. — Свэнн жестом указал на высокую табуретку.
Лорел последовала его совету. Свэнн засунул руки в задние карманы джинсов и принялся расхаживать по комнате взад и вперед.
— Ты плохо знаешь о моей жизни, — начал он, — как и твоя мать. Раньше так было лучше, безопаснее. Но не теперь.
Внезапно он остановился и пристально посмотрел на Лорел. Глаза его сейчас напоминали волчьи, потому что были такие же ясные рыжевато-коричневые и дикие, очень дикие.
Лорел подумала, какой же несчастной была ее мать: ведь в глубине души Джемми Свэнн был зверем.
— Последние тридцать лет, — сказал отчетливо Свэнн, — я работаю более или менее непрерывно на ЦРУ.
— А я считала тебя наемником.
Я так говорил твоей матери. И время от времени я им был. — Свэнн хладнокровно улыбнулся. — Но никто в точности не знал, чем я занимался. Даже она.
— Ты занимался… занимаешься… шпионажем?
— В средствах массовой информации таких, как я, называют бойцами невидимого фронта.
— А как ты сам себя называешь? — спросила Лорел.
— Когда-то мы называли себя героями.
— А сейчас?
— Сейчас? — Свэнн грубо рассмеялся. — Сейчас мы знаем, что были дураками.
Лорел содрогнулась от того, с какой горечью отец сказал это.
— Видишь ли, — продолжил он, — после Кореи все изменилось. Из освободительных войны превратились в захватнические. Теперь они ведутся на узких улочках, где сточные воды служат приманкой для крыс, а люди перерезают горло, и часто их же друзья. Следует знать, что это и моя доля.
Лорел на минуту закрыла глаза. Всю свою жизнь она обижалась и даже негодовала на то, что отец скрывал от нее свое истинное лицо. Сейчас она наконец-то узнала правду; хотя и ужасную.
— Я все время вел нечестную игру, двойную, тройную, и продолжаю ее вести, пока не уберу последнего, стоящего на пути, — сказал Свэнн.
— Зачем? — в оцепенении спросила Лорел, — Почему ты не остановился и не вышел из этой игры, если она такая ужасная?
— Вначале я не верил, что все так отвратительно, а потом уже стало слишком поздно. Ариэль умерла.
Повисла тягостная пауза.
— Ах черт, на кого я работаю? Мне нужно было спокойно сидеть в одном месте, а не искать приключений.
— Если бы мама была жива…
— Если бы, Лори! — Свэнн пожал плечами. — Во всяком случае, я не жалуюсь, я сам себе выбрал такую жизнь и, если можно, повторил бы ее снова. Однако я плохо планировал ее. Моя работа приносила, хорошие деньги, но я все их тут же тратил. Лорел вспомнила о тех разнообразных драгоценных камнях, которые отец постоянно дарил ей, и почувствовала себя виноватой.
— Я знаю, — сказала она. — Большую часть своих денег ты тратил на меня.
— Об этом не беспокойся. Драгоценности, которые ты получала от меня, были куплены по дешевке, ниже оптовой цены. Грязная дешевка. Как и вся жизнь. — Свэнн выругался про себя, взглянув на потрясенное лицо Лорел. — Послушай, — добавил он уже с раздражением в голосе, — если бы я приехал сюда до того, как ты получила посылку, ты была бы со мной ласковой, доброй и заботливой. Но мне помешал шторм в Каулуне и задержка рейса в Гонконге. Поэтому ты должна быть умницей и не болтать лишнего первому улыбчивому полицейскому, который постучится в твою дверь.
Лорел ошеломленно смотрела на отца и слушала ответы на свои вопросы, которые уже не имели никакого значения. Она чувствовала, что сейчас отец был откровенен, но не одобряла его действий.
— Видишь ли, — объяснял Свэнн, — те, с кем мне приходилось работать, не были чистенькими и аккуратненькими. Это контрабандисты, дельцы черного рынка или убийцы-головорезы, покупавшие и продававшие все — от ракет до маленьких девочек.
Свэнн взглянул на дочь и, увидев, что она внимательно его слушает, быстро продолжил свое повествование, рассказывая о тех вещах, о которые необходимо было это знать, иначе у Свэнна возникнут крупные неприятности, как только кто-нибудь заинтересуется ярко-красным яйцом или спросит, как давно она не видела своего папочку.
— ЦРУ приходится нанимать убийц, потому что они являются последними реалистами в нашем мире. Они-то знают, как устроена любая государственная система. Тайный союз между проходимцами и хорошими парнями продолжается со времен второй мировой войны. В самом начале своей деятельности я руководил сетью картежников и головорезов, живущих в Каулуне, и выполнял грязную работу по заданию правительства в Сайгоне.
Лорел вдруг с ужасом заметила торчащий из-под его просторной хлопчатобумажной рубашки пистолет. Оружие было засунуто за широкий ремень, и Лорел подумала, что отчасти оно выглядело естественно, как если бы из кармана торчал бумажник.
В первый раз у Свэнна находилось оружие в присутствии дочери. Лорел заинтересовалась, почему именно сейчас отец считал, что оно может пригодиться.
Последующие объяснения были неутешительными.
— В бизнесе ничего не изменилось, — спокойно продолжил он. — Выполняя свое, последнее задание, мне пришлось иметь дело с баскскими бизнесменами из небольшого городка в Колумбии. Баски так же жестоки, как и другие народности мира, с которыми я работал в сицилийской мафии. Только классом выше. Они точно знали, как можно нелегально вооружить людей, которых мы хотели видеть у власти в Южной Америке.
Свэнн взглянул на Лорел и по ее расширенным зрачкам, побледневшему лицу и крепко сжатым губам догадался, что она чувствовала.
— Господи, дочь! Я и не думал быть преступником. Но я также не был и бойскаутом. Спроси любого тайного агента, что это такое. Если ты будешь просто сидеть и рассуждать о высокой морали, то какой-нибудь безнравственный человек вонзит тебе нож между ребрами.
Отвернувшись, Свэнн снова заходил по комнате, измеряя ее периметр, словно загнанный и мечущийся по клетке волк.
— Я занимался вещами, от которых у тебя застыла бы в жилах кровь, — честно признался Свэнн. — Вот почему я раньше ничего не рассказывал тебе. Однако я никогда не делал плохо тому, кто первым не причинял мне зла.
Свэнн снова остановился возле окна, что-то в темнеющем небе привлекло его внимание.
— Если я и совершил ошибку, то она заключалась в одном: не сразу понял, что был просто орудием, каким является любой наемник. Всего лишь используемым инструментом. Ни офицером разведывательной службы, ни шпионом со связями и с высшим образованием, я был лишь агентом по контракту — дешевым, которого использовали для анонимной защиты в каком-то одном деле, а потом выкидывали за ненадобностью. Словно презерватив.
От его жуткого смеха у Лорел комок встал в горле, а глаза сделались влажными.
— У меня никогда не получалось где-нибудь выгодно устраиваться. Многие парни занимались тем же, чем и я, но их труд оплачивался, а потом они все бросали и начинали свой частный бизнес. Они богатели, увеличивая капитал за счет покупки и продажи оружия, самолетов или средств связи дружественным странам, иногда и недружественным.
Меня надули с пенсией и медицинским льготами. Точно так же поступили и с дpyгими подобными мне людьми. Нас просто здорово обманули.
Свэнн резко повернулся лицом к дочери, Лорел хотела отвести взгляд, чтобы не видеть диких глаз отца, но она не могла. Вдруг снов показалось, что перед ней стоит совсем чужой человек, которого захлестнули силы тьмы чрезмерная горечь.
— Но сейчас все закончено, — тихо сказа. Свэнн. — Я возвращаюсь в мир в котором существует нравственность. Мне кажется, я заслужил отдых.
Сама не зная почему, Лорел взглянула на красное лакированное яйцо.
— Оно твое, — Свэнн поймал ее взгляд, — не хочу, чтобы следующие десять лет я покупала лишь собачью еду. Да и ты тоже.
Лорел постаралась подавить в себе мучившие ее чувства.
— Это яйцо, — хрипло произнесла она, — откуда оно?
— Чем меньше знаешь, тем лучше. Мне совсем не следовало бы посылать его тебе, но ты единственный в мире человек, которому я могу доверять. — Ну что ж, дело сделано, — пробормотал Свэнн, — вдобавок мне нужно попросить тебя поискать механизм.
— Что?
— Механизм внутри яйца, — раздраженно пояснил Свэнн. — При его изготовлении предполагалось, что внутри будет помещен рубин с высеченным изображением Николая второго. Затем в России произошли коренные перемены. Царя казнили, прежде чем на драгоценном камне успели сделать его изображение, а остальное — уже история.
Лорел закрыла глаза, потом медленно открыла их. Все оставалось на своих местах по-прежнему. Отец все так же в ожидании смотрел на нее.
— Ведь это «Сюрприз», — сказала она.
— Да, думаю, все это несколько удивило тебя. Извини, Лори. Но жизнь полна скверных сюрпризов.
— Я говорю о яйце. Сюрпризом является рубин. Во всех императорских яйцах внутри было по сюрпризу.
Свэнн улыбнулся.
— Правильно, сюрприз, — сказал он, взглянув на яйцо. — Но как достать его? Можно, конечно, разрезать яйцо пополам, но боюсь, я что-нибудь испорчу.
Лорел почувствовала, как в ней закипает гнев. Она резко поднялась с табуретки и принялась расхаживать по мастерской взад и вперед, повторяя недавние действия своего отца и пытаясь успокоиться. Возможно, Свэнн хотел ее защитить и быть покровителем, но ей казалось, он одновременно манипулировал ею.
Лорел спрашивала себя, понимал ли отец, что творил, или, так долго живя в тени, он привык все скрывать даже и от себя самого.
Взяв яйцо, Свэнн поднес его ближе к глазам.
— Я ничего не вижу, — сказал он после тщательного изучения золотой сетки, украшавшей поверхность яйца. — А ты?
Лорел промолчала.
— Лори!
— Я тоже ничего не заметила, — процедила она сквозь зубы. — Но я ничего и не искала.
Вместе с растущим негодованием, Лорел все сильнее и сильнее начинала испытывать чувство вины. За несколько лет отец прислал ей так много подарков, а она даже ни разу не поинтересовалась, на какие жертвы он шел ради дочери. Теперь же она словно находилась в водовороте преданности и предательства… Лорел больше не знала, кто был преданным, а кто нет, кто был невиновный и кого предали.
Если ты будешь просто сидеть и рассуждать о высокой морали, то какой-нибудь безнравственный человек вонзит тебе нож между ребрами.
Лорел содрогнулась от этой мысли, с которой отец жил в течение многих лет.
— Итак, ты не искала? — спросил Свэнн.
— Что? Механизм?
— Нет, заморского принца. Господи, Лори! Соберись. Чем быстрее нам удастся открыть яйцо, тем скорее я исчезну, и ты останешься в безопасности. Ты ведь этого хочешь, не правда ли? Возвратиться в свою высоконравственную жизнь. Чувство вины возрастало с каждой минутой. Лорел желала, чтобы происходящее сейчас с ней было всего лишь кошмарным сном, который вот-вот закончится. Ей хотелось снова вернуться в детство и увидеть отца радостными глазами ребенка, а не смотреть на него, окунувшись в мрачную действительность, в которой он жил.
— Ты украл яйцо? — прямо спросила Лорел.
— Я конфисковал его у мошенников. Это совсем другое дело.
— Откуда ты знаешь, что они мошенники?
Свэнн раздраженно положил яйцо на подставку и повернулся к дочери. Однако в этот момент, яйцо наклонилось и стало падать. Лорел рванулась и успела схватить его.
— Осторожно, — резко сказала она, — ты бы сейчас испортил произведение искусства.
Свэнн взглянул на инструменты, лежащие возле верстака, и спросил:
— Может быть, попробовать стамеской?
— Отец, это яйцо является бесценным сокровищем! — ужаснулась Лорел.
— Долларовая банкнота тоже. Для бедняка, который три дня не ел.
Лорел ошеломленно покачала головой. Наконец она поняла. Кроме цели, которую отец пытался достичь любыми способами, ничего другого он не замечал на своем пути. Так, наверное, поступает летчик, перед которым поставлена задача сбросить бомбу на позицию противника невдалеке от больницы. Жалость, ужас, печаль, вина — все эти чувства возникают — если они вообще возникают — уже потом, когда задача выполнена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40