https://wodolei.ru/catalog/mebel/penaly/
как-никак она солгала родному отцу! Но она знала, что мать одобрила бы этот поступок.
– Мне всегда было любопытно знать, что же в конце концов случилось с Элизабет, – заметил король, задумчиво пройдясь по комнате.
– Она поехала во Флоренцию, ваше величество, где совершенствовала свое мастерство в студии самого Микеланджело; затем отправилась в Шотландию и обосновалась там.
Король снова взял со стола кольцо.
– А ваш отец? – спросил он, резко поворачиваясь к ней.
– Эмброуз Макферсон, ваше величество.
– А, тот шотландский дипломат! – заметил король. – Как же, помню.
У Джейми внезапно подкосились ноги; волнение оказалось слишком сильным для ее неокрепшего здоровья. Король и Френсис бросились к ней. Френсис подхватила ее под руку и усадила в кресло, а Генрих, несмотря на слабые возражения Джейми, сам налил и поднес ей кубок вина. Он умел вести себя как джентльмен – когда хотел.
Джейми молча смотрела, как король тяжело опустился в соседнее кресло и вновь начал вертеть в руках кольцо.
– Вы знаете, что когда-то эта безделушка принадлежала нам?
Она покачала головой:
– Нет, ваше величество.
Генрих не отрывал взгляда от изумруда, и в глубине глаз его мерцал странный огонек.
– И, очевидно, вам неведомо, как досталось кольцо вашим родителям?
Джейми снова качнула головой.
– Ваш отец выиграл его на турнире, что проходил на поле Доспехов божьих. Чтобы получить этот приз, он вы бил из седла одного за другим лучших наших рыцарей.
Джейми, разумеется, это знала: именно на этом турнире впервые встретились Эмброуз и Элизабет.
– Но сейчас, увидев вас и сообразив ваш возраст, – безобразное лицо короля расплылось в улыбке, – могу сказать одно: он выиграл на этом турнире. Выиграл во всех отношениях.
Джейми удивленно подняла брови.
– Как дипломат ваш отец никуда не годился. Слишком прям, благороден и бесстрашен. Прекрасные качества, но не для большой политики. На чем я остановился?
– На турнире, сэр, – подсказала Френсис.
– Ах да. Так вот, получив кольцо, этот отважный шотландец направился не к кому иному, как к дочери нашего французского посланника, сэра Томаса Болейна, – король усмехнулся, – и вручил завоеванный приз ей.
– Какой рыцарский жест! – вздохнула Френсис.
– Ну, я бы сказал, что вложенный капитал дал хорошую прибыль, – и король потрепал Джейми по плечу. – Взгляните на эту девушку, леди Френсис. Разве она не стоит сотни таких колец?
Френсис поднялась с кресла. Джейми поднялась тоже и теперь стояла неподвижно, не зная, что делать и как отвечать.
– Леди Френсис, мы благодарим вас за визит, – произнес король, провожая их обеих до дверей. Обернувшись к Джейми, он задержал ее легким прикосновением руки. – Когда увидитесь с отцом, передавайте ему мои наилучшие пожелания. Положим, двадцать лет назад я готов был его на клочки разорвать за то, что он нарушил мои планы относительно Франции, что было, то было. Но со временем я научился ценить таких людей, как они того заслуживают.
Джейми низко присела и повернулась к дверям.
– Кланяйтесь от меня вашей матери, – прибавил Генрих.
Джейми изумленно обернулась.
– Она оказалась самой разумной из трех. Скажите, что я желаю ей счастья.
Джейми запнулась, не зная, что сказать. Что значит «оказалась самой разумной»? Две сестры Элизабет связали с Генрихом свою судьбу – и погибли; она отвергла его домогательства – и осталась жива. Может быть, именно на это намекал король? Но, понятно, Джейми не могла требовать объяснений от короля Англии.
– Да, вы кое-что забыли.
Джейми протянула руку, и Генрих положил в ее ладонь кольцо с изумрудом.
Девушка не чаяла дождаться окончания тягостного разговора. Но что-то все же заставило ее остановиться на пороге; обернувшись, она бросила последний долгий взгляд на человека, который мог бы стать ей отцом.
Глава 41
– До конца жизни буду тебе благодарна! – прошептала Джейми, пожимая руку подруге, |как только за ними закрылась тяжелая дубовая дверь королевской спальни. Мучительный разговор с королем истощил последние силы Джейми: у нее темнело в глазах и подкашивались ноги. Ослабевшая девушка почти повисла на Френсис. Что бы она делала без верной подруги?
– Будем надеяться, что впереди у нас долгая жизнь.
Еще успеем подумать о том, что мы наделали, разрушив планы герцога Норфолка, – произнесла Френсис.
Джейми удивленно повернулась к ней.
– Да, думаю, тебе следует об этом знать, – пожала плечами Френсис. – Эдвард арестован и ждет Королевского суда.
Джейми широко открыла глаза:
– Почему, Френсис? За что?
– За жадность, – просто ответила Френсис. – Как слышал Серрей, кто-то при дворе распустил слух, что добрую половину богатств, захваченных в море именем короля и на королевские средства, Эдвард оставил себе.
Джейми знала, что это правда. Она не раз слышала, как Эдвард хвастался своей ловкостью.
– Но какое отношение это имеет к нам? Какие планы мы разрушили?
Френсис, помявшись, взглянула Джейми в глаза.
– Помнишь приказ немедленно прибыть ко двору?
– Ну? – прошептала Джейми.
– Мы с Серреем, обсудив дело, решили, что король ничего не знает о своей незаконной дочери. Сейчас мы видели, что это так и есть.
– Мне показалось, король почувствовал облегчение, когда решил, что я – не его дочь, – с сомнением заметила Джейми.
– Может быть. Наследный, принц – слабый, болезненный мальчик; если он умрет, наличие еще одной дочери совершенно запутает порядок престолонаследия.
– Но что же за планы были у герцога?
– Он решил срочно поженить вас с Эдвардом, а затем представить тебя королю уже в качестве своей невестки и заодно его счастливо нашедшейся дочери. Король не станет казнить своего зятя.
– И мы сорвали этот план, обманув короля!
– Вот именно.
Сердце Джейми упало при мысли о том, какой опасности она избежала. Но в следующий миг ее поразила новая мысль.
– Френсис, но если граф узнал все это из письма…
Френсис похлопала Джейми по плечу.
– Дорогая моя, Серрей вполне заслуживает твоего доверия. Он ничего не знал до того самого дня, когда получил письмо от архиепископа Норвичского. Архиепископ, полагая, видимо, что граф в курсе дел своего отца, запрашивал у него кое-какие сведения для документов о вашей с Эдвардом помолвке.
– Помолвки? Но ведь никто даже не спросил моего согласия!
– Верно, – кивнула Френсис. – Документы помечены числом двухмесячной давности.
– Как они могли? – Джейми поднесла руку ко лбу и обессиленно прислонилась к стене.
Френсис поспешно усадила ее на скамью у окна.
– Ни о чем не тревожься, дорогая, – постаралась она успокоить подругу. – Мне кажется, король вполне убедился, что ты – дочь Элизабет. Норфолк может говорить все, что хочет, Генрих просто ему не поверит! Хотя, конечно, герцогу это не понравится.
Джейми взяла подругу за руку.
– Ты знала все это – и все же помогла мне! Я думала, что для тебя – жены Говарда – верность семье стоит превыше всего!
Френсис улыбнулась в ответ.
– Я верна не всем Говардам без разбора, а только Серрею – лучшему из них.
– Понимаю. – Джейми тоже улыбнулась, но в следующий миг лицо ее заволокла тень. – Как не похож он на своего брата!
– Да, – ответила Френсис. – Со времен Каина и Авеля мир не знал столь несхожих братьев.
На резных столиках пылало множество свечей, но свет их не мог разогнать тени, прячущиеся в темных углах королевской спальни.
Откинув одеяло и соблазнительно свернувшись клубочком, Кэтрин прищуренными глазами наблюдала за королем. Он уже стоял у кровати – огромный, тяжелый, с безобразными складками жира на животе. Рубаха его была нараспашку; вот он развязал шнурки на штанах – и Кэтрин восхищенно вздохнула, хотя, по правде сказать, восхищаться было особенно нечем.
Кэтрин встала на колени и подняла руки. Генрих стянул с нее рубашку: будущая королева с удовлетворением заметила, что он не сводит глаз с ее груди. С тихим горловым стоном она обняла его за шею и притянула его голову к темному соску.
Все было, как всегда, как повторялось уже тысячу раз. Король опрокинул ее на кровать, прильнув к соску, словно огромная жирная пиявка. Кэтрин потерлась о его бедра коленом и почувствовала, как вздымается воплощение его былой мужественности – неизвестно только, надолго ли. Придавленная его весом, подергивая руками и ногами – Генрих любил, когда женщина под ним «трепещет», – Кэтрин смотрела в потолок и размышляла о том, почему так несправедливо устроена жизнь. Из всех мужчин вокруг, не считая глубоких стариков и простолюдинов, лишь один вызывает в ней отвращение – и именно этому одному суждено стать ее мужем! И еще она думала о Малкольме.
Стоило закрыть глаза – и она видела его, слышала, чувствовала. Это Малкольм лежал на ней, это его чувственный рот играл с ее сосками. Это Малкольма она обнимала, сжимая ногами его стройное тело.
Генрих с усилием приподнялся на руках и уткнулся лицом ей в шею. Кэтрин уже давно усвоила, что за этим последует: она приподняла бедра и, когда король вошел в нее, ответила ему притворным стоном.
В воображении она видела Малкольма – его длинные мускулистые ноги, широкую, покрытую шрамами грудь, огромные ладони, грубо – и все же с нежностью – мнущие ее груди. Она чувствовала, как вонзается в нее его мощное орудие. Глубже! Еще глубже!
Кэтрин просунула руку вниз, представив, что это рука шотландца. Это он нащупал главный источник наслаждения и возбуждает его чуткими, опытными пальцами. Любовник Кэтрин двигался все нетерпеливей, все резче, и возбуждение ее росло. Наконец с хриплым рычанием Генрих излил семя – и через мгновение, когда ее наслаждение достигло предела, Кэтрин ответила ему восторженным воплем.
Но через несколько секунд она вынуждена была вернуться к реальности. Нет, она занималась любовью не с Малкольмом. Это старый, жирный, омерзительно вонючий Генрих разлегся на ней и довольно сопит ей в ухо! Кэтрин отвернулась: ее охватило отвращение.
Огромная кровать заскрипела, когда король скатился с любовницы и перевернулся на спину, довольно сложив руки на необъятной груди.
– Если бы мы знали, что ты так по нас скучаешь, Кэт, то отложили бы беседу с твоей кузиной!
– А, кстати, как прошла ваша беседа?
– Ничего интересного, – коротко ответил Генрих. Затем положил мясистую руку ей на грудь и двумя пальцами потер возбужденный сосок. – А ты, моя милая, настоящая тигрица! Никогда еще не слышал от тебя таких криков!
Кэтрин фальшиво улыбнулась, скрывая разочарование.
– Ты великолепен! – прошептала она, поглаживая пальцами его волосатую грудь и огромный живот. – Потрясающий любовник! Ты ведь знаешь, одна мысль о тебе сводит меня с ума! Любовь моя, когда же мы наконец поженимся?
Все тело короля сотряслось от хриплого утробного смеха.
– Если ты, Кэт, думаешь, что после свадьбы мы с тобой не будем вылезать из постели, то очень ошибаешься!
– Почему? – капризно надула губки Кэтрин. – Я знаю сотню мужчин, которые отдали бы жизнь, чтобы оказаться на твоем месте!
Она осеклась, увидев, как вспыхнуло гневом его лицо.
– Осторожней с такими разговорами, женщина! – рявкнул он. – Не забывай, где твое место!
Опрокинув ее на спину, он навис над ней, словно хищник над поверженной добычей.
– Только попробуй забыть о своем долге – и твоя голова станет украшением Лондонского моста! Тебе все ясно, Кэт?
И Кэтрин покорно кивнула – а что ей еще оставалось?
Глава 42
Послышался тихий стук, и обе женщины опасливо посмотрели на дубовые двери. Джейми села на кровати и, кивнув Кадди, потянулась за халатом. Она легла всего минуту назад, усталая и измученная донельзя.
Кадди отворила дверь и теперь полушепотом спорила с нежданным визитером. Джейми сидела в нерешительности, не зная, подойти ли к двери самой или предоставить горничной разобраться с непрошеным гостем. Больше всего ей сейчас хотелось рухнуть обратно на подушку и спать, спать… Но поздний гость, кто бы он ни был, настойчиво требовал впустить его внутрь, и Джейми со вздохом поднялась и пошла к дверям.
Не успела она сделать и нескольких шагов, как дверь распахнулась. В спальню ворвался Малкольм. Кадди, направляемая его мощной рукой, вылетела в коридор, и дверь за ней захлопнулась.
Вся усталость Джейми растаяла, словно и не бывало: с радостным криком она бросилась к нему в объятия. Малкольм прижал ее к себе, покрывая поцелуями ее губы, щеки, шею; затем подхватил ее на руки и понес обратно в постель. Он уложил Джейми в кровать – она не возражала; но, когда Малкольм попытался укрыть ее одеялом, девушка начала отбиваться.
– Зачем ты вскочила? – строго спрашивал он. – А ну прекрати!
– Ни за что! – упрямо отвечала Джейми, сбрасывая одеяло. – Только при одном условии: если ты ляжешь рядом, – прошептала она с улыбкой.
– Не могу, милая. Я пришел кое-что тебе рассказать.
Вместо ответа Джейми начала развязывать поясок халата. Слова застыли у Малкольма на устах. Халат отлетел в сторону: под ним оказалась скромная хлопковая ночная рубашка, но Малкольм пожирал Джейми такими горящими глазами, словно на ней не было вовсе ничего. Она откинулась на спину и открыла ему объятия.
– Ах ты, колдунья! – хрипло прошептал Малкольм и бросился на кровать рядом с ней – не забыв, однако, укутать ее одеялом. Крепко обняв Джейми, он впился в ее уста таким поцелуем, от которого у нее прервалось дыхание.
Не одно мгновение прошло, прежде чем со счастливым вздохом влюбленные оторвались друг от друга.
– Джейми, милая, – серьезно начал Малкольм, сжимая ее лицо в ладонях, – наши планы изменились.
– Ты ведь не уедешь без меня, правда? – воскликнула Джейми, ужас ледяной рукой сжал ее сердце. – Пожалуйста, Малкольм! Я непременно должна ехать с тобой! Я уже совсем здорова!
– Любимая, без тебя я не сделаю отсюда ни шагу, – заверил Малкольм и, как бы в подтверждение своих слов, снова прильнул к ее губам.
– Тогда расскажи, в чем дело, – прошептала она. Малкольм не сразу сумел собраться с мыслями.
– Мы собирались бежать в канун Иванова дня, – начал он наконец.
– Да. Кадди говорила, что уже сейчас, за три дня до праздника, к замку собирается народ со всей округи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Мне всегда было любопытно знать, что же в конце концов случилось с Элизабет, – заметил король, задумчиво пройдясь по комнате.
– Она поехала во Флоренцию, ваше величество, где совершенствовала свое мастерство в студии самого Микеланджело; затем отправилась в Шотландию и обосновалась там.
Король снова взял со стола кольцо.
– А ваш отец? – спросил он, резко поворачиваясь к ней.
– Эмброуз Макферсон, ваше величество.
– А, тот шотландский дипломат! – заметил король. – Как же, помню.
У Джейми внезапно подкосились ноги; волнение оказалось слишком сильным для ее неокрепшего здоровья. Король и Френсис бросились к ней. Френсис подхватила ее под руку и усадила в кресло, а Генрих, несмотря на слабые возражения Джейми, сам налил и поднес ей кубок вина. Он умел вести себя как джентльмен – когда хотел.
Джейми молча смотрела, как король тяжело опустился в соседнее кресло и вновь начал вертеть в руках кольцо.
– Вы знаете, что когда-то эта безделушка принадлежала нам?
Она покачала головой:
– Нет, ваше величество.
Генрих не отрывал взгляда от изумруда, и в глубине глаз его мерцал странный огонек.
– И, очевидно, вам неведомо, как досталось кольцо вашим родителям?
Джейми снова качнула головой.
– Ваш отец выиграл его на турнире, что проходил на поле Доспехов божьих. Чтобы получить этот приз, он вы бил из седла одного за другим лучших наших рыцарей.
Джейми, разумеется, это знала: именно на этом турнире впервые встретились Эмброуз и Элизабет.
– Но сейчас, увидев вас и сообразив ваш возраст, – безобразное лицо короля расплылось в улыбке, – могу сказать одно: он выиграл на этом турнире. Выиграл во всех отношениях.
Джейми удивленно подняла брови.
– Как дипломат ваш отец никуда не годился. Слишком прям, благороден и бесстрашен. Прекрасные качества, но не для большой политики. На чем я остановился?
– На турнире, сэр, – подсказала Френсис.
– Ах да. Так вот, получив кольцо, этот отважный шотландец направился не к кому иному, как к дочери нашего французского посланника, сэра Томаса Болейна, – король усмехнулся, – и вручил завоеванный приз ей.
– Какой рыцарский жест! – вздохнула Френсис.
– Ну, я бы сказал, что вложенный капитал дал хорошую прибыль, – и король потрепал Джейми по плечу. – Взгляните на эту девушку, леди Френсис. Разве она не стоит сотни таких колец?
Френсис поднялась с кресла. Джейми поднялась тоже и теперь стояла неподвижно, не зная, что делать и как отвечать.
– Леди Френсис, мы благодарим вас за визит, – произнес король, провожая их обеих до дверей. Обернувшись к Джейми, он задержал ее легким прикосновением руки. – Когда увидитесь с отцом, передавайте ему мои наилучшие пожелания. Положим, двадцать лет назад я готов был его на клочки разорвать за то, что он нарушил мои планы относительно Франции, что было, то было. Но со временем я научился ценить таких людей, как они того заслуживают.
Джейми низко присела и повернулась к дверям.
– Кланяйтесь от меня вашей матери, – прибавил Генрих.
Джейми изумленно обернулась.
– Она оказалась самой разумной из трех. Скажите, что я желаю ей счастья.
Джейми запнулась, не зная, что сказать. Что значит «оказалась самой разумной»? Две сестры Элизабет связали с Генрихом свою судьбу – и погибли; она отвергла его домогательства – и осталась жива. Может быть, именно на это намекал король? Но, понятно, Джейми не могла требовать объяснений от короля Англии.
– Да, вы кое-что забыли.
Джейми протянула руку, и Генрих положил в ее ладонь кольцо с изумрудом.
Девушка не чаяла дождаться окончания тягостного разговора. Но что-то все же заставило ее остановиться на пороге; обернувшись, она бросила последний долгий взгляд на человека, который мог бы стать ей отцом.
Глава 41
– До конца жизни буду тебе благодарна! – прошептала Джейми, пожимая руку подруге, |как только за ними закрылась тяжелая дубовая дверь королевской спальни. Мучительный разговор с королем истощил последние силы Джейми: у нее темнело в глазах и подкашивались ноги. Ослабевшая девушка почти повисла на Френсис. Что бы она делала без верной подруги?
– Будем надеяться, что впереди у нас долгая жизнь.
Еще успеем подумать о том, что мы наделали, разрушив планы герцога Норфолка, – произнесла Френсис.
Джейми удивленно повернулась к ней.
– Да, думаю, тебе следует об этом знать, – пожала плечами Френсис. – Эдвард арестован и ждет Королевского суда.
Джейми широко открыла глаза:
– Почему, Френсис? За что?
– За жадность, – просто ответила Френсис. – Как слышал Серрей, кто-то при дворе распустил слух, что добрую половину богатств, захваченных в море именем короля и на королевские средства, Эдвард оставил себе.
Джейми знала, что это правда. Она не раз слышала, как Эдвард хвастался своей ловкостью.
– Но какое отношение это имеет к нам? Какие планы мы разрушили?
Френсис, помявшись, взглянула Джейми в глаза.
– Помнишь приказ немедленно прибыть ко двору?
– Ну? – прошептала Джейми.
– Мы с Серреем, обсудив дело, решили, что король ничего не знает о своей незаконной дочери. Сейчас мы видели, что это так и есть.
– Мне показалось, король почувствовал облегчение, когда решил, что я – не его дочь, – с сомнением заметила Джейми.
– Может быть. Наследный, принц – слабый, болезненный мальчик; если он умрет, наличие еще одной дочери совершенно запутает порядок престолонаследия.
– Но что же за планы были у герцога?
– Он решил срочно поженить вас с Эдвардом, а затем представить тебя королю уже в качестве своей невестки и заодно его счастливо нашедшейся дочери. Король не станет казнить своего зятя.
– И мы сорвали этот план, обманув короля!
– Вот именно.
Сердце Джейми упало при мысли о том, какой опасности она избежала. Но в следующий миг ее поразила новая мысль.
– Френсис, но если граф узнал все это из письма…
Френсис похлопала Джейми по плечу.
– Дорогая моя, Серрей вполне заслуживает твоего доверия. Он ничего не знал до того самого дня, когда получил письмо от архиепископа Норвичского. Архиепископ, полагая, видимо, что граф в курсе дел своего отца, запрашивал у него кое-какие сведения для документов о вашей с Эдвардом помолвке.
– Помолвки? Но ведь никто даже не спросил моего согласия!
– Верно, – кивнула Френсис. – Документы помечены числом двухмесячной давности.
– Как они могли? – Джейми поднесла руку ко лбу и обессиленно прислонилась к стене.
Френсис поспешно усадила ее на скамью у окна.
– Ни о чем не тревожься, дорогая, – постаралась она успокоить подругу. – Мне кажется, король вполне убедился, что ты – дочь Элизабет. Норфолк может говорить все, что хочет, Генрих просто ему не поверит! Хотя, конечно, герцогу это не понравится.
Джейми взяла подругу за руку.
– Ты знала все это – и все же помогла мне! Я думала, что для тебя – жены Говарда – верность семье стоит превыше всего!
Френсис улыбнулась в ответ.
– Я верна не всем Говардам без разбора, а только Серрею – лучшему из них.
– Понимаю. – Джейми тоже улыбнулась, но в следующий миг лицо ее заволокла тень. – Как не похож он на своего брата!
– Да, – ответила Френсис. – Со времен Каина и Авеля мир не знал столь несхожих братьев.
На резных столиках пылало множество свечей, но свет их не мог разогнать тени, прячущиеся в темных углах королевской спальни.
Откинув одеяло и соблазнительно свернувшись клубочком, Кэтрин прищуренными глазами наблюдала за королем. Он уже стоял у кровати – огромный, тяжелый, с безобразными складками жира на животе. Рубаха его была нараспашку; вот он развязал шнурки на штанах – и Кэтрин восхищенно вздохнула, хотя, по правде сказать, восхищаться было особенно нечем.
Кэтрин встала на колени и подняла руки. Генрих стянул с нее рубашку: будущая королева с удовлетворением заметила, что он не сводит глаз с ее груди. С тихим горловым стоном она обняла его за шею и притянула его голову к темному соску.
Все было, как всегда, как повторялось уже тысячу раз. Король опрокинул ее на кровать, прильнув к соску, словно огромная жирная пиявка. Кэтрин потерлась о его бедра коленом и почувствовала, как вздымается воплощение его былой мужественности – неизвестно только, надолго ли. Придавленная его весом, подергивая руками и ногами – Генрих любил, когда женщина под ним «трепещет», – Кэтрин смотрела в потолок и размышляла о том, почему так несправедливо устроена жизнь. Из всех мужчин вокруг, не считая глубоких стариков и простолюдинов, лишь один вызывает в ней отвращение – и именно этому одному суждено стать ее мужем! И еще она думала о Малкольме.
Стоило закрыть глаза – и она видела его, слышала, чувствовала. Это Малкольм лежал на ней, это его чувственный рот играл с ее сосками. Это Малкольма она обнимала, сжимая ногами его стройное тело.
Генрих с усилием приподнялся на руках и уткнулся лицом ей в шею. Кэтрин уже давно усвоила, что за этим последует: она приподняла бедра и, когда король вошел в нее, ответила ему притворным стоном.
В воображении она видела Малкольма – его длинные мускулистые ноги, широкую, покрытую шрамами грудь, огромные ладони, грубо – и все же с нежностью – мнущие ее груди. Она чувствовала, как вонзается в нее его мощное орудие. Глубже! Еще глубже!
Кэтрин просунула руку вниз, представив, что это рука шотландца. Это он нащупал главный источник наслаждения и возбуждает его чуткими, опытными пальцами. Любовник Кэтрин двигался все нетерпеливей, все резче, и возбуждение ее росло. Наконец с хриплым рычанием Генрих излил семя – и через мгновение, когда ее наслаждение достигло предела, Кэтрин ответила ему восторженным воплем.
Но через несколько секунд она вынуждена была вернуться к реальности. Нет, она занималась любовью не с Малкольмом. Это старый, жирный, омерзительно вонючий Генрих разлегся на ней и довольно сопит ей в ухо! Кэтрин отвернулась: ее охватило отвращение.
Огромная кровать заскрипела, когда король скатился с любовницы и перевернулся на спину, довольно сложив руки на необъятной груди.
– Если бы мы знали, что ты так по нас скучаешь, Кэт, то отложили бы беседу с твоей кузиной!
– А, кстати, как прошла ваша беседа?
– Ничего интересного, – коротко ответил Генрих. Затем положил мясистую руку ей на грудь и двумя пальцами потер возбужденный сосок. – А ты, моя милая, настоящая тигрица! Никогда еще не слышал от тебя таких криков!
Кэтрин фальшиво улыбнулась, скрывая разочарование.
– Ты великолепен! – прошептала она, поглаживая пальцами его волосатую грудь и огромный живот. – Потрясающий любовник! Ты ведь знаешь, одна мысль о тебе сводит меня с ума! Любовь моя, когда же мы наконец поженимся?
Все тело короля сотряслось от хриплого утробного смеха.
– Если ты, Кэт, думаешь, что после свадьбы мы с тобой не будем вылезать из постели, то очень ошибаешься!
– Почему? – капризно надула губки Кэтрин. – Я знаю сотню мужчин, которые отдали бы жизнь, чтобы оказаться на твоем месте!
Она осеклась, увидев, как вспыхнуло гневом его лицо.
– Осторожней с такими разговорами, женщина! – рявкнул он. – Не забывай, где твое место!
Опрокинув ее на спину, он навис над ней, словно хищник над поверженной добычей.
– Только попробуй забыть о своем долге – и твоя голова станет украшением Лондонского моста! Тебе все ясно, Кэт?
И Кэтрин покорно кивнула – а что ей еще оставалось?
Глава 42
Послышался тихий стук, и обе женщины опасливо посмотрели на дубовые двери. Джейми села на кровати и, кивнув Кадди, потянулась за халатом. Она легла всего минуту назад, усталая и измученная донельзя.
Кадди отворила дверь и теперь полушепотом спорила с нежданным визитером. Джейми сидела в нерешительности, не зная, подойти ли к двери самой или предоставить горничной разобраться с непрошеным гостем. Больше всего ей сейчас хотелось рухнуть обратно на подушку и спать, спать… Но поздний гость, кто бы он ни был, настойчиво требовал впустить его внутрь, и Джейми со вздохом поднялась и пошла к дверям.
Не успела она сделать и нескольких шагов, как дверь распахнулась. В спальню ворвался Малкольм. Кадди, направляемая его мощной рукой, вылетела в коридор, и дверь за ней захлопнулась.
Вся усталость Джейми растаяла, словно и не бывало: с радостным криком она бросилась к нему в объятия. Малкольм прижал ее к себе, покрывая поцелуями ее губы, щеки, шею; затем подхватил ее на руки и понес обратно в постель. Он уложил Джейми в кровать – она не возражала; но, когда Малкольм попытался укрыть ее одеялом, девушка начала отбиваться.
– Зачем ты вскочила? – строго спрашивал он. – А ну прекрати!
– Ни за что! – упрямо отвечала Джейми, сбрасывая одеяло. – Только при одном условии: если ты ляжешь рядом, – прошептала она с улыбкой.
– Не могу, милая. Я пришел кое-что тебе рассказать.
Вместо ответа Джейми начала развязывать поясок халата. Слова застыли у Малкольма на устах. Халат отлетел в сторону: под ним оказалась скромная хлопковая ночная рубашка, но Малкольм пожирал Джейми такими горящими глазами, словно на ней не было вовсе ничего. Она откинулась на спину и открыла ему объятия.
– Ах ты, колдунья! – хрипло прошептал Малкольм и бросился на кровать рядом с ней – не забыв, однако, укутать ее одеялом. Крепко обняв Джейми, он впился в ее уста таким поцелуем, от которого у нее прервалось дыхание.
Не одно мгновение прошло, прежде чем со счастливым вздохом влюбленные оторвались друг от друга.
– Джейми, милая, – серьезно начал Малкольм, сжимая ее лицо в ладонях, – наши планы изменились.
– Ты ведь не уедешь без меня, правда? – воскликнула Джейми, ужас ледяной рукой сжал ее сердце. – Пожалуйста, Малкольм! Я непременно должна ехать с тобой! Я уже совсем здорова!
– Любимая, без тебя я не сделаю отсюда ни шагу, – заверил Малкольм и, как бы в подтверждение своих слов, снова прильнул к ее губам.
– Тогда расскажи, в чем дело, – прошептала она. Малкольм не сразу сумел собраться с мыслями.
– Мы собирались бежать в канун Иванова дня, – начал он наконец.
– Да. Кадди говорила, что уже сейчас, за три дня до праздника, к замку собирается народ со всей округи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38