Миллисент помахала им из маленького оконца кареты.– Я не вижу Мозеса, – взволнованно прошептала леди Эйтон мужу. – Ты его видишь?Лайон наклонился вперед и показал пальцем в толпу.– Да вот же он, позади Джоуны и Гиббза.Миллисент присмотрелась внимательнее и облегченно вздохнула.– Гиббз и Джоуна стали настоящими друзьями. А поскольку Мозес очень предан Джоуне, он полюбил и Гиббза. Не знаю, понимает ли наш новый управляющий, что теперь может спать спокойно до конца своих дней, ведь у него появился верный защитник.– Такую преданность этот шотландский мерзавец понимает лучше всего.Раздался крик одного из грумов, толпа замахала руками, и кареты в сопровождении верховых тронулись с места. Миллисент приникла к окну, следя глазами за удаляющимися фигурками людей до тех пор, пока поворот дороги не скрыл их из виду.Между тем Лайон перевел взгляд с обеспокоенного лица жены на ее руки. Безотчетно сжимая правую руку Лайона, Миллисент положила ее к себе на колени.– Раньше, когда был жив Уэнтуорт, я могла месяцами отсутствовать в Мелбери-Холле, не испытывая чувства вины. Сейчас же уезжаю всего на две недели, а ощущаю себя каким-то дезертиром.Лайон сплел свои пальцы с пальцами Миллисент, но она ничего не заметила.– Вчера вечером я слышал, как Станмор и Ребекка говорили о том, что всякий раз чувствуют себя ужасно виноватыми, когда отправляют Джеймса в Итон. У мальчика там множество друзей, он отлично освоился в колледже, но родители все равно волнуются за него. Я думаю, в семье это обычное дело.– Ты уже говорил мне об этом раньше, – улыбнулась Миллисент. – Мелбери-Холл действительно стал для меня семьей. Ты ведь не против, правда?– Ничуть. Думаю, мне чертовски повезло, что я стал частью этой семьи. – Он нежно сжал руку Миллисент.Внезапно взгляд леди Эйтон остановился на их переплетенных пальцах.– Сделай это снова.– Это вроде того, как бывает, когда занимаешься любовью, моя прекрасная девочка. Мужчине требуется немного времени, чтобы набраться сил.Не выпуская руку Лайона, Миллисент шутливо сказала:– Это все сказки. Тебе никогда не требуется время, чтобы набраться сил, когда мы занимаемся любовью. Сожми мою руку еще раз, Лайон, пожалуйста.Лайон уже понемногу привык к тому, что правая рука начала его слушаться. Он не находил в этом ничего необычного, но сейчас, видя перед собой восхищенное лицо Миллисент, Эйтон почувствовал себя счастливым: наконец-то он может разделить с ней свою маленькую победу. Лайон нежно сжал пальцы жены и услышал ее радостный смех. Миллисент смотрела на него с изумлением.– Покажи мне еще что-нибудь, – попросила она.– Пока это все, на что я способен.– Нет, не все, – поддразнила она его. – Я слишком хорошо изучила тебя и знаю все твои уловки. Есть что-то еще. Я даже отсюда слышу, как скрипят твои мозги.Лайон наклонился к жене и зарычал.– Ты слышишь рык голодного мужчины. Звук не имеет никакого отношения к моей голове.– Но мы поели всего за час до отъезда.– Мой голод совсем иного рода. – Лайон поцеловал жену в губы. – Вспомни все те обещания, которые ты так щедро раздавала мне. Как насчет тряски в экипаже напряженных тел?– Но ведь сейчас день в самом разгаре! – возразила Миллисент, старательно изображая негодование.– А на что тогда нужны занавески? – Лайон медленно провел рукой по колену жены. – Кажется, ты просила меня показать тебе еще что-нибудь?– Ты настоящий дьявол, лорд Эйтон. – Миллисент поспешно потянулась к окну и задернула занавески. – Обольстительный и порочный дьявол, который отлично знает все мои слабости. Глава 25 Гиббз нашел вдовствующую графиню Эйтон в гостиной с книгой на коленях. Она мирно дремала в кресле у окна, но стоило только шотландцу войти в комнату, как Беатрис мгновенно подняла голову, уставившись на нового управляющего.– Только не говори мне, что ты уже скучаешь по своему хозяину и пришел ко мне пожаловаться на жизнь.– Не буду, миледи.– Слава Богу. Что ж, надеюсь, ты не будешь хныкать и ныть, пока Лайон в отъезде.– Это будет зависеть от того, как вы станете обращаться со мной, миледи, – криво ухмыльнулся шотландец.– Как я успела уже заметить, тут в Мелбери-Холле есть одна молодая женщина, которая вьет из тебя веревки. – Графиня прищурилась и окинула Гиббза пронзительным взглядом. – Скажи-ка мне, миссис Пейдж так же влюблена в тебя, как ты в нее?– Ну, мэм, я надеюсь, что она неплохо ко мне относится.Графиня откинулась на спинку кресла и улыбнулась.– Я знала, что мне неспроста понравилась здешняя экономка. Она определенно отличается здравомыслием.– Ох, а я как раз надеялся, что, может быть, вы замолвите за меня словечко перед ней.– Замолвить словечко… это, пожалуй, стоит обсудить. – Беатрис закрыла книгу и отложила в сторону. – Но я сомневаюсь, что ты пришел сюда сразу после отъезда хозяина исключительно ради этого.– Да, миледи. – Гиббз нерешительно откашлялся. – Только что прибыл посыльный из Лондона. У него поручение к леди Эйтон.– Он принес какие-нибудь новости от ее семейства?– Нет, миледи.– Так кто же его послал? Говори, в чем тут дело, Гиббз.– Его прислал мистер Платт, поверенный мистера Джаспера Хайда.– Снова этот ужасный человек! – Графиня нахмурилась и сорвала с себя очки. Настроение у нее мгновенно испортилось. – Меньше всего Миллисент сейчас нужны переживания из-за такого типа, как он. Ты ведь не сказал ему, что леди Эйтон уехала в Шотландию, правда?– Нет, миледи.– Молодец. – Беатрис жестом отослала служанок. – Ты спросил, что он хочет?Гиббз вручил графине запечатанный конверт.– Здесь написано «Для леди Эйтон». Ведь это могу быть и я, верно, Гиббз?– Несомненно, миледи.– И даже если послание предназначено Миллисент, в сложившихся обстоятельствах вполне допустимо прочитать его.– Вам виднее, мэм.– Может оказаться, что дело не терпит отлагательств.– Я думаю, так оно и есть, миледи.– А разве моя невестка не оставила Мелбери-Холл на мое попечение?– Именно так, мэм.Беатрис проворно сломала печать и пробежала глазами послание.– Этот низкий, отвратительный, мерзкий человечишка слишком далеко зашел! – воскликнула Беатрис.– Чего же он хочет?– Охинуа, – прошептала графиня, снова перечитывая письмо.Гиббз едва не задохнулся от возмущения.– Миссис Пейдж говорила мне, миледи, что этот же самый посыльный уже приезжал из Лондона с предложением вернуть Охинуа мистеру Хайду. Ее светлость велела дать ему хорошего пинка под зад… прошу прощения.– И теперь он продолжает настаивать. Но на этот раз его требования звучат куда более весомо.– Леди Эйтон не стала бы придавать этому значения, – откровенно заявил Гиббз. – Охинуа никуда не поедет, это ясно.– Я согласна, Гиббз. – Графиня спрятала письмо между страницами книги. – Но мы должны действовать быстро, чтобы выбить у этого человека почву из-под ног. Так ты говоришь, он не знает, что Миллисент здесь нет?– Да, миледи.– Скажи посыльному, что леди Эйтон готова встретиться с поверенным Хайда, но не для того, чтобы принять его предложение, а просто побеседовать. Встреча должна состояться здесь, в Мелбери-Холле.– Очень хорошо, мэм.– Но я хочу, чтобы ты оттягивал эту встречу как можно дольше. Придумай какие угодно отговорки, но скажи ему, что встреча состоится не ранее чем через две недели. Или даже позже, если получится.– Когда рак на горе свистнет, миледи?– Вот именно, Гиббз.– Что вы собираетесь делать?– Мне нужно срочно поговорить с Охинуа, потом я должна послать сэра Ричарда в Лондон, чтобы он внимательно изучил все обвинения, которые приводит Платт в своем письме. – Глаза вдовствующей графини вспыхнули недобрым огнем. Она готовилась принять вызов, брошенный плантатором. – Когда мы разделаемся с мистером Платтом и мистером Хайдом, думаю, впредь никто больше не осмелится докучать нашей Миллисент. – Гиббз ничего не знал о планах графини, но нисколько не сомневался, что победа будет за ней. – А теперь приведи сюда Охинуа и сэра Ричарда, а потом избавься от этого надоедливого насекомого в обличье посыльного.– Как пожелаете, миледи.– И еще, Гиббз, – окликнула она управляющего, который успел уже взяться за дверную ручку. – Я почту за честь замолвить за тебя словечко перед твоей миссис Пейдж.
Дождь шел всю ночь, обрушивая потоки воды на стены и маленькие ромбовидные оконца постоялого двора. На рассвете путешественники выехали из Дарема. Когда они переправлялись через реку Уир по изогнутому аркой каменному мосту, пронзительный ветер едва не перевернул их экипажи. Миллисент только плотнее закуталась в накидку и попыталась улыбнуться Лайону, не сводившему с нее внимательного взгляда. Они должны были прибыть в Баронсфорд во второй половине дня, ближе к вечеру.Шел уже четвертый день с начала путешествия. Обычное добродушие неожиданно оставило Лайона. Супруги ехали в карете в полном молчании. Экипаж все дальше продвигался на север. Дождь и ветер усиливались, а вместе с ними с той же пугающей скоростью росли тревога и смятение Миллисент.По восточной дороге они пересекли всю Англию, останавливаясь лишь на ночлег в Питерборо, Донкастере и Дареме. В самом конце путешествия им пришлось свернуть с хорошей дороги, ведущей в Берик. Они двигались в глубь страны, держа путь на Ньюкасл-апон-Тайн. Проезжая вдоль деревушек, карета долго петляла по равнине. Но вот наконец показались горы Чевиот-Хиллз. Оказавшись в Шотландии, Миллисент с восхищением разглядывала покрытую оврагами и холмами землю, старинные монастыри, окруженные поселениями, развалины бесчисленных крепостных башен и замков. Это зрелище завораживало.Карета тряслась и подскакивала на камнях. Миллисент перевела взгляд с пустынного пейзажа за окном на хмурое лицо мужа. Сегодня днем ей неожиданно пришло в голову, что новые тревоги и волнения, связанные с поездкой в Баронсфорд, были вызваны не только неуверенностью в себе, но и нежеланием видеть страдания Лайона.А лорд Эйтон действительно страдал. Это было очевидно.– Ты расскажешь мне о Баронсфорде?Лайон так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу ответил.– А что бы ты хотела услышать?– Вы с братьями выросли здесь?Эйтон не смотрел на жену. Казалось, он не слышал вопроса. После первого знакомства с вдовствующей графиней и сэром Оливером у Миллисент не было особого желания узнавать о двух других братьях Пеннингтон, но по дороге в Баронсфорд Миллисент не могла не думать о том, что терзающая Лайона боль связана с семейной враждой.– Да, все мы выросли здесь, – с трудом ответил Эйтон.– Это место было для вас домом? Лайон хмуро взглянул на жену.– Что ты имеешь в виду?– Наш новый управляющий рассказывал мне, какое впечатление произвел на него Баронсфорд, когда он впервые его увидел, – объяснила Миллисент. – Гиббз описывал волшебный сказочный замок и великое множество дорожек, оплетающих со всех сторон высокие утесы, выходящие на реку Туид. Он восхищался живописным лесом, озером, великолепными садами, газонами, ледниками и так далее. Но он говорил лишь о тех красотах, что окружают замок.– Внутри замок не менее красив. Его реконструкцией занимался сам Роберт Адам. Роберт Адам (1728–1792), архитектор, крупнейший представитель английского классицизма XVIII в.

– Да, Гиббз упоминал об этом. Но был ли Баронсфорд настоящим домом, где была бы счастлива вся семья?Лайон задумался, прежде чем ответить.– Было время, когда Баронсфорд олицетворял такой дом.Миллисент ждала, что Эйтон добавит что-то еще, но он промолчал. Она снова принялась смотреть в окно, понимая, что не следует докучать мужу, если ему не хочется разговаривать. Особенно сейчас, когда он вот-вот столкнется лицом к лицу со своим прошлым. Тем самым прошлым, которое сделало его калекой.Миллисент не сомневалась в Лайоне. Они никогда не говорили об этом вслух, но леди Эйтон знала, что муж любит ее. Она поехала вместе с Лайоном, чтобы оказать ему поддержку, а не для того, чтобы требовать к себе внимания.Их колени соприкоснулись, но Эйтон не заметил этого. Сидя напротив мужа, Миллисент с тревогой вгляделась в его искаженное мукой лицо, похожее на неподвижную маску. Пытаясь проследить за взглядом Лайона, леди Эйтон выглянула в другое окно.На каменистой возвышенности, окутанный пеленой дождя и тумана, темнел мрачный громадный замок.
– Они солгали посыльному, не сказали ни слова о том, что лорд Эйтон и его жена отправились в Шотландию, – пояснил Платт. – Если бы ваш Гарри по дороге обратно не встретил случайно в деревне Неда Кранча, я бы сейчас ехал в Хартфордшир, полагая, что мне предстоит встреча с леди Эйтон.После утреннего приступа у Джаспера Хайда почти не осталось сил. Мука была такой нестерпимой, что плантатор чувствовал себя полностью выпотрошенным. Даже теперь, когда боль утихла, Хайд не мог отделаться от ощущения, что чудом выскользнул из лап смерти.– Где Охинуа?– Все еще в Мелбери-Холле.– Управляющий на такое не способен. У него не хватило бы смелости. Кто остался присматривать за имением?– Нед сказал Гарри, что там осталась мать графа, вдовствующая графиня Эйтон. Это та самая неугомонная старуха, которая позаботилась о том, чтобы все долги Миллисент были выплачены. – Платт опустился на стул напротив письменного стола плантатора. – Вот кто виноват во всех наших несчастьях. Я не собираюсь попусту тратить время и ехать туда, чтобы разговаривать с подобной особой.– Вы поедете туда! – резко оборвал стряпчего Хайд. – Будь вы порасторопнее, мы бы не упустили ее. Но сейчас это уже не важно. Они написали в ответной записке, что леди Эйтон согласна встретиться с вами. Они не солгали. Вы поедете и встретитесь со старухой. Охинуа ей безразлична. Возможно, старуху будет даже легче уговорить избавиться от этой ведьмы. Я хочу использовать все возможности, чтобы уладить дело мирным путем.– А если этот план не сработает?– Тогда придется воспользоваться другим.– Вы собираетесь применить силу?– Чем меньше вы будете знать, тем лучше. – Хайд с усилием поднялся на ноги. – Знайте только одно: я непременно возьму то, что мне принадлежит. Никто меня не остановит.
Миллисент предпочла остаться в карете и подождать, пока слуги перенесут Лайона в кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46