По правде говоря, я приехал в двуколке — едва ли подходящий экипаж для побега, вы согласны?
— Вы случайно не говорили с Чарльзом? — спросила Мег, глядя в его смеющиеся глаза.
Он откровенно расхохотался.
— Ну не чудак ли он после этого! Однако я больше виню себя. Будь я здесь, я бы проводил вас в Бристоль в мгновение ока. Я могу и сейчас это сделать, если хотите.
Мег начала было возражать, но он серьезным тоном продолжал:
— Я не предлагаю вам бежать со мной. Я мог бы просто помочь вам избежать этого замужества, если это нужно.
Мег почувствовала, как на нее словно свежим ветром пахнуло после долгого пребывания в душной комнате. Все ее внутреннее напряжение как рукой сняло. Исчезни она сейчас, и все стали бы подозревать Чарльза, но никому бы и в голову не пришло заподозрить Монтфорда.
— Сэр, — отвечала она, — я вам очень признательна за ваше предложение. Если возникнет необходимость, я, конечно, обращусь за помощью к вам.
Он поклонился.
— Тогда не будем больше и говорить об этом. Стоит вам только слово сказать — и я к вашим услугам.
В этот момент к ним подошел Уортен.
— Миссис Норбери хочет поговорить с Маргарет. Вы позволите?
Он в упор посмотрел на Монтфорда.
— Разумеется, — с улыбкой отвечал барон. Но прежде чем отойти, он поднес руку Мег к губам и поцеловал ее пальцы. После чего он удалился небрежной походкой.
— Возмутительная дерзость, — процедил сквозь зубы лорд Уортен.
— Вы так находите? — спросила Мег, подавая ему руку. — Он, по крайней мере, не принуждал меня к помолвке против моего желания,
Чарльз Бернел и лорд Монтфорд стояли неподалеку от оркестра. Чарльз превозносил добродетели Мег, хотя при всех нежных чувствах к ней всегда видел в ней только подругу детских игр. В отличие от Монтфорда, чей взгляд был устремлен на Мег, Чарльз не сводил глаз с обольстительного создания в розовом платье, окруженного со всех сторон поклонниками. Со времени их размолвки с Хоуп некоторые его приятели в разговорах с ним выражали желание и намерение искать ее расположения. Чарльз был поражен. Ему никогда не приходило в голову, что стоит ему устраниться, как Хоуп, его милая кроткая Хоуп, немедленно окажется предметом внимания бесчисленных обожателей. Она неожиданно предстала перед ним в совершенно ином свете, и в сердце ему закралось сожаление, что он так легко расстался с ней.
Разумеется, он отказался от своих притязаний на нее; он желал ей всего самого лучшего — но это было до сегодняшнего вечера. Он вздохнул, наблюдая за тем, какими игривыми стали ее манеры, когда она шутливо ударила веером по пальцам одного из своих кавалеров. Она была так хороша с этой прической, а платье на ней было просто ослепительное! Он ощутил внезапное желание подойти к ней и провести рукой по нежным завиткам ее волос.
С противоположной стороны зала до него донесся знакомый голос:
— Чарльз, дорогой, ну идите же сюда!
Он узнал голос Элизабет, но был так поглощен созерцанием замечательно изменившейся Хоуп, что не мог оторвать от нее взгляд.
Монтфорд потянул его за рукав:
— Мисс Пристли зовет вас, Бернел.
Слова барона нарушили очарование, и Чарльз посмотрел в направлении его взгляда.
— Боже мой! — воскликнул он, увидев Лиззи.
Монтфорд засмеялся.
— Бойкая особа, правда? И явно, навеселе сейчас!
С легким поклоном в сторону барона Чарльз сказал:
— Я надеюсь, что Пристли станет моей женой, хотя вы, конечно, не могли об этом знать, так как только что приехали в Стэйплхоуп.
Монтфорд уставился на него во все глаза.
— Вы и Элизабет? Но я думал… — Он не закончил и удивленно приподнял брови. Затем улыбнулся. — Я только хотел сказать, что у Элизабет горячий нрав, хотя такой человек, как вы, всегда сумеет с ней справиться.
Чарльз хотел было выступить в защиту Лиззи, но в этот момент она поскользнулась и с трудом удержалась на ногах.
— О черт, пожалуй, и впрямь она слишком — бойка! — воскликнул он.
Монтфорд шутливо похлопал его по плечу.
— Пойдемте, поможем ей. Похоже, она нуждается в твердой руке, хотя бы для того, чтобы не дать ей упасть!
Подходя к Лиззи, Чарльз не мог не оглянуться еще раз на Хоуп. Его немного удивило, что она смотрела на него. Встретившись с ним взглядом, она сделала реверанс и, поднеся к губам веер, нежно ему улыбнулась.
Чарльз почувствовал, как будто ему нанесли удар в солнечное сплетение. Но Хоуп тут же переключила свое внимание на рыжеватого молодого человека, подошедшего пригласить ее танцевать.
Лиззи снова позвала его громким голосом, раздавшимся по всему залу:
— Вы совсем забыли меня, Чарльз! Пойдемте выпьем еще шампанского.
В этот момент она заметила Монтфорда.
— Это вы, милорд? Что вы делаете в Стэйплхоупе? Я была уверена, что вы никогда не покинете Лондон. Миссис Боллс прелестна, не правда ли?
Она икнула и снова захихикала.
Монтфорд чуть прищурил глаза.
— Вы хотите сказать, она дает прелестные маленькие вечера с картами.
Лиззи подхватила его и Чарльза под руку.
— Вы опасный, опасный человек, лорд Монтфорд! Как будто я не знаю, что вы уже несколько месяцев приволакиваетесь за вдовушкой!
Изумленный такими откровениями, Чарльз взглянул на Монтфорда, но тот только покачал головой. Чарльз понимающе кивнул: его любимая Элизабет была под влиянием слишком многих бокалов шампанского.
— Нельзя ли найти где-нибудь немного кофе? — сказал он.
Через несколько минут им удалось уговорить Элизабет расположиться в удобном кресле в кабинете сэра Уильяма. Она хихикала и кокетничала с ними обоими, пока не появилась ее тетка и не упросила ее сдержать свой смех, если уж ей было не под силу сдерживать свои распущенные манеры!
Миссис Норбери обратилась к Чарльзу:
— Будьте столь любезны, проследите, чтобы кто-нибудь из прислуги принес ей кофе.
Чарльз вышел. Миссис Норбери укоризненно покачала головой, и хотела уже было позвонить, чтобы позвать горничную, но за ней прислала миссис Бернел. Оказалось, что бедная миссис Фитсвелл упала в обморок при виде любимой мышки сэра Уильяма!
Как только кабинет опустел, Элизабет взглянула на Монтфорда. Он стоял у окна, скрестив руки на груди и пристально на нее глядя. Она встала, подбежала к двери и тщательно закрыла ее. Кокетливо улыбнувшись, она сказала:
— Я не так уж много выпила шампанского, как вы думаете. Но мне нравится притворяться опьяневшей! Это очень плохо, да?
— Очень! — отвечал Монтфорд, не сводя с нее глаз.
— Вы самый красивый мужчина из тех, кого я знаю, милорд. Вы не против такой моей откровенности? — Медленно, но твердым шагом она подошла к нему, заложив руки за спину. Темно-синее, сильно декольтированное платье выгодно оттеняло ее белую кожу и темные волосы. Платье было совершенно восхитительным и совсем неподходящим для столь молодой особы. Юным леди подобало белое, бледно-розовое или голубое. Туалет Лиззи был откровенно вызывающим.
Скользнув взглядом по ее вполне сформировавшейся фигуре, он спросил:
— Сколько вам лет? Я бы очень удивился, если вам только девятнадцать.
— Только-только. А при чем тут возраст?
— Все зависит от того, чего от человека ожидают. Юноше, например, легче срубить дерево, чем старику.
— А молодой женщине, — перебила его Лиззи, — легче родить, чем пожилой. Я знаю, чего вы хотите, — вы никогда этого не получите. Мег не будет вашей женой. Вам придется украсть ее у Уортена!
Она стояла очень близко к нему, их разделял только маленький столик. На нем стояла хрустальная ваза с сухими цветочными лепестками. Запустив в вазу руку, Лиззи сказала:
— Мое приданое меньше, чем у Мег, но его бы хватило, чтобы расплатиться по одной-двум закладным.
Лорд Монтфорд покосился на нее.
— Чего вы добиваетесь, мисс Пристли? У меня такое чувство, как будто вы делаете мне предложение.
— Вы можете поцеловать меня, если хотите, — сказала Лиззи.
Монтфорд засмеялся.
— Вы шутите!
— Отнюдь нет. У вас есть кое-что, что нужно мне.
Он понимающе кивнул.
— Разумеется. Вам нужен титул.
— Я уверена, вам бы понравилось целовать меня, хотя это очень и очень дурно.
— Вы можете думать обо мне что угодно, Элизабет, но я никогда не обойдусь так с моим другом.
— А вы к тому же и лжец. Вы мне нравитесь, Монтфорд, мне кажется, у нас с вами много общего.
Монтфорд откровенно расхохотался, но тут же поспешил изменить тему разговора:
— А как же Чарльз? Как я понимаю, мне следует вас поздравить!
— Если вы не хотите поцеловать меня, я вижу, мне придется выйти за мистера Бернела. Забавно, право. Не думаю, что я его на самом деле люблю, но он так долго ухаживал за Хоуп, что я просто не могла этого вынести. Он никогда даже и не взглянул на меня, так что вы понимаете, я должна была завоевать его. Пожалуй, я все-таки выйду за него. Может быть, после свадьбы мне удастся заставить его заинтересоваться политикой. Но только в том случае, если вы меня не поцелуете.
— Вы бойкая особа, мисс Пристли, но, к сожалению, у меня нет ни малейшего желания вас… поцеловать.
Не выносившая, когда ей перечили, Элизабет захватила горсть цветочных лепестков и бросила ему в лицо. Монтфорд только засмеялся. Повернувшись на каблуках, она поспешила к двери и столкнулась с лакеем, несшим на подносе кофе. Выбив поднос у него из рук, она исчезла.
Растерявшийся лакей начал извиняться за свою неловкость, но Монтфорд перебил его:
— Никогда не извиняйтесь за дамские капризы!
— Слушаюсь, милорд! — Лакей опустился на колени и начал промокать салфеткой пятно на ковре.
Приказав подать кофе даме в кабинет сэра Уильяма, Чарльз увидел, как Хоуп скрылась в комнате Мег. Сердце страшно забилось у него в груди. Он сознавал, что должен вернуться к Лиззи, но не мог противостоять внезапному желанию последовать за Хоуп. Он быстро оглянулся по сторонам и, убедившись, что вокруг нет никого, кто мог бы его увидеть, бегом поспешил за ней.
В комнате Мег он увидел Хоуп стоящей у камина с опущенной головой. Его первой мыслью было, что у нее здесь с кем-то свидание.
— Ты одна, Хоуп, или, быть может, я помешал?
Хоуп стремительно обернулась и уставилась на него, как на привидение.
— Да, то есть нет. — Она прижала руку к груди. — Нет, конечно, ты не помешал. Ты думал, я встречаюсь здесь с кем-то? Но что ты здесь делаешь? Где Элизабет?
Чарльз сам не понимал, что он здесь делает наедине с девушкой, которую он отверг всего пять дней назад.
— Я только хотел сказать тебе, как ты прелестно выглядишь сегодня. Я тебя такой еще не видел. У тебя больше поклонников, чем у Лиззи.
Хоуп опустила глаза. Она стояла неподвижно, как будто не зная, что еще сказать. Наконец она собралась с духом:
— Чарльз, я лгала тебе — сотни раз, словом и делом… Сможешь ли ты простить меня?
Чарльзу снова показалось, что она ударила его. Сделав шаг к ней; он сказал:
— Что ты хочешь сказать? Я не понимаю. Ты не способна лгать. И не нужно меня дурачить! Не забудь, что я тебя знаю с детства!
— И, тем не менее, — возразила Хоуп, — я лгала. Я притворялась бесчувственной, в то время как мое сердце переполнено желаниями и страстями.
Чарльз заметил, что она покраснела, но эти не была краска смущения. Это было что-то большее.
Он приблизился к ней, но она отступала все дальше к двери на террасу. Раскрыв дверь, она сказала:
— Для меня нет ничего прекраснее, чем полное звезд ночное небо. Оно может быть красивее, только когда луна освещает все вокруг.
Чарльз нахмурился. Он не мог понять, к чему она клонит и почему она вдруг заговорила так о ночи. Он не верил своим ушам.
— Но ведь недели не прошло, с тех пор как ты сказала мне, что боишься ночи.
Хоуп закрыла дверь. Глаза ее наполнились слезами.
— Я лгала, Чарльз, — сказала она просто.
— Но я бы сделал тебе предложение, не наговори ты мне тогда всего этого.
— Я знаю. Понимаешь, мое доверие к тебе пошатнулось. Я боялась, что ты стал легкомысленным и безрассудным, как Филип Харкасл. И ты так сдружился с Монтфордом, а всем известно, что он игрок. Только потом, когда я поговорила с Мег, я поняла, как я ошибалась. Чарльз, я люблю тебя.
Чарльз взъерошил свои густые волосы.
— Ты думала, что я стал игроком?
— Да, пока Мег не сказала мне, что ты и пари держишь всегда не больше чем на пару фунтов.
Чарльз переступил с ноги на ногу.
— Зря ты так о Монтфорде, — мягко упрекнул он ее. — Он совсем не такой, уверяю тебя.
— Я знаю, все это сплетни! Дело в том, что мне совершенно безразлично, игрок он или нет. Я только хочу, чтобы ты узнал мои истинные чувства.
Чарльза охватило страстное желание сжать ее в объятиях. Только он собрался это осуществить, как его остановил голос Лиззи:
— Хороша ты, Хоуп Норбери, нечего сказать! Кокетничаешь с человеком, за которого я собираюсь замуж. И надо же, чтобы у тебя хватило духу сказать тому, кто тобой больше не интересуется, что ты его любишь. Ты меня поражаешь; я готова всем сейчас об этом рассказать.
Чарльз хотел было убедить ее молчать, но Хоуп, распрямив плечи, подошла к Лиззи.
— Ничего ты никому не скажешь, иначе я с удовольствием оповещу всех, что ты… — Она наклонилась и прошептала что-то Лиззи на ухо.
— Ты этого не сделаешь! — вскрикнула Лиззи. — У тебя не хватит смелости, ты не способна на такое…
— А вот увидишь. Я многому научилась у тебя и не премину этим воспользоваться.
Высоко подняв голову, Хоуп величественно удалилась.
Сделав гримасу ей вслед, Элизабет снова обратила все свое внимание на Чарльза.
— А ты, мой ветреный обожатель, проводи меня в зал и танцуй со мной, а то я пойду поищу еще шампанского.
Чарльз, опасавшийся скандала, вздохнул с облегчением и подал ей руку.
14
Все гости разъехались, кроме Уортена. Даже его брат вернулся в «Лозу». Мег мерила шагами ковер перед камином. От усталости раздражение, накапливавшееся в ней в течение длинного дня, дошло до предела. Она слушала Каролину, говорившую какие-то глупости Уортену, который посмеивался то и дело в ответ на ее слова.
Воспользовавшись минутной паузой в разговоре, Мег остановилась и сказала:
— Вы не устали от сегодняшнего вечера, Каролина? Неужели вас еще не тянет в постель?
Каролина бросила на нее изумленный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36