Одежда… Когда она вернулась в большую комнату, Джерри хлопотал у печки с обедом. Он снял свитер и рубашку и надел белую футболку. Заметив ее удивление, он сильно покраснел, и, хотя она начала уже доверять ему, сомнения отчасти вернулись к ней. Что это, разновидность растянутого по времени стриптиза? Или просто у печки так жарко – хотя в комнате свежо?
Потом она увидела, что Киллер тоже переоделся, только он нашел одну из этих штук без рукавов, которые называют спортивными майками – раньше такой на нем точно не было. Впрочем, майка ему шла. Киллер заметил, что она на него смотрит, бросил на нее свой сонный, искушающий взгляд и ухмыльнулся, когда она отвела глаза.
Да, здесь творились странные дела, но она не чувствовала себя так, как при белой горячке, только до невозможности усталой и слабой, слишком усталой, чтобы беспокоиться. Она в полной власти этих людей, так что ей ничего не остается, кроме как довериться им. Все равно она не может ничего сделать, разве что кричать – зная, что ее никто не услышит, – при том, что мужчины кажутся вполне симпатичными и готовыми помочь.
– Извините, что не могу предложить вам выпить – у нас здесь нет ни капли.
– Джерри резал лук огромным тесаком, а на плите уже кипела кастрюля с картошкой. Она вздохнула с облегчением – если уж здесь нечего пить, об этом можно не заботиться.
– Может, дети хотят молока? – предложил он.
Конечно, хотят.
Как странно расставлена мебель, подумала она: диван перед входной дверью, а кресло обращено к дверям спален. Кому нравится сидеть, глядя на дверь? Потом Киллер поставил у плиты деревянный стул и разместился на нем, усадив на одно колено Лейси, а на другое – Алана; дети в своих зеленых пончо казались маленькими эльфами. До сих пор ей не приходилось видеть, чтобы ее дети так быстро сходились с кем-то. Во всяком случае, не Алан, который всегда был подозрительным маленьким дьяволенком. Киллер с Лейси болтали так, будто знакомы уже много лет, а Алан обеими руками стиснул кружку с молоком, украсив молочными усами свою мордашку.
– Почему у тебя такой смешной нос? – спрашивала Лейси.
– По нему стукнули, – ответил Киллер. Он обращался к ней как ко взрослой, и Лейси отвечала соответственно. – Но скоро он выправится.
– Кто стукнул? – допытывалась она, нахмурившись.
– Один мой друг. Мы играли большими дубинками. Он стукнул меня по носу, а я его – по башке. Я стукнул сильнее.
Лейси обдумала это.
– А что ты сделал потом? – спросила она. Джерри перехватил взгляд Ариадны и улыбнулся.
– Я закинул его на плечо и отнес его в больницу, – ответил Киллер. – Он поправился, и мы выписались, и устроили большую пирушку.
– Ты плохой дядя? – спросил Алан.
– Очень плохой, – состроил рожу Киллер. – Гррррр!
– Гллллллллл! – в восторге откликнулся Алан, выплескивая на Киллера остаток молока.
Ариадна громко чертыхнулась и схватила с полки полотенце.
– Нет проблем, – мягко сообщил Киллер. – Я водонепроницаемый. – Он вытер майку тыльной стороной ладони, и несколько последних капель скатились по джинсам и упали на пол. Она села, совершенно озадаченная.
Водонепроницаемое белье?
Лейси не сводила с Киллера глаз.
– Скажи, зубная фея дала тебе деньги за все зубы, что ты потерял?
– Нет, – покачал головой Киллер. – А тебе зубная фея заплатила за один потерянный зубик?
– Она дала мне четвертак.
Джерри хихикнул и смахнул с глаз слезы от лука.
– Лейси, если бы зубная фея платила Киллеру за каждый потерянный им зуб, у нее не осталось бы денег на хороших детей вроде тебя. Он слишком мало заботится о своих зубах, этот Киллер. – Он помолчал. – Киллер?
Покажи-ка свою улыбку. Посмотрите, Ариадна.
Киллер распахнул беззубую пасть, и Джерри, используя в качестве указки свой тесак, начал перечислять:
– Видите здесь? И здесь, и здесь? Новые зубы растут на месте выбитых. А это видите? Зуб обломан, но излом уже округлился – он отрастает. Эти два совсем иззубрены, поскольку он сломал их только вчера. Они все придут в норму через пару дней – если только он сначала не получит еще по зубам, что он обычно и ухитряется сделать.
Но это же невозможно! Она недоверчиво покосилась на зубы, избегая хитрого взгляда Киллера, и повернулась к Джерри.
– Он… его зубы заживают?
Джерри кивнул и вернулся к готовке.
– Его нос выпрямится как по линейке за неделю. Мне не хотелось бы, чтобы он слышал это, но у него достаточно симпатичный нос, когда ему только дают шанс побыть таким.
Она передернула плечами, подвинула свой стул поближе к печке, но подальше от Киллера, и уставилась на огонь. Отрастающие зубы? Возможно, это не у нее белая горячка. Лейси ощупала зубы Киллера, и он зарычал и сделал вид, что кусает ее пальцы.
– А вот шрам не меняется, – продолжал Джерри. – Я так и не знаю, почему. Почему, Киллер? Почему именно этот шрам?
Киллер пожал плечами:
– Понятия не имею. Он у меня столько, сколько я себя помню. Возможно, с рождения.
Загадочный он, этот Киллер. Он казался почти мальчишкой, но теперь она ощущала в нем какую-то основательность, далеко не мальчишескую. Она удивилась, услышав свой собственный голос:
– И когда это было, Ахиллес? Когда вы родились?
Он нахмурился, и она подняла брови – на этот раз вызов бросила она.
И он принял вызов, кинув на нее забавный взгляд.
– Не знаю точно, – негромко сказал он. – В шестьдесят девятую Олимпиаду.
Что?
Джерри имел совершенно серьезный вид. Похоже, ему понравилось, как она вытащила из его друга секрет.
– В Феспиях, верно? – спросил он.
Киллер помялся, но кивнул.
– В городе, славном своим святилищем Эроса? – не отпускал его Джерри.
Киллер покосился на детей, потом сказал: «Чертовски верно», – с улыбкой, дающей понять, что «чертовски» – не совсем то слово, которое он имел в виду.
– И вдобавок славном своими бойцами?
Лицо Киллера неожиданно сделалось пунцовым, и высокий мужчина сразу же встревоженно нахмурился.
– Извини. Мне не стоило спрашивать. Это ведь больше не имеет значения.
Киллер.
Что – не имеет значения? Эти двое толковали на своей собственной волне.
– Для меня – имеет, – буркнул Киллер и снова включил свою улыбку для Лейси – ну их, этих взрослых. – Спеть тебе песенку, Лейси? – предложил он.
– О чем? – спросила она и беззаботно протянула матери свою пустую кружку.
– О том месте, где я живу, – ответил Киллер. – Это замечательное место.
Оно называется Мера. Это место, где всегда солнечно, где всегда есть чем интересным заняться, и всегда есть с кем этим заняться, и где никто и никогда не болеет и не стареет. Идет?
– Идет, – кивнула Лейси.
И Киллер запел неожиданно сочным баритоном:
Приди со мною в Меру, в цветенье вешних дней, В зеленые леса, где птицы меж ветвей, Где ирисы и маки на пастбищах цветут И облачка ромашек белеют там и тут.
Где в полдень ястреб в небе над нивами кружит, Где солнца луч в лесах густых златым столбом стоит, Где ягоды со сливками да с ключевой водой На солнечной поляне насытят нас с тобой.
И вечером, когда мы соберемся по домам, Дорога сквозь сады приятна будет нам.
И, сидя у камина, у жаркого огня Обсудим развлечения для завтрашнего дня.
Наступила тишина. Возможно, этого паренька все-таки не так страшно встретить ночью в метро. Возможно, он страшен только для других кривляк.
Не за этим ли он здесь?
– Здорово, Киллер, – сказал Джерри. – Чья это песня?
– Клио, – ответил Киллер, не поднимая головы. – Видишь, Лейси? Мера – это страна, где сбываются все мечты. Что бы тебе хотелось, если бы ты жила в Мере?
– Пегги, – сказала Лейси. – Это мой пони.
– Пегги? Разве так зовут не девочек?
– Он мальчик! – запротестовала Лейси. – Это сокращенное от Пегаса – Пегас это такая лошадка с крыльями, а у Пегги нет крыльев, но мы играем, будто есть понарошку. Вот бы у него были настоящие крылья!
– А у меня тоже сколо будет пони! – объявил Алан. – Мне папа сказал, когда мне будет тли годика!
Киллер изобразил на лице сомнение.
– А ты не слишком маленький, чтобы ездить верхом?
– Я взлослый! – Алан повернулся, чтобы апеллировать к высшему руководству. – Мама! Скажи Киллелу, что я ездю лучше, чем Лейси!
Она не слышала об этом обещании, но оно казалось вполне логичным, а до дня его рождения осталось всего несколько недель. С ее деньгами и без алиментов единственное, на чем сможет кататься мальчик – это на автобусах.
– Он правда хорошо сидит в седле, – кивнула она. – И ни капельки не боится. Он у меня вообще бесстрашный.
– Слысись? – обрадовался Алан.
– Хорошо, – согласился Киллер. – Крыльев я, пожалуй, вам не обещаю, но, если вы попадете в Меру, у вас у обоих будут пони и куча зеленых лужаек, чтобы кататься верхом. – Он повернулся к Ариадне, и вид у него снова сделался сонно-томным.
– А что захочет мама?
Разумеется, он и раньше говорил только для нее. Джерри наблюдал за ней.
– Тишины и покоя, – ответила она.
– Но там же столько замечательных занятий и славных людей, с которыми можно ими заниматься, – сказал Киллер. – Вы обязательно должны позволить мне показать вам все это!
«Это вряд ли!»
– А как добираться до этой Меры? – спросила Ариадна. – Какие компании летают туда?
– Обед готов! – решительно объявил Джерри. На самом, деле обед не совсем был готов, но он заставил их придвинуть стулья к столу, а Киллер осторожно отнес Алана в спальню и уложил на кровать – тот уже совсем спал.
Лейси тоже клевала носом, но заявила, что тоже хочет кусочек бифштекса, и уселась поближе к Киллеру.
Ариадна почувствовала себя неожиданно лучше – возможно, благодаря чаю или кофе, который Джерри поставил на стол, а может, это было странное чувство облегчения. Она действительно проголодалась, и бифштекс прожарился превосходно. Она добралась…
– Так вы сказали, что это Канада? – спросила она.
Джерри замялся.
– Я не знаю, – признался он. – Я сказал только, что вы попали в безопасное место, и что вы среди друзей… Если честно, я не уверен, что здесь так уж безопасно.
Вой послышался снова, ближе – настоящий волчий вой, не то «яп-яп-юююю», что обычно издают койоты. Но конечно же, койоты тоже умеют выть. Джерри и Киллер переглянулись, не в силах скрыть напряжение. Они не знают койотов, они не знают, по какую сторону границы находятся, и умеют отращивать выбитые зубы?..
До конца обеда никто не проронил ни слова.


* * *

Джерри сложил тарелки в таз и объявил, что они могут подождать до утра.
Потом посмотрел на Ариадну и спросил:
– Не хотите сыграть нам что-нибудь?
– Да, мамочка! – обрадовалась Лейси, не упуская повода не ложиться спать.
Ариадна задумчиво посмотрела на Джерри:
– С чего вы взяли, что я играю?
– А вы играете?
– Да.
– Хорошо?
Она пожала плечами.
– Да. Когда-то играла хорошо. – Нет нужды ковырять старые раны.
Он загадочно улыбнулся:
– Должна же быть причина тому, что в доме стоит это пианино. Мы с Киллером появились здесь примерно за час до вашего прихода. Мы ведь тоже здесь впервые. – Он кивнул в сторону сонной Лейси. – Но, может, вы все-таки сыграете? Оно хорошо настроено.
Она покачала головой.
– Я слишком устала. – «Он говорит, что пианино настроено…» – Сыграйте что-нибудь сами.
Он улыбнулся и подвинул стул к инструменту.
– Пойду посмотрю, как там кобыла, – объявил Киллер и захромал к двери.
Он не стал искать плащ, а так и вышел в джинсах и майке. Интересно, куда делись плащи, подумала она – ни вешалки, ни гардероба не видно, только два маленьких шкафчика у печки.
Джерри оглянулся и засмеялся.
– Он не переносит нашего гармонического ряда, – объяснил он. – Все, что сложнее октавы, режет ему слух. Ариадна, не давайте ему запугать себя. Он понимает, когда ему говорят «нет».
Значит, это серьезный разговор, так?
– Ну-ка, юная леди, марш в постель, – скомандовала она. – Мамочка сейчас придет и поцелует тебя перед сном. Смотри не разбуди Алана.
Лейси понуро поплелась в спальню, хлопнув за собой дверью.
Джерри явно колебался, и беспокойство отражалось на его лице.
– Это довольно сложно… Я собираюсь рассказать вам очень странную историю. Возможно, вы решите, что я сошел с ума. Только поверьте, что я не буду буйствовать, ладно? Я стопроцентно безобиден.
В это она верила.
– А ваш друг?
– Киллер? – переспросил Джерри и закусил губу. – Да. Он неразборчив, как козел, он развратник олимпийского класса и гордится этим, но он понимает, когда ему отказывают. Он не будет принуждать вас силой – он уверен, что вы и сами к нему прибежите. Поэтому просто твердо скажите ему «нет». Вам придется повторять это время от времени, но это действует.
– Вы смотрели на него так, словно он предпочел бы вас.
Он покраснел.
– Он был бы рад поиметь любого из нас, а еще лучше обоих. Он грек, так что унаследовал все худшие привычки античной Греции, отточенные четырехсотлетней практикой. Сейчас он не подходит к этому серьезно, так как выполняет задание. Вы еще увидите, как он занимается этим всерьез. Мне приходится говорить ему «нет» не меньше раза в неделю вот уже сорок лет.
Вот оно: четыреста лет, сорок лет – они оба несут какую-то чушь. Она не нашлась что сказать на подобное безумие. Джерри, уловив напряжение, вдруг улыбнулся.
– Разумеется, вы можете ответить «да» и посмотреть, что случится. После этого он не будет к вам приставать – во всяком случае, довольно долго.
– Нет уж, спасибо, – решительно ответила она. – Он для меня слишком молод… или слишком стар.
Он хохотнул.
– Одна моя знакомая леди утверждает, что опыт общения с Киллером уникален. Она говорит, это все равно что попасть под товарный поезд, пересчитав каждое его колесо.
Дождь, не стихая, колотил по крыше. Она облокотилась на спинку дивана.
– Шестьдесят девятая Олимпиада? – спросила она.
Он нахмурился.
– Я не могу утверждать этого наверняка; между прочим, раньше он не был так точен. Но если перевести это на наше летоисчисление, Ариадна, получится, что Киллер родился в пятисотом году до Рождества Христова.
Она смотрела на него молча: что еще ответить на такое?
Он пожал плечами.
– О'кей, я ведь предупреждал вас! Я не хочу этим сказать, что ему две тысячи пятьсот лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30