— Как он сказал, его Бог побоялся бы ступить сюда.
Но норвежцы продолжали продвигаться вперед. Оглянувшись на странный звук, Рагнор увидел, что Питер методично отрубает мертвецам головы.
— Питер! Что ты делаешь? — скорее в недоумении, чем с отвращением или гневом воскликнул Рагнор.
— Мы сожжем их с молитвой, — сказал Питер, как будто его слова могли дать объяснение его действиям.
— Давайте поищем живых, — предложил Хаган. Они продолжали путь, пока не набрели на деревенскую церковь. Дверь приоткрылась и закачалась на петле. Братья переглянулись. Хаган пожал плечами.
— Кто хочет жить вечно? — с напускной веселостью спросил он.
— Я пойду первым, — пожал плечами Рагнор и добавил: — Я — седьмой сын.
— Мы пойдем вместе.
— Здесь всего лишь церковь.
Они сделали вместе еще один шаг, приблизившись к входу. Дверь широко распахнулась. Из церкви выбежала девочка и бросилась к Хагану, который от удивления чуть не упал.
Затем вышел юноша, щеки которого едва покрывал пушок.
— Мы побежали в церковь, когда они начали наступать, — торопливо заговорил он. — О Господи! Вы меня понимаете? Мы единственные выжили! Они… Они напали на овец и коров. Я видел, как мой отец…
Больше он ничего не сказал, он перегнулся пополам и упал на землю в рыданиях. Монахи подошли сзади. Один из них помог мальчику подняться на ноги.
— Сколько людей выжило?
— Пятнадцать — двадцать… все в церкви.
— Начинаем строить баррикаду, — громко приказал дружинникам Хаган.
— Вы можете строить свои баррикады, — объявил Питер, но я нам говорю — в церкви вы будете в безопасности.
— Мы должны строить заграждения, — начал втолковывать монаху Рагнор.
— Если должны, то стройте, — ответил ему Питер, — а мы должны делать то, что нам надлежит. Сын мой, — спросил Питер у мальчика, — где же остальные?
— Сейчас выйдут, теперь, когда… мы вас увидели. И тут из церкви начали выходить люди. Те, кто шел позади, в безумии своем толкали тех, кто выходил первым.
Какая-то женщина бросилась к Рагнору. Она обхватила его руками и подняла лицо с огромными черными глазами. Растрепанные темно-каштановые волосы ее разметались по спине. Юбка была порвана, рубашка вся в пыли, щека поцарапана. Она была очень красива.
— Слава Богу! — прошептала она. Он смотрел на нее во все глаза.
— Вы здесь, вы пришли. Вы не солгали моему отцу, вождю.
— Мы пришли слишком поздно.
— Но вы спасете жизнь нам, оставшимся!
— Спасем или умрем вместе с вами, — пообещал Рагнор.
— Алан, помоги им. Отдай им то, что осталось у нас из инструментов. Мэри, помоги мне принести воды и все, что мы сможем найти из еды.
Она все продолжала его обнимать.
— Мы будем сражаться вместе с вами или погибнем, — тихо произнесла она.
— За работу! Скоро наступит ночь!
— Принимайтесь за мертвецов, други мои! — призвал Питер монахов. Рагнор покачал головой, но монахи продолжали работать с утроенной энергией, собирая и животных, и людей. Разожгли огромный погребальный костер.
Запах горелой плоти оказался мерзок.
— Даже для викинга, — печально усмехнулся Хаган. Когда стемнело, Питер настойчиво велел всем идти в церковь. Хаган согласился.
— Норвежцы не боятся темноты, — обратился к монаху Хаган, — но люди устали.
Церковь представляла собой наилучшее укрытие — что-то вроде крепости. Тем более что вокруг нее успели возвести частокол.
Прошло несколько часов. Оставшиеся в живых женщины принесли воду и все, что осталось из еды. Дочь вождя подошла к Рагнору. Тот стоял у освещенного луной окна.
— Хаган сказал, что на твое место придет другой часовой. Тебе надо поесть. Пойдем, я приготовила для тебя пищу.
Она повела его в угол, где несколько деревянных скамей сдвинули вместе так, что получился стол.
Он ел жадно, с волчьим аппетитом, а насытившись, спросил:
— Я съел и твою долю?
— Даже если так, я не возражаю. Я к твоим услугам, хотя такие, как ты, берут то, что хотят, не спрашивая о желаниях других.
— Такие, как я?
Она пожала плечами.
— Ну да. Викинги.
— Ах, викинги.
Она опустила голову, но вскоре вскинула ее с дерзкой улыбкой.
— Хорошо. Может, дело не только в том, что ты — викинг.
— В самом деле?
— Ты — мужчина. Мужчины всегда берут то, что хотят, оставляя после себя… разрушение.
— Ты видела людей, темных врагов, приходящих ночью?
Она отвернулась.
— Я ничего не видела. Я приходила сюда и пряталась под алтарем, как мне велел отец. Мы знали, что они приходят в темноте. Большинство мужчин выходили им навстречу, чтобы драться. Ты видел, сколько их там полегло снаружи, Некоторые женщины и дети прятались в церкви. Но большинство надеялись отсидеться в домах.
— Я не видел тебя, когда мы встречались с твоим отцом и его помощниками, — проговорил Рагнор. — Я не знал, что у вождя есть дочь. Как тебя зовут?
Она смотрела на него, сияя карими глазами.
— Нари, — назвала она свое имя. — Меня зовут Нари. — И она взяла его за руку и переплела свои пальцы с его пальцами.
Глава 14
Синди крепко спала. Спала крепким здоровым сном, без сновидений. Спала так, словно весь мир умер для нее, а она для мира.
Ее разбудило прикосновение мужа.
Она тихо застонала.
Он что-то прошептал ей на ухо. Руки его двигались по ее телу.
Хочешь, чтобы я прекратил?
— Да! — едва не закричала она в голос.
Но она не стала ничего говорить. Ей нравилось его внимание, просто она устала. Честно говоря, она не была уверена в том, что муж ей верен, и она ужасно ревновала его к графине, хотя твердо решила не показывать и виду. Вначале, разумеется, она не желала признавать очевидное. Потом пыталась уверить себя в том, что ошибается. Она влюбилась в Джареда, будучи еще подростком, и за все совместно прожитые годы не растеряла своего чувства к нему. Но в последнее время…
Было так, словно они оба вернулись в последний класс школы.
Она собрала остатки сил и повернулась к нему лицом, гладя его по щеке.
— Не останавливайся, — обратилась она к нему. — Я люблю тебя.
Он был полон сил, настолько же полон сил, насколько ей их не хватало.
— Прости, я только очень устала…
— Не страшно. — Голос его звучал, как у старого доброго Джареда — задорно и чуть насмешливо. — У меня запала хватит на двоих, детка.
Ей даже шевелиться не пришлось. Силой своей неизбывной страсти он подарил ей неземное блаженство.
Но он все распалялся — ласки его становились слишком рискованными. Болезненными. Временами ей даже нравилось, но сегодня…
Он нашел то, что искал, и, надо признать, она тоже не осталась внакладе. Но даже теперь, когда оба они, медленно кружась, с высоты опускались на землю, он продолжал целовать ее в шею. Болезненно, царапая зубами…
— Джаред! — Она нашла в себе достаточно злости и силы, чтобы остановить его. — Джаред, видит Бог, я люблю тебя, но мне больно.
Еще секунда — и он был на ногах. Она увидела, что он стоит у открытого окна.
Теперь ей стало холодно и больно.
— Джаред, прошу тебя! — прошептала она.
Он закрыл окно. Она не почувствовала, чтобы он подошел и лег рядом.
Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы дотянуться до выключателя и зажечь свет. Лампа стояла на тумбочке у кровати.
Джаред ушел.
* * *
Джордан спала прекрасно, глубоко, без сновидений. Во сне она чувствовала тепло лежащего рядом мужчины.
Наверное, именно для того люди в наши дни женятся и выходят замуж, подумала она. Так здорово засыпать, когда рядом кто-то есть. Спать и знать, что он рядом, как щит, как заслон против ночи и мрака, против всех невзгод мира. Хорошо, когда есть кому сказать спокойной ночи и доброе утро. Не так часто встречается тот, кому хочется говорить подобные слова. Если дневные проблемы проникают сюда, в обитель сна и покоя, исчезает и прекрасное чувство комфорта от того, что спишь не одна.
Шли часы, но она знала, что он рядом. И перед рассветом, когда первые бледные лучи солнца едва осветили небо, он все еще оставался рядом с ней.
Чуть позже она повернулась, чтобы занять более удобное положение. Сейчас солнечные лучи уже успели пробиться сквозь тучи, сквозь шторы и ставни, воздух в комнате окрасился серой пастелью. В лучах, пробивавшихся сквозь прорези ставен, заиграли пылинки.
Рагнора уже не было рядом с ней.
Она встала, прошла в ванную.
— Рагнор? — позвала она. Ответа она не услышала. Внезапно почувствовав озноб, она прошлась по комнате, зажгла везде свет. Номер пуст. Она проверила дверь. Дверь заперта.
В растерянности и недоумении она села на пол у подножия кровати. Надо снова ложиться. Еще очень и очень рано.
Но спать она не могла, и потому встала и пошла принимать душ. Стояла под водой долго, наслаждаясь горячими острыми струями. Оделась, бросила взгляд на книги. Не стоит больше читать. От чтения у нее плавятся мозги и безумные мысли лезут в голову.
Она подошла к столу, взяла книгу, написанную полицейским, и, подоткнув подушку, легла с книгой на кровать и начала читать все сначала, пытаясь понять логику построения. Вначале автор дает исторический очерк проблемы — от полного неприятия непостижимого, примером чему могли служить костры инквизиции, на которых горели «ведьмы» по всей Европе, или виселицы в Салеме. Затем приводились документированные факты массовых убийств, относящихся к тому же времени. Описывался случай массовых убийств во Франции периода Революции, почти незамеченный, ибо гильотина работала как заведенная и людей убивали сотнями в день на «законных основаниях». Однако когда некий д'Аларгон был обезглавлен, убийства прекратились так же внезапно, как и начались.
Покончив с веками семнадцатым, восемнадцатым и девятнадцатым, автор переходит к исследованию современности. После обзора современных сатанинских культов он более подробно останавливается на психологии современных людей, считающих себя вампирами. Джордан, читая раздел, не переставала покусывать губу, а потом вдруг вскочила с постели, бросила книгу, схватила кошелек и сумочку и вылетела из отеля.
День выдался ясный и холодный, но очень красивый. Она отправилась бродить по улочкам и площадям, по которым шла накануне ночью. Повсюду были люди: выгуливали собак, делали покупки, торопились на работу. Джордан заглянула в маленькое кафе, заказала кофе с булочкой, перекусила и пошла дальше. Она остановилась у церковной лавки и купила несколько распятий, больших и маленьких, потратилась на маленький, но очень искусно сделанный серебряный крестик на цепочке. В следующий раз она остановилась возле лавки, где продавали стеклянные сосуды для святой воды, после чего она зашла в первую же действующую церковь — маленькую, но очень милую. К счастью, туристов оказалось немного. Джордан все же чувствовала себя не совсем уютно и огляделась, прежде чем заполнить свой новенький сосуд святой водой.
Затем она заглянула на уличный рынок, где купила бананы, яблоки, виноград и… несколько связок чеснока.
Вернувшись в отель, она развесила чеснок на окнах. Горничная уже успела убрать в номере, так что до конца дня ее странное украшение должно продержаться. Побрызгав святой водой подоконники, Джордан помолилась. Возможно, следовало читать какую-то особую молитву, но она не знала, какую именно, и потому лишь приговаривала:
— Господи, не дай мне окончательно сойти с ума.
Она поставила сосуды со святой водой на видное месте на столе. К счастью, Италия — страна католическая, и здесь привыкли к религиозным символам.
Потом она спустилась к консьержу и попросила его позвонить в полицию Роберто Капо. Тот еще не пришел на работу.
Затем она попросила консьержа позвонить Тиффани Хенли. У Тифф работал автоответчик.
Джордан поблагодарила консьержа и хотела попросить принести ей кофе в номер, но заметила Синди в холле. К удивлению Джордан, Синди надела солнечные очки. Зимой в Италии, да еще и в помещении! А ведь в самые жаркие дни дома, в Южной Каролине, она их никогда не носила.
Джордан подошла к жене брата.
— Синди, что с тобой?
— Привет, Джордан! Хочешь кофе?
— Конечно.
Джордан села в большое уютное кресло напротив подруги и уставилась на нее.
— Что-нибудь поешь? — спросила Синди. — Здесь очень милый официант. Молоденький такой. Он зарабатывает деньги на учебу в Штатах. Будущий специалист по международным отношениям.
— Я уже перекусила. Но кофе выпью с удовольствием, ответила Джордан.
Подошел официант — приятный молодой человек с темными глазами и волосами цвета меда. Синди представила их друг другу, и они немного поболтали о путешествиях, Штатах и о том, куда он поедет в Америке. Учиться он хотел в одном из трех мест: в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке или в Майами. Джордан посоветовала ему посетить заодно и Канзас, чтобы лучше прочувствовать атмосферу центральных штатов.
Официант принес кофе, а когда он ушел, Джордан, перегнувшись через стол, спросила:
— Зачем очки?
— Ах, посмотри… Синди сняла очки. Вокруг глаз у нее выделялись темные круги. — Я… Я просто выгляжу дерьмово.
Вот и решила…
— Синди, ты должна показаться врачу.
— Через неделю мы возвращаемся в Штаты.
— В Венеции прекрасные врачи. Я не знаю в подробностях, чем занимается Джаред, но я читала…
— О, я знаю, что врачи здесь хорошие, я просто не хочу думать о плохом.
Джордан удивленно приподняла бровь. Синди пожала плечами.
— Все просто. Поздно ложимся спать. Очень поздно.
Джордан откинулась на спинку кресла.
— Джаред такое ненасытное животное?
Синди вспыхнула.
— Такое чувство, будто мы вернулись в медовый месяц. Я, конечно, вне себя от восторга. Ты знаешь, мы с Джаредом вместе уже целую вечность…
— Он должен давать тебе отсыпаться.
— Не говори ему ничего. Я сейчас вернусь, приму горячую ванну и посплю немного.
— Я постараюсь не проболтаться, — пробормотала Джордан и тут же спросила: — А он разве сам не видит, какие у тебя мешки под глазами?
Джордан, если ты ему скажешь что-нибудь, я тебе никогда не прощу. И, пожалуйста, осторожнее. Он идет сюда.
Джордан оглянулась. Джаред в джинсах и повседневном пиджаке только что вошел в отель и неспешной походкой направился к ним. Итак, Джаред уже успел куда-то сходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48