— Ну что, отплыл наш Эмет? Стефен наклонился и поцеловал ее:
— Он уже в пути.
Анна села, зевая, и сильно потянулась. Она спала голая под простынями, и от вида ее поднятых рук, поправляющих волосы, в Стефене от страстного желания все взыграло.
— Гляжу на тебя, — сказал он, присаживаясь на кровать, — такая ты красивая.
Он взял в руки ее груди и поцеловал между ними, а потом еще и горло, и рот, пока ему не стало горячо от желания. Он потянулся рукой под простыни.
Когда он дотронулся до нее, Анна взъерошила ему волосы:
— Ага, да ты, оказывается, жадный?
Стефен заколебался:
— А хорошо ли так много заниматься этим, когда в тебе ребенок?
— Спрашивать об этом в самый раз, — поддразнила она. — После вчерашней ночи.
— Тогда я об этом не думал.
Анна быстро провела пальцем по его щеке и губам:
— Уверена, что хорошо.
Она притянула его ближе, поглаживая ему спину, чувствуя тепло сквозь влажную ткань рубахи. Она ощутила запах вчерашней страстной ночи и подумала, как хорошо бы все повторить.
Он отодвинулся.
— Я собираюсь повидаться с Магири.
— Ах, нет, Стефен. Не сегодня.
Он оперся на локоть и поглядел на нее.
— Я должен ему сказать, что ты остаешься со мной, разве нет? И что бой отменяется.
Сейчас они с легкостью говорили о Били и Розе, без гнева или стыда. «Это просто облегчение, — подумала Анна, — чувствовать такую свободу».
— Что ж, считаю, тебе стоит поговорить.
— И есть еще несколько вопросов, на которые он должен ответить.
— О шпионстве?
— И об этом, и о другом.
Анна ласкала волосы Стефена, накручивая на палец прядь.
— Бедный Били. Амбиций — сколько угодно, а в душе он недотепа.
— Как он мог тебя бросить — выше моего понимания.
— Ах, да я и не нужна была ему, Стефен, по-настоящему. Иметь женщину ему и не хотелось. Он хотел только, чтобы им восхищались мужчины. Он женился на мне, потому что его дружки считали меня хорошенькой, и им даже в голову не пришло меня заполучить. А для Били выиграть меня — все равно что схватить с блюда самое большое пирожное.
Стефен наклонился и поцеловал ее грудь.
— Если ты — пирожное на блюде, дорогая, то я — оголодавший мужчина.
— Спокойно, — сказала Анна, ощущая восхитительное нетерпение, и потянулась к нему, ища застежку на брюках.
Все утро Анна чистила и убирала, и стирала пыль, пока не засверкали окна и не засияла мебель. Она приготовила Дэйви любимое блюдо на завтрак: белый магазинный хлеб, пропитанный горячим молоком и посыпанный сахаром с корицей. На плите томилось рагу, она начистила таз спелых розовых персиков для холодного напитка и пирога. Джил топтался рядом, красноглазый и раздражительный после вчерашней пьянки. Пока Анна трудилась, он выпил кофе и зевал над газетой. После второго похода в магазинчик к миссис Кэвенах Рори убежал искать Карэнов, напомнив Анне сделать фруктового пирога еще и на долю Эди и Майка, которые наверняка очень голодные.
Анна напевала про себя, пока месила тесто. Снова она была в своей веселой, светлой кухне, снова в объятиях Стефена и в его постели. Рори в безопасности и счастлив, а сегодня вечером соседи соберутся в кухне, чтобы отпраздновать ее возвращение.
Но под толщиной удовлетворенности было скрытое течение беспокойства. После завтрака Стефен ушел повидаться с Били. Он обещал там не драться, но что может произойти, кто знает, когда они окажутся вдвоем.
— Ну, взгляни, Джил, этот фруктовый пирог ведь отлично выглядит? — И Анна отступила на шаг, любуясь отлично уложенным тестом.
Джил отвел глаза:
— От этого зрелища меня тошнит.
— Ну и что ты куксишься? — спросила Анна. — Пил бы чай вместо виски, у тебя было бы лучше настроение с утра. А так — давай я тебе сделаю содовой воды?
Джил потер лицо:
— Как хорошо, что ты вернулась, ангел мой. Никто так обо мне не печется, как ты.
— А если перестанешь пить, найдешь хорошую жену. Ну, как же: ведь ты умный человек — вот как сейчас, на тебя и поглядеть можно. И я постараюсь подыскать тебе девушку, если бросишь пить виски.
Джил задумчиво глянул на нее.
— Покажи вначале девушку, тогда я подумаю и решу.
Только успела Анна поставить пирог в духовку, как услышала шаги на черной лестнице. Стефен. Она вытерла о фартук руки и глядела с ожиданием.
Стефен вошел на кухню:
— Нэн.
Джил сразу встал.
— Боже всемогущий! Магири, черт возьми, ты что
тут делаешь?
Анна отступила на шаг, подняв к горлу руку. В дверях стоял Били, стреляя вокруг глазами.
— Все в порядке, Нэн, — сказал Стефен. — Он пришел с тобой поговорить.
— Джил, а тебе лучше уйти, — и он кивнул в сторону двери.
— Черт побери, Стефен, не можешь ты ждать от меня, что я пропущу такой трюк.
Стефен выразительно глянул на него.
— Ясно сказал — уходи.
Джил поднялся со стула и мельком глянул на Анну:
— Если тебе понадобится помощь, мой ангел, только крикни. Я буду рядом. — Он прошмыгнул позади Били, качая головой.
— Может, Били, хочет чашку чаю, — сказал Стефен.
Анна двигалась, как в трансе.
— Простите меня— сказала она, отодвигая стул. — Били, милости просим в наш дом.
Нахальная манера поведения Били исчезла: он выглядел сокрушенным, даже испуганным.
Анна мельком глянула на Стефена, страстно желая, чтобы он что-нибудь объяснил, но он только успокаивающе улыбнулся. Только она потянулась за заварным чайником'на столике, как Стефен сказал:
— Смелей, Магири. Расскажи ей то, что рассказал мне.
Били повел широкими плечами.
— Мы не были женаты по-настоящему. Никогда не были.
Анна задрожала, у нее затряслись руки. Стефен забрал у нее чайник.
— Присядь, Нэн, и послушай.
Пока Били говорил, он не отрывал от стола глаз.
— Все это был трюк — женитьба на тебе. Я это сделал на пари. Я хотел только тебя взять там, за скалами, где мы обычно сидели на пляже. Парни сказали, что ты никогда мне не отдашься, когда ты отбилась. Я прямо взбесился и решил им доказать, что добьюсь своего, и на тебе женился.
Анна почувствовала, как запылали ее щеки.
— Мы были женаты, — сказала она, почти прошептала. — Так или иначе мы были женаты.
Били сильно смутился и покрутил головой:
— Я не католик.
— Что? — Анна повернулась взглянуть на Стефена. Он стоял позади нее, скрестив руки, внимательно слушая Били.
— Я не католик, — повторил Били снова. — Мой прапрадед отпал от церкви. Он сказал: это единственный способ обойти законы, которые мешают человеку старой веры занять хорошее место где-нибудь в Ирландии. Он привел своих мальчишек в протестанты, и с тех пор наша семья придерживается этой веры. — Он мельком взглянул на Анну. — Когда подошло время венчаться с тобой, я заплатил служке святой Бригиды два фунта, чтобы он выправил для меня справку о крещении. Отец Руни на это смотрел очень неодобрительно.
По спине Анны побежали мурашки. — Так что это значит, в самом деле? Но она знала, что это значит: в глазах церкви она и Били никогда не были женаты. Это обозначало, что их брак никогда не существовал.
Смятение Анны обратилось в ярость. Все ее представления о себе были перевернуты вверх тормашками. Она вспомнила о тех ночах, которые провела в постели с Били, об отчаянии, когда он ее бросил, о чувстве вины перед Стефеном, об угрызениях совести из-за своей жизни во грехе. И это все было бессмысленным, ничего не стоило. Сам ее брак был ложью, просто ставка в пари среди шайки дублинских головорезов.
Еще не осознав, что она сделает, Анна вскочила. Она перегнулась через стол и со всей силой ударила Били по лицу. Пропустив удар из-за неожиданности, он даже пошатнулся на стуле. Сила удара была такова, что боль в Анниной руке отдалась во все тело.
Стефен схватил ее сзади:
— Хватит, Анна, достаточно. Били вскочил, сжав кулаки:
— Помилуй Бог, не потерплю этого от женщины.
— Заткнись, Магири, — сказал Стефен.
Анна билась в руках Стефена, пытаясь вырваться.
— У тебя есть стыд или нет? — визжала она на Били. — Будь ты проклят!
— Анна! Прекрати сейчас же! Я не отпущу тебя, пока ты не возьмешь себя в руки.
Она кипела от ярости: ей хотелось сдавить горло и придушить, придушить этого Били.
— Прямо-таки буйнопомешанная, вот кто она, — выдохнул Били, поправляя галстук. — Она тебе очень подходит, Флин. Бросается, как бешеная кошка, да и характер тоже поганый.
— Джил! — закричал Стефен.
Открылась дверь с черного хода, и Джил просунул голову.
— Нужно помочь, парень?
— Покажи Магири выход.
Джил взглянул на Анну, и у него глаза на лоб полезли.
— Иисусе Христе! Магири, похоже на то, что она хочет тебя лишить жизни.
— Чтобы тебя черти забрали совсем! — вопила Анна, пока Били торопливо шел к двери. Она оттолкнула Стефена и пронеслась в спальню, хлопнув дверью.
Она села на кровать, вся дрожа в ознобе от шока, пытаясь понять, что все это значит. Она начищала дом Били, и стряпала, и чинила его рубашки. Но хуже всего то, что она ложилась с ним, когда бы он этого ни пожелал. Она считала, что выполняла требования божественной святости брака, а все, что делала, было жизнью блудницы.
Вошел Стефен:
— Ну, Нэн, оставь это. Все это в прошлом.
— Убить его готова.
Стефен сел рядом с ней и дотронулся до плеча. Анна отвернулась.
— Он мучил меня и загубил мою жизнь.
— Твою жизнь он не загубил. Все это прошло, все, что он сделал. У тебя сейчас новая жизнь, светлая — со мной и с Рори, и с этим малышом, который родится. Не позволяй Магири все это отравить.
Анна обхватила голову руками. Может быть, это как раз то, что она просила у Бога? То, что освободит ее от Били, так что она сможет по-настоящему стать Стефену женой?
— На Этой неделе мы поедем в Саратогу. Ты отдохнешь и будешь обрастать жирком и наблюдать за скачками вместе с Джилом. Снимем комнату в гостинице, какая понравится. Там для тебя работы не будет никакой, хотя я просто не представляю, как ты продержишься без шайки мужчин, за которыми нужен глаз да глаз.
Анна почти не слышала слов Стефена. Брака с Били нет, никогда не было этого брака. Всего за секунду она превратилась в другого человека, с другим именем. Она никогда не была Анной Мэси, а только Анной Кируен. И Анной Флин. Внезапно она осознала, что ее брак со Стефеном реален, тогда как венчание с Били было шарадой.
— Ничего не загублено, Нэн, — продолжал говорить Стефен. — Мы вместе навсегда.
Он отнял руки от ее лица и взял их в свои. Он больше ничего не сделал, и за это она ему была благодарна. Ей нужно было посидеть тихо и подумать.
Постепенно она стала чувствовать запах кипящих на тихом огне тушеных овощей с мясом, аромат запекающихся персиков. Вспомнила о том, что на обед Рори приведет Карэнов и, само собой, будут Дэйви и Моуз.
— У меня полно дел, — сказала она, — вставая. Стефен проводил ее до кухни. Она сняла котелок с овощным рагу с огня и стала расставлять тарелки. Когда ставила их, то думала о словах Стефена и поняла, что он прав. Не имеет значения, как она сердита на Били, тратить время на горечь обиды и проклятий ей незачем. И не нужно ей думать о прошлом, когда так много чего происходит в настоящем.
— Пэги говорит, что сейчас, когда уехал Эмет, Дэйви каждую минуту ей делает предложение, — сказала она. — А Джил сказал, что бросит пить, если я найду ему хорошенькую девушку в невесты. Ох, еще ведь миссис Смит-Хэмптон прислала записку. Она решила, что я должна сделать все приданое для ее малыша.
Стефен наблюдал за ней.
— Так, хорошо. Дел масса, верно?
Анна остановилась и взглянула на Стефена.
— А что его заставило признаться? Уверена, что не хотел это делать.
— Я ему кое-чем пригрозил.
— Что знаешь о его шпионстве?
— Шоу подтвердил, да и другие тоже. Это значит, что оброни я словечко — и Били мертвец. И он это знает!
Анна нахмурилась:
— А как ты узнал, что он на мне женился обманом?
— Разве он сам признается в таком о себе? Он хотел информацию об оружии в обмен на твою свободу. Я ему посоветовал рассказать мне правду о твоем браке, или я проговорюсь, что он шпионит. Он немного побушевал, но долго не упирался. Он согласился задержаться в Нью-Йорке проследить за аннулированием своего дела. Это займет какое-то время, Нэн, надо получить подтверждение из Ирландии. Но как только это произойдет, в тот же день Били уедет. Он говорит, что всегда мечтал о Калифорнии.
Анна закончила раскладывать приборы. Она взяла горшок с цветами с кухонного столика и поставила его на середину стола.
— Он всегда болтал о Калифорнии.
— Он знает, что если он не сбежит туда, мы его притянем. Братство шпионов не щадит, и однажды ему придет конец— от пули или от ножа. А он не такой уж храбрый, наш Били, когда дело доходит до этого.
Анна взяла чашку и положила немного рагу. От сердца отлегло, гнев смягчался.
— И тогда мы обвенчаемся как надо. В церкви.
— В церкви святого Пэтрика, только в ней, обещаю. — В тоне Стефена прозвучала хрипловатая нежность, он улыбался.
Анна поставила чашку и посмотрела на него: гнев совсем растаял.
— Ах, Стефен, — сказала она.
Она потянулась к нему, но остановилась, услышав гром шагов на лестнице, звуки юных голосов.
— Господи, помилуй нас! Это Рори и Карэны. — Она потянулась за другой чашкой. — Сейчас иди и зови Дэйви и Моуза. И Джила тоже, если он способен поесть. А ты помойся. Я не хочу, чтобы остывала моя стряпня.
Руки Стефена кольцом обхватили ее талию.
— Пусть они подождут.
— Но, Стефен…
— Поцелуй меня.
Он прижал ее к себе и поцеловал. А потом еще раз. Анна повисла на нем, запустив пальцы ему в волосы.
— А обед… — прошептала она против его рта. — А мальчишки…
— Успокойся, — промурлыкал Стефен, и Анна успокоилась. Губы его были теплые, раскрылись, большие руки крепко прижимали ее. И он целовал ее до тех пор, пока она не ослабела от счастья, пока они не проскользнули в свою уединенную комнату, которая принадлежала только им, только им одним.
Когда с грохотом открылась дверь и на кухню ввалились Рори и Карэны, с криками и прыжками, Анна уже вообще ничего не слышала.

ЭПИЛОГ
— Индейское лето, — повторила Анна.
Это выражение было для нее новым, но звучало очень приятно, потому что это время было прекрасным, с красным и золотом в листве, прозрачным воздухом и с солнцем, теплым, но не жарким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47