Она должна была уже нести в дамский будуар веер мисс Кэмберуел и реставрированную шаль миссис Оутис, но не хотела уходить, не восстановив мира.
— Я подозревала, что вы его не побьете, — ответила она, — но хотела услышать это от вас.
Стефен молча брился. Анна глядела на его широкую голую спину, стройную талию без единой жиринки… Невольно восхитилась игрой мускулов в солнечном свете и …желание вновь охватило ее. Ах, это же сумасшествие — так страстно желать мужчину, воображать его руки на своем теле, его полноту внутри себя, и все это при том, что никогда от мужчин не получала ничего, кроме тоски и боли.
— Подозреваю, что вы были порочным мальчишкой, вот что! Поэтому ваш отец и бил вас!
Стефен убрал опасную бритву, вытерев ее о полотенце, стер мыло с лица.
— Не так уж я был плох, чтобы с этого начинать. А порки сделали меня хуже.
— И ваша мама позволяла отцу это делать? Он нетерпеливо взглянул на нее:
— Что это с тобой, Анна? Зачем все эти вопросы?
— Ш-ш, тихо, не будьте таким недотрогой, — заметила она, сделав гримаску. — Просто мне интересно знать, как прошло ваше детство. Расскажите мне, что с вашей семьей и как у вас появился сын.
Он все еще был в плохом настроении, но после недолгого молчания все же заговорил:
— Мой отец был кузнецом. Это был большой мужик, с грубым разговором. Размерами я пошел в него… Он учил меня ремеслу. Моя мама побаливала с того времени, как я еще был младенцем. Когда мне исполнилось пятнадцать, а то и все шестнадцать, в кузне занялся пожар… Все сгорело… и родители тоже.
Анна проглотила комок:
— Боже мой!
— Это давно было…
— Но вы спаслись, — заметила Анна.
— Меня не было дома. Вдобавок к прочим недостаткам я попивал самогон с парнями, дрался — бесов тешил. — Он взглянул на нее. — За городом жила красивая вдова. Она научила меня многому… Я с ней спал в ту ночь.
Анна сжала неодобрительно рот:
— Но ведь вы еще были мальчишкой! Стефен улыбнулся:
— Все равно я после смерти попаду в ад, так что привык не беспокоиться.
— Ну, что вы такое говорите, — ворчливо сказала Анна, но выговорила это мягко.
Он сел за стол, налил кофе из кофейника, добавив молока, размешал.
— Мак-Карси взялись за меня, наставили на путь истинный — вернули к кузнечному делу. И все это сделал Пэди… Старший сын.
Стефен задумался.
— Он был директором школы, мыслитель и писатель. Серьезный, как церковник. Пэди уехал в Дублин, в университет, и там подхватил заразную болезнь — идеи о революции. Пэди и я были неразлучны — как собака со своей тенью…
Погруженный в воспоминания, Стефен замолчал. Анна не стала его торопить.
— Когда я женился на сестре Пэди, это сделало меня в большей степени Мак-Карси, чем она стала миссис Флин… Роза была самой лучшей девушкой на свете. Она ненавидела политику, ненавидела то, что я лезу туда, но я ничего не мог поделать. Я этим просто горел… Ни на что не обращая внимания, я уехал за оружием для восстания, а когда вернулся…
Розы уже не было — умерла при родах. Пэди посадили в тюрьму, а восстание подавили. Я уехал в Америку. В Ирландии у меня никого не осталось.
— Но у вас был сын, — напомнила Анна. Стефен пожал плечами:
— Я не умел нянчиться с младенцами… Парнишке было лучше остаться дома.
Анна удивилась тому, как человек может покинуть свое дитя, но ничего не сказала.
— Я никогда не понимал, почему Роза была мне предана, — сказал Стефен. — А мальчик получился таким необузданным…
Анна неожиданно резко сказала:
— Не будьте суровым, Стефен. Этот красивый, необузданный мальчик тронет сердце даже у святого на небесах.
Казалось, он ее не слышал.
— Розе хотелось, чтобы я был хорошим. Таким же хорошим, какой была она… — Он замолчал, на лице появилось смущенное выражение. — Ах, из-за вас я разболтался. Не люблю вспоминать! Прошлое — в прошлом, и думать о нем — лишние волнения!
Он взглянул на рабочую сумку Анны, потом на часы:
— Тебе пора. Дамы заждались.
После обеда миссис Смит-Хэмптон привела Анну к себе в каюту, которая была не роскошнее, чем у Стефена, но в ней было больше женских деталей: баночки с румянами, ленты, модные журналы и обшитые бахромой зонтики, коробки с драгоценностями и сложенные веера.
У миссис Смит-Хэмптон был огромный висячий гардероб, из которого она и достала платье из шуршащего голубого шелка.
— Этот наряд подходит вам по всем статьям, — заметила она, раскладывая платье на софе. — Мы сейчас его только немного подгоним.
Платье было божественно простым: вырез был украшен буфами на лифе, а грудь прикрывал волан. Юбка была сшита из трех воланов, обшитых кружевом голубого цвета.
Анна даже не мечтала надеть когда-нибудь что-то подобное. Ни разу за все четыре года работы на Маунтджой-стрит, где она только и осмелилась принять одно из платьев хозяйки.
— Лили поможет вам снять платье.
Когда Анна разделась, горничная надела на нее корсет и затянула так, что Анна едва могла дышать.
— Придется вам не обедать завтра, — с улыбкой заметила миссис Смит-Хэмптон, подавая Анне первую нижнюю юбку.
Как только нижние юбки были на месте, Лили помогла одеть платье и застегнула застежки на спине. Руки были обнажены — волан на лифе не доходил Анне даже до локтей.
— О, мадам, немного великовато…
— Да… Как раз в талии, а вот в груди и плечах маловато, — сказала миссис Смит-Хэмптон. — Придется закрыть вас шалью, Анна.
Лили нашла шаль из персидского шелка с рисунком голубого и бледно-золотого цвета, с шелковыми кистями, которые точно подходили к платью.
— Зашьем платье сзади, а вас закроем шалью, — сказала она. — Взгляни, Лили!
Обе внимательно рассматривали смущенную Анну. Первой заговорила Лили:
— Она просто восхитительна, мадам, вам не кажется?
Миссис Смит-Хэмптон взяла Анну за плечи и подвела к большому зеркалу, висевшему на внутренней стороне двери.
Анна взглянула на свое отражение и быстро опустила глаза. У нее похолодело под сердцем…
— А вы как думаете? — спросила миссис Смит-Хэмптон.
Анна упрямо смотрела в пол. «Быть суетной — большой грех, — думала она. — А уж тем более смотреть на себя и при этом думать — „До чего я хороша!“.
— Неплохо, — ответила она. — Мистер Флин стыдиться не будет.
Миссис Смит-Хэмптон пожала плечами.
— Дорогая моя, — сказала она, еле сдерживая смех. — Мистер Флин будет чувствовать что угодно, только не стыд!
ГЛАВА XI
Она накинула шаль и, задрапировав ею плечи, оставила голыми горло и грудь до начала бюста.
Все остальное плыло в большом облаке глубокой синевы из шелка и оборок, сужаясь к ее стройной талии.
Стефен был настолько ошарашен, что потерял дар речи. Когда же обрел голос, то смог спросить только:
— Что это?
Длинные тонкие ресницы Анны опустились вниз со смущением молоденькой девушки.
— Миссис Смит-Хэмптон сказала, что я должна быть одета для концерта соответствующе. Это платье и шаль ее…
Ее рыже-каштановые волосы, гладко зачесанные, уже выбились из-под заколок, придавая головке волшебный беспорядок — как если бы ее только что ласкал мужчина, как если бы это он сам только что держал ее в руках и уступил ее протестам с великой неохотой.
Анна дотронулась до щек пальцами:
— Она хотела нарумянить меня и еще волосы напомадить. Она даже предлагала жемчуг в уши и на шею. Но мне не хотелось казаться смешной. — Анна смотрела на него обеспокоенно. — Вам не кажется, что я довольно глупо вырядилась?
Стефен не мог отвести от нее глаз — от линий щек, губ, сияния ярких глаз. С ее всесильной красотой не могли соперничать ни драгоценности, ни цветы, ни искусственная свежесть румян. Заметив в ней неуверенность, он понял, что так и не ответил на вопрос.
— Ты восхитительно выглядишь, — выговорил он хриплым шепотом. — Прекрасна, как сам грех.
Казалось, Анна с облегчением перевела дух:
— Мне не хотелось, чтобы вы меня стыдились: выглядеть так, как если бы я только что выползла из болота.
— Я тебя никогда не стыжусь, дорогая, и ты это должна знать, — сказал Стефен, начиная приходить в себя.
— Я должна обязательно надеть шаль, потому что в груди я шире, чем миссис Смит-Хэмптон. Ее горничная вынуждена была даже немного распороть и расшить платье сзади.
Она приподняла шаль, и Стефен посмотрел на ту ее часть, которая в обхвате больше, чем у миссис Смит-Хэмптон, и обрадовался, что сегодня ночью Рори не будет спать в каюте. Сегодняшней ночью вся Анна будет в его распоряжении.
Сияние и блеск величественного салона увеличивались светом канделябров, отражавшимся в дереве и зеркалах. Под двумя тяжелыми хрустальными люстрами пассажиры из первого класса двигались с бокалами шампанского в руках, тогда как мисс Кэмберуел играла на пианино жизнерадостный марш. Воздух дрожал от смеха и музыки, от запаха цветов и парфюмерии. Аромат и живые цвета дамских платьев навели Анну на мысль, что все это похоже на огромный букет, который ежеминутно заново составляют.
Она крепко прижалась к руке Стефена, пытаясь успокоиться и проклиная все на свете, и прежде всего себя, позволившую миссис Смит-Хэмптон так нарядить ее. Если бы она была одета в цветастую хлопчатобумажную юбку и маленький жакет, она не чувствовала бы себя столь смущенной. А в этом платье она старается быть кем-то, а не самой собой. Оглядывая салон, Анна чувствовала себя так, как если бы не знала, кто она такая.
— Ах, Стефен, — прошептала она. — У меня внутри все трясется.
Он крепче прижал ее руку.
— Не волнуйся, дорогая. Они из кожи вон лезут, чтобы выделиться, но в красоте с тобой никто сравниться не может.
Анна благодарно взглянула на него, подумав, как великолепно он сам выглядит. Черное с белым в его строгом костюме делали его черты четче, линии резче. Со свежевыбритыми щеками, с жесткими каштаново-золотистыми волосами он выглядел красивым и властным, полным собственного достоинства.
— С вами тоже, — заметила она. — Вы — самый мужественный из всех присутствующих…
У Стефена сверкнули глаза.
— Ну что ж, мы — отличная пара, не правда ли?
Шум голосов усилился. Головы повернулись, и все присутствующие уставились на них. Анна опустила глаза, ожидая насмешек.
Стефен накрыл рукой ее руку:
— Идемте, миссис Флин, не бойтесь!
Они стали пробираться через толпу. Анна следила за стюардами, которые проносили большие подносы с сандвичами и доставали бутылки шампанского из серебряных ведерок со льдом. Она старалась не обращать внимание на дам, держащих в пальцах стеклянные бокалы и тянувших шеи, чтобы лучше их рассмотреть. Несколько лиц были дружелюбны; другие игнорировали их. Мужчины приподнимались на носках и пристально их разглядывали.
— А-а, Анна, мистер Флин. Вы пришли! Миссис Смит-Хэмптон, сияющая и нарумяненная, появилась со стороны Анны. Ее белокурые волосы, взбитые надо лбом и отброшенные от лица, были кое-где украшены крошечными шелковыми цветами, повторявшими живой розовый и розовато-лиловый цвет ее платья.
— Мистер Флин, можно на минутку украсть вашу жену?
Стефен сжал Анне руку:
— Только на минуту.
Лицо миссис Смит-Хэмптон покраснело, — это показало Анне, что привлекательность Стефена не осталась незамеченной.
— Да, да только на минуту… Там есть кто-то, с кем она должна встретиться.
Анна обеспокоенно огляделась. Она боялась встретить знакомых. Ей хотелось остаться со Стефеном. Он высвободил свою руку:
— Хорошо, но представьте ее настолько, насколько он джентльмен.
Миссис Смит-Хэмптон засмеялась:
— Не волнуйтесь, мистер Флин. — Он — истинный джентльмен!
Она схватила Анну за руку и потащила ее через толпу, не обращая внимания на все ее возражения.
Размеры юбок дам делали эти маневры в толпе делом трудным, так что только через несколько минут они достигли цели — двух джентльменов, в одном из которых Анна узнала мужа миссис Смит-Хэмптон.
Мистер Смит-Хэмптон, здороваясь, взял Анну за руку:
— Как вы очаровательны сегодня, миссис Флин. Это был невысокий, коренастый и полный мужчина с веселым блеском в глазах. На груди его сверкала бриллиантовая вишня.
Анна постаралась улыбнуться:
— Это благодаря вашей жене.
Миссис Смит-Хэмптон повернулась к другому мужчине:
— А вот и таинственный джентльмен.
Мужчина был строен и элегантен, с усами и козлиной бородкой. Он выжидательно смотрел на Анну; в углах рта затаилась улыбка.
— Даже не надеюсь, что вы меня припомните, — сказал он.
Анна посмотрела на его темные напомаженные волосы. В его лице было что-то смутно знакомое. И в голосе… Вглядываясь в него, Анна почувствовала смущение и тревогу.
— Бородка — это недавнее приобретение, — подсказал он, подмигивая миссис Смит-Хэмптон.
У Анны сжалось сердце — она узнала.
— Мистер Шоу, — тихо проговорила она. — Мистер Джералд Шоу из Дублина.
Мистер Шоу громко захохотал:
— Вот вы и проиграли, мистер Смит-Хэмптон!
— Но вы же подсказали, — пожаловался мистер Смит-Хэмптон.
— В свое время она со всем отлично справлялась, без всяких подсказок, — сказал мистер Шоу. — Анна всегда была умной девушкой. «В этой вашей горничной есть моральная сила, — говаривал я не раз ее хозяйке. — И кроме того — и мозги есть».
Анна пристально глядела на него, ошеломленная и охваченная ужасом. Он пыталась по его лицу прочесть, много ли он помнит и какой из ее секретов знает.
— Меня все еще приглашают на Маунтджой-стрит музицировать…
Анна с трудом взяла себя в руки.
— Вы чудесно пели, мистер Шоу. Он слегка поклонился ей:
— А вы делали прекрасные кружева. Миссис Уиндхем хвасталась ими перед всеми.
«Ах, конечно, он знает, — думала в отчаянии Анна. — Он должен помнить скандал, когда она покидала Маунтджой-стрит. Небось удивился, увидев ее в платье миссис Смит-Хэмптон и узнав, что она — жена Стефена Флина». Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
— Как… как поживают доктор Уиндхем и моя хозяйка? — спросила она, стараясь изо всех сил говорить спокойно.
— Превосходно. Девчушки подрастают, становятся дамами…
— Рада слышать.
Мистер Шоу рассказал Смит-Хэмптонам веселую историю о дочерях Уиндхемов, потом повернулся к Анне:
— Я просто в восторге от вашего мужа, миссис Флин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47