Так вот, милорд герцог, я — последовательница Мэри Вулстонкрофт, и я считаю, что женщина может и должна быть свободна от оков брака и господства мужчин.
Герцог не проявил ни тени раздражения, выслушав пылкую речь своей дочери. Ее слова лишь развеселили его — отчего она пришла в неописуемую ярость — хотя он ответил ей со всей серьезностью:
— Но даже она в конце концов вышла замуж для того, чтобы ее ребенок родился в законном браке. Почему бы вам не последовать ее примеру? Мне казалось, что вам не безразличны проблемы законного деторождения и прав наследования.
Бет почувствовала, что неудержимо краснеет, и возненавидела герцога еще сильнее. Ее общение с мисс Маллори и несколькими подругами, близкими ей по духу, не могли подготовить ее к столь откровенному разговору с умудренным жизненным опытом человеком.
— Поскольку я не намерена иметь детей, эти проблемы меня не касаются, — пробормотала она.
— Зато в мои намерения входит, чтобы у вас были дети, Элизабет, и боюсь, что без брака здесь не обойтись.
Разговор принял такой неслыханный оборот и зашел настолько далеко, что Бет, сильно побледнев, прошептала:
— Я вас не понимаю.
— Это оттого, должен заметить, что вы не дали мне возможности спокойно изложить суть дела. Вы не умеете сдерживать свои эмоции, хотя и утверждали прямо противоположное.
Бет задохнулась от возмущения.
— Если вы потрудитесь меня выслушать, я с радостью представлю вам все необходимые разъяснения, — продолжал герцог.
Бет с трудом сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь тяжелым. Никому до сих пор не удавалось довести ее до белого каления. Огромным усилием воли она изобразила холодное равнодушие:
— Сделайте одолжение, ваша светлость. Думаю, вам не следует здесь задерживаться. Боюсь, вы не в своем уме.
— К сожалению, Элизабет, безумие часто передается по наследству. — Бет окаменела, но герцог тут же шутливо поднял руки вверх. И улыбнулся: — Прошу прощения. Вижу, вы обладаете редкой способностью подстрекать меня на язвительный тон. Я предвижу интересные времена… О нет! Не заводитесь снова. Послушайте меня.
Бет не дала сорваться с языка рвущимся из глубины души словам. Чем меньше она будет возражать, тем скорее все это закончится. Он не сможет предложить ей ничего, что побудило бы ее занять место в обленившейся и деградирующей аристократической среде. Ничего.
— Вне всякого сомнения, вы моя дочь. У меня есть еще две дочери, которые уже вышли замуж и имеют своих детей. У меня было три сына. Двое старших погибли много лет назад, а последний, мой наследник, маркиз Арден, в действительности не мой сын.
Герцог сделал паузу, давая ей возможность высказать свое мнение о нравах аристократии. Она испытывала огромное искушение именно так и поступить, но сочла, что благоразумнее будет промолчать.
— Кровь де Во текла в жилах семи поколений, она чиста и незапятнанна, — продолжал он. — Мне бы не хотелось ставить точку в ее благородном течении. Ваши дети должны продолжить наш род.
— Но ведь есть же… у вас же есть дети ваших дочерей, — нахмурилась она.
— Но они не могут унаследовать титул. Я хочу, чтобы вы вышли замуж за моего сына, и тогда его дети станут моими наследниками.
— Но ведь это кровосмешение! — в ужасе промолвила она.
— Нет. Между вами нет кровной связи, и посторонним совсем не обязательно знать, что вы — моя дочь.
— Вы не можете всерьез рассчитывать на то, что я соглашусь на ваше предложение. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Я понимаю мотивы, которые вами движут, хотя они основаны на старомодных аристократических понятиях о родовой чести, но ко мне все это не имеет никакого отношения.
— Ну что ж, в таком случае мне придется прибегнуть к запрещенным приемам. Я надеялся, что вас привлечет перспектива роскошной жизни и мне не нужно будет оказывать на вас давление, но вы не оставляете мне выбора, хотя я и восхищаюсь вашей принципиальностью. Поймите, Элизабет, я не могу допустить, чтобы эта ваша принципиальность помешала достижению моих целей. К тому же должен заметить, что не следует недооценивать могущество «старомодной» аристократии. Мисс Маллори подписала несколько закладных на это заведение, и все они у меня. Сумма, правда, небольшая, и леди сможет выплатить долги, если школа будет по-прежнему процветать. Однако если пойдут слухи о ее либеральных принципах, нравственной нестабильности…
— Но это нечестно! — потрясенно вскричала Бет. — Наши принципы касаются только нас лично и распространяются на воспитательную и образовательную программы лишь в незначительной степени.
— Знаю. Я всего лишь честно предупреждаю вас о тех методах, к которым готов прибегнуть, чтобы добиться вашего согласия. Если это не сработает, я найду другие. Достаточно одного моего слова, и мисс Маллори будет уничтожена. Вам остается подчиниться моей воле, Элизабет.
Потрясение, которое испытала Бет, было настолько сильным, что она какое-то время сидела, не в силах вымолвить ни слова. Она всегда гордилась тем, что может прекрасно обходиться без мужчин. В собственном положении внебрачного ребенка ее радовало отсутствие необходимости быть покорной дочерью своего отца. И вот теперь неожиданно она оказалась в железных тисках, из которых ей, пожалуй, не удастся вырваться.
— Мне жаль, что я вынужден огорчить вас, — произнес герцог, судя по всему, достаточно искренне. — Я восхищаюсь вами, и мне вовсе не хотелось бы сломить ваш дух. Но вы должны сделать так, как я сказал.
— Разве это не означает сломить дух? — прошептала Бет.
— Нет, это простое испытание. Лишь очень примитивная и нежизнеспособная особь не в состоянии выдержать даже одно испытание. От вас требуется всего-навсего выйти замуж за моего наследника, поселиться в его доме и родить ему детей. Ни на чем большем я не настаиваю.
— Вы просто хотите сломать мою жизнь.
— Только в одном смысле. Однако вы можете вести себя как угодно, получать образование, какое хотите, и придерживаться любых взглядов.
— А что говорит об этом ваш сын?
— Он со мной согласен. А вы, в свою очередь, предоставите ему те же свободы.
— А каковы его убеждения, если они у него есть? — язвительно поинтересовалась она.
— Об этом вы сами его спросите, — пожал плечами герцог. — Думаю, у вас найдется немало тем для обсуждения долгими вечерами в кругу семьи, но подозреваю, что его убеждения ограничиваются способностью восхищаться красивыми женскими ножками, разбираться в марках вин и святой верой в то, что свобода дана аристократии затем, чтобы делать все, что взбредет в голову.
Это было краткое описание худшего типа светского повесы, который она всегда презирала.
— Вы хотите выдать меня замуж за чудовище!
— Вовсе нет. Я прочу вам в мужья самого знатного, самого красивого и самого обаятельного жениха Англии.
Бет закрыла лицо руками. Он, должно быть, считает, что его предложение обрадует ее. Разнузданный фат!
— Если вы испытываете ко мне хоть какое-то чувство, умоляю вас, оставьте меня в покое, — взмолилась она. — Я счастлива здесь.
— Мне искренне жаль, моя дорогая, — ласково произнес герцог. — Но у меня нет выбора. А счастье, как известно, состояние временное. Когда у вас родится ребенок, вы сможете жить отдельно от мужа. Он возражать не станет, я уверен.
От этого заявления Бет похолодела. Где же хваленый идеал брака Мэри Вулстонкрофт, который основывается на высоких моральных принципах, взаимном уважении и дружбе?
— И мне придется отдаться этому человеку и носить под сердцем его детей, — с горечью проговорила она.
— К несчастью, это именно так, — кивнул герцог. — Для достижения цели не существует иного способа. Должен заметить, однако, — не сочтите меня неделикатным, — что искушенность маркиза в этих делах, возможно, сделает для вас общение с ним не таким уж неприятным.
Искушенность? Бет поежилась. И это все, что можно положить на чашу весов в противовес порядочности и уважению? Бет чувствовала, как покраснели ее щеки, но больше не собиралась прятать глаза.
— У меня ведь нет выбора, не так ли? И вам не совестно так со мной поступать?
Он не ответил, хотя, похоже, ее слова смутили его.
— Интересно, что скажет обо всем этом тетя Эмма? — добавила она безнадежно.
— Я полагаю, вам следует притвориться, что вы согласны. Если вы расскажете ей о том, что мне пришлось оказать на вас давление, она будет вынуждена отказаться от вашей жертвы. Тогда я найду другое оружие, только и всего.
— Что я должна делать? — спросила Бет, смирившись с поражением, и поднялась с кресла. Ноги ее не слушались. Герцог тоже встал и принялся натягивать перчатки.
— Я пришлю сюда Ардена, и вы познакомитесь. Затем — таковым будет общественное мнение — он безумно влюбится в вас и увезет в свой дом. По прошествии короткого, требуемого приличиями времени вы поженитесь.
— Я должна буду жить в вашем доме? — Бет еще не успела оправиться от первого удара, как на нее обрушился еще один. — А что подумает ваша жена?
— Она будет рада, — ответил герцог. — Она очень скучает по своим дочерям. Мы все цивилизованные люди, и если станем доброжелательно относиться друг к другу, от этого никому не будет вреда.
— Вздор! — заявила Бет, гордо приподняв подбородок.
* * *
Перемена, происшедшая с мисс Армитидж в последующие несколько недель, никого не оставила равнодушным. Если раньше она слыла образцом терпения и самообладания, то теперь то и дело срывалась, покрикивала на учениц и часто появлялась в классе с покрасневшими от слез глазами.
Если бы не ежедневное ухудшение политической обстановки во Франции, тетя Эмма наверняка замучила бы Бет бесконечными вопросами и советами. Бет невольно подумала, что ей есть за что благодарить Корсиканца. И все же известие о том, что Наполеон снова в Париже, внушало ей глубокий страх. Он имел наглость предложить европейским странам подписать мирный договор, чтобы тем самым вынудить их признать его правителем Франции. Однако прежние времена прошли, и теперь европейские страны объединились против узурпатора.
Воодушевление Бет по этому поводу, однако, пропало без следа, когда однажды ее снова вызвали в гостиную посреди урока. Теперь она не сомневалась, что причина этого вызова связана с ее проблемами.
Как и прежде, весть о том, что мисс Армитидж просят пожаловать в Желтую гостиную, принесла Кларисса. Бет вытерла внезапно повлажневшие ладони о передник и повернулась к двери.
— Мисс Армитидж, могу я поговорить с вами? — услышала она голос Клариссы и остановилась.
— Не сейчас, дорогая, — ответила Бет и поспешно покинула класс.
Она не стала задерживаться у большого зеркала. В конце концов, она не красавица, и если предстанет сейчас перед маркизом Арденом в самом неблагоприятном виде, то, может быть, он сам от нее откажется. Он как-никак мужчина и дворянин, на него не может распространяться власть герцога так же, как и на нее.
С этими мыслями Бет смело вошла в гостиную.
На этот раз мисс Маллори отсутствовала, но зато здесь был мужчина. Маркиз Арден.
Бет почувствовала, что теряет самоуверенность, которая, казалось, утекает в пол сквозь подметки туфель. Маркиз вовсе не был похож на разнузданного щеголя. Напротив, обладал всем, что так пугало ее в мужчинах, — высоким ростом, физической силой и надменным взглядом. Она заметила, как при виде ее в его глазах промелькнуло отвращение, но он немедленно спрятал его под безупречной галантностью, и хотя она надеялась произвести на него именно такое впечатление, уверенности ей это не прибавило.
— Мисс Армитидж, — сдержанно поклонился он.
— Милорд маркиз. — Она присела в реверансе, изо всех сил стараясь не уступать ему в надменности.
Они с минуту молча разглядывали друг друга, и наконец Бет заговорила:
— Прошу вас садиться, милорд.
Для себя она выбрала стул как можно дальше от посетителя.
Выйти замуж за такого человека? Да это просто смешно. Бет с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть.
Всем своим обликом он напоминал греческих богов, это впечатление подчеркивали его длинные светлые локоны. Глаза цвета чистого, ярко-голубого летнего неба казались странными на мужском лице. Он был выше ее на целую голову и вдвое шире в плечах. Бет выросла в исключительно женском окружении и всегда страдала из-за своего маленького роста.
Люсьен недоумевал. Ну кто поверит в то, что он мог безумно влюбиться в такую замухрышку? Уродиной ее не назовешь — черты лица у нее правильные, и фигура, скрытая под унылым платьем и скромным передником, должно быть, недурна, — но в ней нет ничего необычного. Он вздохнул. Выбора у него все равно не было.
Бет уловила этот тяжелый вздох и поджала губы. У нее пропало всякое желание попытаться завести светскую беседу.
— Идите сюда, — приказал маркиз и поднялся с кресла.
— Простите? — Она изумленно подняла на него глаза.
— Идите сюда. Я хочу разглядеть вас на свету.
— Подите к черту! — громко и отчетливо отчеканила она и с удовольствием заметила, как маркиз от неожиданности моргнул. Через мгновение его красивые губы смягчила улыбка.
— Мы с вами оба попали в переплет, согласны?
Бет немного расслабилась в надежде, что это останется им незамеченным.
— Затруднительное положение, в котором мы оказались, — затея вашей семьи, милорд, и способ его разрешения направлен к ее выгоде.
— Значит, для себя вы не видите в этом никакой выгоды, мисс Армитидж? — Он изучал ее самым циничным образом.
— Решительно никакой!
Он снова сел в кресло, на губах его остался след недавней усмешки.
— Разве в жизни нет ничего, что вы хотели бы иметь и чего у вас нет? — снисходительно поинтересовался он с видом человека, который привык покупать все, в том числе и людей.
— Свобода, — ответила Бет и тем самым заставила его перестать ухмыляться.
— Никто из нас не может быть полностью свободным, — тихо произнес он. — Мы должны пожениться, мисс Армитидж. Это неизбежно. Я, со своей стороны, обещаю относиться к вам насколько возможно деликатно. Можете мне верить.
Она отдала должное его добрым намерениям, но ей совсем не понравилось, что он чувствовал себя господином, обещающим не обращаться плохо со своим вассалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44