— Наверное, на улицах Лондона очень много таких детей, — задумчиво произнесла Бет.
— Едва ли, — возразил маркиз.
— Может быть, отдать его в школу? Обучить какому-нибудь ремеслу? — Она бросила на него умоляющий взгляд.
— Может быть, — вздохнул он.
Бет торжествующе улыбнулась, а он укоризненно покачал головой.
Наконец экипаж остановился. Маркиз помог дамам выйти и расплатился с кучером. Как только карета отъехала, из густой тени вынырнула маленькая фигурка.
— Все в порядке, милорд, — с гордостью доложил Робин. — Вас ждут.
— Отличная работа. Отправляйся на кухню и жди нас. — Люсьен подошел к двери и постучал. В тот же момент дверь распахнулась, и Бланш впустила гостей в дом.
Бет отметила, что дом Бланш был очень уютно и со вкусом обставлен. Он совсем не походил на жилище особы легкомысленного поведения. Чувствуя себя несколько скованно, она тем не менее с интересом рассматривала Белую Голубку. Вблизи та оказалась не менее привлекательной, чем на сцене. Молочная кожа, на щеках легкий румянец, огромные глаза, опушенные густыми ресницами, — и никакой косметики. Простое белое платье из легкого муслина, украшенное скромными кружевами, подчеркивало достоинства ее фигуры — полную грудь, грациозную стать, красиво изогнутую высокую шею. Белокурые волосы красавицы были стянуты на затылке в простой узел. Бет чувствовала себя невзрачным пони, стоящим рядом с породистым скакуном.
Но хуже всего было то, что Бланш производила впечатление доброй и умной женщины. Мэри Вулстонкрофт наверняка раскритиковала бы женщину, которая посвятила свою жизнь удовлетворению мужского тщеславия. Но что дурного можно сказать о той, которая, будучи наделена талантом, использует для покорения мужчин еще и мозги?
Бланш продемонстрировала большой такт, отступив в тень и предоставив Люсьену самому руководить этой необычной ситуацией.
— Бет, позвольте представить вам Бланш Хардкасл. — Эти слова сразу разрядили обстановку. Бет протянула Бланш руку.
— Очень рада познакомиться с вами, миссис Хардкасл. И я очень благодарна вам за помощь.
Бланш пожала ей руку с теплой улыбкой, но, заметив странное пятно на ее лице, вопросительно взглянула на маркиза.
— А это Кларисса Грейстоун, — поспешно проговорил он. — Именно ей нужна ваша помощь.
Кларисса чувствовала себя неуютно в обществе Белой Голубки. Сначала она слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки и присела в реверансе.
Бланш проводила их в гостиную.
— Расскажите мне подробно, в чем дело, и я постараюсь сделать все, что смогу.
Люсьен коротко обрисовал ситуацию. К немалому удивлению Бет, Бланш тут же встала на сторону Клариссы.
— Лорд Деверил — настоящее чудовище. Даже если половина тех историй, которые я про него слышала, правда, ему нельзя позволить прикасаться даже к деревенской девке, не то что к порядочной леди. Я с радостью дам вам приют, мисс Грейстоун, но это лишь временная мера. Вам следует подумать о том, как вы намерены жить дальше.
— Я знаю, — тихо ответила Кларисса. Она была бледна и выглядела очень усталой. — Но я пока ничего не могу придумать. Сегодня был самый ужасный день в моей жизни! — Она разрыдалась.
— Если вы не возражаете, миссис Хардкасл, хорошо бы ее уложить в постель, — проговорила Бет, успокаивая девушку. — У нас еще будет время обо всем поговорить.
Бланш проводила их наверх в маленькую комнатку и проследила за тем, чтобы у Клариссы было все необходимое. Оставив ее наверху с Бет, она в задумчивости спустилась в гостиную. Люсьен сидел в своем любимом кресле и спокойно потягивал бренди.
— Мне понравилась твоя жена. Если, конечно, я имею право говорить о ней, — произнесла она.
— Говори что хочешь. После того как я нарушил все правила приличия, принятые в моем кругу, у меня нет ни малейшего желания играть словами.
Бланш не понимала, отчего он пребывает в таком ужасном расположении духа, но с трудом удерживалась от смеха при виде его мрачной физиономии.
— У тебя неприятности, любовь моя?
— Ты не сердишься, что я привез к тебе эту девушку? — Он смущенно взглянул на нее.
— Нет. Но я немного удивлена, что тебя беспокоит ее судьба. Никогда не думала, что ты филантроп.
— Брак сделал из меня другого человека, — натянуто улыбнулся он.
— Тогда почему у твоей жены на щеке синяк? — осторожно поинтересовалась она.
Люсьен выпрямился в кресле и взглянул на нее с той надменностью, которая отличала представителей знатного рода де Во. Бланш не мигая выдержала его взгляд. В тишине комнаты громко тикали часы. С верхнего этажа доносились приглушенные голоса.
— Я ударил ее, — признался он и одним глотком осушил бокал.
— Из-за того, что она захотела помочь этой бедняжке? — Бланш снова наполнила его бокал.
— Нет. — Люсьену невмоготу было рассказывать Бланш эту отвратительную историю, но ему хотелось выслушать ее мнение. Его бывшая подруга была умна и, несмотря на молодость, уже имела достаточно богатый жизненный опыт.
— Ничего, со временем тебе станет легче, — утешила она.
— Мне? Но ведь пострадал не я, — удивился он.
— Разве ты не пострадал, мой дорогой?
— Да, пожалуй, ты права. — Он помрачнел. — Но как быть с Бет? Разве ей ты не сочувствуешь?
— Запомни: женщины не способны прощать до бесконечности. Если ты еще раз поднимешь на нее руку, она наверняка размозжит тебе голову кочергой.
— Ты бы так поступила на ее месте?
— Когда-то я поступила так на своем. Мой отец постоянно бил мать. С тех пор я дала себе слово, что если мужчина когда-нибудь поднимет на меня руку, он сделает это в первый и последний раз.
Наверху хлопнула дверь.
— Слава Богу, что я никогда не поддавался соблазну тебя ударить, — улыбнулся маркиз.
— Интересно, почему? Мы иногда ссорились, и ты, случалось, выходил из себя. Но готова поклясться, что никогда прежде ты не бил женщину.
Люсьен рассматривал на свет янтарную жидкость в бокале.
— Ты действительно хочешь это знать?
—Да.
— Дело в том, что я до сих пор не любил ни одну женщину, — ответил он задумчиво. — Впрочем, причина не только в этом.
Спускаясь по лестнице, Бет услышала эти слова и замерла на месте. Признание в любви согрело ей сердце, но поправку к нему она не расслышала.
— А в чем же еще? — с интересом спросила Бланш.
— Не припомню, чтобы когда-нибудь я был более несчастен, чем в последние несколько недель. Я забыл, когда в последний раз спал спокойно.
— Что ж…
— Это не то, что ты думаешь, черт побери!
— О!
Восклицание Бланш было настолько красноречивым, что Бет невольно залилась румянцем. Она понимала, что должна спуститься к ним, но смущение и любопытство заставили ее остаться в укрытии.
— Даже при том, что теперь у меня поселилась эта девушка, в доме найдется еще одна свободная кровать. На твоем месте я бы не стала это откладывать. Вам обоим сразу станет легче.
Маркиз громко рассмеялся. Бет пылала от стыда. И от вожделения. Но ведь совсем недавно ей было незнакомо это чувство.
— Откровенно говоря, — посмеиваясь, заметил Люсьен, — мне всегда казалось, что в таком деле нужно соблюдать приличия.
— Ты дурак. При чем тут приличия?
— Бог его знает. Пожалуй, мне лучше уйти отсюда, пока ты меня не соблазнила.
Бет, почувствовав, что разговор принимает опасное направление, спустилась вниз — и нос к носу столкнулась с Люсьеном.
— И как долго вы подслушивали? — невозмутимо поинтересовался он.
— Достаточно долго.
— Что ж, может быть, нам действительно стоит принять предложение Бланш и воспользоваться ее кроватью?
Бет, покраснев, покачала головой. Хотя в ней продолжал бушевать неутоленный голод, пламя постепенно угасало, момент миновал. Она не могла представить себе, что их первая близость будет происходить в этом доме. Она повернулась к Бланш:
— Еще раз большое спасибо, миссис Хардкасл. Спасибо за все.
Бланш ответила ей понимающей улыбкой. Бет вдруг поймала себя на том, что ей нравится эта женщина. В этой несколько двусмысленной ситуации Бланш вела себя как настоящая подруга, чего едва ли можно было ожидать от мисс Маллори или любой другой женщины.
Бет и маркиз вышли из дома и остановились на тротуаре.
— Что теперь? — спросила Бет.
— У меня в голове путаница, — рассмеялся Люсьен. — Прежде всего у нас нет экипажа.
В этот момент из двери, ведущей в кухню, неторопливо вышел Робин, на ходу дожевывая булку с изюмом.
— Робин, ну-ка скажи, у нас есть шансы найти в этом районе кеб в такое время?
— Шансов мало, милорд.
Они направились к Мальборо-сквер пешком, Робин держался сзади на некотором расстоянии.
— Наверное, стоило оставить вас у Бланш, а потом прислать за вами карету, — проговорил маркиз.
— Тогда почему вы этого не сделали? — спросила Бет, радуясь возможности прогуляться и подышать свежим воздухом.
— Я побоялся оставить вас с ней наедине, — признался он. — У нее голова забита опасными идеями.
— У меня тоже, — хмыкнула Бет.
Он остановился и положил руки ей на плечи. Прямо посреди улицы. На глаза ее навернулись слезы, и она благодарно ткнулась лицом ему в грудь.
— В том, что я ударил вас сегодня, нет никакого смысла. Я повел себя как настоящий дикарь, полностью утративший над собой контроль. Обещаю, ничего подобного больше не повторится. Даже если вы заведете себе сотню любовников. Я никогда не прощу себя за эту жестокость.
— Мы уже говорили об этом, Люсьен. Зачем все начинать сначала? Я устала и хочу спать.
Маркиз поднял ее на руки.
— Не можете же вы нести меня до самого дома? — возразила она.
— Мы от него в пятидесяти метрах, моя ласточка.
— Неужели мы войдем через парадный подъезд? Сбоку есть маленькая дверь для угольщиков.
— Еще не хватало, чтобы я проникал тайком в собственный дом! — Он осторожно опустил ее на землю. — Впрочем, будет лучше, если вы войдете в него сами. Иначе лакей решит, что вы пьяны. Робин, отправляйся к себе. Я прикажу Дули дать тебе возможность как следует выспаться.
— А что подумает лакей? — спросила Бет, когда он ласково обнял ее за плечи и повел к высоким резным дверям.
— Одно из преимуществ нашего положения в том, дорогая, что нам не нужно об этом думать.
Бет убедилась в том, что еще не в полной мере принадлежит к высшему сословию, когда при виде изумления на лице молодого лакея почувствовала, что щеки ее неудержимо краснеют.
Их внезапное появление поразило лакея еще и тем, что появились они вдвоем среди ночи, да еще и пешком, к тому же ни одна живая душа не видела, как маркиза выходила из дома.
— Доброе утро, милорд, миледи. — Строго следуя этикету, он с поклоном приветствовал их.
Бет прямиком отправилась к себе в комнату. Она уже спала, когда вошел Люсьен и снял с нее платье и туфли. Бет проснулась и сразу вспомнила события прошедшего дня.
— Я действительно имела в виду то, о чем написала в записке, — сонно пробормотала она.
— Не беспокойтесь. — Он ласково убрал прядь волос с ее лба. — Обещаю, что завтра ночью ничто не помешает нам решить наши проблемы.
* * *
На следующее утро Бет проснулась оттого, что Редклиф раздвинула шторы и впустила в спальню яркий солнечный свет. Горничная начала готовить чай, но вдруг замерла на месте.
Бет обнаружила, что спала в нижней юбке, а представить себе, как выглядит сейчас ее лицо, вообще было страшно. Что она может сказать в свое оправдание? Ведь прислуге наверняка известно, что они с маркизом вернулись домой только под утро.
— Мы отвозили мисс Грейстоун, и я упала по дороге. Принесите мне зеркало, пожалуйста.
Одного взгляда было достаточно, чтобы прийти в ужас: на правой щеке отчетливо проступало фиолетовое пятно.
— Пожалуй, сегодня я не буду выходить, — решила Бет, видя, что горничная не поверила ни одному ее слову. Она пожалела о том, что не обладает прирожденным высокомерием де Во, которое могло бы уберечь ее от необходимости оправдываться. — Постарайтесь избавить меня сегодня от посетителей.
— Слушаюсь, миледи. Жаль только, что вы ничего не приложили к щеке сразу же.
Жуя тост, Бет морщилась от боли, но вообще-то все было не так страшно.
— А сейчас можно что-нибудь с этим сделать, Редклиф?
— Говорят, в таких случаях помогают уксусные примочки… А еще специальная мазь. Но по-моему, лучше воспользоваться косметикой. — Горничная всем своим видом выражала неодобрение. Интересно, она догадывается о том, что маркиз ее ударил? И не будет ли это очевидно для остальных домочадцев и слуг? Эти мысли укрепили ее решимость остаться у себя в комнате.
— Давайте попробуем мазь. Мне бы не хотелось весь день пахнуть уксусом. А потом вы раздобудете румяна, если мне придется выйти из дома.
Когда Люсьен вошел в ее будуар, она сидела за столом и читала, прижимая к щеке пропитанную мазью тряпицу. Она поспешно убрала компресс и приветливо улыбнулась мужу, стараясь не поворачиваться к нему лицом. Но эта хитрость не помогла. Он подошел и развернул ее лицо к свету. Его губы сжались в тонкую линию. Он выглядел измученным и невыспавшимся.
— Если вы больше никогда не захотите остаться со мной наедине, это будет только справедливо, — вздохнул он.
— Это смешно и к тому же не вполне прилично, — фыркнула она.
— Мы стыдливы, не так ли? — Он улыбнулся.
— Вы бросаете мне вызов, милорд маркиз? — Бет вовремя заметила, что он шутит, и не стала ввязываться в серьезный спор.
— Мне пришло в голову, что если бы мы поспорили, а я при этом сохранил самообладание, это вернуло бы вам уверенность, — проговорил он, присаживаясь на край стола и беря ее за руку.
— А разве я выгляжу неуверенной? — Она поднесла, его руку к губам и поцеловала ее. — Прошу вас, Люсьен, забудьте о том, что случилось. Я знаю, это никогда больше не повторится. К тому же я не собираюсь давать вам повод так сурово меня наказывать.
— Но вы с самого начала мне лгали. — Он привлек ее к себе. — И вот к чему это привело.
— Нет. — Она прижалась к его груди. — Этот случай только вселил в меня уверенность. Вас терзали подозрения, но вы не причинили мне серьезного вреда. И к тому же теперь страдаете.
Он приник к ее губами, и в этом страстном поцелуе было все: и раскаяние, и любовь, и желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44