— поинтересовался царь.
— В Пергаме!
— Ах, в Пергаме! — протянул Евн, обращаясь к своему окружению. — А я думал где-нибудь в Скифии!
Хохот раздался еще громче.
— Я понимаю, это далеко… — смутившись, пробормотал Прот. — Чтобы добраться туда, нужен корабль. Но я… готов купить его!
— А какой тебе нужен корабль? — подал голос сидевший у ног царя безобразный шут. — Военный римский? Египетский? Финикийский? А может быть, торговый греческий?
— Пожалуй… военный римский! — подумав, выпалил Прот, и вздрогнул от нового взрыва хохота. Теперь уже смеялся сам Евн.
— Но тебе также понадобятся и гребцы! Много гребцов! — поднял скрюченный палец шут. — Ты что — готов купить и их?
— Конечно! — уверенно кивнул Прот, не понимая причины веселья.
— Довольно! — раздался неожиданно голос Евна. — Дайте ему золотой статер из тех, что вы принесли сегодня. Он достаточно повеселил меня!
Оттолкнув ногой шута, царь дал знак Серапиону приблизиться. Когда тот покорно наклонил перед ним голову, шепнул:
— Не сводить с этого пергамца глаз ни днем, ни ночью, следовать за ним всюду! Узнать, на какие деньги он собирается купить корабль и гребцов!
Евн отпустил новоиспеченного коменданта Тавромения, и его взгляд остановился на стоящем неподалеку от трона Клеобуле.
— А-а, старый знакомый, земляк моего верного Фемистокла! — приветливо протянул он. — Ты, наверное, убил так много мессанийских господ, что даже не смог донести все руки? А? Или мешок с ними у тебя за спиной? Так развязывай его быстрее, и ты — свободен!
Клеобул вздохнул и развел руками:
— Я не смог…
— Что не смог? — удивился царь.
— Убить господина…
— Не слышу! Громче! — приложил ладонь к уху Евн. — Чтобы все слышали!
— Я не смог убить господина! — выкрикнул Клеобул, доведенный до отчаяния издевательством царя.
— Тогда и я ничем не могу помочь тебе! — деланно вздохнул Евн и, поджав губы, сухо приказал охранникам: — Этого Афинея заковать и отправить в рабский эргастерий вместе с теми рабами, которые не оказали мне поддержки при взятии Мессаны!
3. Четыре таблички
Старый Армен, едва волоча ноги от усталости, наконец, выбрался на шумную торговую улицу.
«Где-то здесь должно быть жилище этого Писикрата! — подумал он, озираясь среди многочисленных лавок, торговавших мясом, рыбой, овощами и вином. — Но где?..»
Он склонился в почтительном поклоне перед идущим мимо афинянином и протянул ему дощечку с адресом купца.
Прохожий, не останавливаясь, брезгливо взял нагретую за пазухой раба навощенную дощечку, на ходу прочитал вслух:
— «В середине Дромоса, между харчевней Аркесила и горшечной Андроника, по правой стороне». Там! — махнул он рукой в сторону самых больших лавок.
К счастью, указанный афинянином дом Писикрата оказался совсем рядом. Проходя мимо харчевни, где бедняки торопливо уплетали куски лепешек с сыром и мясом, запивая вином, Армен сглотнул слюну, и уже через минуту постучал в дверь одной из самых крупных лавок Дромоса.
— Кого еще там несет? — послышалось ворчание. Дверь приоткрылась, и Армен увидел молодого мужчину. Разглядев раба, он недовольно пробурчал:
— Мы уже закрылись!
— Но я от Писикрата! — воскликнул Армен. — Послан к вам вашим отцом!
— Пропусти его, Эртей! — послышалось из глубины лавки, и Армен проскользнул в открывшуюся дверь.
— Тут все написано! — пробормотал он, протягивая дощечку сидящему за столом чернобородому мужчине, похожему на Писикрата.
Тот сделал знак брату. Эртей принял из рук Армена дощечку:
— Почерк отца! «Делайте все так, как скажет этот раб!» И что же ты должен нам сказать? — удивленно взглянул он на Армена.
Армен виновато пожал плечами и начал издалека:
— Ваш отец вез товары на «Афродите»…
— Ну! — заторопил его Эртей.
— По дороге на корабль напали пираты! Они схватили вашего отца… затолкали в душный трюм…
— Мирон, наконец-то мы с тобой богаты! — шепнул Эртей.
— Тс-сс! — остановил его брат. — Мы же не знаем самого главного — где спрятаны деньги!..
— Проклятье!
— Так говоришь, отец в плену? — спросил Мирон.
— Да, — кивнул Армен.
— И что же он велел передать нам?
— Ваш отец послал меня за выкупом. Я привезу ему полталанта, он отдаст их пиратам, и они сразу отпустят его!
— А не обманут?
— Нет! — вспоминая слова Диокла, заверил Армен.
Братья переглянулись.
— А что еще велел передать нам отец? — упавшим голосом спросил Мирон.
— Больше ничего!
— Как?! — вскричал Эртей. — Разве он не сказал тебе, где спрятаны его…
— Скажи! — отталкивая брата, спросил Мирон. — Может, ты забыл об этом по дороге? Вспомни, не велел ли тебе еще что передать отец?
— Клянусь! — прижал ладонь к груди Армен и ощутил твердость трех дощечек, напомнивших, что ему нужно спешить. — Я передал только то, что слышал. Больше я ничего не знаю. Умоляю, дайте мне поскорей полталанта!
— Проклятье! — пробормотал Мирон. — Так отец будет держать нас в узде всю жизнь! Спрятать все свои сокровища и оставить нам одни долги!
— Да он просто издевается над нами! — воскликнул Эртей.
— Издевается? — усмехнулся Мирон. — Нет — он знает, что делает! Теперь мы обязаны выкупить его у пиратов! Да что пираты — умри он, и мы, не зная, где его сокровища, выкупим его даже из царства мертвых! Эй! — вспомнил он об Армене. — Значит, полталанта?
— Да, господин!
— А хватит? — испуганно спросил Эртей. — Может, дать больше?
— Дадим на всякий случай талант! — решил старший брат, наполняя большой кожаный кошель золотыми статерами и протягивая его Армену. — Чтобы пираты наверняка отпустили отца! Смотри не заговаривай в дороге ни с кем из встречных! А как только увидишь отца, скажи ему, что Мирон немедленно отдал эти деньги и даже дал больше, чем он просил! Скажи также, что я буду молиться до его приезда богам!
— А от меня передай, что я дал обет посетить дельфийское святилище, если только пираты отпустят его! — торопливо воскликнул Эртей, затворяя дверь за рабом.
Оказавшись на улице, Армен услышал приглушенные голоса братьев:
— Старая лиса! Даже на волоске от смерти не сказал нам, где все его деньги!
— Беда! Беда! Если этот раб обманет нас или сдохнет по дороге — мы нищие!..
Спустя четверть часа Армен уже входил в скромный дом родителей лекаря.
— Я послан к вам Аристархом, сыном Артимаха! — сообщил он, оглядывая дешевую мебель и глиняную посуду по углам.
— Да, это наш сын! — с гордостью подтвердила пожилая женщина, вводя раба на кухню.
— Вот письмо, написанное его рукой! — достал из-за пазухи дощечку Армен.
Мать Аристарха поднесла дощечку к глазам, погладила ее и со вздохом сожаления протянула рабу:
— Мой сын — ученый, а я даже не умею читать. Прочти мне!
— Я тоже не умею! — признался Армен, но, вспомнив, что было написано в письме Писикрата, добавил: — Правда, я знаю, что там написано!
— Так говори же!
— Дорогие мама и отец! — прибавил от себя Армен, желая хоть как-то смягчить черную весть. — Сделайте все так, как скажет этот раб.
— Артимах! — крикнула женщина. — Ты слышал, наш сын просит о чем-то!
— Да слышу, слышу! — послышалось кряхтение, и вслед за ним раздался странный звук, словно в комнате переставляли клине.
Армен повернулся к двери и замер.
На кухню, отталкиваясь от пола неестественно длинными руками, втискивался безногий старик.
— Покажи! — хрипло потребовал он, и Армен протянул ему дощечку.
— «Дорогие мама и отец…» — прищурился старик. — Все верно! «Шлю вам свою прощальную весточку не из желанного Пергама, а из трюма пиратского корабля…»
— Пиратского? — охнула женщина.
— «Не сегодня-завтра меня продадут в рабство. Но не спешите отчаиваться! Со своей профессией я не пропаду. Буду лечить своих господ… А там как знать — может, и выкуплюсь, и мы снова будем вместе! Раб, который принесет вам дощечку такой же пленник, как и я. Он будет говорить вам о выкупе — не слушайте его. Во-первых, у вас нет таких денег. А, во-вторых, даже если бы вы их собрали, я бы все равно не принял их, потому что не могу украсть у вас пусть не очень сытную, но все же безбедную и спокойную старость, которую вы заслужили всей своей жизнью. Дайте лучше этому рабу красный амфориск, что на верхней полке в подвале. Он очень болен, и отвар, что в нем, поможет ему в пути. Ты же, отец, мажь моим лекарством культи утром и вечером. Простите — меня уже торопят. Да хранят вас боги! Ваш Аристарх.»
Старик уронил дощечку и опустил голову.
— Даже в плену у пиратов он думает больше о нас, чем о себе! — выдавил он. — В детстве, бывало, часами следил за ящерицами. Выменивал на них у ребятишек все свои школьные завтраки! Потом отрывал у них хвосты, выкармливал разными травами и следил, как у них отрастают новые… Говорил, что придет день, когда и у меня отрастут ноги, которые я потерял в Риме, пока был там заложником. Ноги, правда, не выросли от его мази, но болят по ночам куда меньше, чем прежде…
— Сколько же нужно денег, чтобы вызволить нашего Аристарха? — спросила женщина, возвращаясь из подвала и протягивая Армену красный амфориск.
— Целых полталанта!.. — опустил глаза раб.
— О боги!
— У нас никогда не было таких денег! — утирая слезы, объяснил старик. — Даже если мы продадим дом и поселимся на улице, если продадим все, что имеем — мебель, кувшины, все равно нам не набрать и сотой части нужной суммы!
— А вы не можете одолжить у кого-нибудь? — спросил Армен.
— Кто рискнет дать такие деньги беспомощным старикам, которых ни к суду нельзя привлечь, ни даже продать в рабство! — вздохнул Артимах и замахал руками на раба: — Уходи!
Армен попятился, вышел за порог. Отхлебнул глоток терпкой жидкости из амфориска. И заторопился прочь со двора, услышав в доме причитания матери Аристарха и глухой плач Артимаха.
Отвар придал ему сил. Он быстро шел по улицам Афин, пока не остановился перед домом, который, как было сказано в дощечке триерарха, стоял «В квартале Милете, недалеко от булочной Суниада, по левой стороне». Он долго колотил железным молотком в дверь и уже собрался уходить, как ее открыла испуганная молодая женщина.
— Слава богам! — с облегчением выдохнула она. — Это не Конон!
— А кто? — послышался мужской голос.
— Я — раб Эвбулида, от триерарха Конона! — объяснил Армен и протянул дощечку. — Он попал в плен к пиратам…
Не выслушав до конца вестника, женщина ушла в комнату и вернулась с тяжелым кошелем.
— Вот. Здесь ровно полталанта.
— Но откуда ты знаешь?.. — поразился Армен, пряча кошель за пазуху.
— Не первый раз! — усмехнулась жена триерарха.
— И ты ни о чем не хочешь спросить меня?!
— Не первый раз! — повторила женщина и умоляюще посмотрела на раба: — Я сразу тебе открыла дверь, понял? Так и скажешь триерарху: его жена была дома одна! — протянула она драхму. — А еще лучше, меня вообще не было дома! Я была…
— В храме! — подсказал из комнаты мужской голос.
— Верно! А деньги тебе дал…
— Твой управляющий!
— Иди! — подтолкнула Армена женщина. — Пираты — народ нетерпеливый, ждать не любят!
«Сколько домов в Афинах, и до чего же они разные!» — подумал Армен, вновь оказавшись на улице.
Он с грустью вспомнил родителей Аристарха, их жилище, такое же скромное, как и дом Эвбулида, отпил глоток из амфориска и заторопился к храму Аполлона, возле которого находился указанный в последней, четвертой дощечке, дом.
Вышедший на стук привратник проводил его в комнату, посреди которой стояла красивая женщина.
— Кто это? — брезгливо спросила она, показывая пальцем на Армена.
— Я — раб Эвбулида… — привычно начал Армен.
— А-а, понятно! — усмехнулась хозяйка. — Еще одного дружка моего мужа? Передай же своему Эвбулиду, пусть один теперь идет к бесстыдным гетерам и флейтисткам. Клеанф отплыл в Египет, и хвала богам, — это надолго!
— У меня письмо от твоего Клеанфа! — возразил Армен, доставая дощечку.
Женщина двумя пальцами взяла ее, лениво пробежала глазами.
— «Спасай меня, моя ненаглядная!» — покачала она головой. — Он тратит все деньги на вино и гетер, а я потом должна спасать его от безденежья?
— Твой муж в плену у пиратов! — сообщил Армен. — Чтобы выкупиться, ему нужны полталанта!
— Прошлый раз, когда он уезжал в Этолию и проигрался там дочиста в кости, это называлось нападением беглых рабов! — язвительно усмехнулась хозяйка. — А теперь уже пираты!
Она вышла из комнаты и, вернувшись, бросила под ноги Армену звякнувший о пол кошель. Раб торопливо нагнулся за ним, положил за пазуху, как можно туже перетянув поясом хитон.
— Я могу идти? — робко спросил он.
— Конечно! — кивнула хозяйка. — И передай Клеанфу — пусть в следующий раз придумает что-нибудь более интересное!
— Но я говорю чистую правду! — остановился Армен. — Твой муж действительно сейчас в пиратском трюме!
— Значит, Клеанф у пиратов?.. — удивленно переспросила хозяйка.
— Да! И они отпустят его, если до захода солнца я передам им выкуп! — пробормотал Армен, чувствуя себя неловко под ее пристальным взглядом. — И не приведу за собой охрану… — шепотом докончил он.
— А если ты опоздаешь? — заинтересованно спросила хозяйка. — Или пираты увидят погоню?
— Тогда они сразу уйдут в море, и твой муж и мой господин — погибли! — воскликнул Армен. — В лучшем случае пираты продадут их в рабство.
— Клеанф — раб! — пробуя слова на вкус, произнесла женщина. — А я — вдова! — последнее слово особенно ей понравилось, и она повторила его несколько раз. — Клянусь несчастной Герой, у которой Зевс будет похлеще моего Клеанфа, на этот раз я услышала действительно интересную новость! И, кажется, знаю, что делать…
Она шагнула к двери, и привратник услужливо распахнул ее перед ней.
— Раба держи здесь до моего прихода! — приказала хозяйка. — А я пошла к архонтам!
— Зачем? — охнул побледневший Армен, напуганный приказом хозяйки.
— Затем, что ты покажешь им место, где тебя будут ждать пираты!
— Но это погубит твоего мужа!
— А может, я как раз и хочу этого! — усмехнулась хозяйка. — И вообще, что ты, раб, можешь понимать в делах свободных людей? Оставайся здесь и жди меня. Привратник накормит и напоит тебя!
Оставшись вдвоем с рослым рабом, Армен даже не притронулся к жареному мясу и вину, внесенному поваром из кухни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73