— озадачился он.
— Это просто возмутительно! — прошипела Узелок прямо Витьке в лицо. — Куда б я не приехала, везде — эта, и везде детей пытается забрать! Уж больно мне это подозрительно!
— Нет, я должна была мультиковских детей в детдом отдать, да, Витенька? — зло выкрикнула я.
— Ну не должна конечно, — кивнул он. — Молодец что их себе забрала, что и говорить.
— Я закрыла глаза на то что вы не приходитесь Березняковым родственницей, — продолжала истерику тетка. — Я решила, что раз девочка вас хорошо знает, то лучше и правда вам их отдать. Ну а Колесниковой вы кто? Двоюродная сестра, да?
— А кто такая Колесникова? — озадачилась я.
— Задержанная, — хмуро пояснил Витька.
— Вот, — даже имени не знает, а ребенка хочет забрать! — рявкнула Узелок.
Витька посмотрел на меня как на больную и рявкнул в тон:
— Ты чего, совсем сбрендила? У тебя и так двое Наташкиных детей дома, куда тебе и этот?
— Витя, — твердо ответила я. — Не могу я его в детдом отдать. Меня Юля Христом попросила, чтобы я его к себе взяла.
— Ну заберешь — и что? — снова рявкнул он. — Тебе Березняковских детей растить лет пять как минимум, а еще и этот!
— Ой, знаешь, — устало сказала я. — Где двое, там и трое. В конце концов не навек же я детей беру, наверняка потом объявятся родственники и разберут.
Узелок во время разговора слегка растерянно смотрела на нас с Витькой.
— А, — в сердцах махнул он рукой, — делай что хочешь! — Только подумай, кто тебя, дуру, с тремя детьми замуж-то возьмет, а?
— Повозникай еще — ты и возьмешь, — с угрозой сказала я.
— Все, сил у меня больше нет! — и Витенька хлопнул дверью.
Мы с Узелком остались на кухне.
— Я правда не могу его в детдом отдать, — жалобно сказала я. — Меня его мать Христом просила.
— Больше я вам детей не отдам, — каменным голосом сказала Узелок.
— Ладно, — вздохнула я, вспомнив, что у меня нет с собой денег чтобы выкупить младенца. — Давайте так — сначала надо купить малышу смеси и накормить, потом уж я его и отдам вам.
— А тут что, смеси нет? — подозрительно уставилась она на меня.
— Смотрите, — кивнула я в сторону шкафчиков. — Я во всяком случае не нашла.
Узелок посмотрела на хнычущего младенца и согласилась.
— Хорошо, поехали.
Я отправила ее вниз, в служебную машину, а сама вышла в коридор, нашла Витьку и склонилась к его уху:
— Витенька, дай двести рублей, потом отдам. Малышу по пути надо смеси купить, а у меня с собой нисколько нет!
Витька посмотрел на меня тяжким взором:
— Все же забираешь?
— Ну а что делать? — вздохнула я. — Куда его девать — то?
Витька вытащил из кармана кошелек и молча отсчитал мне четыре полтинника.
Я быстро чмокнула его в щечку, закутала в детской Димку потеплее и пошла вниз.
Узелок сидела в машине с каким-то дядькой — водителем.
— Сейчас в магазин за детским питанием, пожалуйста, — попросила я его.
Дядька хмуро посмотрел на меня, но ничего не сказал, завел свой тарантас и мы поехали. Около магазина он и впрямь остановился, я купила банку питания и сказала, опять же обращаясь к водителю:
— А вот теперь поехали на Кирова.
— Чего я там забыл? — покосился на меня водитель.
— Живу я там, — любезно пояснила я. — Ребенка надо накормить и вообще подготовить. Согласны? — И я в упор посмотрела на Узелка многообещающим взором.
Та молча кивнула.
Водитель крякнул, но на Кирова поехал. Лишь буркнул:
— Какой дом?
— Четвертый, элитный жилкомплекс, знаете?
— Знаю, — сказал мужик и подозрительно покосился на мою бомжовскую куртку.
Я тем временем достала сотовый, натыкала номер охраны, которая дежурит в холле нашего дома и сказала:
— Добрый день, Андрей. Это Магдалина Константиновна из двенадцатой. Узнал?
— Здравствуйте, конечно узнал, — бодро отозвался охранник.
— Андрей, я возвращаюсь с маскарадной вечеринки и на мне костюм бомжихи. Ты меня, надеюсь, признаешь и пустишь домой?
— Да неужто я вас да не узнаю?
Я лишь хмыкнула и отключилась. Я б сама себя сейчас не узнала.
Около дома я посмотрела на Узелка:
— Вы, разумеется, пойдете ко мне?
— Разумеется, — сухо кивнула она.
Мы с ней выгрузились и пошли ко мне домой.
Охранник в холле хихикнул при виде меня:
— Отлично замаскировались, Магдалина Константиновна!
Я кивнула ему в ответ, спеша к лифту.
Мы с Узелком поднялись в мою квартиру, я сразу же ринулась на кухню — готовить смесь, по пути сообщая Узелку:
— Женщина, мы же все люди, и должны помогать друг другу. Понимаете? Ути — пути, чебурашечка мой, сейчас я тебя накормлю, не рыдай ты так горько!
Узелок семенила за мной и возмущалась:
— И речи не может быть, что бы вам отдать ребенка, вы ему никакой родственницей не являетесь, как вы можете его забрать?
Я быстренько сделала смесь, и принялась чайной ложечкой кормить бэби.
— Тут бутылочка с соской нужна! — неодобрительно сказала Узелок.
— Мда? — с уважением посмотрела я на нее, достала сотовый и набрала Серегин номер.
— Аллё, — сонно отозвался он.
— Серега, срочно беги в аптеку на углу! — закричала я.
— Магдалиночка, что случилось? — голос его даже немного сел от испуга.
— Ничего не случилось, но случится! — рявкнула я. — Мне срочно нужна бутылочка с соской для младенца!
— Для младенца? — раздельно переспросил он.
— Да! — нетерпеливо сказала я. — Ну, так ты поможешь, или нет?
— Хорошо, — вздохнул он.
— Детям скажи чтобы поднимались ко мне! — велела я.
— Ладно, — вздохнул он.
Я засунула сотовый под свитер и снова принялась кормить малыша с ложечки:
— Вот так, чебурашечка, за маму ложечку, за папу… Сейчас тебе бутылочку принесут, и попируешь вволю, а пока уж как придется…
— Женщина! — не выдержала Узелок.
— А что «женщина»? — не отрываясь от кормления, спросила я. — Как видите, у меня условия и средства для содержания детей есть, и уж получше чем в детдоме.
— Не вам решать, где лучше, а где хуже, — буркнула она. — У меня предписание.
— Вы бы, не дай бог что с вами случилось бы, что предпочли для своего ребенка — мой дом или детдом? — задумчиво спросила я.
В дверь несильно побарабанили.
— Открыто! — крикнула я.
Тут же раздался топот маленьких ножек и девчонки с воплем повисли на мне.
— Тетечка Магдалиночка, а мы такие мультики смотрели сейчас!
— Тета Мамалина…
— На ручки никого взять не могу! — ласково ответила я. — Видите, тут я вам братика нашла!
Катька с сомнением потрогала маленький сверток с «братиком», а Настя деловито спросила:
— Ой! В магазине купили? И за сколько?
Я кашлянула, покосилась на Узелка и дипломатично ответила:
— Аист принес, вот только — только улетел.
Девчонки сорвались с места и дружно понеслись к окну.
— Смотри, смотри, летит что-то! — закричала Настя.
Катька радостно завизжала.
— Ну так что, поможем друг другу? — тихонько шепнула я Узелку.
— Так а как? — так же тихонько шепнула она.
— Пойдемте! — я встала, пошла в прихожую — холл и достала из сумки кошелек. — Пять тысяч, как обычно?
— Так ведь теперь еще и водитель в курсе, — засмущалась она
Я понятливо кивнула и достала десять тысячных бумажек.
Узелок их с достоинством взяла, после чего достала из сумки несколько бумажек и подала мне.
— Что это? — не поняла я.
— Так на ребенка документы, — объяснила она. — Медицинская страховка и свидетельство о рождении. Только имейте в виду — если родственники объявятся — ребенка надо будет отдать.
— Разумеется, — кивнула я. — Родственникам малыша отдам. Мне главное — чтобы он в детдом не попал.
Тут в дверь позвонили.
— Открыто! — крикнула я.
На пороге появился Серега с пакетом в руках.
— Бутылочку принес? — обрадовалась я.
— Это ваш супруг? — посмотрела Узелок на него.
— Не, сосед!
Серега обиженно посмотрел на меня.
— Ну что ж, я вижу дети действительно в хороших руках, так что попрощаемся! — вынесла вердикт Узелок.
— Всего доброго, — кивнула я. — Адрес мой и телефон у вас есть, если что — звоните.
И мы распрощались, как обычно довольные руг другом.
А я осталась с тремя детьми на руках.
— Это кто? — недоуменно спросил Серега, указывая на младенца.
— Димочка это, — нетерпеливо сказала я. — Давай бутылку!
Пока я наливала в купленную им бутылочку смесь, Серега недоуменно вертелся у меня под ногами.
И лишь когда Димочка счастливо зачмокал, Серега осторожно спросил:
— Слушай, это у тебя откуда?
— Сережа, — серьезно ответила я. — Я решила начать новую жизнь и пошла работать нянечкой.
— Чего — чего? — недоуменно моргнул он.
— Вернее не нянечкой, — спохватилась я. — Я решила сделать у себя на дому мини — детский сад. А что? Места у меня много…
— Ну и шуточки у тебя, — протянул он.
— А что, трое детей в моей квартире — это похоже на шутку? — хмыкнула я.
Серега промолчал.
— Хочешь, я тебе помогать буду? — неожиданно спросил он.
— Конечно хочу! — радостно завопила я.
Димочка на миг оторвался от обеда и недоуменно на меня воззрился.
— Спи, мой чебурашечка, спи, — ласково пропела я и сунула ему соску обратно в ротик.
Тот сонно моргнул и принялся лениво причмокивать.
— Сейчас уснет, — тоном многодетного папаши сказал Серега.
— Мне тоже так кажется, — согласилась я.
Мы помолчали, наблюдая за засыпающим малышом.
— Слушай, а ты где была сегодня, а? — осторожно спросил Серега.
— А что?
— Так ты в виде таком…
— Не нравится — не смотри, — пожала я плечами.
Потом отнесла Димочку на свою кроватку, положила его в центр и для верности подперла подушками. Не дай боже на пол скатится.
— Ой, а можно я за ним погляжу? — раздался Настин голосок сзади меня. Я аж вздрогнула.
— Можно, — буркнула я. — Но только поглядеть — спит ребенок — то.
— Я у мамы сколько братика просила — а она все ни в какую, — вздохнула Настя. — Как хорошо что вы его купили!
— Не купила, а аист принес, — нравоучительно поправила я ее.
У Насти и так бзик на коммерции, надо б ее отучать от этого.
— Да не было за окном аистов, одни вороны, — ответила она.
Я даже не нашлась что сказать. Спирать на невинных ворон доставленного ребенка у меня совести не хватило.
— Ну ладно, я пошла в ванную, — пробормотала я. — А ты смотри, братика не разбуди, ясно?
— Да я ж говорю — только погляжу, — кивнула Настя светлой головенкой.
Я с сомнением поглядела на нее — оставлять ребенка вместе с ней было как-то страшновато.
— Да вы не бойтесь, тетя Магдалина, — сказала она. — Я на Катьке натренировалась, я же старшая сестра как — никак.
Я посмотрела на важно вскинутый подбородок и подумала — а ведь Настя — неглупая девочка. Да, она выбражуля и аферистка, однако дурой ее точно не назовешь.
— Ну все, тогда я пошла, — кивнула я и со спокойной душой пошла в ванную.
Вот так в моем доме появился младенец.
Настя, на удивление, тут же приняла на себя львиную часть забот о малыше. Она с удовольствием готовила и грела ему смесь, пела песенки и играла в незамысловатые младенческие игры. Серега мне тоже помогал изо всех сил. Думаю, ему было приятно — ведь совместные заботы о малышах создавали какую-то иллюзию семейной жизни.
А я колола себе перфторан и феррумлекс, не забывая тщательно и осторожно продолжать Путь Смерти. Спала на постели, усыпанной могильной землей, почти приучила окружающих звать меня Магдалиной, каждый день мои домашние поминали киселем и блинами почившую рабу Марью. Правда, маменька несколько раз звонила, и несмотря на мои предупреждения упорно звала меня Маняшей. Мать мою переспорить трудно, и посему я мудро сочла, что Мария и Маняша — совершенно разные по звучанию имена.
Ночи я проводила в морге. Сторожам я щедро платила, и они ко мне не лезли.
Первое посещение было ужасным. Я бродила по моргу, откидывала простыни с лиц и боялась, отчаянно их боялась. Они были все синими, неестественно — застывшими, мертвыми …
Я ходила по рядам каталок, на которые лежали трупы, и остро жалела — отчего, отчего это не американский морг? Там все так здорово — каждому трупу отдельный холодильник! А тут они при обычной температуре лежали по неделям и пахли, боже, как они пахли!
Конечно же, для работы я выбирала самые свеженькие тела. Иначе бы я просто не смогла…
Я ложилась с ними на каталку, шептала заклинания в мертвые уши, ласково гладила и пропитывалась их запахом. Я капала своей кровью им на сердце, я вкладывала им под язык кусочки своих ногтей.
И вскоре я перестала их бояться. Совсем. Я поняла мертвых. Поняла их тоску, поняла, как они страстно завидуют живым, но сил подняться и жить дальше — у них просто нет. Они не умерли. Они просто смертельно устали жить.
И когда я осознала это — я купила кучу пледов и укутала ими своих мертвых. Работники морга снова получили мзду, и кроме денег я еще и заговорила их на удачу. Уж слишком дикими глазами они на меня смотрели, пришлось открыться, что я и есть та самая ведьма Марья.
А я уже научилась быть своей среди мертвых. Я пахла ими, я мыслила как они, я умела читать заклятья, которые давали им сил проснуться. Совсем чуть-чуть, просто стряхнуть оцепенение и начать думать. Они бесконечно мне доверяли и признавали авторитет. Долгими ночами я лежала с очередным мертвым на каталке, и, укрывшись одним на двоих пледом, мы беседовали. Без слов, читая все в душах.
Я знала, что эти мои первые мертвые — навсегда будут мне верными. Ибо я их не подчинила. Вопреки всем канонам мы с ними подружились.
Мертвые мои постоянно менялись, кого-то я с тоской в душе провожала на погост, неизменно участвуя в похоронах. Я привыкала к ним, как к людям. А освободившуюся каталку занимало новое тело, и я снова шла с ним знакомиться, постигать его и укрывать пледом.
Больше всех мне понравилась тоненькая красавица Светочка. Ее привезли как неопознанное тело, ее нашли в парке на скамейке, без документов. Умерла от передозировки. До нее у меня мертвых наркоманов не было, а я старалась работать со всеми видами мертвых, и посему не раздумывая взяла и ее.
Светочка долго не шла на контакт. Я чувствовала ее душу, которая забилась где-то глубоко внутри, оцепенела от непонятного горя и хотела одиночества.
— Светочка, — звала я ее, ласково расчесывая длинные светлые волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33