– Вы и в самом деле преследовали нас? Я это сделал только потому, что вы гнались за нами.
– Я преследовал тебя, – горько ответил Гаранидес. – Или Рыжего Ястреба – того, кто украл драгоценности Тиридата. Или это сделал все-таки ты, вор, который забрался во дворец и лютовал там, словно демон?
– Ни я, ни Рыжий Ястреб, – заверил его киммериец. – Это были с'тарра, люди-ящерицы. Мы гнались за ними так же, как вы гнались за нами. Но как ты попал сюда, в подземелье Аманара?
– Потому что я преследовал рыжую потаскуху, вместо того, чтобы как умному человеку вернуться в Шадизар и сложить свою голову более простым и верным способом. – Гаранидес бросил взгляд на Конана. – Когда мы подъехали ближе по расселине, эти чудовища – ты называешь их с'тарра, кажется? – обрушили на нас лавину. Только двадцать из моих людей и я остались в живых после осыпи. С нами был проводник-кецанкианец, но я не знаю, специально завел он нас сюда или и сам был погребен, а может быть, он ускользнул невредимым.
– Но эти ожоги у тебя совсем не от падающих камней!
Гаранидес бросил беглый взгляд на свои руки.
– Наш тюремщик, парнишка по имени Орт, с удовольствием играет с раскаленным железом. Для человека такого сложения он удивительно проворен. Он ударяет и отпрыгивает назад. И поэтому, – он звякнул цепью, – я не могу ни схватить его, ни избежать удара.
– Когда он снова появится со своим железом, – сказал Конан страстно, – один из нас, может быть, сумеет его схватить, пока другой уклоняется.
Он вытянул свою цепь, насколько она это позволяла, и оценил расстояние. С сердитым ворчанием, он снова прислонился к стене. Между ним и Гаранидесом было еще достаточно места, чтобы Орт сумел ускользнуть. Толстый Орт мог приближаться к одному или к другому на расстояние, равное толщине пальца, ничего при этом не опасаясь. Внезапно Конан увидел, что капитан смотрит на него, нахмурившись.
– Мне стало ясно, что я уже рассказал тебе больше, чем Орту. Как же это случилось, что тебя заковали, как осла, Конан?
– Я недооценил возможности чародейства, – коротко ответил киммериец.
Он был в ярости сам на себя, что он дал так просто себя победить. Насколько он мог припомнить, он хвастался тем, что волшебники покоряются ему не сопротивляясь. И теперь он дал себя одолеть, словно трехлетний ребенок, да еще перед глазами Карелы.
– Тогда ты был на службе? – спросил Гаранидес.
Конан тряхнул головой.
– Наверно, ты и сейчас еще на службе и послан ко мне в камеру лишь затем, чтобы легче выпытать все, чем это делает добрый Орт.
– Волшебник, вероятно, украл у тебя остатки мозгов? – яростно взревел Конан и вскочил на ноги, но его цепи не позволяли ему дотянуться до соседа, не хватало многих шагов. По крайней мере, подумал он, у меня достаточно сил, чтобы стоять. С издевательским смехом он снова уселся к стене.
– Подземелье – не очень подходящее место для поединка, – проворчал он. – Мы даже не можем добраться друг до друга. Я попробую тебя, однако, убедить, чтобы ты думал, когда говоришь. Я не служу никакому волшебнику!
– Может быть, – пробормотал Гаранидес и замолчал.
Конан устроился поудобнее – насколько это позволил твердый каменный пол и голая стена. Мальчишкой он спал в горах часто в более скверных условиях – просто так, а не вынужденный обстоятельствами. Но сейчас он хотел не спать – ему нужно было подумать, как бежать отсюда и как убить Аманара. А последнее он сделает обязательно, даже если в тот же миг должен будет потерять свою жизнь. Но как можно убить человека, которому не повредило железо, загнанное на три фута в грудь, который даже не уронил после этого ни капли крови? Это была по-настоящему сложная проблема.
Многие люди носят амулеты, волшебная сила которых специально направлена на то, чтобы охранять их. Эти амулеты могут быть использованы во зло или во благо тех, кто их носит. Он вспомнил о глазе Эрлика, который в конце концов привел к концу хана Замбулы, хотя и не с помощью чар. То, что Аманар бережет подвеску, которая в Шадизаре висела между нежных грудей Велиты, как зеницу ока, доказывало киммерийцу, что речь идет здесь о таком же амулете. Он был уверен, что подвеску можно использовать для того, чтобы убить Аманара, он только не знал, как это сделать.
Но для начала ему нужно выбраться отсюда. Он перебрал в мыслях все, что видел на своем пути в подземелье, все, что упомянул Орт и рассказал ему Гаранидес, и постепенно его план принял определенную форму. Теперь ему нужно только ждать – а терпением он, к счастью, обладал таким, что ему позавидовал бы охотящийся леопард. Он был горец из Киммерии. В пятнадцать лет он вместе с дикой ордой штурмовал стены Венарии и разграбил эту аквилонскую цитадель. Но с тех пор ему было заказано место возле костров воинов его рода. И с тех пор он обошел много земель, он видел, как шатаются троны и время от времени помогал свергнуть или возвести то одного, то другого. Он знал, что для успешной борьбы необходимо знать, когда нужно ждать и когда разить. Сейчас нужно ждать. И так проходили часы.
Когда ключ заскрежетал в тяжелом железном замке, киммериец напряженно вслушался. Он заставил себя напрячься. Сила вернулась к нему полностью, но он должен был быть осторожным.
Дверь раскрылась наружу, и вошли с'тарра с Ордо, которого они заволокли, бесчувственного, держа его перед собой. Они подтащили его к третьему месту с цепями у другой стены и застегнули наручники на его запястьях и щиколотках. Не удостоив двух других пленников ни единым взглядом, они покинули камеру, но дверь не закрыли. В дверном проеме стоял Аманар. Сверкающее золотое одеяние он уже сменил на черное, вышитое золотыми змеями. Он нащупывал нечто под одеянием тонкими пальцами на груди, разглядывая подземелье холодными глазами.
– Жаль, – проговорил он почти неслышно. – Вы трое могли бы сослужить мне хорошую службу – лучшую, чем все остальные вместе взятые, за исключением Карелы, но все вы должны умереть.
– Ты хочешь запереть тут нас всех? – спросил Конан без всякого уважения и кивнул головой на Ордо. Одноглазый застонал и слегка пошевелился.
Аманар посмотрел на него, словно ему только теперь что-то стало ясно.
– Нет, киммериец. Как и ты, и человек по имени Талбор, он проник сюда, чего мы здесь не любим. Остальные остаются на свободе – пока что они мне не нужны.
Цепи Гаранидеса зазвенели, когда он повернулся.
– Чтоб Митра разорвал твою черную душу! – захрипел капитан.
Волшебник, казалось, вообще не слышал его. Его удивительные глаза по-прежнему смотрели на Конана.
– Велита, – сказал он шепотом, – ждет меня в моем колдовском покое. Когда я использую ее в последний раз, она умрет и найдет нечто худшее, чем смерть. Смерть – это страшно, киммериец, но еще страшнее, когда после человека не остается души, которая сможет проснуться для будущей жизни!
Лицо Конана напряглось почти против его воли. От смеха Аманара кровь застывала в жилах.
– Забавно, киммериец. Ты боишься гораздо больше за других, чем за самого себя. Да, забавно. Это можно будет еще использовать.
Снова зазвучал его чудовищный смех, потом он вышел.
Гаранидес неподвижно смотрел на захлопнувшуюся дверь.
– Он отравляет воздух одним только своим дыханием, – сказал он.
– Дважды, – задумчиво проговорил Конан, – я слышал о душах, которые вынимаются из тел. Я знал как-то человека, который умел красть души.
Капитан сложил пальцы «рогами», отводя дурное.
– Как ты познакомился с этим человеком? – спросил он.
– Он украл мою душу, – ответил киммериец спокойно.
Гаранидес недоверчиво засмеялся, потому что не знал, всерьез это говорится или нет.
– И что же ты тогда сделал?
– Убил его и вернул мою душу назад.
Конан вздрогнул. Это было совсем непросто – получить ее назад. Еще раз попасть в опасность, где можно ее потерять и, возможно, не получить назад, было намного страшнее, чем умереть. И именно это предстояло Велите и, возможно, Кареле, если он не сумеет это предотвратить.
Ордо снова застонал, с трудом сел и прислонился спиной к стене. Когда зазвенели цепи, он уставился на наручники, затем поспешно вновь закрыл глаза.
– Что случилось, Ордо? – спросил Конан. – Аманар приказал своим с'тарра притащить тебя сюда. Он сказал, что ты куда-то проник, где он не желал бы тебя видеть. Что ты сделал?
Лицо Ордо, перекошенное шрамом, дрогнуло, словно он хотел заплакать.
– Ее так давно не было в лагере, – сказал он наконец. – И тебя тоже. Это меня беспокоило. Приближалась ночь, и мысль, что она останется в крепости или не сможет найти в темноте дорогу к лагерю… В воротах меня пропустили, правда, неохотно, и один из ящериц привел Ситу. Я пришел в зал, где этот трижды клятый Аманар – чтоб его черви сожрали! – восседал на своем золотом троне.
Ордо прикрыл свой глаз, но продолжал говорить, правда, медленнее.
– Музыканты играли – люди, которые ни разу не подняли глаз от пола. Это змеиное отродье, этот демон, набросился на меня и ударил древком копья, потому что колдун буркнул ему, что я нужен ему живьем. Мне удалось убить по меньшей мере двоих, прежде чем я потерял сознание. Да, насчет двоих я знаю точно.
Он замолчал. Конан посмотрел на него.
– Аманар, конечно, не приказал бы тебя бить только за то, что ты вошел в его тронный зал?
Бородатое лицо дико исказилось. Сквозь стиснутые зубы Ордо наконец выдавил:
– Карела! Она танцевала для него, обнаженная, словно наложница – и разукрашенная, словно из гарема! Она плясала обнаженная для этого…
Его потрясло рыдание, и он замолчал. Ярость, еще более сильная, охватила Конана.
– Ордо, он умрет! – обещал он. – Он сдохнет!
– Эта Карела, – спросил Гаранидес, не веря своим ушам, – это… Рыжий Ястреб?
Лицо Ордо потемнело еще больше. Он хотел наброситься на капитана, но цепи рванули его назад.
– Она была заколдована! – взревел он, и его голос прозвучал как прежде. – Она даже не узнала меня. Ни одного взгляда она не уделила мне, ни на одно мгновение не прервала танец. Она заколдована!
– Мы тебе верим, – попытался успокоить его Конан.
Одноглазый злобно сверкнул на Гаранидеса.
– Кто этот человек, Конан?
– Ты его не узнаешь? – Киммериец рассмеялся. – Гаранидес, заморанский капитан, которого мы познакомили с кецанкианцами.
– Заморанский офицер! – фыркнул Ордо. – Если б у меня были свободны руки, я освободил бы мир от еще одного солдата, прежде чем мне умереть.
– Это останется только твоим желанием! – издевательски заметил Гаранидес. – Я прикончил пятерых вроде тебя уже перед первым завтраком.
Капитан и разбойник обменялись убийственными взглядами.
– Давайте на время забудем ваши цепи, – вмешался Конан, внешне безразличный. – Можете ли вы действительно взяться за это дело?
Теперь яростные взгляды устремились на него.
– Мы без сомнения умрем, – буркнул Ордо.
– Умирай, если тебе непременно этого хочется, – огрызнулся Конан. – Я попробую в любом случае этого избежать, и тогда умереть придется Аманару!
– Как? – спросил Гаранидес.
Киммериец улыбнулся.
– Ждите. И успокойтесь.
Несмотря на то, что они приставали к нему, требуя, чтоб он открыл им свой план, он спокойно уснул. И снилось ему, что Аманар удавился цепочкой от черной подвески.

Глава двадцать шестая

Карела проснулась и в смятении огляделась вокруг. Она лежала на шелковом диване – не в своей палатке, а в роскошном покое – который был покрыт багряным шелковым покрывалом. Серебряные чаши и кувшины стояли на позолоченных столиках, а пол был покрыт драгоценным туранским ковром. Солнце пробивалось сквозь узкое окно. Ей стало ясно, что она находится в крепости Аманара, и одновременно с этим она заметила, что совершенно обнажена.
– Деркэто! – пробормотала она и быстро села. В голове стучало. Выпила ли она слишком много вина? Во всяком случае она знала, что провела ночь в замке. Она смутно вспоминала жгучую музыку и свой безумный танец. Она прижала ладонь ко лбу, словно хотела стереть румянец – и с проклятием отняла ее. В покое было прохладно, и лоб был тоже холодным. Она торопливо встала и начала искать свою одежду.
Ее золотые чаши для груди и изумрудно-зеленая юбка лежали в полном порядке на расстеленном пурпурном плаще на ларце в ногах дивана. Красные сапоги стояли перед ларцом, а украшенный драгоценными камнями палаш прислонен рядом. Она поспешно оделась.
– Кто была эта танцовщица? – бормотала она себе под нос, натягивая сапоги. Танец был откровенно бесстыдным, взывающим к самым низшим чувствам. – Но почему это должно ее интересовать? – спрашивала она себя. Намного важнее то, что ей в будущем нужно быть осторожнее с вином. Она доверяла Аманару не настолько, чтобы ей хотелось проводить в этом замке и следующие ночи. Ее щеки пылали, и лишь частично это было вызвано злостью. Это еще счастье, что она проснулась не в его постели. Нет, не потому, что она находила его недостаточно красивым, хотя и на несколько сумрачный лад, и он был тоже силен, хотя его сила и не бросается в глаза. Но когда она улеглась с этим человеком в кровать, это она уточнит.
Дверь раскрылась. Она вскочила и схватила палаш, прежде чем осознала это движение. Она с удивлением увидела девушку, которая вошла с опущенной головой, не глядя на нее, и внесла большой серебряный кувшин с деревянной ручкой на подносе. Почему я так беспокоюсь? – подумала она, засовывая кривую саблю в ножны.
– Мне жаль, девочка. Я не хотела испугать тебя.
– Горячая вода, госпожа, – сказала девушка беззвучным голосом. – Для вашего утреннего туалета.
Все еще не поднимая взгляда, она поставила поднос на столик и повернулась, чтобы идти. Казалось, ее ничуть не смутило приветствие в виде обнаженной сабли.
– Момент, – попросила Карела. Девушка остановилась. – Кто-нибудь у подъемной решетки спрашивал меня? Ордо? Бородатый человек с одним только глазом?
– Такой человек был без сознания принесен в подземелье прошлой ночью, госпожа.
– В подземелье? – возбужденно переспросила Карела. – Клянусь грудями Деркэто! Почему?
– Говорят, его схватили, когда он хотел освободить этого человека, Конана, и еще потому, что он спрятал в свой мешок много золотых вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30