– Похоже, Рейч познакомился с женщиной, которая дружна с Андорином и которая, как кажется Рейчу, сможет стать для него ценным источником информации. Видишь, я тебе все честно рассказываю, чтобы ты потом не обвиняла меня, что я, дескать, что-то от тебя скрывал.
Дорс нахмурилась.
– Женщина? Что за женщина?
– Насколько я могу догадываться, она из тех, что знакомы со многими мужчинами, которые в интимные минуты могут наговорить ей лишнего.
– Ах, из «этих» … – Дорс нахмурилась еще сильнее. – Бедняжка Рейч. Как подумаю, что он…
– Ну-ну. Рейчу тридцать лет, и опыта не занимать. Разберется сам с этой женщиной, да и не только с этой. Ты думаешь, – вздохнул Селдон, и Дорс увидела, как страшно он изможден, – мне это нравится? Думаешь, мне нравится все это ?
И Дорс не нашлась, что ему ответить.

16

Джембол Дин Намарти никогда не отличался вежливостью и обходительностью. А за десять лет конспиративной работы он стал еще более дерганым и желчным.
– Долго же ты добирался, Андорин, – раздраженно проговорил он, поднимаясь со стула.
– Добрался же в конце концов, – пожал плечами Андорин.
– Ну а где твой молодой человек, твое восхитительное орудие. Ну, где он?
– Появится в свое время.
– Почему не сейчас?
Андорин немного наклонил голову, словно обдумывая, что бы такое ответить, и вдруг резко выпалил:
– Я не желаю приводить его сюда до тех пор, пока не выясню некоторых обстоятельств.
– Что это значит?
– По-моему, мы с тобой на одном языке говорим? Я желаю знать, как давно ты задумал избавиться от Гэри Селдона?
– Давно? Я всегда этого хотел! Всегда! Что, трудно понять? Мы имеем полное право отомстить ему за то, что он сделал с Джо-Джо. Пускай он бы даже этого не делал, все равно: он премьер-министр, значит, его надо убрать с дороги.
– Но убрать надо в первую очередь не его, а Клеона. Кле-о-на! Если не только его, значит, его вместе с Селдоном.
– Чем тебе мешает эта марионетка?
– Намарти, ты не вчера родился. Я не заботился объяснять тебе, каковы мои собственные интересы, потому что не считал тебя законченным идиотом. Сам мог бы понять. Какое мне дело до ваших планов, если они не предусматривают замену царствующей особы?
Намарти расхохотался.
– Ты не ошибся, Андорин. Я давно понял, что мы для тебя – только ступень в достижении цели, приступочка, ступив на которую, ты мечтаешь взобраться на трон.
– А ты чего-нибудь другого ожидал?
– Вовсе нет. Я, значит, строй планы, рискуй, а потом, когда все будет сделано, все тебе достанется? Здорово, правда?
– Да, здорово, потому что ты тоже не с пустыми руками останешься. Разве не ты станешь премьер-министром? Разве ты не сможешь рассчитывать на всяческую поддержку нового Императора, который не питает к тебе никаких чувств, кроме благодарности? Разве я не стану, – Андорин презрительно усмехнулся, и процедил сквозь зубы последние слова: – новой марионеткой?
– Так ты об этом мечтаешь? Стать марионеткой?
– Я мечтаю стать Императором. Я давал вам деньги, когда их у вас не было. Я давал вам людей, когда вам их не хватало. Я дал вам все, что было нужно для того, чтобы воссоздать вашу организацию здесь, в Сэтчеме. И я даже сейчас имею возможность забрать все, что дал.
– Я так не думаю.
– Хочешь рискнуть? Только не думай, что мне можно угрожать, как ты угрожал Каспалову. Если с моей головы хоть волос упадет, в Сэтчеме вы ни на секунду не задержитесь, и посмотрим, в каком еще секторе найдутся дураки, чтобы снабжать вас всем необходимым.
– Значит, ты настаиваешь на том, чтобы Император был убит.
– Я не сказал «убит». Он должен быть низвержен. Остальное сам придумай.
Последнюю фразу Андорин произнес, сопроводив ее поистине царским жестом – таким небрежным и милостивым одновременно, словно уже и впрямь восседал на троне.
– И тогда ты будешь Императором?
– Да.
– Нет, не будешь. Тебя убьют, но я тут буду ни при чем. Андорин, позволь, я дам тебе несколько советов. Если Клеон будет убит, встанет вопрос о наследовании престола, и императорские гвардейцы примутся как можно скорее уничтожать одного за другим всех представителей сэтчемской династии мэров – тебя укокошат в первую голову. А вот если будет убит только премьер-министр, ты останешься в живых.
– Почему?
– Да потому, что премьер-министр – это всего-навсего премьер-министр. Они приходят и уходят. Кто знает? Может, Клеон сам так устал от него, что подстроил это покушение? А уж мы позаботимся а том, чтобы именно такие слухи распространились. Тогда императорская гвардия опешит, а нам только того и надо будет – мы успеем быстро создать новое правительство. Не исключено, что все только «спасибо» скажут за убийство Селдона.
– Вы создадите новое правительство, а мне что делать прикажете? Сидеть и ждать? Сколько? Вечно?
– Нет. Как только я стану премьер-министром, я уж придумаю, как управиться с Клеоном. Может быть, мне даже удастся поладить с императорской гвардией, а то и со службой безопасности, и использовать их в качестве средств для достижения цели. И тогда я найду какой-нибудь относительно бескровный способ избавиться от Клеона, а его место займешь ты.
– Неужто? – всплеснул руками Андорин. – С какой стати?
– То есть как это – с какой стати? – прищурился Намарти. – Не понял?
– На Селдона у тебя зуб. Так? Как только его не станет, с какой стати тебе волноваться и еще рисковать? Вы с Клеоном уж как-нибудь договоритесь, а мне придется гнить в моем поместье и мечты мечтать? А может, чтобы понадежнее себя обезопасить, ты и меня прикажешь убрать?
– Нет! – заорал Намарти. – Нет и нет! Клеон родился для того, чтобы царствовать. Поладить с ним и договориться невозможно. Да ты что! Как я с ним полажу? Он ведь потомок гордой династии Энтунов! А ты, наоборот, взойдешь на престол как представитель новой династии, как человек, не привязанный к традициям – какие могут тебя связывать традиции, если ты сам говоришь, что прежние сэтчемские императоры ничего выдающегося из себя не представляли? За что тебе держаться? Трон под тобой ходуном будет ходить, значит, тебе потребуется надежная опора – я. А мне потребуется тот, кто от меня зависит, и тот, с кем я, следовательно, должен буду ладить, – ты . Слушай, Андорин, нам предстоит не брак по любви, который длится не дольше года, а брак по расчету, который будет длиться ровно столько, сколько мы с тобой проживем. Так давай же будем доверять друг другу.
– Поклянись же, что я стану Императором!
– Что толку клясться, если ты не веришь мне на слово? Скажем так, я считаю тебя самой подходящей кандидатурой на пост Императора, и мне хотелось бы, чтобы ты сместил Клеона и занял его место как можно скорее. А теперь постарайся побыстрее познакомить меня с этим парнем, которого ты избрал своим орудием.
– Хорошо. И не забудь о том, что делает его непохожим на других. Я его уже изучил. Туповатый такой идеалист. Сделает, что скажут, не боится опасности, не задает глупых вопросов, не задумывается лишний раз. И главное, он внушает такое умопомрачительное доверие, что даже его жертва купится на это, несмотря на то, что в руке у нашего Планше будет бластер.
– Верится с трудом.
– Увидишь – поверишь, – пообещал Андорин.

17

Рейч потупился. Одного быстрого взгляда на Намарти было достаточно, чтобы узнать этого человека, того самого, с кем Рейч виделся десять лет назад, когда был послан в Даль, чтобы подкинуть Джорануму отравленную приманку.
За десять лет Намарти мало изменился. Злоба и ненависть так и рвались из него наружу – по крайней мере, так показалось Рейчу, хотя он не имел права на беспристрастное суждение, – и, пожалуй, с годами вошли в его плоть и кровь. Физиономия Намарти стала еще более сухой и изможденной, в черных волосах блестела седина, но тонкие губы по-прежнему были твердо и решительно сжаты, а черные глаза сверкали тусклым жутковатым огнем.
Все это Рейч разглядел с первого взгляда и быстро отвел глаза в сторону, решив, что Намарти не из тех, кому понравится человек, смело глядящий ему в глаза.
Намарти же прямо-таки пожирал Рейча глазами, однако выражение его лица не изменилось – он, по обыкновению, едва заметно ухмылялся.
Обернувшись к Андорину, который неловко переминался с ноги на ногу рядом, Намарти проговорил таким тоном, словно Рейча в комнате и не было вовсе:
– Значит, это он.
Андорин кивнул и беззвучно проговорил:
– Да, руководитель.
– Имя? – без обиняков приступил к делу Намарти.
– Планше, сэр.
– Веришь в наше дело?
– Да, сэр, – осторожно ответил Рейч, стараясь держаться так, как его научил Андорин. – Я – демократ и желаю, чтобы народ принимал более активное участие в работе правительства.
Намарти подмигнул Андорину.
– Ну, прямо оратор. Готов пойти на риск ради нашего дела? – спросил он у Рейча.
– На любой риск, сэр.
– Все сделаешь, как скажем? Не сдрейфишь? Не засомневаешься?
– Я выполню приказ.
– В садоводстве разбираешься?
– Нет, сэр, – немного растерянно ответил Рейч.
– Стало быть, ты – тренторианец? Под куполом родился?
– Я родился в Миллимару, сэр, а вырос в Дале.
– Хорошо, – кивнул Намарти и сказал Андорину: – Увести и передать на время тем, кто там ожидает. О нем хорошо позаботятся. А потом вернись сюда, Андорин. Мне надо с тобой поговорить.
Вернувшись, Андорин обнаружил, что с Намарти произошла разительная перемена. Глаза его весело блестели, рот скривился в злорадной ухмылке.
– Андорин, – сообщил он, – те боги, о которых мы толковали на днях, помогают нам гораздо больше, чем я мог ожидать.
– Я же говорил тебе, что парень годится.
– Годится, и гораздо больше, чем ты думаешь. Тебе, конечно же, известна история о том, как Гэри Селдон, наш бесподобный премьер-министр, подослал своего сынка – вернее, пасынка – к Джорануму, и в итоге Джоранум угодил в сети, не послушав моего предостережения?
– Да, – сказал Андорин, устало кивнув, – историю я помню.
Сказано это было тоном человека, который слышал эту историю чересчур часто.
– Я этого парня только раз и видел, но забыть не мог. И неужели ты думаешь, меня можно провести? Подумаешь – десять лет прошло, и он, поганец, сбрил усы, напялил ботинки на каблуках. Этот твой Планше – не кто иной, как Рейч, пасынок Гэри Селдона.
Андорин побледнел. На мгновение у него занялся дух.
– Ты в этом уверен, руководитель? – спросил он, совладав с собой.
– Так же, как в том, что вижу перед собой тебя. Как в том, что ты привел врага в самое наше логово.
– Но я и понятия не имел…
– Не переживай, – ухмыльнулся Намарти. – Считай, что ты совершил самый восхитительный поступок, на который только может быть способен бездельник-аристократ. Ты сыграл роль, отведенную тебе богами. Если бы я не увидел его, он бы сыграл свою роль: роль шпиона, который должен был разведать наши самые секретные планы. Но теперь, когда я его узнал, у него этот номер не пройдет. Наоборот, теперь все в наших руках .
Намарти радостно потер руки и с небольшой запинкой, словно сам понял, насколько это не в его характере, рассмеялся.

18

– Наверное, мы больше не увидимся, Планше, – задумчиво проговорила Манелла.
Рейч растирал спину полотенцем после душа.
– Почему?
– Глеб Андорин запретил мне.
– Но почему?
Манелла пожала покатыми плечиками.
– Говорит, будто тебе предстоит какое-то важное дело сделать, и хватит дурака валять. Может, он нашел для тебя работу получше?
– Какую работу? – напрягся Рейч. – Он что-нибудь говорил?
– Да нет, сказал только, что тебе придется отправиться в Имперский Сектор.
– Вот как? И часто он тебе такие вещи говорит?
– Планше, ну ты же сам знаешь, как это бывает. Когда мужик с тобой в постели, он болтает без умолку.
– Знаю, – буркнул Рейч, который как раз старался держать язык за зубами в подобных случаях. – И что еще он говорит?
– Ну, чего ты пристал? – капризно нахмурилась Манелла. – Ну, про тебя спрашивает частенько. Мужиков хлебом не корми – дай друг о друге повыспрашивать. Зачем это вам, а?
– И что ему про меня рассказываешь?
– Да ничего особенного. Просто говорю, что ты очень милый. Уж, конечно, я ему не говорю, что ты мне нравишься больше, чем он. Мне бы не поздоровилось.
Рейч заканчивал одеваться.
– Ну, значит, большой привет, так, что ли?
– Наверное, да. А может, Глеб передумает. А мне бы тоже хотелось побывать в Имперском Секторе. Вот если бы он взял меня с собой… Я там ни разу не была.
Рейч чуть было не проговорился. Сдержав слова, чуть было не слетевшие с губ, он закашлялся и сказал:
– Я тоже.
– Там, говорят, самые большущие дома и куча симпатичных местечек, и рестораны сногсшибательные. Там живут одни богатенькие. Хотелось бы познакомиться с богатенькими. Глеб, правда, тоже не нищий, но все-таки…
– Ну да, с меня-то тебе нечего взять, – буркнул Рейч.
– Да ладно тебе! Нельзя все время думать про кредитки, но время от времени приходится, как ни крути. Особенно как подумаю, что я Глебу скоро надоем.
– Ты не можешь надоесть, – польстил ей Рейч и вдруг понял, что сказал сущую правду.
– Мужчины так всегда говорят, – отшутилась Манелла, – но мне тоже было хорошо с тобой, Планше. Береги себя. Кто знает, может, и свидимся еще.
Рейч кивнул и обнаружил, что не может найти нужных слов, чтобы выразить свои чувства.
Он решил подумать о другом. Он должен был выяснить, что задумали люди Намарти. Раз они решили разлучить его с Манеллой, стало быть, время решительных действий на носу. А он до сих пор ничего не выяснил. Вот только этот странный вопрос насчет садоводства…
И Селдону он ничего передать не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54