Молодой человек прошел всего лишь половину пути и застрял между шкафом и вторым столом с картами. Он стоял на одной ноге, сохраняя равновесие и не решаясь сделать следующий шаг.— Клянусь Ураном, Мартино, что вы там делаете?— Я потерял путеводную нить, — прошептал он. — Куда мне идти теперь?Помещение не было широким. Но ни один трупик зверька не мог указать ему правильное направление. Любая из восьми звезд Давида вокруг него могла быть ловушкой. И Роберта не помнила, как она двигалась по этой части лабиринта.— Что мне делать? — с тоской вопрошал Мартино.— Не двигаться.Решать только по одной проблеме. Пока он оставался на месте, ему ничто не грозило.Колдунья направилась к витрине, стоящей у края ловушки. В ней лежали некоторые произведения, названия которых нельзя было прочесть. Корешки обложек были украшены химерами или сложными геометрическими фигурами.Роберта приподняла крышку витрины и наугад взяла какую-то книгу.«Liber de metallis transformandis et de natura eorundem», узнала она книгу по печати. Быстро пролистала ее. Роджер Бэкон и его удивительные прозрения… Положила на место и взяла другую: «Химический трактат» Джованни Чинелли с иллюстрациями автора. Он был сброшюрован с «Книгой трансмутации металлов» Герметиса и его «Этюдом истинной науки».— Моргенстерн, — простонал Мартино.Бедняга по-прежнему оставался пленником звезды. Роберта вздохнула и поспешно перебрала книги. Отложила в сторону полное собрание сочинений Кристофа Парижского, книгу мэтра Альберта, трактат Архелаи…Между двух томов «Liber de chemica» Гратиани виднелась папка из черной кожи. Выцветшая этикетка указывала MS. Italian IV. 66 5548. Номер, указанный Роземондом. Роберта схватила папку и открыла ее.Четыре пергамента, разделенных прокладками из рисовой китайской бумаги. Четыре почерка. Четыре языка. Четыре даты. Четыре подписи. Они были парафированы одной и той же пометкой — пометкой, которую колдунья хорошо знала, поскольку изучала ее в Колледже колдуний.— Моргенстерн! — позвал Мартино.Роберта зажала папку под локтем, закрыла витрину и вернулась на поле лабиринта.— Сколько еще можете терпеть? — спросила она неуверенным голосом.— Что? Вы не можете вытащить меня отсюда? Бога ради, Моргенстерн, сделайте что-нибудь.Роберта глянула на трупики мышей, попавших в ловушку, чьи кости разбились, как разбились кости ее астрального близнеца, когда Палладио ткнул ее тростью в галерее зеркал. Мартино не сможет и шагу сделать, чтобы не разбиться на осколки. Если бы она захватила Густавсона. Тот смог бы спросить дорогу у мышей. Но она предпочла дать ему отдохнуть. Идиотка, да и только!— А если наудачу? — предложил отчаявшийся следователь. — Интуитивно.— Не советую.А что ему посоветовать? Ждать судороги? Моргенстерн чувствовала себя бессильной. И принялась проклинать Палладио, проклинать себя, что вовлекла напарника в эту безумную авантюру.— Та, что слева… Я ощущаю это! — убеждал себя Мартино.Он сделал глубокий вдох, зажмурился и перепрыгнул на левую фигуру. Моргенстерн едва не закричала, но сумела сдержать себя. Чудо произошло. Он, похоже, не угодил в ловушку.Мартино двинулся прямо вперед по двум звездам, потом повернул направо, не открывая глаз. Он поколебался, едва не продолжил путь вправо, потом решительно ступил влево. Прямо через две клеточки, налево. Прямо и снова налево. Когда он открыл глаза, то западня осталась позади. Все это время колдунья не двигалась с места. И смотрела на него, обратившись в статую.— Как… как вы это сделали? — спросила она.Он пожал плечами. Руки его дрожали.— Быть может, я в предыдущей жизни был грызуном? — предположил он. — Наверное, по этой причине я и не люблю ежей. Слишком много дурных воспоминаний.Роберта похлопала ладонью по папке.— Ладно. Я нашла то, за чем мы пришли. Не стоит задерживаться в этом проклятом месте…И сообразила, что ляпнула глупость.— Что? — переспросил ее напарник.Моргенстерн подошла к стене, замыкавшей зал.Двери не было видно. До окон не добраться. Мартино тоже понял.— Только не говорите, что мы в тупике.— А вот и наши два неутомимых сыщика! — воскликнул голос с другого конца зала. — Быть может, мы можем что-нибудь сделать для них?На пороге читального зала стоял Симмонс в одеянии могильщика. Он держал руки за спиной и зловеще усмехался. Роберта сунула папку за пояс.— Симмонс! — с облегчением крикнул Мартино. — Мы в затруднении! Сходите за помощью!— Вам нужна помощь? — удивился слуга Палладио. — А почему вам нужна помощь?Он поставил ногу на первую звезду Давида.— Осторожно! — крикнул молодой человек. Симмонс остановился перед фигурой впереди, повернул налево, потом направо. Он шел, не глядя под ноги. Добравшись до первого стола, он извлек из-за спины карабин с оптическим прицелом. Судя по размеру ствола, калибр его зарядов был способен уложить мастодонта на приличном расстоянии.— Теперь сообразили? — проскрипела Роберта, обращаясь к Мартино. — Ваш дружок не собирается нам помогать.Симмонс стоял в центре зала. Он вскинул карабин и прицелился в какую-то точку между двух следователей, бросившихся на пол в момент, когда оглушительный выстрел сотряс пол. На них посыпались обломки деревянной панели. Симмонс вновь двинулся вперед, держа оружие на согнутой руке, словно участвовал в сафари.— Нам надо выбраться из этого дерьма, — решила Моргенстерн.— Согласен. Но не знаю, как это сделать, если только не обратиться в грызунов.Мартино подумал, что Роберта восприняла его слова буквально, ибо встала на четвереньки. Он сделал то же. Казалось, она ищет норку, через которую скрылись мыши.— Мышиная норка, ее можно увеличить.— Эй! Вы еще там? — позвал Симмонс, потерявший их из виду.Судя по голосу, он подошел совсем близко. Моргенстерн, стоявшая у норки, бормотала непонятные слова и скребла ногтем по полу.— Что вы делаете? — с беспокойством спросил Мартино.Она вдруг вскочила на ноги и крикнула Симмонсу:— Давайте, старина. Охота на колдуний открыта.Симмонс не заставил долго ждать. Мартино, который приподнял голову, чтобы посмотреть на результат самоубийственного поступка Моргенстерн, бросился на пол, услышав грохот двойного выстрела. Роберта не шелохнулась.Молодой человек различил свист пули у себя над головой. Фрагмент плинтуса, перед которым колдовала Роберта, взорвался метрах в трех от мишени и слишком низко, чтобы Симмонс мог попасть в эту скрытую барьером точку. В стене образовалось отверстие диаметром в полметра. Колдунья встала на колени позади Мартино.— Все дело в особенностях материи, — объяснила она. — Дерево притягивает металл, если отдать ему приказ.— Дерево притягивает металл?— А мы притягиваем Симмонса. Лезьте в дыру, а себя представьте большим быстрым грызуном, за которым гонится огромная и более быстрая кошка.Мартино пролез в дыру и оказался в комнате без окон. На стенах висели две большие картины. Здесь была дверь, к которой он бросился в сопровождении Роберты. Но та была закрыта на ключ. Мартино отчаянно пытался высадить ее плечом.— Мы выбрались из одной ловушки, чтобы попасть в другую, — подвела итог колдунья.Дверь, запертая заклинанием, не уступала. Роберта отказалась от бесполезных попыток и подошла к одной из картин, пытаясь в полумраке рассмотреть композицию.— Вы думаете, что пришло время знакомиться с культурным наследием? — взорвался Мартино.Она не ответила. Если эта картина не была подделкой или копией, они могли спастись.— Попросите господина Симмонса расширить мышиную нору, чтобы было чуть светлее, — предложила она.Она выглядела совершенно серьезной. Мартино подчинился и подошел к отверстию, использовав ногу как приманку.— Эй! Симмонс! Здесь можно заснуть! Чего вы ждете? Присоединяйтесь к нам!И едва успел отдернуть ногу, когда от стены отлетел огромный кусок дерева. Проход теперь доходил до пояса следователю. Было слышно, как Симмонс перезаряжает карабин.— Иду, — напевал Симмонс, — иду.— Мы спасены, — объявила колдунья.Она потянула Мартино за рукав и заставила смотреть на картину, которая теперь была достаточно хорошо освещена.— Что вы о ней думаете? — спросила она.— Как что думаю?— Вам нравится картина? Нравится?Мартино попытался прочесть то, что было написано на табличке. «Сон святой Урсулы» Витторе Карпаччо. На картине была изображена женщина, спящая в гигантской постели, к которой на цыпочках подходил ангел.— Карпаччо… Неплохо.— Вам нравится или не нравится?— Нравится, — признался Мартино.— Тогда уставьтесь в одну точку картины и расслабьтесь.— Расслабиться, ну и шуточки у вас.Симмонс перезарядил оружие. И мог присесть на корточки и целиться в них. Колдунья схватила молодого человека за затылок и нажала определенную точку. Клеман ощутил, что тело его обмякло, в голове помутилось, а в глазах заплясали бабочки.— Вот мы и расслабились.Она взяла его руку в свою и повела к стене, словно та не существовала. Мартино сжался, ощущая, как сужается его периферийное зрение. Нарисованные формы выстроились в своеобразную прихожую. В соседней комнате через приоткрытую дверь виднелся угол кровати.— Где мы? — спросил молодой человек. Голос его звучал приглушенно.— В «Святой Урсуле». Не стоит задерживаться. Следуйте за мной и постарайтесь на этот раз не заблудиться.Они проскользнули в спальню. Мартино узнал сцену, хотя видел ее под другим углом. Женщина во сне что-то бормотала и постанывала. Ангел приближался к кровати со скоростью несущейся галопом улитки.— Мы в картине! — вдруг сообразил он.Он ощутил, что кто-то яростно дергает его за низ брюк. Его пытался удержать рыжий песик, упирающийся когтями в пол.— Моргенстерн, — позвал Мартино жалобным голосом.— Что еще? — обозлилась колдунья.Но не улыбнулась, увидев, что происходит.— Главное, не двигайтесь, Мартино, пока я не вспомню заклинание, которое обратит в камень это чудовище.Он попытался подтянуть ногу к себе. Пес не отпускал. Урсула с ворчанием повернулась на бок. Моргенстерн, стоя на коленях, нежно разговаривала с собачкой.— Милый песик. Отпусти господина и получишь к-кусочек сахара.Собака разжала зубы и, опустив морду, подошла к колдунье, подметая хвостом пол. Моргенстерн дала песику кусок сахара, который достала из кармана. Следователь облегченно вздохнул.— Что теперь?— Выбираемся из этой картины в другую из цикла святой Урсулы, переходим в цикл святого Георгия и возвращаемся в реальный мир.— Не знай я вас, Моргенстерн, я решил бы, что вы сошли с ума.— Называйте меня Робертой, мой милый Мартино. И перестаньте ныть. Многие хотели бы увидеть эту картину так, как мы ее видим сейчас.Молодой человек огляделся. Но зрелище нарисованной спальни его не тронуло.— А Симмонс? Что сделаем с ним?— Он является частью иной реальности. Мы как бы оставили его на обочине дороги…— А если он решит вдруг пальнуть в упор в картину?— Министерство внесет нас в списки пропавших без вести.Собачка вдруг повернулась в сторону прихожей и с яростным лаем бросилась туда. Урсула села в кровати в момент, когда в спальню ворвался Симмонс. Он вскинул карабин, целясь в колдунью. Единственной мыслью, пришедшей в голову Роберте, оказалась мысль, что Симмонсу тоже нравится Карпаччо. Очко в его пользу.Пес подпрыгнул и вцепился ему в пояс. Симмонс ударил его прикладом, а потом отбросил ногой в угол спальни, прицелился и выстрелил. Собачка превратилась в кровавую лужу, а по нарисованной спальне прокатился раскат грома.Урсула потеряла сознание. Ангел ничего не заметил. Симмонс снова целился в двух беглецов.— Бежим! — крикнула колдунья.Они бросились в боковую дверь и оказались на берегу Большого канала. Вечерело. На набережной толпились люди. Великолепный понтонный мост позволял перебраться через рукав лагуны.«Что мы делаем в „Чуде креста“? — спросила себя Моргенстерн. — Эта картина никогда не входила в цикл святой Урсулы…»— Мы все еще в Венеции? — спросил Мартино.— В Венеции. Не стоит ждать, пока Симмонс нас догонит.Они пробились через толпу нотаблей, которые смотрели на них, не понимая, что Моргенстерн и Мартино делают среди них. Через пару минут они уже пересекли древний мост Риальто и углубились в лабиринт узких улочек полуреальной-полувымышленной Венеции.— Этот цикл святого Георгия… Как вы рассчитываете в него попасть?— Вернувшись в цикл святой Урсулы и добравшись до некоей сцены, — объяснила Роберта.Симмонс не подавал признаков жизни. Но они все же часто озирались в поисках преследователя.— Какая сцена?— Брак. Дело происходит на берегу моря. Стилистические элементы объединяют эту картину с битвой святого Георгия и дракона. Построение ландшафта. Наклонная мачта корабля, которая воссоздается в копье святого.— Вы изучали историю искусств или колдовства?— И то, и другое. Подождите.Она что-то услышала. Они находились в дворике, который художник не успел дорисовать. В пустоте висел колодец. Роберта прислушалась, но шум, который раздался несколько мгновений назад, стих. Молодой человек показал на папку за ее поясом.— Договоры?— Мы успеем их изучить, когда выберемся отсюда. Снова началось.— Что?Земля в дворике задрожала, целые пласты краски начали осыпаться вокруг них. Ряд труб растрескался и унесся в желтое небо в виде вихря пыли. Две огромных плиты приподнялись, как створки ворот в мостовой, отбросив неоконченный колодец в сторону. Лошадь, нарисованная одним росчерком пера, выбралась по наклонной плоскости на поверхность и остановилась перед ними. На ней восседал Симмонс.— Как вам нравится этот маленький эскиз? — воскликнул он. — Я отыскал его под первым слоем краски.Набросок лошади источал скрытую угрозу. Будучи неоконченным, он стал прекрасным продолжением того, кто восседал на коне. Стоило Симмонсу подумать «Вперед!», как он двинулся бы вперед. Прикажи он «Растопчи!», жеребец бросился бы на беглецов, чтобы растоптать. Молодой человек и колдунья отступили в противоположный угол дворика.— Вы знаете, как функционирует эта вселенная? Неужели придуманные вещи становятся реальными? — спросил Мартино у Моргенстерн.— Несомненно, — ответила она, не сводя глаз с Симмонса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36