…
— Свой! — в приливе чувств воскликнул я. Незнакомец, услышав моё восклицание, кинулся в сторону леса.
— Стой! — кричал я ещё громче. — Стой!
Ко мне подбежали боевые друзья. Касимов с колена прицелился из винтовки по убегавшему. Я вздрогнул:
— Не стреляй! Отставить! Свой!
— Свой? А зачем убегает? — недоумевал Касимов.
— А ты бы не убегал? Видишь, на мне гестаповская форма! Плохо только — не поговорили…
Ростислав успокоил:
— Мы ещё обязательно встретимся с ним! Наверное, он не один в полесской глуши.
Предположения брата подтвердились. Примерно через час на опушке появилось трое военных с автоматами. Разглядывая незнакомцев в бинокль, я передавал:
— Одеты в лётные комбинезоны цвета хаки, в шлемах. Из-под расстёгнутых комбинезонов видны знаки различия на петлицах: у одного треугольники, у двоих — кубики. Передав Касимову бинокль, я сказал товарищам:— Пойду им навстречу без оружия.
Меня заметили. Двое остановились, а третий отошёл в сторону и направил на меня автомат. Я приблизился.
— Здравствуйте, товарищи!
— Здорово! — ответили. — Кто ты такой?
От моего взгляда не ускользнула любопытная деталь: незнакомцы держали в руках советские автоматы. «Где они взяли их?» — мелькнуло у меня в голове.
И я сказал правду в надежде, что передо мной советские воины:
— Командир местной партизанской группы Николай Струтинский! Моя группа в укрытии!
— Кто вас сюда забросил? Чьё задание выполняете? — спросил красивый черноглазый лейтенант, то ли грузин, то ли армянин. Его внешность вызывала симпатию.
— Выполняем задание Родины, а забросила нас сюда собственная совесть, — пытливо смотрел я на незнакомцев.
Тот, который стоял в стороне, подошёл ко мне и прикоснулся пальцами к моей одежде:
— Где отхватил такую? Подарил кто-то?
— Да. Обер-лейтенант гестапо перед уходом… на тот свет!
Шутка понравилась незнакомцам, они рассмеялись. Я обратился к ним с просьбой проводить меня к их командиру.
— А остальные? — поинтересовался лейтенант.
— Они останутся здесь!
— Хорошо.
Я побежал к хутору.
— Свои? — переспрашивали товарищи.
— Свои! Кажись, те самые парашютисты, о которых нам говорили подпольщики. Иду на переговоры к командиру. Будьте настороже. Если всё будет благополучно — скоро вернусь. Если же попадусь в руки провокаторов, действуйте самостоятельно!
Вместе с военными я обогнул село. В сосновом бору лейтенант спросил:
— Оружие при тебе есть?
— Есть! — хладнокровно вынул я из кармана пистолет.
— Хорошо! Спрячь его!
Долго блуждали по незнакомым мне местам.
— Надо бы перекусить, проголодался я! — сознался блондин с открытым русским лицом.
Никто ему не возразил, и он первым повалился на коричневый ковёр вереса. Раскрыл походную сумку, выложил на плащ-палатку пачку галет, плитки шоколада, московскую колбасу и буханку чёрного круглого хлеба.
Подкрепившись, продолжили путь. К моему удивлению, снова оказались на хуторе.
Я не удержался от смеха.
— Товарищи! Вы, наверное, заблудились. Позволите — я помогу найти дорогу. Можете мне довериться. Ведь я честно все рассказал о себе. А вот кто вы — не знаю.
Военные отрекомендовались:
— Лейтенант Саргсян!
— Сергей Рощин! Представился и третий:
— Владимир!
В честь памятной встречи я преподнёс лейтенанту скромный подарок — стальной тесак, отобранный у гестаповского офицера.
Лейтенант поблагодарил меня.
Затем я развернул карту местности.
— Вот хутор, где мы встретились. Теперь говорите, куда нам идти?
Саргсян указал пальцем на гряду.
— Дальше — дорогу знаем.
Определили по компасу азимут и собрались идти. Но я спохватился: почему бы сразу не позвать всех друзей? Ведь потом придётся специально за ними возвращаться. Зачем терять время?
Военные согласились со мной. И вот идём всей группой: впереди — лейтенант Саргсян, за ним я с товарищами, позади — Сергей Рощин со вторым автоматчиком.
С небольшой возвышенности спустились к зелёной поляне. Вблизи дорожки из-за кустов вынырнули часовые. «Секретные посты!» — догадался я.
Саргсян сказал:
— Доложу командиру. — С нами оставил своих попутчиков, а сам скрылся.
Из лесной чащи доносился приглушённый топот коней.
— Значит, не маленькая группа, а целый отряд располагается здесь, — шепнул я Киселеву. — Да и лейтенант Саргсян сказал: — «Доложу командиру!»
В ожидании встречи с командиром мы тревожились, правильно ли поступили, придя сюда без предварительной разведки? А вдруг немцы сыграли с нами злую шутку? Я призвал товарищей — до полного выяснения обстановки быть наготове.
К нам подошёл высокий стройный мужчина с автоматом наперевес. В петлицах у него красовались четырёхугольники.
— Кто здесь командир и его заместитель? — строго, по-военному обратился он. — Прошу за мной. Остальным оставаться на месте!
Я и Киселев последовали за лейтенантом. Любуясь его военной выправкой, я думал: «Вот русский богатырь! Неужели здесь все такие?»
Мы свернули на малопротоптанную тропинку и через поросль проникли в старый лес. Здесь пылал костёр, вокруг него, на брёвнах, сидели люди в форме советских военнослужащих.
«Свои!» — уверился я.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте! — ответил хор голосов.
От сидевших у костра военных отделился высокий брюнет. На его петлицах алели три шпалы.
— Будем знакомы: Медведев! — отрекомендовался он. — Кто же из вас Струтинский?
— Я, товарищ командир! — меня удивило, откуда он знает мою фамилию?
— Слыхал о вашем семейном отряде! — улыбнулся Медведев.
— Мой заместитель — Николай Киселев! — представил я своего боевого друга.
— Очень приятно. Скажите, — продолжал ровным голосом Медведев, — это ваши ребята недавно уничтожили гестаповца и сожгли автомашину на большаке Людвиполь-Костополь?
— Так точно, товарищ командир! — подтвердил я с особым удовольствием.
— Значит, наши сведения точны!
Медведев окинул нас внимательным взглядом.
— Сколько в вашей группе людей?
— Девять человек.
— Маловато. Большие операции вам не по плечу.
— Конечно!
— Так вот, товарищи, ваша группа может остаться в нашем отряде.
Я ответил без промедления:
— Мы согласны, товарищ командир!
— А что скажут остальные?
— Хотя и не советовались, но, надеюсь, все согласятся, — поддержал Киселев.
Полковник Медведев распорядился, чтобы комендант партизанского лагеря Александр Бурлатенко принял пополнение.
Бурлатенко расстелил парашюты, и мы улеглись на отдых. Я долго всматривался в чистое небо и никак не мог уснуть. Именно сейчас почувствовал, что с моих плеч снята ответственность за судьбу и жизнь боевых товарищей и, прежде всего, — отца и братьев.
Утром я спросил у Бурлатенко:
— Кто привёл нас к командиру?
— Инструктор-подрывник Константин Маликов. Памятного 17 сентября 1942 года мы, наконец, влились в большой отряд.
Постепенно привыкали к воинской дисциплине, беспрекословно выполняли приказы и распоряжения. Моим непосредственным командиром стал Наполеон Ашотович Саргсян, побратим из Армении, которого я полюбил с первого дня.
Мы вместе с ним ходили в разведку, за продуктами и выполняли другие боевые задания. Наполеон Ашотович охотно делился воспоминаниями о памятных рейдах по тылам противника, о жизни в Советской Армении. В свою очередь я рассказывал ему о тяжёлой судьбе трудового народа Западной Украины, о пережитых в 1939 году светлых днях освобождения и о том, как наша семья начала борьбу против гитлеровцев.
Однажды Медведев спросил у отца:
— Ваша жена и дети далеко отсюда?
— Не очень, их приютили добрые люди.
— Предатели могут их обнаружить?
— Всего можно ожидать.
— Надо уберечь родных от беды. Заберём их в отряд. Здесь им будет безопаснее, хотя и не легко. Сами знаете, какая жизнь партизанская.
— Спасибо, Дмитрий Николаевич, за ваше великодушие, — благодарил отец.
— Завтра же пошлём за ними бойцов, — пообещал Медведев.
В РАЗВЕДКЕ
— Седлай коней, Коля, — распорядился Наполеон Ашотович. — Я автомат захвачу, — бросил он уже на ходу и скрылся в своём «особняке».
Заброшенный на самолёте из Москвы в глубокий вражеский тыл, Саргсян командовал подразделением штабной разведки. В отряде он полюбил смелую девушку радистку Шуру Морозову, женился на ней. Молодожёны жили в отдельной палатке, которую товарищи называли в шутку «особняком».
Лихо вскочив в седло, Наполеон Ашотович махнул рукой — следовать за ним. Кони поскакали извилистой дорогой.
При первой же возможности я спросил у Саргсяна:
— Что случилось, товарищ лейтенант?
— Получены данные о появлении больших сил карателей в этих местах. Приказано провести разведку. Будь начеку! — Саргсян подстегнул коня.
Впереди показалось небольшое село. Сзади и по сторонам темнел могучий лес.
Не слезая с коня, Наполеон Ашотович раскрыл планшет с картой — и мы определили своё местонаходжение: село Карпиловка.
— Гонец сообщил, что видел гитлеровцев южнее, в десяти-пятнадцати километрах отсюда, — разъяснял Саргсян. — Может, в Карпиловке узнаем кое-что конкретное.
— В селе есть доверенные люди? — спросил я у лейтенанта.
— Нет.
— К кому же зайдём?
— К попу. Он, во-первых, должен знать, где сейчас находятся немцы, а, во-вторых, в случае какого конфликта, прихожане не выдадут попа фашистам.
Кони помчались галопом, огибая поляну. Мы въехали в село с другой стороны.
— Вот церковь, а вот здесь живёт поп, — безошибочно предположил Саргсян.
Во дворе спешились. Наполеон зашёл в дом священника.
Присев возле коней, я беседовал с деревенскими мальчишками, которые сбежались из соседних дворов.
Вдруг кто-то пронзительно крикнул:
— Немцы!
По околице села двигалась колонна вооружённых фашистов в зелёных шинелях и касках.
— Немцы! — застучал я кулаком в оконную раму.
Наполеон выбежал из дома. Вскочив на коней, мы помчались по песчаной улице к одинокому ветвистому дубу, мимо которого недавно промаршировали гитлеровцы. Слезли с коней.
Наполеон запрокинул голову, затем вопросительно посмотрел на меня.
Я понял его намерение и быстро вскарабкался на дерево.
— Ну, что там видно? — не терпелось Саргсяну.
— Фрицы, как на ладони, около сотни. Вооружены винтовками, автоматами, вижу четыре пулемёта!
Наполеон жадно ловил каждое слово, а потом, кряхтя, и сам взобрался на дерево.
— Вот теперь вижу плюгавых!
Осеннее солнце клонилось к закату. По небу проплывали сизые тучки, в степи разгулялся ветер, поднимая облака пыли.
Колонна гитлеровцев, миновав село, скрылась в лесу.
После горячей скачки по знакомой дороге мы прибыли в отряд. Наполеон доложил командиру отряда результаты разведки.
— Струтинский! К командиру!
— Есть!
Полковник Медведев приветливо встретил меня.
— Как, малыши освоились с лесом? — спросил Дмитрий Николаевич.
— Кажется, освоились. Да и нам спокойнее. Вот бы ещё сюда мать и Катю.
— Скоро вся семья будет в сборе! — Медведев усадил меня на скамейку, рядом с собой. -Есть деловой разговор… — поднял на меня свои уставшие глаза. — Как ты смотришь на то, чтобы отправиться со специальным заданием в Ровно?
Откровенно говоря, я не ожидал такого предложения и даже растерялся. Но, собравшись с мыслями, ответил:
— Я готов!
— Хорошо. Тогда иди в хозяйственный взвод, подбери костюм, у коменданта возьми браунинг. Потом ещё зайдёшь ко мне…
— Вот этот тебе подойдёт, Николай, — Александр Соколов подал мне костюм из чёрного бостона.
В обновке я явился к Медведеву. Командир остался доволен моим внешним видом:
— Выглядишь бравым молодцом! Значит, всё в порядке! А пистолет взял?
— Взял, товарищ командир!
— Теперь слушай внимательно: дорога предстоит не лёгкая. Кстати, ты её знаешь не хуже других. До Ровно, наверное, километров сто…
— Не меньше, — подтвердил я.
— В городе разведай обстановку, разузнай, кто прислуживает гитлеровцам.
…Простившись с отцом, братьями, а также близкими друзьями и товарищами, с лёгкой душой пошёл по лесной дорожке. Возле деревянного колодца совершенно неожиданно увидел полковника Медведева, его заместителей Стехова, Лукина, Кочеткова и заместителя секретаря партийной организации отряда Сашу Лаврова. Поравнявшись с ними, по-военному приветствовал их.
— Как настроение, Николай? — взял меня за руку Дмитрий Николаевич.
— Отличное!
— Другого ответа не ожидал, — похвалил Медведев. — Нам очень важно знать настроение населения, надо бы подыскать в Ровно две-три квартиры для конспиративных встреч. В общем — присматривайся к людям внимательно. Помни, ты один из первых наших разведчиков в тех краях.
Медведев задумался.
— Когда возвратишься и не застанешь нас, то здесь, — носком сапога он коснулся корневища сосны, — будет спрятан коробок из-под спичек. В нём найдёшь записку и узнаешь, где мы находимся.
— Запомнил, товарищ командир!
Медведев обнял меня, как сына. Так же сердечно попрощались остальные.
Я почувствовал прилив сил, появилась уверенность в себе.
…У первого домика незнакомого мне села в темноте замаячил силуэт. Раздался оклик:
— Руки вверх!
Хотя это не было для меня неожиданностью, всё же я вздрогнул. Но сразу нашёлся:
— Ты что, Пётр, не узнал? — с этими словами я подошёл к человеку и хотел выстрелить в упор.
К моему удивлению, передо мной стоял безоружный паренёк. Я направил на него пистолет:
— Руки вверх!…
Проверил карманы, но ничего не обнаружил.
— Опусти руки! Ты полицейский?
— Нет, что вы, дядя! — от испуга голос у парня дрожал. — Я вон там живу, — указал рукой на ближайший дом.
— А зачем угрожал?
— Я принял вас за своего товарища и хотел подшутить.
— Хороши шутки! А ты знаешь, что я чуть не убил тебя…
— Виноват, — оправдывался парень.
— Ладно, покушать найдётся?
— Поищу.
Паренёк шмыгнул во двор. Вскоре вернулся и вытащил из-за пазухи краюху хлеба и кусок сала. Он повёл меня к стогу сена. По лестнице мы взобрались наверх и удобно расположились. Долго разговаривали. Парень шёпотом рассказывал о селе, о зверствах, чинимых гитлеровцами и полицейскими.
Утром, поблагодарив парня за ночлег, я отправился в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23