— Чьего друга?
— Вашего, — соврал он.
— Этого не может быть, гнусный репортер. У меня нет друзей, имеющих друзей, которые выглядели бы, как вы. Такие друзья могут быть только у моей матери. А они все сейчас находятся в том же месте, где и она.
— Где же это?
— На жироферме, — сказала Цецилия, задумавшись о чем-то своем. — Она бывает там каждый месяц. Она считает, что именно это помогает им с отцом выглядеть так молодо. Подумаешь! Меня не волнует, как она выглядит. Мне все равно, как выгляжу я. Я знаю, что я корова, но мне наплевать, понятно?
Она обнажила сточенные зубы.
— Прекрасно, — примирительно сказал Римо. — Совсем не обязательно злиться.
— Я как раз должна злиться! Разве вы бы не злились, если бы ваша мать выглядела, как ваша дочь, а вы выглядели бы как непонятно чья незамужняя тетушка?
— Не знаю, — сказал Римо. — Никогда об этом не думал. — Он легонько ущипнул ее за левую мочку. Это был один из 52 способов достижения сексуального экстаза, которым обучил его Чиун. Если что-то и может заставить женщину заговорить, то это ее левая мочка. — Я не репортер, — мягко произнес он, чувствуя, как она поеживается от его прикосновения. — Но мне необходимо задать вам несколько вопросов об убийстве, которое произошло здесь прошлой ночью.
— Прекрасное ощущение, — сказала она, дрожа.
— Человек, которого убили, был командующим Военно-морским флотом. Вам это известно?
Он мягко продвинулся вглубь ее уха. Согласно учению Синанджу, строгая последовательность ступеней должна была соблюдаться неукоснительно. Каждая ступень медленно поднимала женщину к высотам физического удовольствия, пока не оставляла ее разбитой, использованной и удовлетворенной.
Римо удовлетворял многих женщин с разными целями. Не все женщины были желанны, и его цели редко стимулировались его собственным желанием. Но женщины постоянно вели себя так, как он и ожидал от них. Они получали удовольствие, которое он им давал, а в ответ они предлагали ему то, что ему было нужно — информацию, время, соучастие.
Он ненавидел это. Любовь никогда не была для него вопросом. Так же, как и не приносила удовольствия. Он прекратил получать удовольствие от акта любви очень давно. Это было лишь частью его работы, равно как и видеть таких женщин, как Цецилия Спанглер, — ущербных, давно позабытых, уродливых девчонок, к которым никогда не прикасались с нежностью или привязанностью, и они знали об этом, и больше об этом не переживали. На душе у Римо стало мутно.
— Я конечно знаю, кем он был. Именно я позвонила в ФБР. Остальные были слишком пьяны. Что вы делаете с моим ухом?
— Расскажите, что вам известно о нем. Об Ивсе. Командующем Военно-морским флотом.
— Торнтон Ивс, — тихо произнесла она. — Он был очень приятным человеком... Он был старым. Он позволял себе стареть. И мне это нравилось. — Крупная слеза появилась у нее в глазу и медленно скатилась вниз по щеке. — Пожалуйста, — сказала она. — Пожалуйста, не надо.
Римо искренне удивился.
— Почему? Вам не нравится?
— Нет, мне очень нравится, — ответила она. — Но раньше или позже вы обнаружите, что мне ничего не известно, и тогда вы разозлитесь и назовете меня толстой коровой. Так обычно поступают со мной репортеры.
— Я ведь сказал вам, что я не репортер, — вспылил Римо. Он взял ее за руку. — И я так с вами не поступлю.
Она зажмурила глаза.
— Мне ничего не известно об этом убийстве. Я не знаю, кто, я не знаю, за что, я не знаю ничего, за исключением места происшествия, потому что этим местом был двор моего дома. И мне хотелось сохранить это в тайне, потому что адмирал Ивс был единственным из друзей отца и матери, кто не третировал меня, как единственный недостаток семьи.
Она встала и прошлась по комнате. Цецилия была похожа на затравленное, жалкое косматое животное с фермы.
— Меня даже не приглашали никогда на их приемы, здесь, в моем родном доме! Мать боялась, что кто-то, посмотрев на меня, сможет вычислить, что ей уже пятьдесят восемь. Но адмирала Ивса это не волновало. Он мог бы оставаться молодым. У него было достаточно денег. Но он этого не делал. Он был нормальным. Он был единственным нормальным человеком, когда-либо появлявшимся в этом зверинце.
Она резко повернулась к Римо.
— Так что не стоит терять время и соблазнять меня. Больше вы ничего не узнаете.
— А вы довольно сообразительная.
Она присела рядом с ним, глаза с красными веками глядели мрачно. Постепенно в них появились искорки улыбки.
— Было довольно смешно, когда вы изображали, что я вам нравлюсь.
— Простите меня, Цецилия, — сказал Римо.
— Да ничего. Такое уже случалось раньше. Но моя гордость вовсе не сдерживает меня, — мягко рассмеялась она. — Какая гордость, если я готова принять все, что только возможно. Но не больше. Торнтон Ивс, был для меня чем-то большим, чем мимолетное увлечение. Хотя я должна заметить, что вы ужасно хорошо это делали.
Римо улыбнулся.
— Думаете, я ненормальная, да?
— Нет, — мягко произнес он. — Я так не думаю. Мне даже кажется, что вы более нормальная, чем ваша мать. И что у вас гораздо больше гордости, чем вам самой кажется.
Цецилия достала из кармана несвежий платок и высморкалась.
— А вы тоже ничего. Жаль только, что вы репортер.
— Раз и навсегда: я не репортер. Я не могу вам сказать, на кого я работаю. Все, что я могу сказать, это то, что этим делом не занимается полиция, и поэтому если вы не поможете мне, все мы потеряем массу времени. То, что Ивс мертв — ужасно, но, к сожалению, мы имеем дело не с единственным убийством.
— С двумя, — сказала Цецилия. — Вчера ухлопали командующего Военно-воздушными силами.
— О'кей. А вы позвонили в ФБР вместо полиции просто потому, что не могли вспомнить номер «9-1-1».
Она посмотрела на Римо долгим взглядом:
— Вы точно на нашей стороне?
— Да. Вы мне поможете?
Она пожала плечами:
— Если смогу. А что вы хотите?
— Список гостей. Со вчерашней вечеринки.
— Он в библиотеке. Сейчас я принесу.
В списке было сто с лишним имен:
— Как вы думаете, откуда стоит начать?
— В любом случае это не займет много времени. Большинство людей из этого списка вы все равно не застанете дома. Они все сейчас там же, где мои мать и папа, на жироферме.
— Где это?
— Не знаю точно. Меня никогда не приглашали туда. Да это и не важно. Просто какая-то клиника в Пенсильвании, точно такая же, как в Швейцарии, только ближе. Грязевые ванны, тоник, морковь на обед, — такого типа. Так мне мать рассказывала.
— А как насчет остальных? Мог ли кто-нибудь хотеть убить адмирала Ивса?
— Конечно, — ответила Цецилия. — Русские, ливанцы, ООП, Красные бригады, Баадер-Мейнхоф, красные китайцы, — можете продолжить. Вы же знаете, он был командующим Военно-морским флотом.
— Никак не можете обойтись без сарказма, — сказал Римо, — Мне этого дома хватает.
— А, вы тоже живете с матерью?
— Почти.
Она проводила его к двери и распахнула ее с хрюканьем.
— Спасибо, — сказал Римо. — Вы очень расстроитесь, если я поцелую вас на прощанье?
Она улыбнулась.
— Попробуйте.
Он легко прикоснулся к ее губам. Она покраснела.
— Вы не собираетесь сейчас вновь заняться моей левой мочкой?
Глава четвертая
Первых восемнадцати человек из списка гостей Спанглеров в городе не оказалось. Когда Римо прозвонил все номера из Вашингтона, Вирджинии и Мэриленда, он решил заняться нью-йоркскими адресами.
Под номером девятнадцать в списке значился некто Бобби Джей, имя, знакомое Римо по телевизионным передачам, которые смотрел Чиун, в то время, когда Римо занимался гимнастикой. Судя по телевизионной рекламе, Бобби Джей обладал одним из выдающихся в мире голосов, известным раньше только утонченным вкусам европейцев, а теперь, благодаря телевидению, ставшим доступным и американцам. Судя по рекламе, его пластинки не продавались в магазинах, факт благосклонно принимаемый миллионами, поскольку у Бобби Джея в сущности, абсолютно отсутствовал слух.
Только что вернувшись из Атлантик-сити со званого ужина в ресторане «Стик Хаус Фила», Боби Джей сам отправился открывать дверь своей квартиры в мансарде дорогого дома на Манхэттене. Ему было около тридцати, у него были красиво уложенные волосы и немного детское, без морщин лицо, выказывавшее отрицание всего, мало-мальски предполагавшего умную мысль.
— Привет, красавчик, как твой мерзавчик? — пропел он в приветствии, щелкая пальцами в такт.
Судя по обстановке гостиной, состоявшей из скульптуры, картин, вышивок и других художественных средств, изображающих обнаженные мужские задницы, Римо отчетливо понял, что через секунду Бобби Джей взорвется потоком сюсюканья.
Он оказался прав.
— Сладкий мой, ты из службы сопровождения?
— Я странник, — сказал Римо, — и хотел бы им остаться.
Глаза Бобби Джея просканировали мускулистую фигуру молодого мужчины, стоявшего перед ним, одетого в джинсы и черную футболку.
— Вы хотите сказать, что явились сюда не для того, чтобы отвезти меня в аэропорт? — спросил он.
— Только не говорите, что вы тоже уезжаете из города.
— Всякий и каждый, мой дорогой. О, черт! Где этот парень? Я так раздражен, что сейчас закиплю. — Его лепет сменился на легкий присвист. Он плюхнулся на гигантскую белую софу, стоявшую в обрамлении свежесрезанных лилий. — Проходи, присядь рядом. Мне станет немного легче.
— Слушай приятель, если я расположусь здесь рядом с тобой, могу гарантировать, что легче тебе не станет.
— Ладно, похоже, мне лучше уже не будет. Ну все-таки, кто ты такой? Грабитель или что-то в этом роде? В такой тонкой футболочке... Между прочим, сейчас январь.
— Я не грабитель. Мне нужно задать вам несколько вопросов о вчерашней вечеринке.
— По поводу кого, Элвуда? Ничего особенного не было. Это была одна из тех встреч... — пропел он.
— Я о приеме в доме Спанглера.
— ...одна из веселеньких встреч...
Римо поймал руку Бобби Джея своей железной рукой.
— Ах ты, огромное животное, — сказал Бобби, захлопав ресницами.
— Мне нужен разговор, а не песни.
— Боже, какой натиск! А какие красивые у него руки. Такие широкие и непослушные. Хорошо. О чем тебе надо поговорить со мной, кареглазый? Хочешь узнать о том, как я стал звездой? В буквальном смысле, я проснулся знаменитым.
— Я хочу поговорить об адмирале Торнтоне Ивсе, командующем Военно-морским флотом.
— Вы знали его?
Бобби Джей захихикал:
— Не в Библейском смысле.
Римо схватил его за воротник:
— Если ты не будешь прямо отвечать на мои вопросы, я тебя пришибу.
— Мне так нравится, когда ты изображаешь из себя грубияна.
Римо заставил себя сосчитать до десяти.
— О'кей, давай с начала. В каких отношениях вы были с адмиралом Ивсом?
— Ой, я тебя умоляю. С этим стариком? У меня не может быть никаких отношений с шестидесятилетним матросом. Что я по-твоему, такой приставучий? Я лучше утону в море слоновьей мочи. Слушай, а я никогда об том не задумывался — слоновья моча — как изысканно звучит. Как думаешь?
— Думаю, что ты тянешь время. Твои друзья имели дела с адмиралом?
— О, Господи, нет. Он не был в группе.
— В какой группе?
Бобби Джей похотливо улыбнулся и пододвинулся к Римо.
— В группе посвященных, разумеется. В группе бомонда. «Ка Элов». В группе тех, кто причастен.
— Как, например, кто?
— Как все. Миссис Спанглер и сам сенатор — они в группе. Пози Понзелли — актриса...
— Пози Понзелли? Я думал, что она умерла.
— О небо, конечно нет! Она до сих пор привлекательна. Для женщин, конечно. Хотя ей должно быть уже лет сто, — злобно добавил он. — Но это наша Шангри-ла. Ой, я кажется, не должен был этого говорить. Так трудно хранить секреты от мужчины своей мечты.
— Шангри-ла?
— Ага. Знаешь: «Твои поцелуи уносят меня...»
— Я знаю мелодию, спасибо.
Бобби Джей погладил его руку:
— Это оздоровительная клиника.
— В Пенсильвании?
— Да. Ты там был?
— Нет, — сказал Римо. — Туда собиралась миссис Спанглер, когда я с ней разговаривал. И что клиника?
— Теперь я правда ничего не могу говорить. Они все просто взорвутся, если узнают, что я рассказал о нас чужому. Ты ведь понимаешь, правда? Если все узнают о Шангри-ла, тогда все нищие толстяки со всего света будут штурмовать эту клинику.
— Конечно, — сказал Римо — Вам не захочется чтобы чужие, нехорошие люди находились там с вами, такими как вы и остальные «ка эмы».
— Ка Элы, — поправил Бобби. — Сокращение от слов «Красивые Люди».
Он еще плотнее прижался к Римо.
— Похоже, ты считаешь красивым человека с черными глазами и сломанным носом?
Бобби Джей отпрянул, презрительно фыркнув.
— Плебей. А я чуть не спросил тебя, не хочешь ли ты присоединиться. Да ты все равно не можешь. Я тебе скажу, ты не достаточно богат. На твоей футболке даже нет какого-нибудь имени.
Римо вытащил список гостей, который дала ему Цецилия Спанглер. Имя Пози Понзелли было в списке среди тех, кого Римо не застал на месте. Она тоже уехала из города.
— Просмотри эти имена, — попросил Римо. Бобби прочел и вернул бумагу.
— Да?
— Ты сказал, что сенатор и миссис Спанглер отправились в это местечко Шангри-ла? Несомненно, что Пози Понзелли отправилась туда же, да и ты собираешься по тому же адресу. Есть ли в этом списке другие члены вашего клуба?
— Ну конечно же, красивый мой. Большинство.
— Где это место?
— Ой-ой-ой, я же говорил тебе, что не могу больше открывать секретов. Если только ты не думаешь присоединиться.
— В таком случае, я присоединяюсь.
Бобби рассмеялся.
— Это не так просто. Вступительный взнос составляет три тысячи долларов, а твой годовой доход должен быть не меньше полумиллиона.
— Полмиллиона? А ты-то как туда попал?
— У меня сосед работает в налоговой инспекции, — сказал Бобби.
— Ничего себе клуб. А что происходит на ваших встречах?
— Этого я точно не могу сказать. Мы все поклялись хранить тайну.
— Я надеюсь, скажешь, — сказал Римо, скрутив ухо Бобби пока лицо певца не исказилось от боли.
— О-о-о, — простонал он. — Еще пожалуйста. Так приятно болит!
Римо остановился. Это было бесполезно. Может быть он вообще пошел не по тому пути? Ведь адмирал Ивс не был членом группы посвященных «Ка Элов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20