— Фотографию, — подсказал Чиун. — Портрет несравненной Читы Чинг.
— Я думал, что уже дарил одну.
— В церемониальном одеянии. Традиционный предсвадебный портрет, — Морщинистое лицо Чиуна погрузилось в растерянность. — Вы не забыли?
— Э-э, боюсь, что забыл, — с нетерпением сказал Смит. — Я подумаю, как это можно устроить. Я пригласил вас сюда потому, что то, о чем пойдет речь, является абсолютно секретным, и должно таковым остаться.
— Так же, как и просьбы ваших ценнейших агентов, — проворчал Чиун.
— Простите?
— Не обращайте внимания, — сказал Римо. — Продолжайте.
Смит заговорил торопливо:
— Вам, полагаю, известно, что вчера утром был убит командующий Военно-воздушными силами?
— Кажется, я слышал об этом. Его сожгли огнеметом или чем-то похожим?
— Верно. Но прессе не известно, что прошлой ночью командующий Военно-морскими силами, Торнтон Ивс, тоже был убит. Заколот штыком. Его тело обнаружили возле дома сенатора Джона Спанглера в Вирджинии. И выглядит это так, будто работали несколько наемных убийц.
— Белых, — проворчал Чиун. — Только белому может придти в голову мысль убивать человека мундштуком. А для настоящей работы кое-кто обращается к Мастеру Синанджу. Но разве кое-кто побеспокоится о том, чтобы выполнить маленькую просьбу старого Мастера? Никогда. Может, нам тоже начать работать мундштуками? Мы можем измолотить врага мундштуком, как дубинкой.
— Мундштук и штык — не одно и то же, папочка, — объяснил Римо. — Штык — это нож на конце ружья.
— А, понятно. Белый наемник использует ружье, чтобы заколоть. Очень квалифицированно.
— Хватит, Чиун, — сказал по-корейски Римо. — Из-за того, что тебе не дали картинку...
— Из-за того, что угас один маленький огонек в моей сумрачной жизни...
— О, пожалуйста, — взмолился Смит. — У нас очень мало времени.
— Простите меня, о император, — покорно произнес Чиун. — Я не стану больше говорить. Все равно ведь никому не хочется ублажить старика.
— Теперь серьезно, — начал Смит, но Чиун сомкнул челюсти и повернулся к ним спиной. Смит вздохнул и продолжил. — Человек, обнаруживший тело, садовник в доме Спанглера, не может ничего сказать. ФБР и ЦРУ до сих пор допрашивают его.
— Сообщили в полицию?
— Нет. Полиция не в курсе. Они потеряли все нити, расследуя убийство командующего Военно-воздушными силами, и президент боится, что они запутают и это дело. Мы не можем этого допустить. Все это похоже на цепочку.
— Кто же следующий?
— Командующий Сухопутными силами, вероятно. Спецслужба уже установила круглосуточную охрану, так же, как и для других важных лиц из окружения президента. Но это не может продолжаться бесконечно. Тот, кто совершил эти убийства, кто бы он ни был, должен быть остановлен.
— Из-за этого вы и раскинули целую сеть шпионов?
— Конечно. Пока у нас ничего нет, каждая капля информации может помочь вытащить на свет хоть какие-то части этой головоломки.
— О'кей, — сказал Римо. — Если этих ребят убили огнеметом и штыком, похоже на работу военных. Прикажете начать оттуда?
— Мне так не кажется. У военных все подразделения ведут собственные расследования, и я уже влезал в их компьютерные банки информации. Думаю, стоит начать с преступного мира. Отправляйтесь в дом сенатора Спанглера и выясните, кто еще был вчера на этой вечеринке. Эти люди последними видели командующего живым.
— Но это рутинная работа для полицейских, — запротестовал Римо.
— У нас есть все основания полагать, что это не обычное убийство, — сказал Смит. — И мы с чего-то должны начать. Все, что известно полиции — тело было обнаружено на лужайке перед домом Спанглера. Дочь сенатора, Цецилия, немедленно позвонила в ФБР и труп забрали из морга прежде, чем его успели узнать.
— Тогда почему этим не занимается ФБР?
Смит посмотрел на часы.
— Если бы у нас было два года, этим могло заняться и ФБР. Но у нас нет времени. Уничтожены главы двух военных подразделений правительства Соединенных Штатов, и я не уверен, что это конец игры. Президент оповещен. А мы должны работать быстро, пока дело не приняло серьезный оборот.
— Хорошо, хорошо, — сказал Римо, которому совсем не нравилась идея стучаться в закрытые двери и задавать вопросы о каждом из гостей этой вашингтонской пьянки. — Но я не представляю, куда это может нас завести.
— Хотя бы вытащит нас из этой вонючей свиной дыры, — сказал по-корейски Чиун. — Соглашайся. Сделай вид, что император знает, о чем идет речь. Тогда мы сможем вернуться к цивилизации.
— Я думал, ты с нами не разговариваешь.
— Это я с ним не разговариваю. А тебе я говорю, отведи меня домой.
— К людям с круглыми глазами?
— К телевизору, — огрызнулся Чиун. — Скоро начнется обзор новостей мисс Чинг.
— Опять! — сказал Римо. — Слушайте, Смитти, мне кажется, мы должны еще раз обсудить все это.
В этот момент кто-то стал рваться под попону, крича по-китайски, внутри появилась голова, размахивавшая десятидолларовой купюрой и показывающая на часы.
— Похоже, наше время истекло, — сказал Смит. — Я арендовал эту штуковину на полчаса.
— За десять долларов? — воскликнул Римо. — Такси обошлось бы дороже.
— Десять долларов — вполне достаточно.
— Любите вы дешево прокатиться, Смитти.
— Не ваша забота!
Наклонившись Чиун выскользнул из-под картонного дракона, и тут же куда-то исчез китаец, кричавший на Смита. Римо приподнял попону и увидел Чиуна в окружении толпы китайцев. Он что-то оживленно говорил и жестикулировал, а те кланялись и понимающе кивали. Затем Чиун вернулся и поклонился Смиту.
— Мы уходим, о знаменитый император, и оставим тебя с миром. Не теряй своего драгоценного времени на воспоминания о моей скромной просьбе о портрете красивой девушки. Это ни для кого ничего не значит, кроме меня самого, а мои недостойные желания не должны касаться ушей столь могущественного человека, как вы. Пошли, Римо.
Только они ушли, толпа китайцев схватила дракона и, обступив Смита, стала прыгать вокруг него, что-то злобно крича.
— Что это с ними? — спросил Римо.
Смит беспомощно озирался, а вокруг него кипел шумный муравейник.
— Они поняли, что император обманул их, — сказал Чиун.
— Интересно, кто мог подать им такую идею?
Чиун пожал плечами:
— Это не я. Я не могу предать человека, который платит скудное жалованье моей деревне за услуги Мастера Синанджу.
— Я видел, что ты говорил с тем китайцем. О чем?
— Просто я рассказал ему, что когда арендовал такого картонного зверя в прошлый раз, я заплатил хозяину сто долларов. А меньшая сумма — это просто оскорбление. Вот и все, что я ему сказал.
Римо увидел, как Смит все-таки достал бумажник и отдал китайцу небольшую стопку купюр. Китаец поклонился и Смит механически кивнул в ответ, зло покосившись на Чиуна и Римо.
— Думаю, нам стоит ненадолго убраться из города, — сказал Римо.
Глава третья
Резиденция сенатора Джона Спанглера в Вирджинии представляла собой большую усадьбу с белыми колоннами и садом со снежными верхушками. Толстая женщина средних лет, одетая в спортивные брюки и свитер, распахнула дверь прежде, чем Римо успел постучать в нее.
— Если вы из газеты — убирайтесь вон.
— Это дом Спанглеров?
— Вы и так это знаете. Убирайтесь!
— Вы ведь не госпожа Спанглер?
— Нет.
Она хлопнула дверью. Римо остановил ее плечом. Дверь дрогнула и слетела с петель.
— Скажите пожалуйста, она дома?
— Вы соображаете, что делаете? — заорала женщина, перекрикивая свист ветра, и пытаясь удержать дверь, которая начала падать внутрь.
Он вошел через огромную черно-белую прихожую в величественную, шикарно обставленную гостиную. На стене, над каминной полкой висел портрет сенатора — подтянутого человека в расцвете лет с мужественным волевым лицом. Издалека донесся женский вопль.
— Я сказала повесить одежду Боба Макки, а не упаковать ее! — бушевал голос. — А это — пакет для печенья. Не надо его выбрасывать. Понял?
— Да, мэм, — почтительно ответил мужской голос.
— Последний слуга, который выбросил мешок от печенья, теперь проводит время в тюрьме в Ливенворте.
— Да, мэм, — повторил мужчина, спускаясь по винтовой лестнице с шестью местами багажа.
Три человека, следовавшие за ним, также тащили по несколько тюков каждый. Процессия тяжело проследовала на улицу через просторный вход.
За ними, окутанная в длинную соболью шубу, появилась красивая брюнетка, набивавшая рот печеньем. На голове ее был тюрбан, украшенный фиолетовыми цветами, подчеркивавшими цвет ее глаз.
Скользнув взглядом мимо Римо она завизжала на толстуху, пыхтевшую в попытках установить дверь на место.
— Что ты на этот раз сломала?
Женщина обернулась, лицо ее выразило глубокую печаль.
— Я ничего не делала, — пыталась объяснить она — Это он, — она ткнула пальцем в сторону Римо. — Он ворвался сюда...
— Ну и ну, — брюнетка с фиолетовыми глазами неожиданно одарила Римо ослепительной улыбкой, — сколько лет, сколько зим, дорогой!
— Мы с вами не встречались, — остановил ее Римо. — Вы миссис Спанглер?
Она уставилась на него и заморгала.
— Я не помню, — сказала она. — Я миссис Кто-то. Так было всегда. Моего мужа зовут Пол. Или Джордж. Что-то простое. — Она показала на портрет сенатора на стене. — Джон, точно. Видите там, над камином? Это и есть мой муж. Кажется. Если мы не развелись. А вы мой адвокат?
— Нет, — сказал Римо. — Я друг вашего друга.
— Мило. А как вас зовут?
Она проглотила еще одно печенье.
— Римо.
Она задумалась.
— Я никогда не была замужем за человеком по имени Римо. Если только это не было слишком давно. Мы ведь никогда не были с вами женаты, да Римо?
— Думаю, что нет.
— Замечательно. У меня есть прелестное простенькое платье для венчания, я его припасла. Вас устроит следующий четверг?
— Думаю, я буду слишком занят, чтобы жениться.
— Жаль. Ну что ж, мне пора идти. Парам-парам!
— Я бы хотел задать вам несколько вопросов прежде, чем вы уйдете. По поводу приема.
— Приема? По случаю свадьбы?
— Нет.
— Хорошо. А то я только начала привыкать к этому, как его?
— Сенатору?
— Да, к нему. Мы как-то были женаты.
— Мне показалось, вы были женаты с ним сейчас.
— Правда? Как замечательно. Джордж так мне дорог!
— Джон, — поправила толстая дама.
— Джон? Я вышла замуж за Джона?
— Джон Спанглер, — сказал Римо. — Сенатор.
Она взорвалась раскатистым хохотом.
— Эта божественно! Я вышла замуж за сенатора. Подождите, пока об этом узнают мои друзья. Идите сюда, съешьте печенье, — она протянула пакет Римо. — Только не очень большое. Большие я сама люблю. Лучше послюнявьте пальцы и прилепите несколько крошек.
— Я воздержусь, — сказал Римо. — Миссис Спанглер, мне действительно надо поговорить с вами о Торнтоне Ивсе, командующем Военно-морскими силами. Он был у вас на приеме вчера.
— Напрасно теряете время, — жестко сказала она. — Кем бы ни был этот Торнтон Ивс, он не мог быть моим мужем. Я бы никогда не вышла замуж за командующего. Какие бриллианты может потянуть командующий?
— Он был командующим Военно-морским флотом. Адмирал, не меньше.
— А, — сказала она, — это другое дело. Мне очень нравятся романтические встречи на борту какого-нибудь судна. Он прислал вас просить моей руки?
— Он умер, мэм. Кто-то убил его прошлой ночью возле вашего дома. Заколол штыком.
— Ужасно, — вздохнула миссис Спанглер. — Медовый месяц на борту яхты — это божественно. Чарльзу и Леди Ди в свое время понравилось. А теперь иди, будь послушным мальчиком, — проговорила она, потащив Римо к двери. — Я очень расстроюсь, если опоздаю на самолет. Столько беспокойства с этими поездками в аэропорт. У моего третьего мужа, а может у шестого, был свой самолет. Надо было мне остаться с ним. Ральф был таким душкой, в смысле Ричард. Да, точно это был Ричард. На недельный юбилей нашей свадьбы он подарил мне прекрасный бриллиант. Ладно, не важно, — она потрепала Римо по плечу: — Не пропадай, милый. То что было между нами — было божественно. Никогда не смогу полюбить другого мужчину так, как тебя.
Она быстро поцеловала его в щеку, и ни слова не говоря, прошмыгнула мимо толстой леди к ждавшему ее лимузину. Мгновение спустя машина прошуршала по извилистой дорожке.
Римо застыл в молчании. Вскоре его прервал грубый хохот. Толстая женщина позади него наконец впихнула дверь на место, бока ее тряслись от смеха.
— Очень смешно, — сказал Римо.
— Могу поклясться, что вы никогда не были здесь прежде. Фу!
— Фу на вас. Кто-нибудь еще есть в доме?
— Ни души. Только я.
— А сенатор?
— Он уже на ферме. Мать поехала к нему.
— Мать? — спросил Римо. — Какая мать?
— Головокружительная грубиянка, которая только что вышла. Это мама. Мутэр. Дорогая мамочка. Мамуля. Виноградная лоза, давшая стоящую сейчас перед вами нежную ягоду.
Римо с недоверием смотрел на женщину. Ей с легкостью можно было дать вдвое больше, чем поедавшей печенье куколке, севшей в лимузин.
— Вы хотите сказать, она ваша мачеха или что-то в этом роде? — спросил Римо.
— Моя настоящая мать, несносный тип! — заорала она. Она соскребла грязным ногтем, какие-то присохшие яйца со своей робы. — Я выгляжу не очень похоже на сенаторскую дочку?
— Слушайте, — сказал Римо. — Вы можете быть чьей хотите дочерью. — Мир был полон безнадежности. — Только скажите, где я могу найти... некую... Цецилию Спанглер.
— Прекратите вести себя со мной как с идиоткой, — сказала она, сложив руки на своей огромной груди. — У Спанглеров есть всего одна дочь, Цецилия, и она перед вами. Но меня не волнует, надо вам со мной разговаривать или нет, потому что я не собираюсь говорить с вами. Так что катитесь-ка отсюда.
В вестибюле появилась чернокожая домработница.
— Вас к телефону, мисс Спанглер.
— Кто бы там ни был, скажи, что я занята. Скажи, что я умерла. Все равно. Им, видимо, тоже.
— Да, мисс.
— Наверное, нужны деньги на благотворительность. Мне никто больше не звонит, — сказала она.
Римо оглянулся вслед удалившейся негритянке.
— Вы что, действительно Цецилия Спанглер?
— Я уже сказала, кто я. Чего не сделали вы. Римо...?
— Римо Уильямс. Друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20