https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/uglovie/s-glubokim-poddonom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


В правительственных кругах никто не знал Смита. Ни в одном вашингтонском кабинете не висело его портрета, никто не получал от него предложений защиты от молнии, наводнения или пожара.
Однако, действуя анонимно, он тем не менее распоряжался более могучими армиями, чем кто-либо другой во всей Америке. В его кабинете сходилось больше, чем в любом другом месте, приводных ремней, заставляющих крутиться всю страну. Тысячи людей оплачивались непосредственно им, тысячи трудились на иные структуры, но их доклады поступали в КЮРЕ, хотя никто из них этого не знал и не послушался бы прямого приказания, отданного Смитом.
Молодой президент, поручивший Смиту руководство тайной организацией КЮРЕ, сделал мудрый выбор. Он поставил на этот пост человека, для которого ничего не значили ни личный престиж, ни власть. Его интересовало одно: иметь достаточно власти, чтобы хорошо исполнять свои обязанности.
Таков был его характер: он был органически неспособен злоупотребить властью.
Сейчас он собирался эту власть употребить. Уже спустя несколько минут над заливом Лонг-Айленд стали кружить военные вертолеты, разыскивая катер «Силвертон» длиной 27 футов. Федеральные агенты взяли под контроль мосты, тоннели и пункты оплаты за пользование автострадами между местечком Рай, штат Нью-Йорк, и городом Бостоном, штат Массачусетс. Им сказали, что они ищут дипломата, похищенного после того, как ему было предоставлено убежище в США. Имя его держалось в тайне, зато было известно, что он — брюнет с темными глазами, широкоскулый, с очень широкими запястьями. Остальное их не касалось.
Службы безопасности аэропортов и инспектора в морских портах по всему востоку США были приведены в состояние повышенной готовности приказом найти человека с теми же приметами. Им было известно одно: задание имеет чрезвычайную важность.
Мобилизовав все эти силы, Смит принялся ждать. Он развернул свое кресло так, чтобы у него перед глазами был залив Лонг-Айленд. Он не питал большой надежды на успех, поскольку правительство было как вода, на которую он сейчас смотрел. Поведение воды можно предсказать, ибо приливы и отливы подчиняются безупречному графику. Но разве его можно контролировать?
С правительством дело обстояло точно так же. Его поведение иногда можно было предсказать, но только дураки могли утверждать, что способны его контролировать. Так же и воды залива: сотни, тысячи лет приливы сменяются отливами. Пройдут сотни, тысячи лет, и кто-нибудь будет так же сидеть в кресле Смита, глядя на воду. Вода будет по-прежнему находиться в движении, подчиняясь собственному ритму, собственному графику.
Зазвонил телефон. Это был не тот телефон и не тот звонок, которого ждал Смит.
— Да, господин президент, — произнес Смит.
— Не думал, что опять придется вам звонить, — начал президент, — но что творится, черт возьми?
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил Смит.
— Мне докладывают о происходящем. Впечатление такое, будто все это дурацкое правительство поднято по тревоге. Это ваши проделки?
— Мои, сэр.
— С какой стати, раз вам положено разбираться с бостонской заварухой?
— Это — часть того, что вы именуете «бостонской заварухой», — ответил Смит.
— Я полагал, что ваше секретное оружие наведет за это время порядок. — Мягкий, вкрадчивый голос президента был полон сарказма.
— Секретное оружие повреждено и захвачено неприятелем, сэр, — отрапортовал Смит. — Важно найти его, прежде чем оно...
— Заговорит? — догадался президент.
— Да. Или будет уничтожено.
Президент вздохнул.
— Если оно заговорит, то это приведет к падению всего правительства.
Не только моей администрации, но и всей концепции конституционного правления. Полагаю, вам это известно.
— Известно, сэр.
— Как мы можем воспрепятствовать тому, чтобы оно заговорило?
— Обнаружив его.
— И что тогда?
— Если возникнет опасность, что оно разгласит то, чего не следует разглашать, я возьму это на себя.
— Как? — спросил президент.
— Не думаю, что вам хочется услышать ответ на ваш вопрос, господин президент, — ответил Смит.
Президент, отлично понявший, что только что услышал, как один человек дал обязательство убить другого, если это будет отвечать интересам страны, негромко произнес:
— Так. Оставляю это на вашей совести.
— Так будет лучше всего. Мы уже уничтожили несколько бостонских тварей. Количество жертв благодаря этому уменьшится.
— Слабое утешение. Не думаю, чтобы американский народ успокоился, если я скажу ему, что мы понизили смертность от мутантов на шестьдесят семь процентов. Вместо шести человек в день теперь от них погибают двое.
— Боюсь, что нет, сэр. Мы продолжаем заниматься этим, — сказал Смит.
— Спокойной ночи, — сказал президент. — Когда все кончится — если, конечно, мы выживем, мне, видимо, захочется с вами встретиться.
— Спокойной ночи, сэр, — сказал Смит, уклонившись от ответа.
Следующий звонок был тем самым, которого Смит ждал. Работник прибрежной охраны, полагавший, что беседует с агентом ФБР по графству Вестчестер, доложил, что один из вертолетов засек «Сильвертон» длиной 27 футов. Катер был пуст и дрейфовал без огней по заливу.
Принадлежал катер дантисту из Нью-Джерси, показавшему, что продал катер всего 8 часов тому назад за 27 тысяч долларов наличными. Покупателем был молодой мужчина с золотым медальоном в виде солнца на шее.
Смит поблагодарил звонившего и повесил трубку. Все, нить оборвалась.
Мужчина с медальоном был одним из людей-тигров. Смит лично пристрелил его в коридоре перед палатой Римо. Следствие зашло в тупик.
Смит прождал у телефона всю ночь, но других звонков не последовало.
Глава 13
Была еще ночь, когда небольшой реактивный самолет приземлился на ухабистой полосе. Как только он остановился, Римо почувствовал, что его клетку потащили к двери. Через секунду клетка упала с высоты пяти футов на землю.
— Больно, черт возьми! — крикнул Римо. Однако его голос не вырвался за пределы тесной клетки, завернутой в плотный черный брезент.
Воцарилась тишина. Через некоторое время моторы самолета заработали снова, причем прямо у него над головой. Было время, когда он умел отгородиться от любого шума, подобно тому, как обычные люди закрывают глаза, но сейчас у него ничего не вышло.
Оглушительный рев моторов отдавался у него в голове, заставляя стучать зубами и нарастая с каждой секундой. Наконец Римо перевел дух: самолет покатился прочь, взлетел и вскоре шум моторов стих.
Ночь была тихой, если не считать стрекота насекомых, выступавших слаженным сводным хором всех букашек, какие только появлялись когда-либо на свет.
Римо по-прежнему сходил с ума по сигарете. Неожиданно чехол откинули, и по ту сторону решетки предстала Шийла Файнберг в шортах, которые едва прикрывали то, что им положено прикрывать, и в рубашке цвета хаки, обтягивающей ее огромную грудь.
— Как поживаешь? — спросила она.
— Превосходно, — отозвался Римо сквозь прутья. — Время бежит незаметно, когда человек веселится вовсю.
— Хочешь выбраться оттуда?
— Либо так, либо присылай мне служанку. Как тебе больше нравится.
Шийла наклонилась над прутьями клетки.
— Слушай. Думаю, теперь ты понял, что целиком находиться в моей власти. Если не станешь этого забывать и не будешь пытаться сбежать, я тебя выпущу. Но если начнешь выкрутасничать, лучше не выходи из клетки. Выбор за тобой.
— Выпусти меня, — сказал Римо.
— Ладно. Так-то лучше.
Она достала ключ из кармашка шортов, которые казались Римо слишком узкими для того, чтобы держать там даже заколку, и отперла замок.
Римо выбрался на растрескавшуюся полосу, встал и потянулся.
— Как здорово! — сказал он.
— Пошли, — сказала Шийла и направилась к джипу, стоявшему неподалеку.
Римо сел рядом. Она завела мотор.
— Один вопрос, — сказал Римо. — Ты — Шийла Файнберг, да?
— Да.
— На фотографиях ты другая...
— На фотографиях я еще в прежнем виде. С тех пор прошло много времени.
— Где мы? — задал Римо второй вопрос.
— В Доминиканской республике, в восемнадцати милях от Санто-Доминго.
— Далеко же ты меня затащила, чтобы убить!
— Кому нужно тебя убивать? У меня в отношении тебя другие планы.
Она повернулась к Римо и улыбнулась ему, продемонстрировав острые зубы. От этого зрелища Римо сделалось не по себе.
— Какие планы? — задал Римо третий вопрос.
— Ты будешь работать племенным жеребцом, — сказала она, громко захохотала и помчалась по узкой грязной дороге в сторону холмов, протянувшихся милях в шести от взлетной полосы.
Римо откинулся в кресле и решил получить удовольствие от поездки, чему, правда, мешало адское желание курить.
Они остановились у беленького домика на краю квадратного поля сахарного тростника размером с четыре городских квартала. Урожай был давно убран, тростник срублен и увезен. Остались только небольшие островки, похожие на клочки волос на голове у лысеющего мужчины. Остатки стеблей на земле были совсем сухими и оглушительно хрустели под ногами.
В домике было чисто и удобно. Бензиновый движок, тарахтевший неподалеку, снабжал дом электричеством, поэтому здесь был нормальный свет и холодильник. Римо начал с поиска сигарет, который увенчался успехом: он нашел их в кухонном буфете. Он поспешно закурил и сладострастно зажмурился, наслаждаясь вкусом дыма на языке и чувствуя, как смола частично оседает у него на зубах, деснах и языке, а частично проникает в легкие.
Потом он залез в холодильник и нашел там бисквит в целлофане. Он разорвал целлофан зубами и запихал бисквит в рот. В жизни есть два главных удовольствия: сигарета и шоколадный бисквит, подумал он.
Еще недавно его рацион состоял исключительно из риса, рыбы, утиного мяса и иногда овощей. Сколько времени прошло с тех пор, когда он последний раз уплетал сладости? И как он обходился без них столько лет?
Римо принялся за второй бисквит, когда в двери кухни появилась Шийла.
Она переоделась в прозрачный белый халат, который не оставлял воображению возможности дорисовывать прелести ее тела, так как выставлял их напоказ. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же сжала губы, подскочила к Римо и решительно затушила его сигарету в пепельнице.
— Эй, я ведь курю! — запротестовал он.
— Пора понять, что курение опасно для здоровья. — Она повернулась, задев его грудями. — Не то, что я: я могу оказаться полезной для твоего здоровья.
Римо так и застыл с бисквитом в руке. Он почувствовал то, чего не чувствовал уже много лет, — желание, жгучую потребность обладания женщиной. Искусство Синанджу научило его овладевать женщиной, когда это бывало нужно, причем так, что женщины лезли на стену от восторга. Однако, превратив это занятие в искусство и в науку, Синанджу сделало его скучным. Римо забыл, когда в последний раз испытывал настоящее желание.
Сейчас же он его испытывал.
Он запихал остаток бисквита себе в рот и обнял Шийлу Файнберг. Телесное влечение заставило его забыть, что эта женщина всего несколько недель тому назад разодрала ему глотку и живот.
Он провел ладонями по ее гладкой спине, обхватил ее круглые ягодицы и прижал ее к себе, с удовольствием чувствуя, что его тело должным образом откликается на контакт.
Она подставила ему рот, и он впился в него поцелуем.
Шийла Файнберг подняла его и отнесла в спальню, где аккуратно уложила на постель.
— Мы что же, будем сожительствовать? — спросил Римо.
Шийла сбросила халат и легла с ним рядом.
— Тебя предназначили на роль племенного жеребца, — сказала она. — Действуй!
Римо подчинился и стал действовать. Это продолжалось тридцать секунд.
Искусство, убившее желание, погибло, когда желание вернулось. Все кончилось быстро, вопреки намерению Римо. Он устыдился своего неумения.
— Ненадолго же тебя хватило! — заметила Шийла, поджав губы.
— Я исправлюсь, — пообещал Римо.
— У тебя будет достаточно практики, — холодно сказала она и, даже не подумав понежиться в постели после секса, встала и направилась к двери.
Римо услышал щелчок замка.
— Спи, — донесся до него ее голос из-за двери. — Тебе нужен отдых.
На это у Римо не нашлось возражений. Прежде чем покинуть кухню, он сунул в карман брюк пачку сигарет. Сейчас он извлек одну, закурил и откинулся на подушку, стряхивая пепел на пол и размышляя о том, что все в жизни случается не вовремя.
До того, как он стал работать на КЮРЕ, он не мог и помыслить о чем-либо более заманчивом, чем сделаться пленником роскошной блондинки, единственное требование которой состоит в том, чтобы обрабатывать ее в постели как можно чаще и качественнее. Теперь же, оказавшись в такой ситуации, он вовсе не чувствовал себя на вершине блаженства.
Он выкурил три сигареты, гася их об пол и забрасывая окурки под кровать, и уснул. Спал он крепко, без сновидений. Проснувшись утром, он увидел, что дверь в спальню распахнута настежь.
Обнаженная Шийла стояла перед кухонной раковиной. Тело ее источало здоровье и силу. Она казалась образцом совершенства, хоть сейчас на журнальную обложку.
— Хочешь заняться любовью до или после еды? — спросила она подошедшего к ней Римо.
— После. — Увидев на тарелке еду, — незажаренный бекон и миску с только что разбитыми яйцами — он поправился: — До.
— После, — сказала она.
— Но тут ничего не готово, — возразил Римо.
— Не хочу возиться с этой плитой, — объяснила Шийла.
— Кто же будет такое есть? — спросил Римо, но Шийла уже села за стол и стала насыщаться, поглощая жирный бекон, как финалистка соревнований по глотанию золотых рыбок.
— Это лучшее, на что я способна, — отрезала Шийла. — Если тебе не нравится мой завтрак, то ничего не могу поделать. Ешь хлопья.
— Я сам что-нибудь приготовлю.
— Не трогай плиту! — приказала Шийла. — Ешь хлопья.
Римо довольствовался бисквитом из вчерашнего пакета. Дождавшись, когда он поест, Шийла взяла его сильной рукой за плечо и подтолкнула к спальне.
— Давай, специалист, — сказала она. — Посмотрим, протянешь ли ты сегодня хотя бы минуту.
Римо повиновался, не зная толком, что из этого выйдет, но решив не переживать понапрасну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20


А-П

П-Я