— Не знаю, как поступит незнакомый мне Степан Васильевич… Сейчас подумайте о своей судьбе.Баянов с досадой чувствовал — допустил ошибку. Вон как воспрянул духом преступник, как порозовело горбоносое лицо, поднялась только-что низко опущенная голова.Степан Васильевич? Имя и отчество, конечно, фальшивые. ПолковникФломин во время последней беседы упоминал о том, что киллер был завербован сразу в две противостоящие организации: эскадрон смерти и Бумеранг. Следовательно, речь идет о вербовщике из министерства, ибо хвастать своей принадлежностью к эскадрону Собков вряд ли решится.— … по совокупности совершенных преступлений суд наверняка приговорит вас к высшей мере. Как говорят в криминальной среде, кранты… Не улыбайтесь, — резко приказал Баянов, заметив на лице убийцы пренебрежительную улыбку. — Знаю, о чем вы думаете: права человека, требования Совета Европы, мораторий на смертную казнь предстоящая ее отмена. Не обольщайтесь, медленное умирание в радиоактивных забоях намного страшней… Давайте ненадолго прервем нашу содержательную беседу. Не знаю как вы, а я устал. Утром продолжим…Подследственного отвели в его камеру.На этот раз не помогла сила воли — он до утра не уснул. Сидел за столом, уставившись в одну точку и думал. Спрашивается, если его вычислили и просветили насквозь, зачем понадобилось преждевременно открывать карты? Заставить преступника выдать подельников? Но киллер всегда работал в одиночку, предпочитал до минимума ограничивать контакты даже с наводчиками. Следователь не может не знать об этом. Надеется на то, что подследственный припомнит неизвестные следствию ликвидации? Еще глупей. Очкарик дотошно перечислил все подвиги Ковригина, начиная еще со спецназовских времен, не оставил ни одного темного пятнышка.Вывод единственный: его стараются запугать. Для чего? Скорей всего, мент готовит киллера к какой-то сделке. Ну, что ж, поглядим, что можно извлечь полезного из завтрашней откровенности. Поторгуемся, как азартные игроки в преферанс торгуются за право банковать.После тошнотворного завтрака подследственного снова повели на допрос.— Как спалось, Владимир Сергеевич? Если вы не против, я стану называть вас последним именем?— Ради Бога, — вежливо поклонился Собков, но к этой вежливости добавлено столько плохо скрытой иронии, что у Баянова порозовели скулы. — Спал отлично, завтракал с аппетитом.— Тогда продолжим… Надеюсь, вы успели оценить факты своей биографии? Естественно, с точки зрения закона. Если имеются возражения, поправки — готов выслушать.Вторичный поклон. Еще более ядовитый. И — многозначительное молчание. Которое можно расценить как согласие, или отказ.— Перед вами — два пути…Баянов, в который уже раз, снял пенсне, протер стекла, водрузил на место. Поднялся и принялся ходить по комнате.— … первый путь — судебное заседание с вынесением сурового приговора. Не стану повторять, какого именно. Вы — умный человек и должны все понимать.— До российского суда еще нужно добраться, — тихо проговорил киллер. В меру уверенно, в меру нерешительно. — Сейчас я нахожусь на территории суверенного государства, для моей выдачи России потребуется разрешение Украины…Баянов рассмеялся.— Не ожидал, Владимир Сергеевич, ей-Богу, не ожидал! Будь на вашем месте примитивный убийца с двумя замусоренными извилинами в башке — понятно, но вы же умный человек. Легонький укольчик в ручку и вы сами, без сопротивления, поедете в Москву. Кстати, мои украинские коллеги охотно избавятся от вашего присутствия…Все это Собков отлично знал. Просто он легонько подстегивал следователя, заставлял его поскорей добраться до завершения нудного допроса, и — начала неизбежного торга.— Сомнительно. Но ежели вы правы, что дальше?— Дальше? Как любил выражаться автор перестройки, имеется альтернатива. Только прошу не фантазировать, не представлять себя на прессконференции перед журналистами. Смею заверить, не дойдете — сердечный приступ с летальным завершением не позволит. Поэтому постарайтесь выслушать меня как можно внимательней. Согласитесь с нашим предложением — свобода, спокойная жизнь где-нибудь в живописном уголке Подмосковья, в собственной квартире, которую мы вам купим…— Не надо, господин капитан, я давно вышел из младенческого возраста. Камера в тюряге — вот, что вы для меня организуете.Баянов отмахнулся. Будто от глупой мухи, которая изрядно надоела ему своим жужжанием.— Мало того, все прежние ваши грехи будут забыты. Новый российский паспорт заменит вашу ксиву, — не обращая внимания на иронию киллера, бил в одну и ту же точку следователь. — Вы станете получать большие деньги…Подследственный пренебрежительно покачал головой. Дескать, я и сейчас не обижен, получаю достаточно для безбедной жизни.— … безоблачная жизнь вместе с любимой женщиной… Ксаной Баниной!Два слова выданы почти шепотом, с расстановкой. Азартный игрок выбросил последние козыри. Привстал и наклонился к Собкову. Для Александра они прогремели ударами в набатный колокол. Он растерялся. Руки сжались в кулаки, во рту пересохло, голова закружилась. Его ударили в незащищенное место.— Что я должен делать? — хрипло спросил он.— Вот это уже деловой разговор. Ничего особенного. Просто выполнять некоторые наши задания… Подробности обсудим позже, главное — ваше согласие. Если я вас правильно понял, оно — в кармане…— Поняли правильно, — кивнул киллер. — Только есть несколько замечаний. Вернее — условий… Глава 4 Куликово — небольшой поселок в пятидесяти километрах от Москвы. Основное население — сотрудники нескольких НИИ, обслуживающий персонал. Небольшой уютный рынок переполнен торговками, предлагающими овощи, мясо, молоко-сметану. Здесь же торгуют одеждой, обувью, бельем. Вокруг поселка — лес, но лес особый, более похожий на парк. Асфальтированные дорожки освещены скрытыми в зелени фонарями. На окраине — искусственное озеро, окаймленное все тем же лесом.Короче, благодать! Сочетание чистейшего воздуха и городских удобств.В двухкомнатной квартире на пятом этаже элитного дома поселился господин Голубев Владимир Сергеевич. Баянов решил не менять фамилию нового своего агента, ограничился заменой французской ксивы на российский паспорт.Обязанность пока единственная — вживаться в обстановку, изредка навещать столицу, по наводке вербовщика знакомиться со своими боевиками.— Связь только через меня, — предупредил капитан. — Понадобитесь — найду, вы захотите пообщаться — позвоните по этому телефону, попросите «мененджера». Меня позовут.Ничего нового — обычная связь. Только с другими парольными фразами и по другим телефонам. Раньше киллер пользовался подобной схемой для получения заказов. С пиковыми и со славянами. Только с Монахом, командиром эскадрона смерти, связь была односторонней. Собкову категорически запретили звонить.Тогда в зарешеченной комнате для допросов терминатор поставил очкарику два непременных условия. Первое — возвращение ему Ксаны. Без этого — никаких связей, никаких подписок. Второе — свободная охота за Монахом. Пока бывший эскадронец не расправится с мерзким предателем — никаких заданий выполнять не будет.Баянов охотно согласился. Впечатление — давно знал эти условия.— Пока — вживайтесь. В первую очередь, знакомьтесь с соседями.Налаживать близкие отношения с жильцами дома Александр не собирается. Самый лучший вариант — здравствуйте-досвиданья. Но он уверен — вербовщик наверняка приставил к новому своему агенту топтуна. Не мешает вычислить его. Возможно, пастух — один из жильцов дома.— Сделаю.В первый же день после вселения в подаренную фээсбэшниками квартиру Собков познакомился с одним из соседей.Рано утром, в спортивном костюме и кроссовках, он вышел на первую прогулку. Оглядеть окрестности, наметить маршруты пробежек, познакомиться с местными достопримечательностями. Заодно, заложить в память проходные дворы, глухие переулки, оживленные и малопосещаемые улицы.Старая привычка зверя, которого повсюду ожидают засады, настороженные капканы, волчьи ямы. В честность и преданность новых своих хозяев киллер не особо верил, как никогда не доверял всем сыскарям, неважно под какой крышей они тусуются.Из соседней двери вышел могучий старик. Седые волосы падают на плечи, окладистая бородка аккуратно подстрижена и причесана, в руке — увесистая палка с серебрянным набалдашником. Типичный академик.— Новый жилец? — с любопытством спросил он. — Физик или химик?— Всего понемножку, — увильнул от опасной конкретности Владимир. — Бизнесмен.— Значит, торгаш? — презрительно ухмыльнулся старик, поворачиваясь к новому соседу спиной. — Простите, молодой человек, на дух не переношу вашу братию. Жулики.Собков обиженно пробормотал что-то неясное: то ли ругнулся, то ли заискивающе заверил грозного ученого в абсолютной своей невинности. Конечно, сделано это не для собственного употребления — вдруг другие соседи прильнули к врезанным в двери глазкам и насторожили уши.Одно ясно: старик — не топтун.На второй день такой же короткий разговор состоялся еще с одним ученым— щуплым парнишкой, на вид — школьником.— Семен, — протянул он руку. — Нечипоренко. Институт химфизики. Если будете работать у нас — проситесь в мою лабораторию. Там знают.— Где вас искать? — на всякий случай поинтересовался «физикохимик».— Я ведь уже сказал: институт химфизики, лаборатория Нечипоренко… Простите, спешу.Двух остальных соседей так и не удалось повидать. Скорей всего, живут в Москве, в Куликово бывают наездами. Ну, и черт с ними, чем меньше людей будет знать о существовании киллера, там лучше для него.Ксана не появлялась.Не выдержав мучительного ожидания и не менее мучительного бездействия, Собков поехал в Москву…— Мне нужен мененджер, — сердито буркнул он в трубку телефона-автомата. — Срочно.— Одну минутку.Вместо обещанной минуты прошли все пять. Благо, Александр запасся жетонами, которые автомат глотал с жадностью голодного человека. Подумать только, его, знаменитого снайпера, сверхкиллера, прозванного ментами российским терминатором, заставляют стоять с жалко протянутой рукой, как последнего нищего!Наконец — знакомый голос.— Кто просит мененджера?— Оптовый покупатель, — ответил Собков условленной фразой. Будто выругался. — Сделка может сорваться. Нужно срочно увидеться.— Понятно. Метро Комсомольское, выход к Казанскому вокзалу. Через полтора часа.Собков приехал в указанное место за пятнадцать минут до назначенного времени. Остановился на краю тротуара, из-под прикрытия развернутой газеты огляделся. По его мнению, вербовщик обязательно «подготовит» место встречи, окружит его сворой оперативников. Выследить их не только залог безопасности, но и проверка своей профессиональной подготовки, которой он постоянно гордился.Ничего подобного — обычная вокзальная толкотня, ставшие привычными алкаши и бомжи, равнодушно взирающие на них менты. Ни одной подозрительной фигуры. Рядом два мента копаются во внутренностях мужика явно кавказской наружности. Раньше Голубев поспешил бы отойти в сторону, подальше от греха, сейчас пренебрежительно отвернулся. Настоящий паспорт и невидимая поддержка ФСБ придали ему смелость и уверенность.Ровно в назначенное время за спиной — знакомый голос.— Господин ищет машину? Могу подвезти. Куда ехать?Вместо привычного пенсне — обычные очки. Вместо дорогого костюма — легкая ветровка. Ни перстня на пальце, ни галстука с цветными разводьями. Маскировка не ахти какая, Собков преображается не в пример лучше.— Далеко. В Реутово. Сколько возьмешь?— Стольник— Дороговато, но я спешу.Ничего подозрительного, обычный торг между пассажиром и владельцем транспортого средства. Стоящая рядом толстая баба скучающе отвернулась. Два подростка, активно лапающие девчонку лет тринадцати, презрительно фыркнули. Дескать, вот хмырь попался, не знает нынешних расценок. Менты, отпустив выпотрошенного черного, медленно пошли вдоль фасада. Искать других нарушителей паспортного режима.— Прошу в машину.Скромный «жигуленок» первой модели светлозеленого цвета, не первой молодости, с поржавевшими крыльями. Впрочем, чем незаметней легковушка, тем безопасней, никому в голову не придет пасти такую древнюю копейку.Баянов вписался в поток транспорта, идущий к МКАД, не отрывая взгляда от дороги, недовольно спросил.— Что случилось?— Вы не соблюдаете условий нашего договора. Где Банина?— Не гони волну, дорогой, твоя зазноба уже в дороге. Ключи от квартиры— у нее в кармане. Будешь в отлучке — подождет. О твоей «работе» у нас— ни слова.— Сама поймет — не маленькая, — все так же угрюмо отреагировал Собков. За новость — спасибо. Как со вторым условием?— Интересующий тебя человек, по нашим данным, сейчас находится в Краснодаре, живет в одноименной гостинице. Под «крышей» английского банкира Вильямса Грея. Учти: попадешься — мы с тобой незнакомы, вздумаешь открыться — минуты не проживешь… Понял?— Понял. Не пугай, мененджер, я — пуганный, перепуганный. А те, кто пугали, давно на кладбище лежат.Намек прозрачен, как легкая тюль на окне. Но Баянов не стал качать права, тем более — обижаться. Сделал вид — не расслышал.— Возвратишься, сразу позвони — познакомишься с боевиками. Пора.Возвращаясь в Куликово, Александр несмотря на все усилия, так и не смог изгнать из памяти короткую стычку на подмосковной дороге. Наверно, известие о скором появлении Ксаны сыграло роль детонатора.Тогда чистильщик выполнил очередное задание командира эскадрона смерти— замочил депутата-ворюгу. Вообще, Собков старался не иметь дело с политиками, но в тот раз пришлось согласиться. Монах настаивал, а портить отношения со всесильным эскадронным не хотелось. Они и без того были накалены.После точного выстрела киллер благополучно выбрался через черный выход ресторана к ожидающей его машине. Там его ожидала Ксана, прихваченная на «дело» в роли заложницы — вряд ли сыскари станут стрелять по своему стажеру. За рулем «мерса» — хорошо знакомый водитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71