Джонни снова усмехнулся.— Как будто меня выставили на обозрение обнаженным, честно говоря. Я не должен был делать этого. — Он поднялся с дивана и потянул за собой Меган. — Ребята, если вы не возражаете, мы с женой пошли спать. Кроме того, дочь все еще просыпается по ночам.Жена… Дочь…Меган физически ощущала тишину, которую они оставили в гостиной, но могла думать только о том, какой Джонни прекрасный актер и что на этом поприще он мог бы достичь таких же высот, что и в пении.И он отказался от всего этого из-за нее и ребенка. Да, она согласилась с его решением уйти из шоу-бизнеса, но оставить нереализованным такой огромный актерский талант было бы несправедливо. Слишком большая жертва. Слишком большая потеря.Она должна поговорить с Джонни об этом. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Меган сидела на постели, наблюдая за тем, как Джонни раздевается, и невольно вспоминала сцену из фильма — почти животную страсть, затем нежность…— Мне кажется, ты смущен, — произнесла она, не зная, как начать разговор.Джонни бросил на нее настороженный взгляд.Ожидает проблем с ее стороны?— Митч был прав, — мягко заметила она. — Ты заставил всех нас вместе с тобой пережить драму своего героя. Я знаю очень немногих актеров, чья игра так бы брала за душу. Ты заслужил все свои похвалы, Джонни.Его губы скривились в насмешливой улыбке.— Честно говоря, я не играл, Меган. Я просто перенес на экран то, что чувствовал… в отношении некоторых вещей…— Каких? — Пульс Меган участился при мысли, что некоторые сюжетные линии фильма перекликались с его жизнью.Джонни покачал головой.— Ничего такого, что имело бы отношение к нашей нынешней жизни.Он снова ставил между ними барьер.Стиснув зубы, Меган решила на этот раз не сдаваться.— Я хочу знать о тебе все, Джонни, а не только то, что ты считаешь нужным, чтобы я знала.Он бросил на нее сумрачный взгляд.— Нет, Меган, не хочешь. Ты много раз говорила о том, что твой мир — это Гундамурра и другой тебе не нужен.Черт побери ее собственные слова! И собственную глупость!— Мне жаль, что фильм так взволновал тебя, продолжал Джонни. — Просто не забывай о том, что он был снят до того, как мы поженились.Он озвучил ее собственные мысли.Ее сердце сжалось, когда она поняла, как близко к сердцу принял Джонни все те слова, которые она говорила раньше, но его решимость сделать их брак счастливым заставляла его носить все это в себе. Это тоже была политика выживания. Он решил отринуть все, что могло поставить под угрозу их брак, нарушить его стабильность, и старательно избегал малейших неприятностей.Обиженный и обделенный судьбой мальчик все еще жил в Джонни Эллисе. Спрятанный глубоко внутри, он по-прежнему заставлял его быть осторожным в этом враждебном мире... Сняв одежду, Джонни лег на кровать и потянул за собой Меган.— Ты, должно быть, устала. — Он начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.— Прекрати! — закричала она.Джонни, не ожидавший такого резкого отпора, нахмурился.— Перестань относиться ко мне покровительственно, Джонни. — В глазах Меган была мольба о понимании. Она торопливо заговорила:— Я видела в твоей карьере угрозу тому, что могло бы сложиться между нами, но за прошлый год я выросла и изменилась и теперь понимаю, что запереть такого человека, как ты, в клетку — преступление.Джонни нахмурился еще сильнее.— Я не считаю Гундамурру клеткой, Меган.Здесь простор и много чем можно заняться.Меган протянула руку и погладила его по щеке. Ей хотелось не просто коснуться его кожи, а забраться под нее, под все те защитные слои, которыми он оброс за долгие годы.— Я люблю тебя, Джонни. Я хочу, чтобы ты разделил свою жизнь со мной. Всю жизнь, а не только ту ее часть, которую ты считаешь приемлемой для этого. Обещаю, я не отвернусь от тебя, что бы за этим ни стояло или потому, что для меня это незнакомо или непривычно. Пожалуйста Джонни, впусти меня в свое сердце.Джонни смотрел на нее с удивлением.— Ты никогда раньше не говорила ничего подобного.— Я была испуганной дурочкой, которая не могла поверить, что ты сможешь принадлежать ей целиком. Если ты действительно хочешь разделить со мной жизнь, Джонни, я клянусь, я всегда буду рядом, куда бы ты ни захотел отправиться или чем бы ни решил заняться…Джонни прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.— Ты любишь меня? — резко спросил он, как будто не в силах поверить услышанному.Потрясенная тем, что, живя вместе с ней, он не чувствовал себя любимым, Меган рассказала ему обо всем — о том, как в детстве он был ее героем, о подростковых мечтах и разочарованиях, о защитной реакции, которая приняла форму насмешливой презрительности, о непреодолимом желании хоть раз принадлежать ему, о чувстве вины, которое она испытывала, уверенная, что поймала его в ловушку брака, о своем страхе не соответствовать ему. Меган обнажила сердце и душу, надеясь, что он в ответ обнажит свои. Хорошее ли, плохое — она должна знать, потому что только тогда сможет чувствовать себя его женой в полном смысле этого слова.Никаких секретов.Никаких запретных тем.Абсолютная честность.По глазам Джонни она увидела, что ее откровения нашли отклик в его сердце. Увидела, как меняется выражение его лица — ошеломление, смущение, нежность, сожаление, ирония, — но не пожалела, что обнажила перед ним душу, хотя ее нервы к тому моменту, как она закончила свой рассказ, были напряжены до предела.Несколько мгновений, что он молчал, показались Меган вечностью.— Между нами всегда была пропасть, Меган, наконец заговорил он. — Ты завладела моим сердцем, будучи совсем еще маленькой девчушкой. Я воспринимал тебя как младшую сестру, поскольку видел в Патрике отца. И пересечь эту невидимую черту казалось невозможным. И все-таки в последние годы я все чаще думал об этом.— Правда? — недоверчиво спросила Меган.Он кивнул.— Но все равно это казалось если не невозможным, то нецелесообразным — ты по-прежнему оставалась дочерью Патрика, а кроме того, мне нечего было тебе предложить.Меган вздохнула.— Это я считала тебя недосягаемым, Джонни.— Теперь я понимаю это. Но когда ты согласилась заняться со мной любовью в день похорон Патрика, я решил преодолеть эту пропасть во что бы то ни стало.— Значит, для тебя это был не просто секс?Джонни улыбнулся.— Разве ты чувствовала, что это был просто секс?— Джонни, я была настолько поглощена собственными чувствами, в том числе чувством вины за то, что завлекла тебя, спровоцировала…— Меган, я был там, где хотел быть. И делал то, что хотел. И после ничто не могло поколебать мою решимость вернуться и завоевать твое сердце.— Как… в фильме? — спросила Меган, желая знать, не привнес ли он свои чувства к ней в сцены с вдовой.— Я не думал, что ты когда-нибудь увидишь этот фильм. Когда я вернулся в Аризону на съемки, я переписал все сцены с вдовой. Я подумал, что она должна была считать, что ковбой слишком привязан к своему прошлому, поэтому он уйдет и не вернется. В моей голове все время была ты, Меган.— Ковбой разрывался — между прошлым, своей миссией и нею, а я не хочу, чтобы ты между чем-нибудь разрывался и был вынужден отказываться от одного ради другого, Джонни.— Да, чтобы жить дальше, ему надо было покончить с прошлым. И он покончил. Я испытывал то же самое. Сейчас во мне нет внутреннего конфликта, Меган, и я не сомневаюсь в том, чего хочу. — Он улыбнулся спокойной уверенной улыбкой. — Ты дала мне все, что мне нужно.Свою любовь… Но он не произнес этого вслух. Свою безграничную любовь.— Но мне ничего не нужно взамен, Джонни.Что бы ты ни решил делать в будущем, что бы я ни говорила в прошлом, я люблю тебя.— Меган, что тебя еще беспокоит?— Дети из фильма. Ты сказал, что спроецировал эту ситуацию… с чего, Джонни?Его глаза подернулись грустью.— Когда ты ребенок, ты не можешь помешать взрослым делать то, что они делают, — тихо произнес он. — Я помню, Рик рассказывал нам с Митчем, что его отец постоянно избивал мать, пока не убил ее. Когда он подрос, то пытался вступиться за нее, тогда доставалось и ему. И я прекрасно понимал его — еще совсем маленьким я понял, что ребенку никогда не справиться с взрослым. Они слишком сильны, и у них есть ответы на все — откуда синяки и ссадины, переломы и ночное недержание…— А что было самым худшим?Джонни заколебался, не желая окончательно обнажать душу.— Ты рассказал мне о Рике, Джонни, — решила не отступать Меган. — Но я хочу знать о тебе.— Побои были не так страшны, — наконец заговорил Джонни. — Больше всего я боялся быть запертым в чулане. Один. В темноте и тесноте.Днем, ночью… Я никогда не знал, как долго там просидел и не забыли ли обо мне. Нужно было сидеть очень тихо, иначе меня вытаскивали, били и снова засовывали туда.— Мой бог, Джонни! Ничего удивительного, что ты сбежал, как только смог.— Но теперь это все в далеком прошлом, — решительно сказал он. — Но в фильме… Смерть детей, рано оборвавшиеся жизни, которые еще толком и не начались… Мне не нужно было играть горе, отчаяние или жажду отомстить убийцам.Но, как правильно сказал Рик, потом настало время оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед. Но и забыть о таком нельзя, с этим нужно научиться жить.— Забыть такое невозможно, — согласилась Меган. — Спасибо, что рассказал мне. Зная и понимая, что ты чувствуешь и думаешь, я смогу преодолеть пропасть. И я не хочу, чтобы еще когда-нибудь ты чувствовал себя одиноким, Джонни.Он улыбнулся, когда она обвила его шею руками, и спросил с надеждой:— Я рассказал достаточно?— Нет.— Что же еще ты хочешь услышать? — Всем своим видом он показывал, что его терпение на исходе.— Я хочу услышать, что ты меня любишь.Он рассмеялся, и это был искренний смех. Он склонился над Меган, коснулся губами ее губ и прошептал:— Я люблю тебя, Меган Магуайр. Я счастлив иметь тебя партнером в жизни, во всех ее проявлениях…— Я счастлива, что и ты позволил мне разделить твою жизнь, Джонни, — ответила Меган.— Я люблю тебя. Я люблю тебя всю, Меган.И он занялся тем, что стал доказывать это. Меган отвечала ему открыто, от всего сердца, в полной уверенности, что для Джонни Эллиса она особенная и единственная женщина, как и он для нее особенный и единственный мужчина на всю жизнь. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ На следующее утро Джонни пребывал в абсолютной гармонии с собой и окружающим миром. Он ни на минуту не заволновался, когда Митч и Рик попросили его о встрече наедине в его офисе. Когда они пересекали внутренний двор, он спросил своих друзей, сбылись ли их мечты.— Я — счастливый человек, — ответил Рик.— Не могу представить, чего я бы еще мог пожелать от жизни, — убедительно сказал Митч.— Извини, если я причинил проблемы, привезя фильм, Джонни. — В голосе Рика была тревога. Я не хотел этого.— Никаких проблем, — заверил Джонни. — Наоборот, это позволило нам с Меган окончательно все прояснить.— То есть все в порядке?— В полном.— А Меган?— Говорю же, все в порядке. Я слишком долго носил некоторые вещи в себе…— Так было и у нас с Кэтрин, — признался Митч. — Мне было очень трудно открыться, но как же стало легко, когда я сделал это.— Это точно, — со знанием дела согласился Рик.Оказывается, друзья тоже прошли через это.Это проявление доверия друг к другу тоже уходило корнями в их прошлое, а доверять научил их Патрик. И все-таки его последняя воля удивила Джонни. Должно быть, Митча и Рика тоже. Наверняка у каждого из них было свое представление о причинах такого поступка Патрика.— Итак, зачем мы здесь? — спросил Джонни, открывая дверь офиса.— Чтобы прочесть письмо Патрика, — ответил Митч.Джонни застыл, потрясенный. Он автоматически закрыл дверь, переводя недоуменный взгляд с одного на другого. Похоже, они оба знали о существовании письма, потому что на лице Рика не отразилось никакого удивления.Митч вынул из кармана пиджака конверт.— Он оставил его мне, Джонни, — пояснил Митч, — с условием вскрыть через год после его смерти в присутствии нас троих.Вполне закономерно — Митч был адвокатом и поверенным Патрика. Естественно, он выполнил все инструкции. Но если в письме объясняются причины его странного завещания, то почему год спустя? Знай он об этих причинах раньше, это бы избавило его от многих тревог и сомнений.— Думаю, его должен прочитать ты. — Митч протянул конверт Джонни.— Нет. Он оставил его тебе, — возразил Джонни. По детской привычке, как всегда в момент волнения, у него свело живот, хотя он был уверен, что выполнил волю Патрика. Рику и Митчу вообще не о чем было волноваться, тогда как он…Нет! Он все сделал правильно. Он чувствует это.И Меган тоже. Они партнеры во всем и навсегда.— Читай ты, Митч, — согласился Рик.Ни один из них не сделал попытки сесть. Оставшись стоять, они как бы отдавали дань уважения Патрику. Митч вскрыл конверт, достал письмо и медленно развернул его, затем откашлялся.— Давайте я сначала дочитаю до конца, а потом мы обсудим его содержание, ладно?Джонни и Рик кивнули.Митч глубоко вздохнул и начал читать:
Мои дорогие сыновья. Именно так я всегда думал о вас. Я не мог бы любить вас крепче и сильнее гордиться вами, будь вы рождены от меня. Я чувствую себя уставшим, чувствую, как мое сердце замедляет свой ритм, как жизнь покидает меня. Рик и Митч! Вы оба обрели то, что позволило вам реализовать ваши мечты. Я верю, что вы и сами понимаете это, как и то, что об этом же я мечтаю и для Джонни. Мне кажется, что я попытался в некоторой степени помочь ему найти себя, поэтому вы и читаете сейчас это письмо. Существует еще Меган. Я обеспечил будущее Джесси и Эмили, а вот Меган потребуется помощь, чтобы справиться с засухой и возродить Гундамурру. Я знаю, что все вы трое готовы помочь ей в этом, но я выбрал Джонни, и не потому, что люблю его больше остальных, а потому, что хочу дать ему шанс обрести настоящий дом в Гундамурре. Вместе с Меган, если он захочет. Сейчас, когда я пишу эти строки, я думаю о той связи, которая всегда существовала между ними, — природное притяжение, которое с годами не ослабевало, а только крепло, несмотря на сложности последних лет. Хочу верить, что эту напряженность, возникшую между ними, они в конце концов смогут преодолеть. Но я могу и ошибаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16