Вел Сатиэс нашел-таки таблички! Он, видите ли, произнес священные слова, ибо не приходилось сомневаться, что Тухулка здесь.Тогда-то, одним холодным утром, я и подслушал ваш разговор с мисс Моной Джекс, доктор Дэмп. Я случайно проходил по переулку мимо вашего дома, мисс, а тут подкатил доктор в своем догкарте. Я запомнил его по «Синему пеликану», а из вашей беседы следовало, что, возможно, среди вересковых нагорий хранится столь необходимое мне сокровище. Я решил последовать за вами – простите мне эту дерзость, но вы сами понимаете, что меня к тому подвигло, – и зарезервировал себе место на империале в карете на Пиз-Поттидж. Вот поэтому я и принял приглашение в «Итон-Вейферз»: мистер Банистер сообщил о странных пертурбациях, и я подумал, что, может быть, таблички как раз там. Я выслушал его рассказ и узнал, что реликвия и впрямь находилась в его руках, но Вел Сатиэс – иначе Джон Хантер – приехал в усадьбу и похитил сокровище. Однако я не слишком встревожился; по крайней мере я выяснил, что за имя носит теперь Вел Сатиэс, и ныне мог поискать таблички там, где они скорее всего хранятся – в его солтхедской резиденции.– Выходит, мистер Скарлетт отлично понимал, что именно приобрел через своего посредника в Дамаске, – произнес профессор Тиггз. – Так мы и думали. Он зарыл таблички под дубом, чтобы никто никогда больше ими не воспользовался. Этим и объясняется слово «NUNQUAM», начертанное на каменном вместилище табличек.– А как насчет синей статуи в часовне? – осведомился мистер Киббл.– Это отдельная история, – отозвался мистер Хиллтоп. – Лучезарный бог Аплу и владыка Мантус, князь подземного мира, тоже, понимаете ли, слегка повздорили. Обуянный гордыней, владыка Мантус был возмущен тем, что Аплу избрал Тухулку своим посланником, – ведь демон принадлежал к числу его собственных подданных. Тухулка же, этот заносчивый хитрец, так допек владыку Мантуса своими насмешками и издевками, что в отместку князь подземного мира заключил его в глыбу вулканического туфа. Некогда этот монумент украшал роскошное святилище Аплу в городе Вейи, а потом попал в руки надменных выскочек-римлян. Шли годы; статуя оказалась в Кампании и несколько лет стояла на вилле в Геркулануме. После того след ее теряется; гораздо позже ее якобы видели на кладбище во Франции. Видимо, там на нее и наткнулся предприимчивый мистер Скарлетт. Скорее всего он распорядился перевезти монумент в «Итон-Вейферз», еще не зная о его истинной сути. Должно быть, статуя внушала ему немалый страх, ибо мистер Скарлетт поместил ее в крипту маленькой часовенки, под охрану мощей христианского святого, а крипту запечатал. Там демон и оставался, пока Вел Сатиэс не пробудил его от долгого сна.– Но как же насчет пертурбаций в «Итон-Вейферз» и привидений в Солтхеде? – осведомился профессор Тиггз. – Вряд ли это вызванные к жизни души этрусков?– Конечно, нет. Все это, понимаете ли, манифестации самого Тухулки. Освободившись из глыбы туфа, я так понимаю, он захотел испытать свою мощь, проверить, на что способен, да и просто насладиться свободой после многих веков вынужденного покоя. Теперь, когда благодаря силе электра он вырвался из темницы, он сам решает, предпринять ли что-либо или воздержаться и как именно действовать. Он, видите ли, изрядный плут и весьма проказлив в придачу. Человеку – пусть даже лукумону – не дано повелевать богом или любимцем богов; ни принудить, ни удержать существо высшего порядка человек не может. А может лишь смиренно просить, молить, заклинать, взывать, приносить подобающие жертвы. И после – ждать и надеяться. Бог или любимец богов сам решает, когда и как оказать помощь. А демон Тухулка, рад вам сообщить, не слишком-то услужлив. Он по природе своей озорник и бедокур, что вполне соответствует его роли. И еще невероятно капризен и своенравен – эта черта присуща всем богам и их свите, сами понимаете. Сдается мне, на данный момент он Вела Сатиэса намеренно игнорирует, и это замечательно, поскольку мой былой друг не может пока осуществить свой замысел. Тухулка, знаете ли, весьма смышлен, и наверняка раздосадован своим положением; впрочем, это только мои догадки. А демон, будь он умен или глуп, способен на многое. Так, например, он может вселиться и вдохнуть свою волю в любой предмет, в животное или в человека.– Пес старого скряги! – прошептал мистер Киббл, оглянувшись на своего работодателя.– Может он также воссоздать образ покойного или поднять со дна океана затонувший корабль. Оживляемые им мертвецы – матрос, ребенок, конь – это, разумеется, не физические тела как таковые, ведь плоть их давно обратилась в прах. Точнее было бы назвать их «впечатлениями» – это своего рода видения или отражения, так сказать; жизненная энергия Тухулки возвращает им некоторые качества из числа тех, коими они отличались при жизни. Словом, это фантомы. Да, они живут, они обладают некоей субстанцией и все-таки они – не более чем слепки, часть самого Тухулки; именно он наделяет призраки обличьем и свойствами тех существ, которым они уподоблены.Итак, как я понимаю, до поры до времени демон развлекается пустячными трюками, набирая силу и радуясь освобождению из глыбы туфа. Однако не приходится сомневаться, что вскорости он возьмется за дело более серьезное, ради которого и был призван. И если миссия придется ему по вкусу, он отправится к вратам Акрума, соберет души расенов и уведет их в наш мир, где они смогут обрести новые тела, выдворив души, ныне в этих телах пребывающие. А мертвецы, знаете ли, жадны до жизни и яростно завидуют живущим, свирепы и злобны… О, в результате сомневаться не приходится! Так что, сами понимаете, леди и джентльмены, произойдет великая битва, и боюсь я, что всем вам придется несладко. Очевидно, Вел Сатиэс уже предпринял несколько попыток воззвать к Тухулке. Не сомневаюсь, что со временем он преуспеет.– Вы говорите, дар жизни был вручен трем избранным лукумонам, в число которых входили вы и мистер Хантер, – проговорил доктор Дэмп с видом весьма умудренным.– Так гласит легенда, сэр, – избраны были трое.– А кто же тогда третий?– Мне он неизвестен, – покачал головой мистер Хиллтоп.– А мистеру Хантеру?– Такой возможности я не исключаю.– Третий лукумон, часом, сейчас не в Солтхеде?– Он может быть где угодно, сами понимаете, – махнул рукой мистер Хиллтоп.– А зачем, как вы думаете, лучезарному богу понадобилось наделять вас бессмертием? На чем основаны его предпочтения? С какой стати он избрал мистера Хантера? Или вас? – осведомился доктор, не сводя карих глаз с лукумона города Цисра.– Кто знает, доктор? На эти вопросы ответа нет. Человек не может даже надеяться постичь замыслы Аплу или любого другого бога. То, что постановили непознаваемые силы, непременно исполнится; и помешать этому невозможно. Если событие должно случиться, оно случится. Благословенным даром жизни бог наделяет во имя своих целей, сами понимаете, и у меня нет ни малейшего желания вникать в суть.– То, что вы называете благословением, сэр, я назову проклятием, – проговорила мисс Мона. В сумеречной неподвижности гостиной ее чирикающий голосок прозвучал до странности глухо. – Не уверена, что мне хотелось бы прожить двадцать три века. Представьте себе, сколько горя испытываешь, наблюдая, как умирает семья и друзья, один за другим, раз за разом, век за веком. Бесконечно повторяющийся цикл потерь… ох, что за кошмар! В вашем присутствии любой почувствует себя неуютно, зная о вашем превосходстве. Как вы только выносите?– Но это же сплошная мифология! – запротестовал мистер Киббл, в сердцах ероша апельсинно-рыжую шевелюру. Он упорно не желал смиряться с тем, что подобные легенды заключают в себе зерно истины. – То, о чем вы нам поведали, с реальностью просто несовместимо! Откуда нам знать, что вы сказали нам правду?– Вы не верите собственным глазам и ушам, мистер Киббл? – слегка раздраженно парировал мистер Хиллтоп. – Вы слышали рассказ мистера Банистера о событиях в «Итон-Вейферз». Вы видели и слышали подтверждения тому, что Солтхед кишит привидениями. Вы и профессор Тиггз сами побывали на корабле-призраке, стоящем в гавани, и лично столкнулись с мастиффом. Вы видели и слышали подтверждения тому, что Тухулка вполне реален. И все-таки вы дерзаете оспаривать мои слова и спрашивать, что есть правда и что – вымысел?– Боюсь, я вдруг перестал понимать, что такое реальность, – пожаловался мистер Киббл. Он снял старомодные очки и протер глаза. Бедный, несгибаемый мистер Киббл! Повсюду вокруг него знакомый мир искажался и менял очертания; более того, грозил разлететься на куски!– Леди и джентльмены, все смертные и все цивилизации проходят через определенные возраста или эпохи; именно столько и не больше отведено им судьбой и сокрытыми богами. Достигнув конца отведенного срока, все сущее – даже слава расенов – должно угаснуть и уйти в небытие. Мертвым возвращаться не дозволено, сами понимаете. Если Вел Сатиэс преуспеет, известный вам мир преобразится до неузнаваемости. Уж в этом я вас уверяю.– А к какой выгоде стремитесь вы, мистер Хиллтоп? – рассудительно осведомился доктор Дэмп. – Вы же этруск – лукумон, и бессмертный в придачу! Вы сами числитесь среди расенов! Сдается мне, кто-кто, а вы как раз должны встретить «смену режима» с распростертыми объятиями! Разве вы не обрадуетесь встрече с былыми коллегами? Или, может быть, ваша собственная участь окажется не столь завидной, как только ваш соперник мистер Сатиэс возьмет власть в свои руки?Мистер Хиллтоп неспешно покачал головой, улыбаясь, точно снисходительный родитель в ответ на наивное замечание ребенка, ничего не знающего о большом мире. Не удостоив доктора иным ответом, он сосредоточил внимание на мисс Моне.– Вы правы; более того, весьма близки к истине, мисс, упоминая о проклятии, – о проклятии жизни. Как и мой друг Вел Сатиэс, я не в силах более мириться с судьбой. В присутствии бессмертного, как вы верно подметили, любой вскорости почувствует себя неуютно, поневоле остро осознав собственный смертный удел. Страх, зависть, ярость – вот какие чувства неизбежно овладеют моим собеседником: уж такова природа человеческая! Я такое наблюдал не раз и не два; даже вспоминать неприятно! В результате приходится умалчивать о том, кто ты и что собой представляешь. Приходится лгать. А солгав в одном, ты вынужден лгать и в остальном; очень скоро оказывается, что лжешь ты на каждом шагу. Ты скрываешь свою истинную суть и ведешь некую иллюзорную жизнь, прикидываясь самым обычным человеком. Ты живешь и живешь, пока не обнаруживается, что вокруг тебя все стареют.А знаете, каково это, леди и джентльмены, видеть, как собственное твое ненаглядное дитя стареет, дряхлеет и умирает прямо у тебя на глазах, в то время как сам ты нисколько не меняешься – и помочь бессилен? Можете вообразить себе такое, хотя бы во сне? Вот так оно и выходит: если ты мудр, ты ничего не говоришь никому с самого начала, а когда подходит срок, бесследно исчезаешь, перебираешься в другие края, даже не попрощавшись с теми, кто тебе дорог. Ты скрываешься, примеряешь на себя новую личность – все равно что одежду меняешь – и начинаешь, так сказать, новую жизнь. Но ныне я решил, что такое существование, как и все прочее, должно иметь свой предел.Видите ли, доктор, я и впрямь надеюсь извлечь из происходящего некую выгоду – ну, помимо предотвращения величайшей из катастроф. Отрицать это было бы нечестным. Я намерен воззвать к Тухулке и лучезарному богу от своего имени с просьбой забрать дар жизни, нежданно-негаданно свалившийся на мою голову много лет назад. Ныне я не хочу ничего иного, кроме как прожить до конца отведенный мне срок, подобно любому другому смертному. Это правильно и это справедливо, сами понимаете. Выбора-то мне не дали; я не смог бы покончить с собой, даже если бы попытался. Удар клинком в сердце повредит мне не больше, чем вам – царапина на руке: рана затянется в два счета. Я намерен воспользоваться табличками, чтобы попытаться избавиться от «благословенного» злосчастья, вот оно как.Где-то тикали часы. Никто не проронил ни слова, даже на доктора исповедь мистера Хиллтопа произвела глубочайшее впечатление. Спустя какое-то время достойный эскулап обвел взглядом комнату и, заметив потупленные взгляды и задумчивые лица слушателей, решил, что необходимо что-то предпринять.– Знавал я одного джентльмена, искренне убежденного в том, что он бессмертен, – весело начал доктор, пытаясь оживить разговор. – Собственно, это был один из моих пациентов. А чтобы друзья не сомневались на его счет, он однажды хватил три пинты грога и четверть пинты виски и выбросился из окна на улицу. С сожалением вынужден признать, что более он не бессмертен. Да и в пациентах больше не числится!Сей врачебный анекдот прозвучал до крайности неуместно; по чести говоря, так же плоско, как выглядел злосчастный пациент после соприкосновения с булыжной мостовой. Однако, учитывая атмосферу в комнате, иного, пожалуй, ожидать не приходилось.– Любопытный случай, ничего не скажешь. Итак, мы твердо решились отыскать мистера Хантера и таблички? – подвел итог профессор Тиггз при полном согласии остальных. Да, решение было принято. Но даже если они преуспеют, как потом избавиться от демона Тухулки? Как отослать его назад? Вернется ли он по своей воле – и, желательно, навсегда? Мистер Хиллтоп поскреб подбородок и честно признался, что не знает; даже обладай он необходимыми средствами, не факт, что у него достало бы сил, а затем пожал плечами и объявил, что все в руках Аплу.Было постановлено, что сестры Джекс вернутся домой в наемном экипаже Тимсона, причем Гарри Банистер верхом на сером гунтере проводит их до крыльца. Сам мистер Банистер на время снимет номер в своем бывшем клубе. Оставалось развезти по домам остальных; профессор Гриншилдз любезно предложил друзьям собственный догкарт; один из слуг тотчас же выкатил его во двор. Этому обстоятельству доктор Дэмп, пылкий поборник догкартов, весьма порадовался.Между тем мистер Хиллтоп – он же Авле Матунас, лукумон города Цисра – согласился задержаться под кровом профессора Гриншилдза и его супруги еще на несколько часов, дабы вполне удовлетворить любопытство почтенных хозяев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80