Заставляли бежать, драться и снова бежать… и не было времени отдохнуть, – она слабо улыбнулась, когда он ткнулся в нее мордой и потерся сильнее, оставляя грязные мокрые следы на такой же мокрой шерстяной ткани. – Бедный мальчик с Юга, ты так устал от холода, дождей, туманов… как и твой хозяин, мой бедный Песчаный Тигр, к которому я так привязалась, хотя он этого и не понимает.Дел огляделась, продолжая поглаживать морду жеребца. Она откинула растрепавшиеся волосы и я вдруг заметил, что черты ее лица заострились и лишились обычной женской нежности. Глядя на нее, я понял, что она похудела. От постоянных переживаний кожа в уголках глаз и рта натянулась. Дел выглядела гораздо старше своих лет. Перенесенные испытания украли беззаботность молодости, заменив ее гнетом ответственности, какого не знал никто, независимо от пола.Моя бедная храбрая Делила, там измученная необходимостью прощать и мстить.Я вышел из деревьев и спустился к ней, наблюдая как меняются ее глаза, когда она заметила меня. Я увидел короткую вспышку облегчения, которая говорила «Он жив, он цел, он тот же Песчаный Тигр».А я и собирался жить в соответствии с этим заявлением.– Ну, – легко сказал я, – долго же ты добиралась.Дел улыбнулась, показав зубы.– Мы вообще-то не собирались тебя искать.– Тогда зачем ты пошла?– Нам нужна лошадь.С этим не поспоришь, раз пять лошадей Гаррода погибли.– Как остальные?– Адара устала и сообщает об этом всем, кто оказывается рядом. Гаррод еще переживает из-за гибели своей пятерки, но это естественно для Говорящего с лошадьми. Массоу принимает все за приключение. Киприана… – Дел пожала плечами. – Она хотела пойти со мной, но Адара заставила ее остаться.Я провел ладонью по лицу.– Аиды, Дел, что же мне с ней делать? Она же еще девочка…– А если бы она была старше? – Дел снова улыбнулась, задумчиво приподняв брови. – И она не так уж молода, Тигр. Всего на пять лет младше меня.– Знаю, знаю… Не напоминай, – я вздохнул. – Иногда мне кажется, что ты слишком молода для меня.– Мне тоже, – безжалостно согласилась она. – Мне бы подошел кто-то вроде Гаррода… – она старательно изобразила задумчивость.– Ну нет, – прямо сказал я, – только не Гаррод. Он не для тебя. А если он принимал участие в убийстве твоей родни?Все ее веселье моментально исчезло. В глазах снова появился лед.– Гаррод этого не делал, – холодно сообщила она, – но он знает об этом. Не может не знать. Он был с Аджани.– Был с ним? – я нахмурился. – Одно дело знать его, другое быть в его банде.– Он знает Аджани. Он так сказал. И он был в его банде. Но он клянется, что это было давно и он никогда не убивал людей, – Дел говорила таким спокойным голосом, что он выдавал ее гнев сильнее чем крик. – В этом есть какая-то разница, но мне еще нужно разобраться.Конечно стоило обсудить Гаррода, подумал я, но у нас были темы и поважнее. Например гончие. Так я и сказал.Дел покачала головой.– Пока они исчезли, но, думаю, еще вернутся, – Дел покачнулась, когда жеребец снова потерся о нее. – Может ты и прав, Тигр. Похоже, что они идут за кем-то – или чем-то – конкретным… и почти наверняка они заколдованные звери. Их создала не природа, иначе они не действовали бы так избирательно, так целеустремленно. И они никогда бы не позволили тебе и жеребцу сбежать.– Я и сам этому удивился, – я подобрал покачивающийся повод. – Он слишком устал, чтобы везти двоих, баска. Нам придется идти за тобой.Она махнула рукой в Северном направлении.– Это недалеко, пара миль. В каньоне… – она задумалась и странно улыбнулась. – Очень интересный каньон.– Надеюсь не очередная ловушка, – я пошел вперед, жеребец поплелся за мной.– Нет, что ты. И гончие туда не пойдут. Слишком сильна магия.– Магия? – я остановился. – Магия?Дел кивнула.– Очень могущественная магия. Такого ты еще не встречал.Я хмыкнул.– За мою жизнь я видел магию не часто, баска, но в большинстве случаев она мне не нравилась. Магия есть и в гончих, даже ты признаешь это.– Да, я признаю, – терпеливо согласилась она. – Да, гончие рождены магией, злобной магией… но Кантеада другие.– Что?– Не что, кто. Кантеада, – Дел вздохнула. Вид у нее был совершенно дурацкий. – Тигр, если бы ты мог понять…– Постараюсь, – сухо пообещал я. – Объясни.Дел покачала головой.– Объяснения не помогут. Ты не поймешь. Иногда мне кажется, что некоторые вещи ты понять просто не в состоянии.Ее слова мне не очень польстили.– Откуда ты знаешь? Я не совсем слепой…– Не слепой, – она не дала мне закончить. – Глухой. По крайней мере глухой к музыке.– Музыка, – вздохнул я, проводя ладонью по лицу. – Баска, ты могла бы объяснить поконкретнее? Вся эта болтовня про музыку и магию…– Вся эта «болтовня», как ты выразился, слишком конкретна, чтобы ты ее понял, – Дел показала на Север, предлагая продолжить путешествие.Я снова повел жеребца вперед.– Значит ты говоришь, что эти люди, Кантеада, музыканты.– Нет, – мягко возразила она. – Кантеада это сама музыка.Я хмыкнул.– Заметная разница.– Разозлился, да? – Дел покачала головой. – Я же говорила, ты не поймешь.– Я понял одно, – объявил я. – Неизвестно по какой причине, насколько я могу судить, нами заинтересовался волшебник и отправил по нашему следу гончих из аид. Может, конечно, он так развлекается, но мне это удовольствия не доставляет, – я хмуро посмотрел на Дел. – Мне не нравится эта история, мне не нравится все, что с нами происходит, даже эта страна мне не нравится, – я глубоко вздохнул, снова помолчал и, заметив, что она еще слушает, продолжил в том же духе. – С той минуты, как мы пересекли Границу, я все время мокрый. Ты наполовину заморозила меня мечом, на меня напали локи, живые и мертвые всадники, за мной гнались заколдованные гончие, мать и дочь лезут ко мне, требуя любви, и все это время ты меня тактично от себя отгоняешь. И ты еще винишь меня, что я разозлился?Дел задумчиво разглядывала меня.– Ты устал, – наконец заключила она. – Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.– Поешь, шмаешь, – проворчал я. – Я почувствую себя лучше только когда мы покончим с твоими делами и вернемся на Юг, где тепло, светло и сухо.Дел взяла у меня повод.– Если мы будем стоять здесь, Тигр, мы никогда никуда не попадем.Раздражение, как и дождь, никак не унималось. Я повернулся и пошел. 24 Справа от нас тянулся узкий каньон, по которому мы с жеребцом успели прокатиться два раза, в обе стороны. Слева над нашими головами поднималась серая унылая скала, блестевшая от бесконечного дождя, сыпавшего с неба. Скала выглядела так, словно кто-то высек ее из земли гигантским топором, оставив огромные зарубки и борозды, но грубые резкие контуры смягчали мох и упавшие листья, устилавшие всю скалу зелено-золотым ковром, отливавшим цветом увядшей сливы.– Здесь даже цвета другие, – пожаловался я, шурша мокрыми от дождя листьями.Дел посмотрела на меня, на скалу, на голые деревья, на листопад, на землю цвета меха выдры. Подумав, она кивнула.– Они глубже, богаче, старше… Не такие неверные, как на Юге.– Неверные? – я не понял, что она имела в виду.– Да. На Юге цвета неуловимые. Их подчиняют себе капризы погоды. Самумы, переносящие пески на мили. Деревья и трава, скрывающие от мира каждую каплю воды. Солнце, крадущее жизнь отовсюду, и у людей, и у животных.Я нахмурился.– Ты мне как-то сказала, что Юг тебе нравится.– Я его уважаю. Я восхищаюсь его силой, жестокой красотой, стремлением выжить. Но это… это… – одной рукой она обвела горы, каньон, лес. – Все это я знала с рождения. Это мои цвета и даже запахи. Аромат мокрой от дождя земли. Этот мир создал меня.Что-то шевельнулось во мне. Такой крошечный маленький бутон, угрожающий распуститься.– Ты говоришь так, словно собираешься остаться здесь навсегда.Она резко посмотрела на меня и отвернулась.Бутон распустился и показал мне все цвета моего страха.– Баска… как только эта история закончится, мы вернемся на Юг. Я точно. А ты нет?Она старательно избегала моего взгляда.– Я еще не решила.Женщины – стихийные создания. Они действуют руководствуясь эмоциями, а не логикой. Они имеют склонность принимать внезапные решения и даже если доказать им, что они совершенно неправы, они держаться за свои слова упрямо, просто для показухи, чтобы сохранить лицо и успокоить гордость. Они редко анализируют ситуации, да и не могут это сделать, поскольку видят лишь то, что хотят видеть. Они замечают что-то, у них появляется желание этим обладать и они это берут, а если не могут взять сами, находят мужчину, чтобы он получил это за них.Они говорят первое, что придет в голову, а потом жалеют и отрицают, что когда-то это говорили.Женщины – непостоянные создания.Но у них есть много общего с мужчинами и я сразу понял, что скрывается за уклончивостью Дел, независимо от произнесенных ею слов. Дел сказала, что еще не решила, и я не сомневался, что решение готово.Я застыл. Пришлось остановиться и жеребцу.– Ты хочешь сказать, что протащила меня весь этот путь на Север из-за какого-то трижды проклятого кровного суда и не собираешься возвращаться домой?Она ответила не сразу. После долгой паузы Дел тихо напомнила:– Я дома, Тигр.Аиды. Возразить нечего.Я постарался говорить грубовато:– Дел…– Я сказала, что еще не решила.– А когда ты решишь?Она пожала плечами.– Когда решу.Она меня утешила. Сломанными ногтями я провел по старым следам от когтей. Пару дней мне некогда было бриться и щетина меня бесила.– А когда, по твоему мнению, это случится?– Я не знаю! – ее крик эхом отозвался в каньоне, карабкаясь по скалам и теряясь в деревьях. Жеребец насторожил уши.– Угу, – сказал я. – Понятно.Ее лицо яростно вспыхнуло.– Откуда мне знать? – выдавила она. – Откуда мне знать, останусь ли я в живых после встречи с истойя и ан-истойя, кайдинами и ан-кайдинами. Я должна предстать перед ними и унижаться, вымаливать у них прощения, суда, кары. Как я могу сказать, что буду делать со своей жизнью, когда они могут не позволить мне сохранить ее.– Ну, я думаю, они позволят тебе сохранить…– Ты не знаешь точно, Тигр!Я ее расстроил.– Послушай, Дел…– Нет! – бешено крикнула она. – Не опекай меня. Не успокаивай мой страх и не говори, что для него нет оснований. Не гладь меня по головке и не обещай все исправить. Не обещай разогнать тени, потому что ты не знаешь, что вызвало их.Ну конечно всего этого я сделать не мог. Пока она меня об этом не попросила. А она не просила.– Я не хочу потерять тебя, – сказал я. И тут же пожалел об этом.– Я тебе не принадлежу, Тигр.– Нет, – согласился я. – В последнее время нет. Ты и твоя одержимость локи…Она выразила свое отношение к локи короткой грубой фразой на Южном.– Думаю им бы это понравилось, – отметил я. – Ты же сама мне объясняла, что они… ну что их привлекают мужчина и женщина «в соединении», как ты выразилась.– Так и есть, – только губы двигались. Зубы были крепко стиснуты.– Ну тогда и волноваться не о чем, – я сладко улыбнулся. – Правильно?Дел развернулась и пошла вперед.
Нас предупредил жеребец. Может быть к тому времени мы с Дел уже устали от ходьбы. Шли мы молча, каждому было о чем подумать. Мы просто не заметили. Гнедой, к счастью, заметил.Уши повернулись вперед. Он глубоко вздохнул, шумно выдохнул, как делают лошади когда в чем-то сомневаются, и остановился так резко, что натянулся повод в моей руке.Я почувствовал запах прежде чем увидел их самих. Я хорошо запомнил его – гнилую, мускусную вонь смерти – после недолгого плена в каньоне.– Ты кажется говорила, что гончих здесь нет.– Их и не было, – сталь запела – Дел вынимала из ножен меч. – Они ушли по каньону за тобой, а потом просто исчезли.– Но теперь они вернулись.Мы шли по полоске земли между каньоном и скалой. Нас окружали тонкие деревья, с голых веток капал дождь. Места для схватки было маловато, но гончие знали как использовать тесноту с выгодой для себя. От мокрых листьев шума меньше чем от сухих. Вода заглушала звуки, склеивала их, превращала землю в мокрый ковер, но и по нему гончие не могли передвигаться бесшумно, и я услышал их. Впереди, по бокам и сзади. На этот раз не каньон-ловушка. Они обойдутся и без него.День, как всегда – по крайней мере для меня – состоял из всех оттенков серого, от пепельного до черного. А теперь еще добавились гончие: скучные грязно-серые шкуры с серебристыми пятнами, такие же как дождь, как скала, и взгляд остановить не на ком. В тишине звери скользили между деревьями, низко опустив головы и поджав хвосты. Гривы били по широким плечам.Одной рукой я вынул меч.– Что, в аиды, они хотят?– Нас, – ответила Дел.– Тебя.Дел резко взглянула на меня.– Ты же не хочешь сказать…– Хочу. Ты полезла вверх по стене каньона и они бросились за тобой. Им нужен был не я. Они преследовали меня только потому что потеряли тебя. И кидались они на меня не особенно яростно. Сколько их было? Тридцать? Сорок? Пятьдесят? Более чем достаточно, чтобы свалить жеребца, но они ничего не сделали.– Ничего, – эхом отозвалась она. – Я осмотрела жеребца, Тигр, и рассмотрела тебя. Твоя одежда пропитана кровью не только лошади.Дел как всегда не ошиблась, но у меня не было времени заняться собой. Все тело болело, ныло и было немного потрепано по краям, хотя в общем все осталось на своих местах.– Я могу повторить: им нужна ты, – настаивал я. – Если бы они могли говорить, я бы их спросил.Дел молча наблюдала как гончие тихо окружают нас. Они держались на расстоянии, оставляя нам широкий круг, но я чувствовал, что если мы двинемся, они пойдут за нами. Они снова зажали нас как собаки Южных коз.– Бессмыслица, – сказала Дел. – Вока ни за что бы не аннулировал данный мне год.– Кто?– Вока. Люди, которые собираются на суд.– Терон отправился за тобой.– Терон вызвался получить кровный долг. По закону вока он обязан был позволить мне выбирать между входом в круг и возвращением на суд учеников и учителей, – ее лицо окаменело. – Как ты знаешь, он решил танцевать и проиграл танец из-за тебя. А значит никто не может бросить мне вызов, пока не истек год.– А он почти истек, баска. Из-за всех наших задержек осталось всего несколько недель.– Да, Тигр, я знаю. Но они никогда бы не послали зверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48