Нельзя не согласиться в В. Барановым, который пишет: «Беспрепятственные поездки Будберг наводят на мысль о покровительстве тех, кто больше всего был озабочен изоляцией писателя»…
Болезнь между тем, как и в самом начале, продолжала развиваться конвульсивно.
Как и 8 июня, во время сталинского визита, когда умирающий Горький поразил всех своим неожиданным возрождением, нечто подобное произошло и 16 июня. Вспомним слова врача М. Кончаловского, который констатирует: «За два дня до смерти Горький почувствовал значительное облегчение. Появилась обманчивая надежда, что и на этот раз его могучий организм справится с недугом».
В воспоминаниях Будберг, записанных сразу после смерти Горького А. Тихоновым от третьего лица, читаем: «16-го июня чувствовал себя хорошо, спросил: „Ну, кажется, на это раз мы с вами выиграли битву?“ Умылся, попросил есть, ел с аппетитом и просил добавить еды».
Однако М. Будберг умолчала о том, что значительно позже, в 1945 году, записала Липа: «Однажды я только что легла, Петр будит меня, говорит, что зовет Алексей Максимович. Прихожу – у него сидит Мария Игнатьевна. Отвела меня в сторону и шипит: „Уходите… уходите… я здесь!“ И давай меня щипать, да так больно! Я терплю и виду не показываю, что больно, чтобы Алексей Максимович не увидел. Потом вышла в столовую и заплакала, говорю Тимо-ше и Крючкову: „Она меня всю исщипала. Я больше к нему не пойду“.
Почему М. Будберг с такой не то чтобы настойчивостью, но даже с жестокостью удаляла медсестру, чтобы остаться с Горьким наедине? Во всяком случае, после удаления Липы положение серьезно ухудшилось. Продолжает М. Будберг: «Ночью уснул. Во сне ему стало плохо. Задыхался. Часто просыпался. Выплевывал лекарство. Пускал пузыри в стакан. В горле клокотала мокрота, не мог отхаркивать».
Сон ухудшил его состояние, воля не работала. Начался бред. Сперва довольно связный, то и дело переходящий в логическую, обычную форму мышления, а потом все более бессвязный и бурный…
Когда Черткова вновь вошла в комнату, она увидела Марию Игнатьевну стоящей у окна и упершейся лбом в стекло. Потом она выбежала в другую комнату, бросилась в слезах на диван, говоря: «Теперь я вижу, что я его потеряла… он уже не мой».
Подчас в самые трагические минуты история способна на каламбуры. «Не мой» приобретало и второй смысл. Теперь Горький действительно больше не мог вымолвить ни слова. Никогда. Никому. Естественно, и Андре Жиду – тоже.
Когда тот, прибыв в Москву 16-го, собрался через день, как было договорено, ехать к Горькому, было уже поздно.
Троцкий оказался прав, сказав, что Сталину для устранения Горького нужно было очень немного: лишь слегка «помочь природе». Но в «помощи» он не сомневался. Со слов компетентного собеседника, Троцкий рассказывает, что в Наркомате внутренних дел у Г. Ягоды существовала сверхсекретная лаборатория, имевшая неограниченное финансирование. У наркома был целый шкаф самых разнообразных ядов.
Большого ли труда стоило Сталину убедить Будберг сделать такой, несомненно, единственный в своем роде шаг?
Допустим на миг, что он решил не прибегать, как теперь принято говорить, к методу жесткого силового давления.
И Будберг, конечно, не сомневалась, что великий вождь и лучший друг писателя (как и все, она очень мало знала об их расхождениях) исходил, прежде всего, из гуманистических соображений. Болен дорогой Алексей Максимович безнадежно. Не такой ли прискорбный вывод вытекает из бюллетеней «Правды», основанных на заключениях компетентнейших врачей? И те, кто по-настоящему любит нашего дорогого Алексея Максимовича, не может равнодушно относиться к его невероятным мучениям. Медицина искусственно продлевает уже не жизнь, а именно страдания. Жалко? Ну, конечно, жалко. Но разве не сам писатель сказал, что не надо унижать человека жалостью?
Что же касается увековечения памяти великого пролетарского писателя, партия и правительство сделали для этого все необходимое…
(КОД. – 1996. – №6/49)

Убить и забыть

В этой семейной драме, о которой рассказала газета «Труд», страсти уже отбушевали. Виновные понесли наказание. Но вопрос – почему вполне нормальные люди совершили злодеяние руками детей. Что за чудовищная логика ими руководила – не дает очевидцам покоя…
Есть женщины – избранницы судьбы, их место под солнцем как будто забронировано с рождения. И когда другие в погоне за благополучием сдирают коленки и набивают шишки, эти лишь царственно выбирают. За Ингой судьба не поленилась пожаловать прямо домой. Прибежала девчонка с институтских лекций, а дома – музыка, шампанское, цветы. В гостях – красивый мужчина лет тридцати.
– Знакомься, это Борис Егорович, на нашей шахте уважаемый специалист.
А у того глаза загорелись – что за сокровище с неба свалилось! И завертелась карусель: свидания, подарки, признания, ночные виражи на «жигуленке». Не прошло и полугода, а Инга уже под фатой…
Пока их дочурка росла, жена заканчивала институт. А Борис Егорович успешно штурмовал служебную лестницу. Годам к тридцати, когда женщина расцветает, Инга имела все, что душа пожелает. Правда, в обмен на маленькое неудобство: муж, теперь главный бухгалтер одной из шахт в городе Макеевке, стал выпивать. А какой женщине понравится сивушный поцелуй и бессвязная речь в постели, переходящая в храп? Лишь одно преимущество было в этой слабости – оно давало Инге право «сатисфакции». И она пользовалась им «на всю катушку». Однажды, возвратясь из командировки, Борис Егорович вспомнил анекдот: его постель была занята другим. Не-званный гость дописал известный сюжет: так отделал хозяина, что тот попал в больницу с переломом ребер.
Все со временем утряслось. Мужчины многое прощают красивым и романтичньш женщинам. А чтобы на других не заглядывалась, муж предложил Инге работу на своей шахте. Конечно, достаточно условную, лишь бы среди людей была.
Но Инга желала любви, сильных страстей. Череда примитивных интрижек не приносила радости. Пока в жизнь не вошел Вольдемар. Через несколько дней знакомства не сомневалась: дерзкий, самоуверенный, надменный – он, а не увалень и простачок Борис, должен был стать ее избранником.
Из производственной характеристики электрослесаря Владимира Царева: «Зарекомендовал себя с неудовлетворительной стороны. Ленив, недобросовестен. Характер скрытный. С товарищами груб, высокомерен».
Счастью мешала одна деталь: Вольдемар был гол как сокол, все богатство – жена и дочка.
Тот Новый год Инга встречала с двумя. Напоить до бесчувствия мужа не составляло труда. А потом позвонить жене Вольдемара и бесстрастным голосом телефонистки вызвать электрослесаря Царева на ликвидацию аварии. В откровенно фривольном виде застукала «ликвидаторов» дочь Яна, когда вернулась поздно от подружки.
Из школьной характеристики Яны Плетневой, ученицы 7-го класса: «Тиха, исполнительна, добросовестна, учится на 4 и 5. В классе друзей не имеет, тяготеет к общению со старшими. Семья благополучная». Первое время она колебалась, чью сторону взять – отца или матери. Отец был добрей, покладистей, забрасывал Яну подарками, устраивал каждое лето в «Артек». Но требовал и отдачи – пятерок, чтения книжек, томил дурацкими душеспасительными беседами – о добре и бескорыстии. С матерью было проще. Та хоть, случалось, и наорет, но занята только собой и не докучала лишней опекой.
Открытость матери льстила девчонке, интимная жизнь разжигала воображение. А тут еще дядя Вова познакомил Яну с племянником, шестнадцатилетним Стасом, и она тоже потеряла голову.
– Пора становиться семьей, – как-то пошутил Вольдемар.
– Выгоняй своего охламона, а меня и Стаську прописывай.
Мысль эта будто из преисподней вынырнула. Вначале она была робкой и несмелой – вот бы Борька умер, попал по пьянке под машину, подавился костью или попался под руку бандюге… Как хорошо, как счастливо зажили б они с Вольдемаром – ив Париж бы смотались, и на Канары. Вольдемар хоть и не шибко грамотен, но зато какой мужик, а в белом костюме на фоне черного «Мерседеса» был бы неотразим. Но муж умирать не собирался. Напротив, процветал, лихо вписавшись в новые рыночные отношения. Можно было развестись, но тогда всего-навсего – рай в шалаше. И тогда сорвалось, как камень: «Надо убрать Бориса!»
– Рехнулась! – ужаснулся любовник.
Но Инга уже обдумала:
– С каждым может случиться несчастье. Раз я об этом думаю, значит, это должно быть. Надо найти человека. Плачу ему тысячу долларов.
Вечером Царев позвонил племяннику:
– Есть возможность сорвать приличные «бабки»…
Из характеристики Стаса Грачева, ученика 11-го класса. «Характер волевой, целеустремленный. Учится хорошо, привязан к матери».
Ему было девять лет, когда их бросил отец. Мать тогда чуть не повесилась… Из благополучного мальчика-отличника Стасик превратился в волчонка. Мать работала на заводе. Выматывалась до предела. Но сын не подрабатывал – занимался борьбой и стервенело учился. Метя в престижный вуз, рассчитывая на спортивный разряд. Из друзей имел только Дрему – Сашку Дремченко, бывшего одноклассника.
Намек дядьки на деньги заинтриговал парня. На «жвачку» не хватает, а тут сразу – тысяча долларов. Но то, что тот предложил, в голове не укладывалось. Почти месяц привыкал к дикой мысли. Пересмотрел десяток боевиков, перечитал кипу газет. Выходило: киллер – это профессия. И еще – чем лучше продумать убийство, тем меньше шансов его раскрыть. Целый месяц Стае хвостом ходил за Борисом Егоровичем. Изучал его маршрут домой и на работу, стал узнавать его по звуку шагов. Это походило бы на игру, если б не звонки Царева:
– Ну как, ты уже созрел?
Нужен был помощник. Дремченко вначале не поверил. Потом испугался. Но он тоже нуждался в деньгах.
В начале октября прошлого года справляли Янины именины. Собрались в тесном кругу. Когда осушили бокалы, Инга позвала будущего зятя на кухню.
– Готовься, – сказала сурово. – Через десять дней ставим точку. У них в отделе гулянка, значит, вернется поздно. Я домой не пущу, он поплетется к матери. Там его и кончайте, чтоб никаких следов.
Потом отозвала дочку:
– Ты любишь Стаса? Хочешь, он к нам переедет? Тогда ты должна помочь. Впустишь мальчиков к бабушке, они с отцом разберутся.
Инга рассчитала верно. В тот вечер муж пришел подшофе. Инга дверь не открыла. Борис потащился к матери. Все остальное было по плану. Почти по пятам за отцом отправилась любимая дочка в сопровождении Стаса и Дремы. Пока ребята сидели на лавочке, Яна поднялась на второй этаж и позвонил в дверь. Но отец открывать не спешил: то ли уже уснул, то ли почувствовал неладное. Устав толкаться в закрытые двери, Яна спустилась во двор.
– Он спит, может, пойдем домой? – предложила парням. – Хочешь, чтоб мать снова «наезжала»? – пригрозили друзья.
И Яна, девочка исполнительная, опять пошла в подъезд. На этот раз ей повезло.
– Яся? – обрадовался отец, открывая двери. – Ну чего ты пришла? Все образуется, дочка…
Это были его последние слова. Услышав условный свист из окна, убийцы вошли в квартиру и, выбрав на кухне нож, набросились на спящего. Яна слышала крики. Потом появился Стае с руками по локоть в крови. И огромная тень, хрипя пронеслась по коридору на лестницу. Это ее отец отчаянно боролся со смертью. Стае настиг его на ступеньках и шестым ударом ножа уложил…
На улице было тихо. Огромная луна сияла в небе. Они убежали к шахтному отстойнику. Там, на поваленном дереве, их ждал «тормозок» заказчиков: сухая одежда и обувь.
В полночь Яна вернулась домой, и заботливая мать заварила чай…
…Преступную группу раскрыли быстро. Милиционеры не дали прелестной Инге сыграть роль безутешной вдовы. Они быстро убедили хрупкую даму, что ложь – дорогое удовольствие. Искренне раскаявшись в содеянном, она поведала гражданину следователю, как ее любовник, Царев, желая занять место законного мужа, готовил ему кровавую расплату. Слабая женщина не могла ему помешать, о чем глубоко сожалеет.
Но бывший возлюбленный версию не поддержал. Дорисовать картину случившегося суду помогли подростки. К слову, именно они – исполнители убийства – получили самый щадящий срок – по 9 лет ИТК.
…Отказ Верховного суда в кассационной жалобе Инге привезли в СИЗО. Все еще кокетливая, с тщательным макияжем, в дорогой кожаной курточке, она пробежала бумагу глазами и задохнулась…
(М. Кореу. //КОД. – 1996. – №9/52)

Гражданка, убийство заказывали?

Убийство человека нынче заказывают так же легко, как, скажем, обед в ресторане. А исполняется заказ, пожалуй, даже четче, поскольку официант еще может напутать с холодными закусками, а убийца не напутает никогда. Но если заказные убийства в сфере теневого бизнеса вроде бы стали одним из условий жесткой игры и давно уже никого не удивляют, те аналогичные преступления в бытовой сфере пока еще вызывают ахи и охи окружающих.

Дамы приглашают кавалеров

Самое распространенное заказное убийство в быту – это когда жена заказывает смерть мужа. На вопрос, почему не случается наоборот, следователи мрачно шутят: мужья на этом деле экономят, поскольку обычно справляются сами.
В прокуратуре Удмуртской Республики мне рассказали о нескольких таких заказных убийствах, когда инициатива принадлежала женщине. Своего рода белый танец: дама приглашает кавалера и просит его оказать ей услугу.
Один такой кавалер, назовем его Валерием (дело еще не рассматривалось в суде), откликался на подобные приглашения дважды. Сначала он взял у молодой женщины заказ на убийство ее 30-летнего мужа. Жизнь того была оценена в 180 000 рублей, и этой суммой Валерий вынужден был поделиться с субподрядчиком – он пригласил на помощь приятеля. Вдвоем они безжалостно истыкали жертву ножами и аккуратно сложили деньги в бумажники.
Пока следователи бились над раскрытием этого преступления, Валерий взял второй заказ. Тут 43-летняя супруга, прожившая с мужем немало лет, попыталась было избавиться от него сама и по чьему-то совету облила спутника жизни кипятком пониже живота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58