Он осторожно похлопал себя по карманам — мобильник был на месте.
Урук— хаи умеют пользоваться мобильниками, а гоблины -нет. Из чего, подумал Дюша, следует, что Саруман все-таки более одаренный селекционер, чем Саурон. Впрочем, может, тому вовсе и не нужны умные гоблины…
— Да, мама, — тем временем тихонько подвякивал Арагорн под пристальным наблюдением урук-хая, — нет, мама… ну, заигрались… да знаю, знаю, что не доведет до добра! Я, мама, больше не буду, чес-слово. Последний раз… Ничего, только палец болит. Собачка укусила. Да, привитая. Нет, хозяйская. Нет, я сама виновата. Не волнуйся.
Дюша тем временем тихонько извлек мобильник из кармана. Мобильник таращился слепым экраном. Когда он в последний раз его заряжал? Хрен его знает, уж не вчера, точно.
— Что, — с удовольствием заметил урук-хай, казалось, стоявший к нему спиной, — накрылась твоя мобила?
Он отобрал мобильник у Арагорна и сунул в карман жилетки.
— Или, думаешь, мы такие идиоты, да?
— Ну, — устало сказал Дюша, — на лице-то не написано. Боромир тоненько высвистывал на койке. Он спал. И как он может спать, удивлялся Дюша, это, наверное, из-за вялотекущей шизофрении…
— А что вы собираетесь с нами делать? — спросил он как можно более нейтральным тоном.
Комплекс заложника рисовал ему бравого урук-хая в относительно выгодном свете. Во всяком случае, по сравнению с гоблинами.
— А не твоя забота, — сказал урук-хай миролюбиво, — ты никто. Грызун. Мясо. Если ты Саруману не нужен, мы тебя варгам скормим.
Дюша покосился на стоящее на столе варево и вновь непроизвольно сглотнул.
— Да-да, — кивнул бугорчатым черепом урук-хай, — вот именно.
Дюша вдруг отчетливо ощутил, какой он маленький и одинокий. То есть Арагорн тут и Боромир, но, в сущности, им до него, до Дюши, особого дела нет. И случись что, они будут дрожать за свою шкуру, а вовсе не за его, Дюшину. Задолго до Дюши на эту тему исчерпывающе написал Сартр, но Дюша Сартра не дочитал, потому что тот показался ему уж слишком депрессивным.
В жилетке урук-хая раздалось «то-реадор, сме-елее в бой!», и Дюша непроизвольно вздрогнул.
— Да, — говорил тем временем урук-хай, казалось, став ниже ростом, — да, хозяин. Да. Понял. Все будет в лучшем виде, хозяин.
Он вновь спрятал телефон и лениво ударил Боромира по пяткам рукояткой ятагана.
— Шевелись, цивил! Пора двигать.
— А? — Боромир поднял голову, уставившись мутными со сна глазами. Потом, видимо, сообразив, кто он и где он, спустил ноги с койки и сел.
— Куда вы нас? — Дюша старался, чтобы голос его звучал как можно более мужественно.
— Так к Саруману же, — пояснил урук-хай, — на варгах до окружной, а там тачка подвалит. Шеф озаботился. Так что доставим вас в лучшем виде.
— А… куда?
— Не твое дело, кролик. А вообще-то в Изенгард, куда ж еще?
— А-а, — кивнул Дюша, — а где Изенгард?
— Приедем, дорогой, увидишь.
Урук— хай сунул корявые пальцы в рот и издал жуткий пронзительный свист, и в ответ этому свисту по дощатому крыльцу барака зацокали когти филоцинов.

***
Какое— то время Генка вырывалась, пытаясь укусить ладонь. По понятным причинам это не удавалось. Ладонь вообще не так-то просто укусить.
— Тише, тише, хоббит, — успокаивающие произнес нападавший.
Локтем он ловко прижал Генкин топорик, который та пыталась воткнуть ему в ребро, — я свой, свой. Я пришел вам помочь.
— Гэндальф, — сообразила Генка вслух, поскольку нападавший убрал ладонь, чтобы дать ей продышаться.
— Какой я, к назгулам, Гэндальф? Я Берен.
— Ой, — сказала Генка, — это же не по игре!
— А где ты видишь игру? — удивился нападавший.
Генка мрачно оглядела его. И вправду вроде Берен. То есть, ну, не Гэндальф.
Она всхлипнула.
— Дюшу увезли гоблины, — сказала она, — и остальных тоже.
— Знаю, — сумрачно согласился Берен, — это Саурон. Когда он поймет, что кольца нет, он вернется за тобой. Уходить надо, хоббит!
— Почему вы все время называете меня хоббитом? — возмутилась Генка.
— А кто же ты еще? — удивился Берен, — я, впрочем, никогда с ними не сталкивался, так что, может, и не хоббит… Ладно, пошли, надо выбираться отсюда.
— А Дюша? Как же Дюша? Надо спасать Дюшу!
— Самим надо спасаться в первую очередь, — сказал Берен, — а потом выяснить, где Ородруин, и сбросить туда кольцо.
— И спасти Дюшу?
— Боюсь, — печально сказал Берен, — это уже невозможно.
— Как невозможно! — Генка сверкнула глазами, — что значит невозможно? Если мы не спасем Дюшу, я… да я это кольцо… да я его… я его проглочу, ясно тебе? Нет, я его надену! Я вам всем устрою!
— Куда их повезли, ты знаешь? Я тоже нет.
— Что ж ты не спас его сам, если ты такой крутой? Положил бы всех орков… Ты же вроде профессионал — как раз по оркам, нет?
— Профессионал, — мрачно подтвердил Берен, — потому Гэн-дальф меня и попросил подключиться. Только я вас до Лориэна пас, а потом потерял — Галадриэль, зараза, когда следы ваши путала, перестаралась. Пока я разобрался с этой их эльфийской магией, пока тачку ловил, то-се… В общем, когда вышел на вас, эти уже отъехали. Только я и видел, что забортные огни мигнули. Я, понятно, сразу сюда… Мало ли, думаю…
Он замолк, напряженно прислушиваясь.
Шорох, звук липких тяжелых шагов, скрип ступенек…
— Ой, а я думала, это вы, — шепотом сказала Генка.
— Нет.
Шаги медленно приближались. Берен захлопнул дверь и встал рядом с ней, взявшись за рукоять меча. Генка слышала, как кто-то прошлепал мимо двери, задержался на миг, потом двинулся дальше.
— Какое-нибудь местное привидение, наверное, сказал Берен.
— А тут есть привидения?
— А то! Чего ты хочешь — такое место. Во-первых, морг и все такое, во-вторых, тут казематы были в незапамятные времена — их при Сталине вашем бетоном залили, все пять этажей вглубь. На всякий случай, чтобы подкоп к Кремлю нельзя было сделать, ясно?
— Ясно.
— Тогда пошли.
Он, по— прежнему сжимая рукоять меча, решительно распахнул дверь, выглянул в коридор, потом махнул рукой.
— Все чисто, шевелись.
В коридоре действительно было чисто — то есть никого не видно. Потому что темно. Генка поежилась.
— Может, — прошептала она, — они ничего плохого не делают. Только пугают. Хобби у них такое.
— Надеюсь, — сухо сказал Берен.
Он огляделся, хотя, с точки зрения Генки, в такой темнотище это было совершенно бесполезным занятием, потом сказал:
— Ага! Вот сюда!
И решительно направился к дальней двери. Генка последовала за ним. Дальние шаги дошли до конца коридора, развернулись и тоже потянулись следом. Шлеп, шлеп…
— Скорее, — жалобно пискнула Генка, — оно нас догоняет.
— Сейчас! — Берен ударил рукояткой меча в дверь. Удар оказался неожиданно силен — дверь взвизгнула и отворилась. За ней обнаружилась еще одна комната, заставленная пыльными шкафами, но с окном побольше и пониже и с решеткой потолще. Окно было полукруглым, в нем качались кусты сирени, которая сейчас, в летних сумерках, казалась черной.
— Топор давай!
— Чего?
— Топор давай, говорю!
В спину ощутимо дохнуло холодом.
Похоже, они вовсе не такие безобидные, местные привидения. Решетка отскочила сразу и целиком. Со второго удара во двор брызнул сноп осколков. Следом полетела гнилая оконная рама.
— Порядок, — сказал Берен, — давай вылезай, пока оно нас не зацепило!
Генка торопливо перелезла через подоконник, пыльный до безобразия — даже сейчас видно. Следом, красиво сгруппировавшись, прыгнул Берен.
Да, подумала Генка, это не Дюша. И тут же спохватилась.
— Берен, миленький, а давай позвоним в милицию. Или в МЧС! Ну, хотя б куда-то позвоним!
Видно было, как в разбитом окне, словно натыкаясь на невидимую преграду, клубится что-то белое, прозрачное…
— Нас арестуют, -сказал Берен, — что вполне естественно. Проверят документы, задержат до выяснения. Ты этого хочешь?
Генка замотала головой.
Во дворе стоят прозрачные утренние сумерки, в небе медленно гаснут звезды. Держится только одна — особенно яркая.
— Звезда Элендила, — вздохнул Берен. — Ладно, — он покосился на свой меч и прикрыл его полой длинного плаща, — попробуем вытащить твоего Дюшу, если он еще жив. Тут где-нибудь поблизости интернет-кафе есть? Круглосуточное?
— А… зачем? — недоумевает Генка.
— Во-первых, вымыться тебе где-то надо, — говорит Берен, с неприязнью оглядывая ее, — во-вторых, у меня на форуме Эгладора есть один контакт. Может, до них что-то уже дошло такое…
— Боромир-то засветился, — деловито говорит Генка.
Если честно, она чувствует некоторое облегчение. Приятно передать себя в руки профессионала — хоть парикмахера, хоть партизана-диверсанта — и больше ни о чем не беспокоиться. Пускай профессионал беспокоится.
— Это не Боромир, — коротко сказал Берен, который, как и положено профессионалу, не выдавал своих информаторов.
— А! — говорит Генка, — я знаю одно. Только это надо через мост…
— Ну, так пошли.
Они выходят в переулок — желтые слепые дома слиплись боками по обе его стороны, тротуар здесь в трещинах и выбоинах, тополиный пух лежит у кромки грязными кучками. Мелкие лужи отражают небо.
— Нехорошее место, — говорит Берен, укоризненно качая головой, — не хотел бы я тут жить.
— Это почему? Тут престижно.
— Много всякого накопилось. Туда взгляни-ка!
Огромная собака, такая черная, что она казалась вырезанной из черной бумаги, бесшумно вышла из глухой стены полуразвалившегося дома, неторопливо пересекла переулок и просочилась в стену дома напротив — тоже грязно-желтую и глухую.
— Ой! — говорит Генка.
— Это еще так, — небрежно замечает Берен, — по мелочам.
По мере приближения к реке сирень становится все пышнее, а воздух — прохладнее. Темная вода, упорно не желающая отражать светлеющее небо, течет далеко-далеко, в тихие сонные области, где горят костры на холодных плесах, и светят рубиновыми огоньками речные бакены, и ходят в темной воде молчаливые рыбы.
— А… почему ты вообще здесь? — спрашивает Генка, — ты же ушел на Заокраинный Запад или куда-то там.
— Я ж говорю, Гэндальф попросил. Ну, я и согласился. Приятно тряхнуть стариной.
— Нет, я хочу сказать… это ж не пойми когда было. Тыщу лет назад.
— Три, — говорит Берен.
— Что?
— Три тысячи лет назад. Только это для людей. Там, где эльфы, времени нет.
— Вообще?
— Ну да.
— Это их магия?
— Вовсе нет. Это их сущность. Потому они и умеют предсказывать будущее, ты не знала? Потому что для них будущего тоже нет. Только настоящее.
— А это… Лутиэнь?
— Что — Лутиэнь? — холодно спросил Берен.
— У тебя что-то с ней было? Боромир говорил… ну, что не может быть у человека с эльфийкой…
— А он проверял? — обиделся Берен, — и вообще не суй нос не в свое дело.
И задумчиво добавил:
— Мама ее ко мне хорошо относилась. А вот папаша терпеть не мог. Бо-олыпой был сноб! И жмот вдобавок. На всякие стекляшки западал, на ювелирку. При том, учти, что бабок было немерено.
Генка покосилась на своего спутника. Только сейчас она заметила, что левый рукав был пуст.
— Тебе руку правда волк откусил?
— А вот это уже бестактность. Ну, правда. Лопухнулся я. Ну и волк был неслабый.
Круглосуточное интернет-кафе довольно зачуханное, в четыре утра посетителей вообще нет, но секьюрити торопливо преграждает им вход. Теперь, когда почти рассвело, видно, что Генкины джинсы на коленях перемазаны пылью и паутиной, ладони совершенно черные (негритянка наоборот), а на белой майке — грязные разводы. Еще от нее отчетливо воняет формалином.
Берен в плаще до пят, меч на боку подозрительно оттопыривает плотную ткань.
— Сюда нельзя, — говорит секьюрити.
— Можно, — говорит Берен.
Какое— то время они меряют друг друга взглядами. Секьюрити
сдается первым.
— Ладно, — бормочет он, — но учтите, если что…
— Да? — услужливо подсказывает Берен.
— В общем, учтите.
— Учтем-учтем, — говорит Генка, она приплясывает за спиной Уверена на манер шакала Табаки, — а помыться у вас тут где можно?
Секьюрити мрачно кивает на дабл.
…Генка смотрит, как в раковину стекает черная вода. Руки она вымыла и лицо тоже, а что майка в грязных разводах — так не стирать же ее здесь!
Она с подозрением оглядывает ступни, но кожа на них гладкая и розовая. Хорошая штука эти депилляторы.
Берен уже сидит за монитором. Около локтя его дымится чашка кофе. Секьюрити демонстративно смотрит в сторону.
— Я есть хочу, — тут же говорит Генка.
— Ну, так иди, закажи себе, — рассеянно отвечает Берен.
— Так же денег нет.
Берен извлекает из кармана плаща пухлый бумажник и швыряет его на стол.
— На, — говорит он, — подавись!
— А ты уже знаешь, куда они Дюшу?
— Назгул знает, где у них база… Думаю, за кольцевой где-то. Ладно, сейчас я…
На Генку он больше не обращает внимания. Генку мучает комплекс вины — она уж-жасно беспокоится за Дюшу. Но все равно хочет кушать.
— Это нормально, — говорит Берен, не отрывая глаз от монитора, — естественное состояние для хоббита. Ага, погоди, вот оно!

ЭГЛАДОР. РУ. ГОСТЕВАЯ КНИГА
kvadrochento
Я тут нечеловек новый. Но сразу напрашивается вопрос — насколько существам столь искушенным в теории интересно все это на практике или дебри электронного Фангорна увлекли вас навсегда (тепло, светло и стрелы не кончаются)? НЕ ради издевки просто ДИКО интересно!;)
*********
Ну, я таки не против. А почему бы, собственно?
Edam :
Блин!!!
Люди, елъфы, хватить гопчать! Пишыте шо-небудъ культурст-венное, а? Панковатъ всякий может, а вот сочинить великое, доброе, вечное, наверное, IQ не хватает?
*********
Ты об што, сердешный? Окстись, тут все всех любят. Особенно эльфы:-)))
Прохожий):
СРЕДиЗЕМЬЕ — НА ДНЕ!
Давно (уж полгода как:) обещанный список элементов подводного
рельефа Северной Атлантики, названных добрыми людьми знакомыми именами, с координатами и глубинами, вывешен, наконец, на форуме!!!
(конец первого поста или пост № 8).
Драная эльфа:
Люблю всех!
*********
А это элъфийская привычка. Они как у Куивэнэн проснулись — так сразу все и полюбили.:-)))
Лучиэнъ-Элъф):
Мае guennon , друзлямои!
Под небесами бродит Луна,
Вечное Светило,
Она одинока, как я
Посреди электронного мира.
Если странник усталый захочет тепла,
Пусть напишет мне пару строк…
ибо свет Ривенделла, дома моего, никогда не померкнет в веках…ищите свое счастье…
До встречи… Также ищу единомышленников!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25