И взяли бы, с радостью взяли, да уж больно мало платят. Третьей категории КБ. Если бы один, я бы пошел. А девки? Им еще два курса…
Рост вдруг отключился, и, сонно посапывая, уронил голову на грудь.
Старик вну разогнался и сделал ласточку. Ласточкой подъехал к скамейке, где лежала его одeжда. Потом отстегнул ролики и стал прохаживаться…
Рост не просыпался. Юрка тихонько, вытянул ноги, сунул под голову и стал смотреть в небо. Прошло полчаса, может час…
– Пивко-то еще осталось? – вдруг открыл глаза Рост. допьем, да и собираться. Время.
Они снова устроились на самом носу речного трамвайчика. И снова Рост задремал.
– Ростислав Михайлович! Ну что вы все время спите!
Рост открыл глаза.
– Вита когда от немцев прибудет? Пора вроде.
– А кто ее знает. Она же не говорит. Чтоб не встречали.
– Слушай, Юрк, а сестренка-то у нее не ахти. Не показалась она мне.
– Да и вы ей, – усмехнулся Юрка. – У нее даже личико скосоротило, когда вы на вокзале появились.
– Ну так, парень-то какой! – Рост подбоченился и провел пальцем по несуществующим усам. – Девки – вереницей.
– Расскажите героическое, – проканючил Юрка. – Военное.
Рост зевнул.
– Не мое амплуа. – Он потер грудь посередине.
– Пиво, что ль, старое, жога… Сроду не было.
– Сегодняшнее. Соды дома выпейте. Расскажите, Ростислав Михалыч.
– Вот пристал как банный лист. Что я тебе, чтец-декламатор? Кстати, о декламаторах: стишок могу. Называется «Бад-Феслау». Собственного сочинения. Только без вопросов. Понял – понял, нет – значит, нет… И нальют вина… И без чувства вины поднимут круглые кружки выше за тех, кто выжил, за тех, кто вышел сухим воды и живым войны.
За тех, кто ни разу не был убитым, за кем война не защелкнула пасть, за тех, кому не случилось пасть смертью храбрых на поле битвы.
На поле битвы… На битом поле с прибитым овсом и подбитыми танками, где вороны трудятся над останками, а трупы тихо хохочут от боли.
Выпьют за бомбы, что не упали, за неразорвавшиеся мины, за осколки, прошелестевшие мимо, за пули, которые не попали.
За тех, кто пережил, выжил, ожил, за тех, кто не спит замогильными снами, за тех, кто вынес боя знамя собственной продырявленной кожи…
3
– Тещенька тебя! – прокричал в коридоре Михаил Васильевич.
Юрка подскочил к телефону.
– Я приехала, – прокартавила Вита. – Собака жива? Привези: опять у меня рожа на ноге. Еле доползла. Сметаны по дороге купи.
– Сметаны? – не понял Юрка.
– Ногу мазать. Ладно – не покупай, у соседей возьму. Рост живой? Я ему звонила – нету его.
– Живой. Мы с ним сегодня пиво на Ленинских горах пили.
– Прекрасно. Жду тебя, Юрик. Собаку не забудь.
На лестнице был слышен смех Виты: Юрка позвонил.
– Открыто! – крикнула Вита. В ответ на ее недоделанное «р» Юрка, как всегда, улыбнулся, а Котя протяжно зевнул, выгнув язык ладьей.
Юрка толкнул дверь, брякнул колокольчик, привязанный к ручке, Котя рванулся в комнату, поскользнувшись на лакированном полу.
– Убери! – взвгнула Вита. – Все, Ленечка. Все. Целую. Тут собака пришла, Юркина. Да, он привез, лечиться буду. Уже чего-то жрет. Все. – Вита окончила разговор с отцом, – других «Ленечек» в ее обиходе не было.
– Чего от меня еще надо? – спросил Юрка, входя в комнату.
– Во-первых, чтобы ты не хамил прошедшей теще, – улыбаясь, сказала Вита с тахты, подставляя Юрке щеку. Сама она целоваться не любила – за помады и просто нелюбви к поцелуям. – И скажи этому своему, чтоб он мне ничего не портил. О! Провод жрет!
Поцеловав Bиту, Юрка несильно ударил пса ногой. Тот выпустил пасти обмусоленный телефонный провод и обиженно ушел за тахту. Юрка сел в кресло напротив так, чтобы максимально видеть Виту, и незаметно выдернул телефон розетки.
– Тряпку! – вдруг взвгнула Вита.
Юрка вскочил, но было поздно. Котя, увиденный Витой в зеркале, уже опустил лапу.
Юрка рванулся в ванную. Дверь была заперта, и текла вода.
– Кто там? – удивленно крикнул он Вите.
– На кухне тряпка, – ответила Вита. Юрка принес тряпку и вытер лужу.
– Слушай, какой же он у тебя идиот все-таки, – Вита покачала головой. – Это надо!..
– Не ругайтесь, а то лечить не будем.
– Да, давайте-ка лечить. Сметану возьми в холодильнике.
Юрка принес сметану.
Вита намазала распухшую, воспаленную от ступни до колена ногу сметаной и подставила Коте. Пес сначала неохотно, а потом заинтересовавшись стал слывать сметану, и добравшись до кожи, по инерции стал лать и ногу.
Лечиться собакой Виту научили ненцы. И с тех пор она против всяческих воспалений ничего другого не прнавала. Только собачья слюна.
Вита и подарила Юрке дорогостоящего Котю: с одной стороны, чтобы не скучно одному, а с другой – чтобы всегда была под рукой собака.
– Я тебе целый мешок пудингов привезла. И шоколадных, и миндальных, и черт его знает каких.
– Где они? – вскочил Юрка.
– В чемодане. Да они сырые, порошок…
Юрка разочарованно вздохнул.
– А как Рост? Куртку ему не привезла, нет хороших. Не болел он?
– Что-то он не того!.. – крикнул Юрка с кухни. – Слабый какой-то, сомлевший… Спрашиваю – фырчит. На жогу жалуется.
– Выйду на работу, положу его к себе.
Дверь ванной отворилась, и в комнату вошла молодая женщина с замотанной полотенцем головой, в длинном пестром африканском платье. При каждом движении – под платья выныривали босые ноги с красными капельками ногтей.
– Юрий, да? – сказала она, в упор разглядывая Юрку.
– Корпулетный…
– Толстый, – согласилась Вита. – Юрка жрать больно любит. Пудинги – это ты для него покупала. Вот скажи ему, Габи, много у вас в Германии едят?
– Да-а-а, – сказала Габи, кивая головой так, что было непонятно: много все-таки едят в Германии или мало.
– Виталия Леонидовна, вы имеете… – она покрутила пальцами в воздухе,
– фэ-э-н?
– В шкафу, Юрик…
Юрка встал, но Габи плавным движением осадила его. Она сразу нашла фэн, будто всегда жила в квартире у Виты. На кухне рыгнул холодильник. Котя испуганно зашевелился. Габи заметила собаку, положила фен на телевор и присела возле Коти.
– О-о, зю-ус!..
– Укусит, – сказал Юрка.
– На-айн, – выдохнула Габи, – О майн зюсер!..
– Какой же он «зюсер», он провод весь покусал, – пожаловалась Вита. – Рост старался, удлинял, а он его…
– Рост? Ро-о-о-ст? – Габи оторвалась от пса и приставила палец ко лбу.
– Рост – высокий рост?
– Какой высокий, это Витин хахаль, – объяснил Юрка, и Габи, ничего в результате не поняв, потрясла головой и снова стала возиться с собакой.
В дверь позвонили.
– Открыто! – крикнула Вита.
В комнату, покачиваясь, вошел мужчина лет пятидесяти.
– Виталия Леонидовна, – захрипел он. – Выдь-ка сюда. Я, конечно, винюсь, – он приложил руку к груди и чуть пригнул голову в сторону Габи.
– Здравствуй, Васенька, – сказала Вита. – Мне ходить-то, знаешь, не очень-то… нога… так говори…
– Мне тут… – замялся «Васенька». – сюда вот выдь… Я, конечно, виняюсь…
Вита, сморщившись, сползла с тахты и проковыляла в прихожую. Вася плотно притянул за ней дверь.
Габи оставила Котю в покое и посмотрела на свои руки.
– О-о-о! Дер хунд есть гразный. Надо вашей… как это… стирать… мыть…
– Надо, согласился Юрка. – Ужо мы его простирнем. Звякнул колокольчик. Вита вошла и забралась снова с ногами на тахту.
– С какой целью он сделал свой вит? – спросила Габи.
– Сосед, – Вита показала пальцем на потолок. – Таблетки просит.
– Что-о? – напряглась Габи.
– Ну, чтоб быть мужчиной, – пояснила Вита. – Как выпьет – так просит. А где же я ему возьму такие таблетки?
– Ах, зо-о-о… – протянула Габи. – Мы тоже имеем эту проблему. Много алкоголь… имеет негативное воздействвие. Для ФРГ этот проблем стоит актуальней против
– Габи – патриотка, – улыбнулась Вита.
– Да, я – патриотка!.. – Ноздри Габи вдруг раздулись от неожиданного гнева. – О, простите… Меня когда… я… не лублу, если людям надо мной смешно…
– Я совершенно не хотела над тобой смешно, – сказала Вита, – глупенькая…
Юрка рассматривал Габи.
Она сидела в кресле и курила длинную черную сигарету. Из разреза платья чуть не до бедра выскользнула нога. Юрка хотел перевести взгляд, но не смог. Нога была шоколадного цвета и блестела, будто намазанная маслом. Чуть ниже колена проступала набухшая вена. Перехватив Юркин взгляд, Габи дотронулась до вены пальцем:
– Это следствие рождения моего сына.
– Вита, она меня соблазняет.
– О-о! – Габи дернулась и спрятала ногу.
– Ты, Габи, нам ребят не соблазняй, – сказала Вита.
– У нас их и так нед
– Да! Да, у вас не все девушки могут найти свой друг. Я знаю… Я написала об этом одну статью в моем журнале… Но Юрий не есть мой тип. Он имеет лишний вес. Я лублю мужчин в хорошей кондиции. Шпор И он для меня еще есть малыш.
– Малыш! – Вита повернулась к Юрке. – Свози немку завтра в Загорск. А оттуда к нам на дачу обедать. Завтра воскресенье, там все будут, и я подъеду, если нога не отвалится. И этого захвати, – она ткнула пальцем в Котю.
– Он меня там еще полечит. Свозишь? Габи с Ленечкой очень хочет познакомиться.
– Прошу-у! – выдохнула Габи.
– Все вы такие, – заворчал Юрка, – как свозить – так «прошу», а как чего другое: «шпортлер» нужен. А Мила не занудит, что припрусь?
– Ну что ты выдумываешь! – возмутилась Вита. – Мила тебя очень… Прекрасно к тебе относится.
– Ты хочешь, что я делаю кофе? – Габи очень легко выпорхнула кресла.
– Угу, – кивнул Юрка. – Хочу. И бутербродец.
– У меня еще остался как-нибудь немного провиант. Мой кофер?..
– В той комнате, – подсказала Вита.
– Кофе сейчас будет готовый, – сказала Габи, закуривая новую сигарету.
– Почему ты развелся от своей жены? Если у нее такая мать, – Габи показала на Виту, – дочь тоже должна быть как-нибудь позитивная, не так ли?
– Вита, я ее боюсь. Она кто, журналистка?
– Это неважно, – отрезала Габи. – Ты должен мне ответ.
– В другой раз.
– Гут, – кивнула Габи. – Я это буду не забывать.
– Ты знаешь, Юрка, куда она в среду идет? – перебила ее Вита. – Сто лет будешь гадать – не отгадаешь!
– Ну, куда-куда? Куда они все ходят: «Лебединое озеро», Ботанический сад, Театр кукол?
– Стереотип! – Габи выдохнула дым, и ноздри ее опять раздулись.
– Она идет в баню, Сандуновскую. В женское отделение. Потом писать про нее будет, – сказала Вита.
– Ну и пусть идет.
– Она с фотографом идет! С мужчиной.
– С мужиком? – Юрка подался вперед. – Нeбось подслепый какой?
– Детлеф – красавец! – отчеканила Габи, – Детлеф мужчина без фетанзац!
– Габи с брезгливым выражением пощелкала пальцами. – Без жир в животе, как это есть у тебя. – Он – шпортлер!
– А-а, ну, раз шпортлер – другой разг
– Я говорю, наши дамы не согласятся, – сказала Вита.
– Не соглася-а-атся, – Юрка затряс головой. – Наши? Никогда! Срам!
Габи хитро улыбнулась:
– Хм, мы будем еще смотреть, ты будешь один кофе или больше?
– Или больше, – ответил Юрка, – А ты, вы тоже будете… голая?
Габи разливала кофе.
– В бане я буду всего без…
– Вита, я не могу, она меня соблазняет! – Завопил Юрка.
– Не ори, – цыкнула на него Вита. – Чего-то телефон странно себя ведет, не звонит…
– Я его вырубил, – сказал Юрка. – Потом наговоритесь.
– Включи немедленно!.. Нет, ты посмотри на него! – всплеснула Вита руками. – Выключил! Меня по всей Москве ищут, знают, что я приехала! Рост должен звонить!
Юрка недовольно включил телефон. Вита подняла трубку, проверить, есть ли гудок, и положила ее на место.
– Прекрасно! – Она хлопнула себя по бедрам. – Так откуда Габи-то взялась? Иду я себе по Берлину… – Вита улыбнулась от воспоминаний и лукаво посмотрела в зеркало, поправляя прическу. – Иду, значит, по Берлину. Группа впереди. Везде красиво… И главное, везде пиво. Юрка знает, как я к пиву отношусь. Встала перед каким-то баром, да как выкрикну: «Девушка пиво любит, а ей пива-то и нельзя!..»
Зазвонил телефон. Юрка сморщился:
– Вот всегда, только начнет интересное…
– Да. Додик, это я. Ну, говорите, говорите, чего вы жметесь?! Я слушаю… – Вита вдруг начала бледнеть сквозь загар и приложила руку к груди. – Да… когда? Заболело когда?.. В семь?.. – Она взглянула на свои часы, потом на Юрку. – Сколько?
– Восемь, – ответил Юрка.
– Почему сразу не позвонили! – крикнула Вита и, прикусив губу, медленно закивала головой. – Да-да… Извините. Додик… – Она смотрела на Юрку, продолжая кивать головой.
– Ты не работал телефон! – догадалась Габи, раздувая ноздри.
– …«Скорую» не вызывать. Нитроглицерин. Грелки к рукам, ногам, можно бутылки с горячей водой. Сейчас буду. – Вита положила трубку и тихо замычала, мотая головой. – Инфаркт у Роста. Видимо, обширный… – Она ткнула пальцем в Юрку: – Такси! Нет такси – любую машину!
Юрка выскочил квартиры, звякнув колокольчиком.
Габи сдернула с себя африканское платье.
– Что я должна делать?
– В чемодане черная сумка с пряжкой. Доста-а-ань, – медленно сказала Вита, набирая телефон. – Петя? Это я, Вита. Приехала. В порядке. Петенька, ты дежуришь? Потом расскажу. Возьми машину, у тебя есть сейчас свободные? Кислород, кардиограф, носилки… Улица Горького, за Театром Ермоловой, справа подъезд, четвертый этаж. Она одна на этаже. Только быстрей. Если будешь раньше меня, то… Все, Петя…
Дверь открыл Додик, вид у него был виноватый.
– «Скорая» здесь, – забормотал он, – я не вызывал… И врач… такой грубый…
Вита быстро шла по знакомому коридору. Протянула вбок сумку – Габи подхватила ее; руки назад – Юрка стащил с нее плащ, Вита толкнула дверь и вошла в комнату.
Врач, худой, с острыми лопатками, возился в углу над узкой койкой. В комнате резко пахло мочой.
– Шок… – пробормотала Вита. – Зубы ему вынь! – крикнула она.
Петя завозился активнее.
– У-у-йди-и… – прохрипел незнакомый голос Роста.
– Помоги! – не оборачиваясь, крикнул Петя. – Прижми его малость…
– Момент! – Габи рванулась к постели.
– Сделал? – спросила Вита молодого парня, отцепляющего от батареи провод кардиографа. – Здравствуй, Коля. Давай!
– Здорoво, Витюш! – сказал Петя, подходя к Вите, поцеловал ее в щеку и заглянул через плечо в кардиограмму. – Хреново, конечно… Задняя стенка только пашет. Я у него прежние кардиограммы нашел, посмотри…
– Да я их знаю, – вздохнула Вита и взглянула на Роста.
1 2 3 4 5 6 7 8