Лариса молча кивнула Ч она всегда со всеми, со всем соглашалась.
Стоявшая с ними женщина в черном вдруг резко сказала:
Ч Владилен Петрович, вам, наверное, действительно надо взять детей и еха
ть домой, а поговорить следует сейчас…
Ч Пожалуйста, Ч пожал он своими круглыми, пухлыми плечами. Ч Не понима
ю только, почему сейчас? Отца нашего никаким разговором уже не возвратиш
ь, а дома люди званы… Надо, чтобы было все, как водится у приличных людей…
Ч Наверное, Ч сказала женщина и скинула с головы черный кружевной плат
ок, Ч но, скорее всего один из этих приличных людей и загнал его сюда…
И показала пальцем на жестяную табличку «Николай Иванович Коростылев».

Владик набрал в обширную грудь воздуха, сокрушенно громко вздохнул и воз
вестил присяжно-поверенно:
Ч Наденька, как все молодые люди, вы максималистка! Из-за одного затаивш
егося мерзавца не можем же мы подозревать всех людей, окружавших Николая
Иваныча!..
Я молча слушал их, и в голове тонко вызванивало: «…его убили… он умер от ин
фаркта…», но я не перебивал их и не задавал вопросов, потому, что я професс
ионал в человеческом горе, и профессия моя начинается с терпения. Адский
жар терпения выжигает всего сильнее душу, она сохнет постепенно, трескае
тся, стареет. Сыщик начинается не с хитрости, быстроты и храбрости. Розыск
ответа на любую загадку начинается с терпения.
А Гале ненавистно всякого рода терпение. И неясность своего положения и
роли. Поэтому она выступила вперед и давая сразу понять, что она мне челов
ек не чужой и, естественно, им таким образом свой, сказала своим мягким, со
страдательным голосом, не допускающим никакого отказа.
Ч Стасу надо объяснить, в чем дело… Мы же ничего не знаем… Стас, безуслов
но, сможет… Я не дал ей договорить:
Ч Минуточку… Все идут домой… Галя, помоги там Ларе, чем сможешь, а мы с Над
ей задержимся ненадолго… Мы вас скоро догоним…
Пережив мое предложение как новое, ничем не спровоцированное оскорблен
ие, Галя, тряхнув своими прекрасными волосами, взяла Лару под руку и повел
а к воротам, мальчишки побежали вперед, а Владик степенно зашагал следом.
Стихали постепенно их шаги, громче заголосили птицы в кронах старых дере
вьев, истончался, исчезал сочувственно Ч соболезнующий голос Гали, успо
каивающий Лару ненужными словами, и почему-то эти отдельно доносившиеся
слова казались мне похожими на мято-желтые пятна солнца, с трудом прорва
вшиеся сквозь густую зелень, дрожащие, бесформенные, обманчиво недостов
ерные, как нелепые разводы на маскхалате.
Здесь остро пахло сырой глиной и перепрелой хвоей.
Я обернулся и увидел, что Надя складывает оброненные мной цветы, помятые
толстыми ногами Владика, на могилу Кольяныча. Она выпрямилась, посмотрел
а на меня и, угадывая незаданный вопрос, сказала:
Ч Я вас хорошо знаю, я вас много раз видела у Коростылева. Вы меня не запом
нили, я девчонкой тогда была… Вы приехали первый раз девять лет назад.
Ч Да, давно это было, Ч кивнул я. Ч Приблизительно лет девять-десять на
зад. Она покачала головой.
Ч Не приблизительно, а точно Ч девять лет назад. В июле это было…
Ч А почему вы это так точно запомнили? Ч спросил я из вежливости.
Ч Потому, что я в вас сразу влюбилась. Мне было четырнадцать лет, и никогд
а до этого не видела более интересных людей.
Ч Занятно, Ч усмехнулся я. Ч За прошедшие годы у вас была возможность у
бедиться во вздорности детских увлечений.
Она ничего не ответила, и поскольку пауза угрожала затянуться, я быстро с
казал:
Ч Последнее время меня преследует странное воспоминание… Я пришел в зо
опарк и в клетке между вольерами пантеры и тигра увидел собаку. Обычную с
обаку, дворнягу. Тогда я поглазел на нее и ушел, а теперь все чаще думаю, что
делала в клетке между пантерой и тигром дворняга? что должна была изобра
жать в зоопарке нормальная простая собака?
Надя покачала головой.
Ч Не понимаю…
Ч Я и сам не очень понимаю, Ч махнул я рукой. Ч Я ощущаю себя собакой, поп
авшей по недоразумению в клетку зоопарка.
Она повернулась ко мне, и я первый раз внимательно рассмотрел ее лицо Ч о
чень тонкое, смуглое, с родинкой над переносьем Ч как кастовая «тика» у и
ндийских женщин. Красивая девушка, ничего не скажешь.
Ч Удивляюсь, что я вас не запомнил, Ч сказал я.
Ч Мы в соседнем доме жили. Когда вы приезжали, я смотрела на вас через заб
ор и подслушивала, о чем вы с Коростылевым разговаривали… Да, что там! Все
утекло…
Из нагрудного карманчика она вынула сложенный серый лист и протянула мн
е.
Ч Посмотрите…
Развернул лист Ч телеграмма. На сером бланке наклеены белые бумажные по
лосочки, покрытые неровными рядами печатных букв. Я пытался вчитаться в
текст, но ужасный смысл слов, их злой абсурд не вмещался в сознании.
Неровные черные буковки, похожие на муравьев, елозили и мельтешили на бе
лых дорожках бланка, прыгали и перестраивались, пока не замерли на миг Ч
и брызнули в глаза нестерпимым ядом ужаса и боли.
«РУЗАЕВО МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ НАГОРНАЯ УЛИЦА 7
КОРОСТЫЛЕВУ НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ ВЧЕРА ВАША ДОЧЬ ЗЯТЬ ВНУКИ ПОГИБЛИ АВТО
Ч КАТАСТРОФЕ ГОРОДЕ МАМОНОВЕ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ ТЕЛА НАХОДЯТСЯ ГОРО
ДСКОМ МОРГЕ ВЫЕЗЖАЙТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ДОКУМЕНТОВ зпт ЛИЧНОГО ИМУЩЕСТВА П
РИСКОРБИЕМ ПРОНИН»

Я прочел еще раз телеграмму, и снова, и еще раз, но ощущение контуженности,
полного разрыва с реальностью не проходило. Гудело в голове, слова прыга
ли перед глазами, как желтые солнечные блики на густой листве.
Ч Что это такое? Ч растерянно спросил я.
Ч Его убили этой бумажкой, Ч тихо сказала Надя. Ч Он прочел телеграмму
при почтальоне и сразу потерял сознание. Успели довезти до больницы, чер
ез час умер…
Ч А Лариса? Ч задал я бессмысленный вопрос.
Ч Они приехали на другой день. Ни о чем не подозревая. Они на машине возвр
ащались из отпуска…
Грустный хаос поминок. Оцепенело сидел я за столом, слушал, что говорят, вн
имательно смотрел на этих людей, которых никогда раньше не видел, а Колья
ныч прожил с ними рядом много лет, дружил с ними, помогал, учил, и, судя по вс
ему, они его уважали, ценили и любили.
А кто-то один взял и убил его. Зачем? Почему? За что?
В том, что этот человек сидит сейчас с нами в печальном застолье и поминае
т добрым словом безвременно ушедшего от нас Николая Ивановича, я не сомн
евался. Конечно, не тот, что несколько дней назад подал в окошечко телегра
фа смертоносный бланк, уплатил полтора рубля, получил квитанцию на точны
й выстрел в цель за тысячу верст и исчез после этого во тьме неизвестност
и. Он был далеко и мне сейчас неинтересен.
Ч Возьмите еще блиночек.
Ч Что? Ч обернулся я и увидел, что женщина, встречавшая меня давеча у кал
итки и сторожившая Барса, протягивает мне глубокую плошку с блинами.
Ч Блинков, говорю, возьмите еще… Вы поешьте маленько, а то стоит у вас тар
елка нетронутая, а блины у нас замечательные Ч кружевные, тоненькие. Сей
час такие не пекут
Ч все торопятся, некогда! Толстые да клеклые, одно слово Ч «бабья лень».
Вы этот блинок в сметану мокните да селедочки пару кусков в него заверни
те Ч объеденье получится.
Ч Спасибо большое… Я потом возьму…
Нет, отправитель телеграммы мне понадобится потом. В конечном счете он т
олько пуля, разорвавшая сердце Кольяныча. Последнее звено в сложном меха
низме убийства. Должен быть ствол, из которого полетела эта пуля, необход
им прицел Ч мушка, обязательно есть курок. Кто-то из присутствующих на по
минках людей Ч друзей, соседей, знакомых, сослуживцев Ч часть системы, у
бившей Кольяиыча. В этом я был твердо уверен.
…Ч Не кушаете вы ничего… Ч Та же женщина смотрела на меня горестно. Ч П
окушайте чего-нито, вам силенки еще понадобятся. И выпить надо хоть стака
нчик Ч хмель горе жидит, боль размягчает.
Ч Спасибо, не могу я сейчас.
Ч А вы через «не могу», потому, что надо… Я знаю, что вам горько сейчас, ува
жали вы его сильно. Да и он вас любил заимно. Я знаю, говорил он о вас часто. Я
ведь соседка, к покойнику Николай Иванычу часто ходила, последние-то год
ы Лара редко с Москвы наезжала, считай, бобылем он проживал, а меня Дуся зо
вут Ч слышали от него, наверное?
Ч Слышал, Ч кивнул я. Не мог я вспомнить никаких разговоров о Дусе, но ого
рчать ее не хотелось.
А она, обрадованная найденной между нами человеческой ниточке, продолжа
ла ухаживать за мной.
Ч Вы рюмочку выпейте и закусите салом, гляньте, сало какое Ч в Москве та
кое не сыщешь, розовое, мясное, с «любовиночкой»…
Галя, сидевшая рядом с Ларисой, уже подружилась с ней на весь остаток жизн
и, утешала ее, опекала, обнимала за плечи, чего-то шептала на ухо Ч видимо,
учила жить. Галя выступала в своей коронной роли Ч помогала людям, состр
адала и соучаствовала не в празднике, не в победах и успехах, это-то кажды
й холявщик горазд, а протягивала свою твердую руку помощи и поддержки в б
еде и горе Надежную руку, не сомневающуюся в своей необходимости. И так он
а была поглощена своим участием в чужой беде, что не приходило в голову вз
глянуть на Ларкино лицо Ч слепое, плоское мертвое.
В комнате было очень душно. Толстый человек напротив меня достал кожаный
портсигарчик и постукивал нетерпеливо по столу не решаясь закурить зде
сь и не зная удобно ли уже встать из-за стола. Удивительно было видеть на э
том огромном торсе розовое детское лицо в круглых очках.
Полнокровное лицо взрослого старшеклассника туманилось выражением не
уверенности застенчивой робости сомнением в праве на какой-нибудь само
стоятельный поступок. Сквозь круглые стекляшки бифокальных очков выгл
ядывали время от времени растерянные глаза с молчаливым вопросом почти
просьбой вам будет необидно, если я скажу? Я вас не побеспокою своим посту
пком?
Справа на него наседала, все время, что-то объясняла и поучала крупная бел
ая женщина похожая на говорящую лошадь. Она, что-то требовала от него угов
аривала доказывала, а он вяло отбивался я слышал его тягучий чуть гундос
ый голос:
Ч Фатит… Екатерина Сергеевна… от-то… фатит… я все сам знаю… для учителя
это необходимо, как флеб насущный… от-то… значит… Екатерина Сергеевна…
от-то…
Мне отмщение и аз воздам. Я должен восстановить, реставрировать воспроиз
вести смертоубийственную конструкцию. Дело в том, что я профессионал. И т
очно знаю, что люди руководствуются, как правило, набором достаточно ста
ндартных побуждении и владеет ими диапазон однородных страстей. Просто
в каждом отдельном преступлении они приложимы к самым разнообразным си
туациям и оттого кажутся непостижимо многоликими и загадочными.
Для меня всегда самое трудное, самое важное Ч понять, ЗАЧЕМ это сделано, а
точное понимание цели преступления позволяет представить технологию,
его образующие элементы. И определяет выбор моих средств поскольку буль
дозер не свинтишь отверткой для часов, а компьютер не разбирают газовым
ключом.
Тот, кто сладил самострел на Кольяныча, наверняка должен быть здесь. Чело
век тридцать скорбящих горюющих соболезнующих гостей. Один из них неиск
ренне. И все мне не знакомы.
Крупная белая женщина оставила своего толстяка встала с рюмкой в руке.
Ч Дорогие товарищи! С болью в сердце и в голове мы узнали о кончине нашег
о дорогого Николая Ивановича Коростылева. Мне выпало большое счастье ра
ботать в школе, которой когда-то руководил ушедший от нас Николай Иваныч
Ч работать под его началом и руководством, а потом когда он по состоянию
здоровья перешел только на преподавательскую работу быть завучем в это
й школе и пользоваться его поддержкой дружескими советами использоват
ь его богатейший опыт…
Я быстро оглядел сидевших за столом Ч многие смотрели прямо перед собой
или куда-то в сторону рассеянно ковыряли вилками в тарелках, и повисло ме
жду ними какое-то странное отчуждение, словно к ним обращался не живой че
ловек в застолье, а слушали они официальную трансляцию по телевизору, но
сидели все тихо оставляя мне решить самому Ч уважение ли это к памяти по
койного или дисциплинарный авторитет завуча.
Ч Сейчас, когда мы все нацелены на успешную реализацию школьной реформ
ы, нам особенно важно освоить опыт и наследие Коростылева Ч продолжала
говорить в своем стеклянном отчуждении завуч.
Толстяк напротив беспомощно теребил свою кожаную папиросницу. Я переве
л взгляд направо Ч у двери в торце стола Надя смотрела на Екатерину Серг
еевну с нескрываемой ненавистью.
Ч Выпьем за светлую память Николая Иваныча и поклянемся свято пронести
через жизнь его педагогические и жизненные заветы.
Не глядя на завуча все выпили, а я не дожидаясь пока встанет следующий с то
стом сказал толстяку:
Ч Идемте на воздух, перекурим по одной. Он растерянно заметался глазами
несмело покосился на говорящую лошадь Ч завуча потом робко оценил меня
взглядом Ч могу ли я ему разрешить встать и я, не давая Екатерине Сергеев
не одернуть его твердо сказал.
Ч Идите, идите можно…
Толстяк вырастал из-за стола как вулкан из моря Ч аморфно и поднебесно. В
нем была добрая сажень. Деликатно топчась он продвигался к выходу стара
ясь спиной показать, что он никому не помешает, что он только на минутку чт
обы никто по возможности не обращал на него внимания. Правда не заметить
эту спину было невозможно, это была не спина Ч огромный спинальный отде
л.
Мы выползли из дома. Здесь бушевал ярко окрашенный звонко озвученный ден
ь Ч конец весны начало лета. Я вспомнил как Кольяныч говорил не бывает пл
охой погоды бывает плохое настроение, а сегодня погода замечательная да
настроение больно скверное.
На улице неподалеку от дома стояли несколько парней и девушек. Их красны
е мопеды «Ява» валялись на траве притомившимися коньками Ч горбунками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21