Затем Жанико вновь положил бумагу в карман и произнес:
– Да будет так. Мои люди проводят вас до Бранбелуа, герцог.
– О каких людях вы говорите? – поинтересовался Флориан.
– О тех двух слугах, что стоят позади вас, – ответил Жанико.
Обернувшись, Флориан заметил на дороге пару существ, покрытых густыми волосами с головы до ног, сидящих в повозке, запряженной бурыми козлами, каждый из которых размером не уступал хорошему волу. Флориан точно знал, что секундой раньше на поляне не было ни одного живого существа кроме него самого и чародея. Жанико, дважды пытавшийся заманить герцога в смертельную западню, хорошо знал свое дело.
Герцог позволил себе немного иронии:
– Однако, месье, ливреи ваших слуг сильно напоминают мне волчьи шкуры. Впрочем, сочту за честь принять сопровождающих из вашей свиты.
Жанико приступил к выполнению своей части договора:
– Мадам Мелузина решила навсегда изгнать людей из таинственного места. Что ж, прекрасно!
Он вынул из ножен сверкающий меч и без всяких видимых усилий отрубил голову своей гнедой кобыле, надел ее на деревянный кол и воткнул его в землю. Затем чародей продолжил:
– Здесь я ставлю магическую метку. Я накладываю на нее заклятие. Я нарушаю вековое оцепенение таинственного места.
Несколько мгновений Жанико стоял неподвижно. Он казался абсолютно коричневым, у его ног цвели лилии, окутанные бело-золотым сиянием, а отделка его сапог была краснее крови.
Маг повернул метку так, чтобы лошадиная голова смотрела на восток, и вновь заговорил:
– Я обращаю метку против монстров, стерегущих таинственное место. Сознание их погаснет, а члены скует бессилие. Магия, идущая отсюда, лишит могущества правителей и богов всех земель, на которые обращена метка. Волей своей я снимаю древнее заклятие. Я посылаю вперед Видящих Все, тех, кто лишит сил всякого, ставшего на моем пути. Да будет так.

Глава 6
Философия низшего сословия

Расставшись с Жанико, Флориан вскочил на своего белого скакуна и направился вверх по тропе по направлению к Бранбелуа. Следуя логике, герцог меньше всего теперь думал о невесте, ждавшей его в Сторизенде. Свадьба отменялась. Следом за месье ехала повозка со слугами чародея. Углубившись в лес, Флориан увидел наконец монстров. Все они лежали абсолютно неподвижно, и герцог, отважно спешившись, убил черных троллей, гоблинов и серую сколопендру. Поднимаясь все выше к горной расселине, он мимоходом обезглавил илинга, от боли скрутившего свои подвижные рожки, и бесстрашно расправился с огнегривой лекрокоттой. Сложнее обстояло дело с тарандусом – этот монстр обладал коварной способностью менять цвет соответственно окружающему его ландшафту, и не так-то просто было отыскать его. К тому же, даже обнаружив тарандуса, Флориану пришлось повозиться с ним – монстр отличался необыкновенно толстой кожей, которую не брал даже острый меч герцога. Дряблая шея василиски, напротив, не потребовала лишних усилий – ее голова мгновенно оказалась отделенной от туловища. Презренное чудище имело тусклую окраску и с закрытыми глазами выглядело просто отвратительно.
Героическая бойня подходила к концу. Флориан бодро свернул направо, к огромной мантикоре. Мгновение спустя бледно-красное чудовище бессильно вытягивало свои ядовитые щупальца в предсмертной агонии. В эту минуту легкий ветерок долетел до леса откуда-то с запада, и небесное светило изменило свое положение.
Совершив не знающие себе равных подвиги, герцог ненадолго остановился, решив передохнуть, и достал щепотку табака. Крышку табакерки изнутри украшал миниатюрный портрет друга и патрона Флориана Филиппа Орлеанского. Казалось странным видеть знакомые вещи здесь, на заколдованном плато. Отдохнув, месье огляделся вокруг. С небольшой полянки круглыми от ужаса глазами на него взирали три пропитавшиеся пылью овцы. Перед герцогом лежала утопающая в густой листве тропинка, ведущая прямо к замку Бранбелуа.
Одного за другим Флориан обезглавил семерых стражей, испытывая чувство неподдельного сожаления – конечно, не из-за гнусной василиски, – что вынужден убивать столь очаровательных и даже красивых монстров. Сопровождающие его лохматые слуги Жанико, не говоря ни слова, подняли и уложили в повозку головы чудовищ. Через несколько минут герцог и его свита торжественно подъехали к волшебному замку. В Бранбелуа, где время на века замедлило свой ход, полдень сменился для путешественников наступлением раннего утра. Жители заколдованного королевства просыпались, как им казалось, после ночного отдыха, и Флориан горделиво показывал всем умерщвленную им мантикору.
Первым живым существом, очнувшимся от векового сна, на его пути оказалась юная доярка, ведущая коров из Бранбелуа. Флориана впечатлила ее аппетитная фигурка, к тому же девушка была хорошо накрашена. Герцог смерил ее долгим взглядом.
«Отвлечься на любые фривольные штучки и нарушить чистоту волшебного мгновенья, когда я так близок к осуществлению мечты всей моей жизни непозволительно…» – размышлял он.
Доярка тоже заметила прекрасного незнакомца и улыбнулась ему. Улыбка очень шла девушке, и герцог взглянул на происходящее с другой стороны:
«Что ж, я и не собираюсь останавливаться только ради подобных пустяков. Я задержусь потому, что должен следовать логике. Мне представляется вполне логичным освободить людей от заклятия, но лишь в том случае, когда это приносит пользу окружающим».
– Следуйте дальше и подождите меня за поворотом, пока я узнаю от этого заманчивого создания, кого же мы воскресили, – обратился герцог к своим лохматым спутникам.
Когда его свита удалилась, Флориан – потрясающе элегантный в костюме цвета бутылочной зелени с серебряной отделкой – спешился со своего белого скакуна на заросшую высокой травой дорогу, чтобы дружески поболтать с милой дояркой. Хотя она и оказалась девственницей, но не отличалась наивностью. Расставшись, оба они пришли к одному выводу – весьма полезно иногда разнообразить круг общения, в особенности, если вас разделяют несколько столетий – это способствует расширению кругозора.
Приближаясь к воротам Бранбелуа, Флориан ничуть не сомневался – даже ценой неблагодарной работы палача и гибели прекрасных монстров стоило воскресить здешний замечательный народ. Он принялся по пальцам считать убитых чудищ, но, отвлекшись на приятные воспоминания, ошибся – в итоге получилось восемь.
Освободившись от заклятия, древний замок Бранбелуа благодаря своей архитектуре показался герцогу сказочным. На многочисленных башенках развевались королевские флаги; стены патрулировали стражи в сверкающих на солнце доспехах, высматривая вдалеке неприятелей, умерших сотни лет назад; у ворот стоял привратник в старомодных одеждах с ярко-желтой опушкой. На лице его лежала печать философских раздумий.
– Ну и костюмчик! Откуда ты, чужеземец, и по какому делу прибыл сюда? – обратился он к Флориану.
Стряхивая с одежды пыль и травинки, герцог с сожалением заметил зеленое пятно на колене, появившееся, вероятно, когда он наклонился отрубить голову тарандусу.
Отвечая на вопрос привратника, Флориан торжественно произнес:
– Доложите королю Вильгельму, что прибыл лорд де Пайзен.
– Сэр, вероятно вы не осведомлены, но столы уже накрыты, мед разлит по кубкам, тосты поджарены, менестрели собрались в галерее и король Вильгельм изволит завтракать, – заявил привратник тоном, не допускающим возражений.
– У меня к королю дело чрезвычайной важности, и оно не терпит отлагательства, – ответил Флориан.
– Ни один человек не может войти в королевские покои во время завтрака, если только он не является принцем могущественного королевства или ремесленником, принесшим свои изделия, – возразил слуга.
– Черт возьми! Но так оно и есть. Вон в той повозке я привез отличные образчики своего ремесла.
Привратник нехотя вылез из своей каморки и направился к повозке. Он взглянул на мохнатые головы монстров, потрогал одну из них пальцем и пробормотал:
– Ну и ну!
Не выказывая ни малейшего удивления, слуга преспокойно вернулся в каморку.
С трудом сохраняя самообладание, герцог вновь заговорил:
– Надеюсь, дружище, что продукты моего ремесла убедили вас в необходимости доложить королю Вильгельму о прибытии герцога де Пайзена и о том, что заклятие, висевшее над вашим королевством, наконец-то снято?
– Хм, так значит, без заклятия все же не обошлось. Впрочем, я подозревал, что произошло нечто подобное – слишком уж густо все вокруг заросло лесом со вчерашнего дня… – неторопливо протянул привратник.
Флориан снисходительно взглянул на ничтожного слугу, явно не способного по достоинству оценить его героические деяния, и заметил:
– Тебя, кажется, не слишком-то удивляют подобные чудеса?
Печальный привратник объяснил, что, будучи слугой при королевской семье, известной своим пристрастием ко всему таинственному и волшебному, он уже давно ничему не удивляется. Вот только вчера вечером после ужасной ссоры мадам Мелузины с ее отцом среди кухонной челяди ходили слухи о каком-то заклятии.
– Дружище, должен огорчить тебя, но это произошло не вчера вечером. Ты говоришь о гибельном для королевской семьи событии, случившемся несколько сотен лет назад. С тех пор магическое проклятие висело над Бранбелуа, и чары рассеялись лишь сегодня днем, – поведал Флориан удрученному слуге.
– Вы хотите сказать, месье, что мне уже несколько сотен и пятьдесят два года?! – пролепетал тот.
– В середине ноября тебе стукнет примерно столько, – ответил герцог, решив впредь оградить себя от выслушивания чужих причитаний.
– Кто бы мог подумать, что дело примет такой оборот!
Чего еще можно ожидать, глядя на туповатое и недоверчивое лицо привратника, кроме банальных и прозаически размышлений? Конечно же, он не способен оценить всю значимость подвига, совершенного Флорианом. Однако герцог весьма благожелательно осведомился, каково мнение привратника по поводу случившегося. Подавленным голосом слуга ответил:
– Что вам ответить, сударь? Каждую ночь я наблюдаю за звездами и читаю грядущее по их расположению. Честно говоря, мне просто нечем больше заняться. Поверьте, звезды не расскажут вам о могуществе живших ранее королей, о расцвете и упадке великих государств. И уж совсем ничего не узнаете вы о привратниках, сударь, ибо они не считаются достойными занимать место на скрижалях истории. Подобно шмелю или другой букашке, привратник не оставляет на них следа. И, скажу вам, месье, эта мысль служит утешением слабым духом. Я вовсе не стремлюсь попасть в историю, ибо вряд ли моя жизнь будет интересна потомкам.
– Несчастный! И ты с таким легкомыслием сообщаешь мне, что умеешь читать по звездам!
Привратник скорбно кивнул.
– При моей должности приходится чем-то развлекать себя долгими ночами, – ответил он.
– Любопытно. И много ли глав написано обо мне в небесных скрижалях? – с долей иронии обратился герцог к слуге.
Привратник некоторое время изучал Флориана, а затем промолвил еще более скорбным тоном:
– Я не удивлюсь, если о вас есть пара строчек. Ваша планета – Венера, а ее подопечные частенько попадают в поле зрения создателя. Но не хотелось бы мне поменяться местами с одним из них. Однако, может статься, я не прав.
Улыбаясь своим размышлениям, Флориан заметил:
– Черт побери! Сдается мне, ты не ошибся насчет моей планеты – мне пришлось немало повоевать на личном фронте. Но что навело тебя на эту мысль?
– Ваше телосложение, сударь. Рожденный под покровительством Венеры красив лицом, но невысок ростом, его цвет лица светел, но может оказаться и смуглым. У него густые черные волосы, правильно очерченные брови, довольно полное лицо, вишневые губы, бегающие глаза. Ему свойственны ямочки на щеках, и он очень заботится о своей внешности и одежде. Вот как телосложение и та досада, с которой вы отметили появление пятна на вашем костюме, сделали очевидным покровительство Венеры, – объяснил привратник.
– Что ж, твои слова звучат вполне логично, а логика куда убедительнее гаданий по куриной печени и всяким подобным вещам. Каким же еще людям сопутствует эта планета?
– Вряд ли можно назвать ее сопутствующей, месье. Должен сказать вам, планеты имеют обыкновение весьма свободно вести себя в отношении своих подопечных и не уделяют излишнего внимания судьбе конкретного человека, даже если он неотразим в костюме цвета бутылочной зелени, – саркастически заметил привратник.
– Значит, они просто-напросто так же невнимательны, как ты. Все же назови мне хотя бы основные отличительные особенности тех, кто находится под покровительством Венеры.
– Ну что ж, с прискорбием сообщаю вам, месье, что те, кого Венера направляет в их бурной и расточительной жизни, обычно целиком посвящают себя распутству в компании юношей и женщин легкого поведения. Они проявляют необыкновенную прыть, стараясь проникнуть в чужие спальни, они не останавливаются перед кровосмешением и супружеской изменой, они непостоянны и растрачивают свою жизнь и достояние среди людей со скандальной репутацией. Они не заботятся о своей бессмертной душе и смеются над религией.
Лицо Флориана просветлело и он заметил:
– Твои слова звучат совершенно логично – в целом – когда ты описываешь путь лучших мужей, живших со времен сотворения мира. Вполне естественно, что человек не должен оскорблять ближних своих, пренебрегая устоявшимися правилами поведения. Но позволь мне возразить тебе по последнему пункту – на счет религии. Тут ты не прав, дружище.
– О, если вы пришли сюда диспутировать на религиозные темы, сэр, то священнослужители Лоу Гиффса несомненно уделят вам частичку своего драгоценного времени. Они обожают возвращать заблудших овечек в лоно матери церкви и используют для вящей убедительности диких мустангов и раскаленные утюги. Лично я предпочитаю не оспаривать церковные догмы. Видите ли, месье, есть целая глава, посвященная религии в писании, о котором мы с вами говорили, и я прочел ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25