)— Мы, шараканцы, разрушим магический купол, окружающий Мерилон, откроем его твоему благословенному свету и воздуху.(— Мы, мерилонцы, принесем просвещение и культуру жителям Шаракана, окружив их город магическим куполом.)— ...свергнем их епископа, объявленного Церковью еретиком.(— ...свергнем их кардинала, объявленного Церковью еретиком.)— ...и принесем Тимхаллану мир во имя твое. Аминь.(— ...и принесем Тимхаллану мир во имя твое. Аминь.)В этот момент церемонии начали прибывать зрители. Их фантастические крылатые экипажи засверкали в небе. Кардинал Радисовик, завершив молитву, вдруг ощутил мимолетное странное чувство, будто сюда прибыл сам Олмин и восседает где-то над ними с бокалом вина и ножкой цыпленка в руке. Это видение ошеломило его, и Радисовик торопливо его прогнал, в душе умоляя Олмина простить его за кощунство.Принц Гаральд ткнул в бок своего каталиста, который, разинув рот, смотрел на прибытие гостей, забыв, что церемония еще не окончена. Вспыхнув, кардинал Радисовик передал Жизнь своему господину. Все присутствующие каталисты сделали то же самое для своих лордов. Большая часть собравшихся тут магов были Альбанара. Однако среди них было двое Сиф-ханар, один Кан-ханар и чародей — кузнец, который теперь являлся вождем своего народа. Склонив голову, они почтительно приняли Жизнь от своих каталистов и по знаку Гаральда в свою очередь использовали ее для активации Игровой Доски.Гигантская гранитная плита начала светиться голубым. Маги медленно воздели руки, и Игровая Доска стала подниматься. Все выше и выше взмывала она по велению магов, пока не зависла в четырех футах над землей. Принц Гаральд повелительно взмахнул рукой, и маги закончили читать заклятия. Доска осталась парить в воздухе, на уровне, удобном для игры. Ее гладкая поверхность сверкала на солнце.Затем принц Гаральд, который до тех пор не участвовал в магическом действе, положил руки на Доску и начал нараспев читать ритуальное заклинание, древнее, как сам камень. Это была Активация. По его приказу крошечные магические фигурки — уменьшенные копии настоящих людей и животных, участвующих в битве, — заняли свои места на Доске. В то же самое время их реальные двойники занимали позиции на Поле Доблести.Первыми появились Мастера войны со своими каталистами. Они заняли позиции на Игровой Доске, которая для облегчения движения фигурок разделилась на множество шестиугольников. Порой обращаясь за советом к стоящим рядом соратникам, но чаще действуя по своему усмотрению, принц Гаральд расставил маленькие живые фигурки на своей Доске, приказывая какому-нибудь Мастеру войны переместиться на несколько шестиугольников, например, к северу или призывая назад ту фигурку, которая по невнимательности зашла на вражескую территорию.Как только Мастера войны были расставлены по желанию Гаральда, он занялся Сиф-ханар и разместил их на разных расстояниях (определенных многовековой традицией) вокруг Доски. Наконец, когда все было готово, он начал развертывать свои войска — тех людей или существ, которыми будут командовать Мастера войны.Орды диких кентавров, наловленных во Внешних землях и подчиненных Дуук-тсарит, хлынули на Поле Доблести. Каждым подразделением кентавров командовал Мастер войны, который должен был спустить их с цепи по собственному решению или по прямому приказу принца. Крылатые ариэли стояли рядом с Гаральдом готовые передавать его приказы всем бойцам на Поле.Вместе с кентаврами стояли гиганты — мутанты, которые, как и кентавры, жили во Внешних землях. Однако в отличие от кентавров, которые жили только для того, чтобы убивать, гиганты были созданиями разумными, хотя и с интеллектом малого ребенка. Обычно миролюбивые, гиганты шли в битву, только понукаемые такими военными уловками, как молнии, хлеставшие по их телам, или другие болезненные средства убеждения. От подобного эти люди-переростки впадали в ярость.Затем появились драконы, грифоны, орда магических тварей, включая тех, что были созданы специально для битвы — гигантские шестифутовые крысы, стоявшие на задних лапах, огромные коты, для того чтобы драться с крысами, и так далее, в зависимости от изобретательности и искусности мага. Особенно опасны были оборотни — мужчины и женщины, превращенные Мастерами войны в диких зверей, сохранивших людской разум и хитрость.Наконец, по краям Доски заняли свои места Телдары, друиды-целители, готовые немедленно прийти на помощь любому раненому человеку с любой стороны.По ходу своих трудов принц смотрел, как на другой стороне Игровой Доски материализуется армия императора Ксавьера. Гаральд острым взором изучал расположение вражеских войск, зная, что его противник занимается тем же. Время от времени принц делал перестановки, перемещая фигуру-другую в зависимости от того, как расставлял своих людей Ксавьер. Но Гаральд не позволял сиюминутной обстановке влиять па разработанный им план. Он был уверен в своем замысле, в своих Мастерах войны и в своем народе.И вот все было готово. Глянув сверху вниз на Игровую Доску, теперь заставленную магами, каталистами, завывающими кентаврами, ухмыляющимися гигантами, летающими драконами, скалящимися оборотнями и ордой прочих бойцов, Гаральд улыбнулся гордо и удовлетворенно. Подняв внезапно оказавшийся в его руке бокал вина, принц сказал, что желает произнести тост.Его гости немедленно последовали примеру принца, подняв собственные кубки. К тосту присоединились зрители, во множестве столпившиеся в воздухе над Игровой Доской. Они жаждали начала битвы.— За победу! — воскликнул принц Гаральд — Сегодня наш день!Все радостно выпили. Вельможи поглядывали друг на друга и особенно на своего принца с гордостью. Гаральд никогда еще не был так прекрасен и не выглядел так царственно, как в тот день. Он был облачен в снежно-белые одежды главнокомандующего, окаймленные красным и золотым. Лицо его пылало от возбуждения, ясные глаза сверкали от искренней уверенности в своей правоте и жажды поскорее схватиться с врагом. Он снова поднял бокал, и в него магическим образом налилось красное вино. Радисовику вино живо напомнило кровь, струящуюся из раны. Кардинал, содрогнувшись, быстро очертил себя знаком, отвращающим зло, думая, почему сегодня его так одолевают эти тревожные и неприятные мысли.— За наше секретное оружие, — сказал Гаральд, обращаясь к чародею-кузнецу и поднимая бокал.— За наше секретное оружие, — ответили остальные, не сводя взгляда с кузнеца.Тот покраснел от удовольствия и гордости и, в смущении осушив вино одним глотком, закашлялся, так что барону, стоявшему позади него, пришлось постучать по его спине.Теперь все взоры устремились на ту часть Доски, что была затянута магическим облаком. У принца Ксавьера на его части Доски тоже был такой, укрытый облаком участок. Хотя Правила войны требовали, чтобы большинство сражающихся были на виду, игрокам позволялось держать часть войск скрытыми в резерве.Именно эти резервы могли склонить чашу весов на ту или другую сторону, и взоры обоих главнокомандующих — Гаральда и Ксавьера — были прикованы к укрытым облаком участкам. По донесениям шпионов, по позиции скрытых войск на Доске, по сотне других намеков полководцы пытались угадать, что за опасность таится в тумане.Ксавьер почти наверняка знал, что это армия чародеев, но с каким они будут оружием? Каков их план атаки? И прежде всего, есть ли у них Темный Меч?Принц Гаральд почти не сомневался в том, что скрывалось под облаком Ксавьера. Колдун с Темным Мечом. Принц выделил самому могущественному своему Мастеру войны отряд, вооруженный особым оружием, и дал одно-единственное задание — захватить Темный Меч. Гаральд был бы потрясен, если бы узнал, что император Ксавьер дал своему самому могущественному Мастеру войны точно такой же отряд и точно такой же приказ. Темный Меч был целью поисков еще для одного ордена. Подстегиваемые страхом перед Пророчеством, Дуук-тсарит провели тайное собрание конклава в ночь перед битвой. Они встретились в пещерах глубоко под землей. Об этих пещерах не знали ни короли, ни императоры.Фигуры в черном, безликие в вечной тьме пещер, в глубоком молчании окружили девятилучевую звезду, врезанную в каменный пол. Один из колдунов поднялся в воздух над ними всеми, неразличимый для очей, но зримый мысленно. Это была женщина. Она задала вопрос:— Темный Меч в рядах армий Шаракана?— Нет, — послышался хор голосов с одной стороны пещеры.— Темный Меч в рядах армий Мерилона?— Нет, — снова ответил хор голосов, на сей раз с другой стороны пещеры.— Видели ли в этом мире Мертвого человека, Джорама, или каталиста Сарьона?— Да, — на сей раз ответил только один голос, откуда-то сзади, из-за круга.Колдунья тут же распустила конклав. Черные тени выскользнули в ночь, вернувшись к своим делам. Все, кроме одного. Колдунья подозвала его.— Где Джорам?— Не знаю. Темный Меч хорошо его защищает.— Но его видели! Кто? От кого ты это узнал?Человек мысленно назвал имя. Он не произнес его вслух, опасаясь поведать эту тайну даже ночи.Колдунья, услышавшая его мысли, удовлетворенно кивнула.Человек, казалось, сомневался.— Этому источнику можно доверять?— Полностью, — ответила колдунья. ГЛАВА ДЕСЯТАЯИЗ ТУМАНА Мосия сидел на маленьком, поросшем травой холмике, съежившись от густого, угрожающего тумана, смыкавшегося вокруг него, как ледяная ладонь. Он не знал, который сейчас час и сколько он тут проторчал. С тех пор как ему и его отряду было приказано занять позицию, могло пройти полдня, а могло и полмесяца. Он утратил всякое ощущение времени в этом затянутом туманом мире, и, похоже, скоро он вообще утратит все чувства.Сквозь непроглядный туман он не видел ничего, даже остальных людей своего отряда. То, что и враг не может его видеть, несколько его утешало. Но это не могло успокоить поднимающейся тревоги — в душе его словно бы кто-то шептал, что остальное человечество давно ушло из этого мира, оставив здесь его одного.Он понимал, что это не так. Во-первых, он слышал звуки. Но искаженные туманом, неестественные, нервирующие, они были даже хуже тишины. Эти глухие голоса принадлежат людям или призракам? А это шаги или что? Может, враг подкрадывается с тыла?— Кто идет? — дрожащим голосом спросил Мосия.Ответа не было. Вплетя слова в свои пряди, туман унес их.Что это — рука легла на плечо? Выхватив кинжал, Мосия вскочил на ноги, обернулся и умело пырнул... дерево.— Олух! — выругал он себя.Спрятав кинжал, он отбросил в сторону корявую ветку, царапнувшую по щеке. Торопливо огляделся по сторонам, надеясь, что никто не видел его глупого поступка, затем облегченно вздохнул и снова сел на пригорок, поглаживая ссадину на руке, — ветка все-таки отомстила ему за нападение, всадив в руку несколько заноз.Началась ли битва? Мосия подумал, что, наверное, да, поскольку был уверен, что проторчал тут не меньше нескольких часов. Может, все уже кончено? Может, его отряд уже призывали в бой, а он ничего не слышал? Эта мысль была такой тревожной, что он схватил тяжелый металлический арбалет и сделал несколько шагов, всматриваясь в туман и надеясь найти кого-нибудь, кто знал бы, что происходит.Затем остановился в нерешительности.У него был особый приказ: оставаться на месте, пока туман не рассеется. Принц Гаральд подчеркнул, что очень важно исполнить его приказ буквально.— Именно вы, чародеи, — ключ к нашей победе, — говорил он им еще затемно, до рассвета, когда они собрались перед Коридором, готовясь к транспортировке на Поле Доблести. — Почему так? А потому, что вы не зависите от магии! Когда наши колдуны вытянут из колдунов Ксавьера Жизнь, когда вражеские каталисты устанут настолько, что больше не смогут тянуть магию из мира, вы выступите вперед и враг будет у вас в руках. Ксавьер окажется в безвыходном положении, он будет вынужден уступить Поле нам.Вздохнув и сказав себе, что он тут все же не пять недель торчит, а всего, наверное, пять часов, Мосия вернулся на свой зеленый пригорок — и увидел, что пригорка-то и нет. Застыв неподвижно на месте, он попытался мысленно восстановить свой путь. Встав с холмика, он повернул налево, это точно, и сделал всего четыре или пять шагов. Значит, если он повернет направо, он легко найдет свое место.Он его не нашел и через двадцать шагов. Хуже того, он окончательно заблудился, поворачивая в тумане направо, налево, во всех возможных направлениях.— Ну вот! — обиженно проговорил кто-то ему в правое ухо. — Мы совершенно заблудились.Мосия подпрыгнул, и сердце его испуганно забилось, казалось, где-то у самого горла. Выхватив дрожащей рукой кинжал, он стал размахивать им, но кинжал не встречал на своем пути ничего, кроме воздуха.— Ты ведь не полезешь снова драться с деревом, а? — сурово вопросил голос. — Никогда я не бывал столь унижен...— Симкин! — яростно прошипел Мосия, глядя по сторонам и пытаясь успокоить колотящееся сердце. — Ты где?— Здесь, — скорбно произнес голос прямо в ухо Мосии. — И никогда за всю мою жизнь мне не было так скучно, даже когда покойный император рассказывал о своей жизни — от пребывания в чреве матери до... или в обратном порядке.Сорвав с плеча колчан со стрелами, Мосия швырнул его наземь.— Ой! — взвизгнул голос. — Это уж совершенно ни к чему! Ты растрепал мне оперение!— А пугать меня до полусмерти? — в бешенстве прошипел Мосия.— Если ты настаиваешь, я это сделаю, — озадаченно заметила стрела, — хотя почему ты хочешь, чтобы я снова тебя напугал...— Да нет, болван! — вскричал Мосия, пнув колчан. — Я говорю, что ты уже перепугал меня до полусмерти! — Он схватился за грудь, в которой продолжало бешено колотиться сердце. — Что-то со мной не так, — прошептал он. Ноги его подломились, и он опустился на ближайший пень.— Мне очень жаль, — сказала стрела, медленно показываясь из колчана.Мосия, мрачно глядя на нее, увидел, что она ярко-зеленая с оранжевыми перьями.— Не мог бы ты мне помочь? — попросила стрела, извиваясь в попытке выползти на траву.Мосия не только не стал помогать стреле, но в не слишком любезных выражениях предложил ей выползти самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43