Казалось, у Неда проявляется легкий намек на то, что позднее, в двадцатом веке, назовут сомерсетширским акцентом.
— Ну хорошо, я рассчитываю на тебя. Сейчас я ненадолго оставлю тебя здесь, но позднее, сегодня же, возвращусь и перенесу тебя с помощью волшебства в замок графа Сомерсетского. Именно там мы ставим представление, в котором ты сыграешь свою роль.
— Я, милорд?
— Да, ты, — проворчал Том.
— Оставайся на псарне, я пошлю за тобой, — сказал Джим.
— Он там и будет, — пообещал Том. — На псарне хватает работы, ее более чем достаточно, чтобы занять его на целый день.
— Отлично, до скорой встречи, Нед. Спасибо, Том, что нашел его для меня.
— Это честь для меня, милорд.
Том с Недом ушли. Джим встал из-за стола и отправился в буфетную. Он рассчитывал увидеть там Гвинет Плайсет, но время было послеобеденное, и она уже ушла. Довольный, что остался один, Джим подошел к камину, в котором и зимой, и летом постоянно поддерживали огонь. Рядом стояло сооружение из подвешенных цепей, рукояток и прочих приспособлений, на нем держали блюда, которые ждали своей очереди, поближе к теплу. Сейчас это сооружение было свободно, и Джим отодвинул какие-то рукоятки и прокричал в камин:
— Гоб Первый! — Ответа не последовало. Он повторил попытку. — Гоб Первый! — прокричал он более резким тоном. — Я знаю, что ты там. Это я, твой хозяин Джеймс. Немедленно сойди сюда.
Личико Гоба высунулось в комнату из-под каминной доски:
— Ты один, милорд?
— А ты видишь кого-нибудь еще? — спросил Джим резче, чем хотел. — Гоб Первый, когда я тебя зову, ты должен прийти. Ты знаешь, что со мной ты в безопасности, неважно, есть кто-нибудь со мной или нет.
Гоб выскочил из камина и застыл, сидя на струйке дыма, которая выдвинулась за пределы топки.
— Я очень огорчен, милорд. Прошу извинить меня. Жизнь приучает к осторожности… Но теперь я буду приходить сразу, милорд. Поверь мне.
— Хорошо. А теперь я перенесу сюда Секоха, и мы отправимся с визитом к другим драконам, которые гораздо крупнее Секоха.
— Другие драконы! — вскричал Гоб Первый, прыгнул к Джиму на плечо, обвил ручками его шею и прижался к нему так крепко, что Джим едва смог продолжить:
— Тише-тише, Гоб. Вспомни, кто ты и где ты. Ты Гоб Первый де Маленконтри и находишься в Маленконтри.
Хватка Гоба Первого ослабла.
— Это верно, — сказал он; в его голосе звучали страх и печаль.
Джим мысленно представил себе Секоха. Как уже бывало прежде, сначала он осознал образ, а затем перед ним внезапно возник и сам болотный дракон. Выглядел он испуганным, но испуг сразу пропал, как только он узнал Джима.
— Милорд, — сказал он, усаживаясь и с трудом делая нечто вроде поклона. — Как я здесь очутился?
— Я перенес тебя волшебством.
— Волшебством? — переспросил Секох.
— Волшебством! — воскликнул Гоб Первый, вновь прижимаясь к шее Джима. Он крутился вокруг Джима, и вскоре его голова повернулась к Секоху. — Это Секох? — прошептал он Джиму на ухо.
— Ты же знаешь, что это он. А теперь переходи на другое плечо, и мы поговорим с ним.
— О, милорд, я не могу. — Гоб дрожал, шепча Джиму на ухо. — Я всегда держался подальше от него. А теперь он так близко. Я не осмелюсь…
— Осмелишься, — твердо сказал Джим. — Помни, я с тобой. Ты сидишь на моем плече. Чего же ты боишься?
Последовала пауза, и Джим почувствовал, что Гоб копошится где-то в районе его затылка, стараясь не показываться на глаза Секоху.
— Привет, Гоб, — сказал Секох.
— Г… Гоб Первый де Маленконтри. — Голос гоблина дрожал, когда он произносил это.
— Приветствую Гоба Первого де Маленконтри, — сказал Секох.
— П… приветствую Секоха, — все еще дрожа, произнес Гоб.
— Гоб Первый, — сказал Джим, — отправится с нами, Секох. Мы идем рассказать клиффсайдским драконам, как они должны вести себя у графа завтра днем. Очень важно, чтобы они четко выполнили все именно так, как от них ждут. После того как я поговорю с ними, ты останешься и проверишь, насколько они готовы к выходу. Ты полетишь вместе с ними и убедишься, что они точно выполняют мои указания. Ты справишься?
— Конечно, милорд, — мрачно ответил Секох. — Они выполнят все, а не то…
— И кое-что еще. Гоб Первый де Маленконтри храбрее большинства гоблинов, но и он слегка обеспокоен тем, что все клиффсайдскне драконы соберутся в одном месте. Он не знает их так, как тебя…
— Верно! — воскликнул Гоб.
— Я подумал, может, ты убедишь его, что пугаться нечего, ведь ты, например, ничего не боишься.
— Это правда, — подтвердил Секох, — я ничего не боюсь… и, Гоб, я привык, что меня боятся. Но я понял, что не следует быть таким.
— Тебе, возможно, не следует, — возразил Гоб. — Ведь ты дракон.
— Я маленький дракон. Болотный. Одна из ветвей нашей породы подверглась вредному влиянию Презренной Башни, причем испытала его на болотах, там, где мы строим свои жилища.
— Презренная Башня, — повторил Гоб Первый. — Презренная Башня? Это что, совсем рядом?
— Недалеко, — спокойно бросил Секох.
— О Боже!
— Чего ты хнычешь? — осведомился Секох. — Близко ли, далеко ли, какая разница? Большой дракон, маленький — это тоже безразлично. Я сражался вместе с милордом Джеймсом и его соратниками, среди которых был и Смргол, старый мудрый дракон, который научил меня не обращать внимания на страх. Вместе с ним я вступил в борьбу с драконом, который был гораздо крупнее меня, и победил.
— О! А что, есть драконы гораздо крупнее тебя?
— Их много. И они еще больше. Они меня не беспокоят. Если один из них обидит меня, я вцеплюсь ему в глотку!
— Вцепишься? — Гоб Первый уставился на Секоха. — Но если они крупнее тебя? Разве ты не понимаешь, что кто-нибудь из них может вцепиться в твою глотку?
— Нет. Никогда не думай так. В борьбе есть одно правило. Не жди. Вцепляйся в глотку первый!
— Тебе-то хорошо. Вон у тебя какие большие зубы.
— Зубы есть и у тебя, — заметил Секох.
— Есть, но очень маленькие.
— А какое значение имеет размер? Важно только бесстрашно идти на врага!
Гоб Первый опять прильнул к шее Джима.
— О, милорд, — прошептал он ему на ухо, — я никогда не осмелюсь на это! Я ведь гоблин, а не дракон.
— Так же говорил когда-то и я, — заметил Секох. — О, я только болотный дракон, повторял я всем и каждому. Ха! Когда мы придем к клиффсайдским драконам, понаблюдай за мной — как я говорю с ними, как веду дело! Ты все поймешь!
— Милорд, — проговорил на ухо Джиму Гоб, — разве мне надо идти?
— Боюсь, что да, — ответил Джим. Он пытался вызвать образ главной пещеры, где все клиффсайдские драконы собирались в экстренных случаях. И теперь эта картина твердо отпечаталась у него в голове. — Мы отправляемся втроем.
Глава 32
Джим вызвал в памяти образ пещеры клиффсайдских драконов, и вся троица тотчас оказалась в темноте. Потом глаза их привыкли.
Это была огромная пещера с высоким сводом и покатым полом. Она походила на естественный амфитеатр, расположенный глубоко в скале; здесь и был дом клиффсайдских драконов.
Стены и потолок были из темного гранита. Гранит был словно испещрен кружевами, которые образовывали потоки льющегося сверху света. Лучи света были не толще карандаша, но они густо разрисовали стены. Каждый тонкий лучик отливал серебром.
Как только глаза Джима полностью приспособились, стало ясно, что вся пещера, включая темный свод, пронизана светом. Освещение было, как днем, при плотно закрывающих небо низких, грозовых тучах. В пещере находилось несколько драконов. Двое были заняты беседой, остальные входили или выходили через многочисленные отверстия, расположенные одно над другим.
Джим с помощью магии обзавелся обитой войлоком и снабженной спинкой скамьей из Большого зала своего замка и сел. Гоб все еще сидел у него на плече. Секох опустился на задние лапы — непривычная поза для дракона, но он постоянно прибегал к ней, побывав у Джима в Маленконтри и пообщавшись с другими людьми.
— Что тут происходит? — прошептал Гоб на ухо Джиму, не спуская глаз с Секоха.
— Мы ждем, — ответил Джим.
Они ждали.
Драконы сползались в пещеру. Они проникали через отверстия и собирались кучками, тихо беседуя. До Джима, Гоба и Секоха, ожидающих на дне чашеобразной пещеры, доносились лишь отдельные басовые ноты.
По мере того как собиралось все больше и больше драконов, те, что стояли у стен, смещались в глубину. Общим направлением этого движения были Джим, Гоб Первый и Секох. Казалось, это движение было результатом случайных перемещений драконов, переходивших от одной группы к другой.
И все же минут через пятнадцать пещера была на три четверти заполнена. Джим полагал, что присутствуют, если не все, то большинство клиффсайдских драконов, но они все еще жались к стенам.
Затем начались новые перемещения. Драконы, прыгая, как лягушки, от группы к группе, постепенно меняли места. И вот уже целая лавина огромных тел скатилась по покатому полу, и вся масса драконов плотным кольцом окружила Джима, Секоха и Гоба. Все эти перемещения сопровождались басовитым гудением. Но к моменту, когда драконы плотно сгрудились вокруг гостей, гудение стихло, и в пещере воцарилась мертвая тишина.
— Джим! — вскричал огромный дракон в первом ряду. Его невероятный бас заставил это слово отразиться раскатистым эхом. В голосе звучало удивление, будто Джим только сейчас материализовался перед огромным драконом.
— Горбаш! — последовал ответ Джима.
Горбаш был единственным драконом, который называл его уменьшительным именем. Это вносило особую сердечность в их отношения. Иначе и быть не могло, ведь Джим занял тело Горбаша и пользовался им, не обращая внимания на желания хозяина, с того момента, как появился в мире четырнадцатого столетия, как раз перед битвой у Презренной Башни.
Горбаш считался не самым умным членом клиффсайдской коммуны и не играл в ней большой роли. Но он сумел завоевать в глазах сородичей особое положение благодаря своей дружбе с Джимом. Горбаш эксплуатировал эту дружбу на всю катушку, и другие драконы наконец начали прислушиваться к нему, прежде чем вступить в спор, а чужого мнения драконы не уважали, каждый довольствовался только теми аргументами, которые мог привнести сам.
Любили ли клиффсайдские драконы самого Джима, он не знал. Они были способны на привязанность, как, например, Секох и ныне покойный Смргол, прадядюшка Горбаша, но никогда не выказывали своих чувств. Они были очень вспыльчивы и относились к Джиму настороженно. Очень трудно поверить, что столь крупные и гордые создания нуждаются в осторожности. Но это факт. И только в последнее время, в последние несколько столетий, они осознали, что в мире существуют более гордые и опасные существа, чем они сами.
Это были особи, к которым принадлежал Джим и которых драконы называли «Джорджами», по имени святого Георгия, вошедшего в историю после убийства дракона. Даже теперь только молодые драконы рисковали остановиться и заговорить с джорджем, встретив его в полях или в стране других Джорджей, близ строений, в которых обычно жили Джорджи.
Мысль об этом напомнила Джиму, что, если кто-нибудь здесь действительно любил его, то только молодые драконы.
За это ему следовало благодарить Секоха. Именно Секох рассказывал молодежи о битве у Презренной Башни, включая историю о своем участии в ней, а также о других приключениях, в которых он участвовал вместе с Джимом, Брайеном и другими недраконами. Именно этими историями он поразил воображение и завоевал признание молодежи. В передних рядах толпы, которая уставилась сейчас на него, Джим не разглядел ни одного молодого дракона. Молодежь, драконы, которым еще не исполнилось и ста лет, сгрудилась, как обычно, в последних рядах, — с молодыми не принято было считаться.
Горбаш же был другом до первой беды — Джим в этом не сомневался. Связь Горбаша с Джимом придавала ему особый статус, но он поддерживал друга, только пока тот был ему полезен.
— Ну, — прогудел приземистый, почти квадратный дракон из первых рядов, стоявший слева от Горбаша, — когда же нам собираться в замок графа?
Драконы всегда сначала медлили, а затем брали быка за рога.
— Именно поэтому я и здесь…— Джим лихорадочно пытался вспомнить имя дракона, который заговорил с ним. Белый шрам на верхней части морды ему помог: — Ламарг, я специально прибыл к вам, чтобы обо всем рассказать. Это будет завтра…
Драконы заговорили все разом:
— Что он сказал?
— Он сказал — завтра.
— Это должно быть раньше.
— Нет, лучше всего в конце. Он приберег для нас лучшее.
— Заткнись, Маглар. Ты сам не знаешь, о чем говоришь!
— Завтра — ведь это после сегодняшнего вечера!..
Постепенно обмен репликами смолк, в пещере вновь воцарилась тишина.
— Нам не нужно платить за это? — спросил Ламарг.
Драконы заворчали, — этот вопрос был очень важен для них.
— Нет, — ответил Джим. — Вам надо только точно выполнить все, что я скажу. Я хочу, чтобы вы возвратились в полной безопасности. Но для этого вам нужно все делать в точном соответствии с моими указаниями. Секох пойдет вместе с вами, он напомнит вам обо всем, что вы можете забыть.
Вновь раздались реплики. Некоторые кричали:
— Но ведь он всего-навсего болотный дракон! Это кричали драконы, благополучно затерявшиеся в толпе. Секох рассердился и, как все драконы в таких случаях, приподнял крылья.
— Почему именно он, Джеймс? — запротестовал Ламарг. — Это может быть один из нас. Он ведь даже не клиффсайдский дракон.
— Потому что я знаю о таких вещах гораздо больше любого из вас, Ламарг. Кто из вас имеет хоть десятую часть моего опыта общения с Джорджами?
— рявкнул Секох.
Ламарг заворчал, но не стал продолжать спор.
— Итак, — попытался успокоить страсти Джим, — в связи с тем, что Секох много раз боролся рядом со мной, он лучше всего знает, чего я хочу от вас в случае, если произойдет что-либо непредвиденное.
Клиффсайдские драконы обсуждали услышанное две-три минуты. Наконец они пришли к заключению, что это звучит разумно.
Джим терпеливо ждал. Общение с драконами всегда было делом длительным, но тут уж ничего не поделаешь. Наступившая пауза позволила Джиму приватно поговорить с Секохом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57