Десятью годами позже Блейз, которому тогда едва стукнуло одиннадцать, добился того же самого, правда гораздо более хладнокровно и расчетливо. Но чувства, обуревавшие Блейза, были куда глубже, и он всегда сомневался, понимает ли Данно, чем они отличаются друг от друга. Блейз знал, что он – он сам – не может сблизиться ни с кем. И никто не станет ему близким человеком.
Блейзу казалось, что он помнит тот недолгий период после своего рождения, когда окружающие – в том числе и его мать – искренне любили его. В противном случае он не мог бы испытывать столь глубокое чувство горечи, когда понял: она его больше не любит, и теперь для нее сын – просто еще одна игрушка или нечто вроде очередного дорогого украшения.
Блейз не любил вспоминать свою мать или размышлять на тему, существует на свете такая вещь, как любовь, или нет. Потому что сразу за полупрозрачным экраном начинали грозно шевелиться таинственные тени. Он знал, что небезразличен Генри Маклейну, Данно и, возможно, Антонии Лю – впрочем, об этом тоже не стоило думать. Ведь совершенно не важно, как к нему относятся окружающие.
То, что Данно потянулся и поудобнее устроился в кресле, не предвещало ничего хорошего. Наверняка он собирается сообщить что-то неприятное.
– Я снял с письма копию и приобщил ее к нашей личной переписке, – сказал Данно. – Так ты этого и ждал? Что Новая Земля заключит общепланетный контракт?
– Вроде того, – отозвался Блейз. – Просто выступать на любом из Новых Миров лучше тогда, когда там складывается соответствующий общественный климат. Я и так собирался начать с Новой Земли. Исходя из сегодняшних известий, можно считать, что лучше ситуации и быть не может.
Он внимательно посмотрел на Данно, но на лице у того что-то не было заметно одобрения. Скорее наоборот.
– Я знаю, брат, что тебе не терпелось начать, – откровенно заметил Данно. – И скорее всего, подобное обязательно должно было вскоре случиться. Тем не менее я бы посоветовал тебе повнимательнее ознакомиться с самим письмом и окончательно удостовериться в том, что события действительно развиваются в благоприятном для нас направлении, а не просто бросаться очертя голову в самую их гущу только потому, что тебе этого давно и очень хочется. Но давай обсудим еще кое-что… Понимаешь, я уже довольно долго обдумываю то, о чем упомянул в разговоре с тобой, перед тем как поднялся сюда. Наверное, для тебя же самого было бы лучше…
Он замолчал. Кто-то открыл одну из раздвижных дверей холла, и она бесшумно скользнула в сторону. Тони замерла на пороге, так и не войдя в комнату. Едва увидев девушку; Блейз будто услышал внутри себя характерный щелчок, как бывало всегда при неожиданном появлении постороннего (пусть даже и Тони) человека, сразу менявшем ситуацию.
– У вас тут, кажется, приватная беседа. Извините, что помешала, – сказала она. – Блейз, я пока побуду в зимнем саду, ладно?
– Нет, нет, ты вовсе нам не помешала. Входи, – пригласил Данно. – Как раз будет лучше, если ты тоже это послушаешь, а может, даже и поддержишь меня.
Она вопросительно взглянула на Блейза.
– Конечно, – подтвердил Блейз. Ему очень хотелось узнать, что решила ее семья, но только не при Данно. – Присоединяйся к нам, Тони.
Она улыбнулась, и Данно с Блейзом тоже улыбнулись в ответ. Впрочем, удержаться от улыбки, когда улыбалась Тони, было практически невозможно. Высокая и стройная девушка, с голубыми глазами и густыми, черными как вороново крыло волосами. Нежный овал красивого лица придавал ей какой-то хрупкий вид, даже несмотря на то что она была довольно крупной. И, что характерно для большинства жителей Новых Миров, предками которых являлись выходцы с Японских островов, в ее облике совершенно не ощущалось ничего восточного. Тони вошла в комнату гибкой походкой тренированного бойца – ведь одним из ее достоинств, повлиявших на решение Блейза предложить ей работать с ним, было как раз то, что она могла постоянно тренировать его в боевых искусствах, которыми он занимался вот уже десять лет.
Тони подошла к креслу и села.
– Если захочешь что-нибудь сказать – не стесняйся, хоть за, хоть против, – обратился к ней Данно. – То, о чем я хочу поговорить с Блейзом, мучает меня уже довольно давно.
Он снова повернулся к Блейзу.
– Так вот, с тех пор как ты поручил мне поиск, обучение или переобучение лучших и самых способных членов наших организаций Иных на тех планетах, где они существуют, прошло уже четыре года. Очевидно, ты как-то собирался использовать их, и я не упрекаю тебя за то, что ты не счел нужным посвящать меня в эти планы. Вполне возможно, и я на твоем месте поступил бы точно так же. Равно как и не стал бы связывать себя какими-либо обещаниями.
Блейз улыбнулся:
– Я знаю. По-моему, мы оба этого не переносим.
– Это свойственно всем политическим деятелям, – заметил Данно. – Но вот в чем проблема: на полудюжине миров лучшие из Иных из кожи вон лезут, не имея ни малейшего представления о том, зачем все это нужно. Наверняка они ожидают, что ты вдруг окажешься этаким новым королем Артуром, повелевающим всеми мирами, а они будут при тебе вроде рыцарей Круглого Стола.
– В принципе это не так уж расходится с моими планами. Все будет зависеть от того, удастся ли мне сначала установить контроль над некоторыми из Новых Миров – по крайней мере над умами достаточного количества людей на достаточном количестве миров. Нужно, чтобы они изменили свое мировоззрение и уверовали в предлагаемое мною будущее. Тогда-то те Иные, о которых ты говоришь, на своих планетах встанут у руля. Они должны делать то, к чему их готовили. Я же буду ими руководить. То есть я имею в виду нас троих – мы будем всем управлять, но, разумеется, оставаясь в тени. Понимаешь?
– Возможно, – пожал плечами Данно. – Объясни-ка поподробнее.
– Я хочу сказать, – продолжал Блейз, – что люди Новых Миров, конечно, должны знать обо мне, и так оно и будет, но не более того. Они будут смотреть записи и – изредка – встречаться со мною на моих выступлениях. Более широкий контакт с людьми мне не нужен. Они могут верить в то, что я говорю, или не верить, но повседневное последовательное руководство должно осуществляться подготовленными тобой Иными.
– Хм, – с сомнением буркнул Данно.
– Как только возникнет подходящая ситуация, наши Иные могут приниматься за дело, – продолжал Блейз. – Они будут действовать в наших интересах, сотрудничая с уже существующими на Новых Мирах планетарными правительствами, причем таким образом, чтобы как можно меньше вмешиваться в сложившуюся систему управления. То есть их функцией будет контроль. Понимаешь, Данно, в принципе труда это потребует от них не больше, чем твоя предыдущая деятельность здесь, на Ассоциации, когда ты был лоббистом и советником членов нашей правящей Палаты.
Он замолчал, но выражение лица Данно оставалось прежним, и он ничего не ответил.
– Ты понимаешь? – спросил Блейз. – Просто я хочу изменить человеческий образ мыслей, а не образ жизни. Во всяком случае, на первых порах. Поэтому я должен казаться им скорее идеей, а не живым человеком, тем, что они видят всегда и только издали. Неким мифическим персонажем, олицетворением того, чем они и сами могут со временем стать.
– А ты абсолютно уверен, что все пойдет так, как ты задумал? – задумчиво спросил Данно.
– Да, – ответил Блейз. Он смотрел на Данно в упор.
– Ты же сам видел, какой популярностью пользуются почти на всех мирах мои лекции. Подавляющее большинство обитателей спит и видит, как бы обрести настоящего вождя. С тех пор как терраформирование позволило первым иммигрантам переселиться на Новые Миры, прошло уже триста лет. Очень долго люди, навсегда оставившие Старую Землю, были слишком заняты тем, чтобы просто выжить, и их мало волновало, к чему все это приведет в далеком будущем. Но теперь у них появилось время на раздумья. Фанатики, Истинные Хранители Веры, дорсайцы и экзоты считают, что у них есть представление о своем будущем, и вполне этим удовлетворены. Но все остальные обитатели Новых Миров подсознательно тянутся к чему-то такому, чего они сами не смогли бы объяснить или потрогать, но все равно хотят этого – подобно тому, как наши предки еще на Старой Земле на протяжении нескольких тысяч лет были уверены, что когда-нибудь придет время, и у всех будет все, что нужно, и наступит всеобщее счастье. Рассказывая о своем видении будущего, я обещаю им то же самое, а через некоторое время они поймут, что и на их планетах есть люди, которые ведут их именно туда, куда я указал. Все очень просто.
Он смолк. Было заметно, что ему хоть и не окончательно, но все же удалось развеять сомнения Данно. Через некоторое время тот заговорил.
– Мне кажется, что самым странным и опасным аспектом твоих рассуждений является желание стать каким-то символом. Не кончится ли это тем, что мы втроем окажемся впряженными сразу в дюжину гигантских джаггернаутов, несущихся в разных направлениях? По-моему, это очень опасно, причем не только для остальных Иных, Тони и меня, но главным образом для тебя самого. Люди очень легко разочаровываются в символах, а затем попросту уничтожают их. Впрочем, ладно, я отлично знаю, что тебя не переубедишь. Расскажи лучше, какое место во всем этом отводится твоему лекционному турне.
– Это первый шаг, – начал было Блейз, но в этот момент запищал браслет Тони, и она поднесла его к губам.
– Да? – произнесла она и некоторое время молча слушала. До Блейза и Данно не доносилось ни слова из того, что говорил звонивший, – очевидно, ее браслет был настроен так, что окружающие слышали только ее слова. – Одну секундочку.
Она нажала кнопку, отключив микрофон браслета, и взглянула на Блейза.
– Какой-то человек хочет увидеться с тобой, – сказала она. – Похоже, он очень настойчив. Ты знаешь офицера милиции Ассоциации, который только что вернулся с Гармонии? Его зовут Эмит Барбедж.
– Я его знаю, – вмешался Данно. – Кстати, это как раз и было тем вторым делом, о котором я хотел с тобой переговорить, Блейз. Этот самый Барбедж еще перед посадкой связался со мной с орбиты. Тебе известно, я уже довольно давно поддерживаю достаточно тесные отношения с милициями обеих наших планет, поэтому мне знаком этот человек. Фанатик и, на мой взгляд, крайне несимпатичная личность. Но он может быть полезен. К тому же он, похоже, честолюбив – хотел говорить только лично с тобой, а теперь вот явился сюда сам, чтобы сообщить тебе новости из первых рук. Мне он ничего рассказывать не хотел, но в конце концов я все же выжал из него кое-что. Барбедж уверен, что ему наконец удалось установить местонахождение Хэла Мэйна – мол, тот якобы сейчас в одном из партизанских отрядов на Гармонии.
– Неужели на Гармонии? – удивилась Тони, поскольку Хэл Мэйн не мог не знать, что на втором из так называемых «Квакерских» миров – Гармонии – позиции Иных были чрезвычайно сильны.
– Да, – ответил Данно. – Барбедж считает, что Мэйн находится там уже несколько месяцев, – пока мы, разыскивая его, зря прочесывали Коби. Барбедж даже уверен, что ты и сам видел его – или должен был видеть, – когда совершал лекционное турне по Гармонии четыре месяца назад. И вообще, будь я проклят, если понимаю, отчего ты так неравнодушен к этому Мэйну!
– Что ж, в таком случае, наверное, лучше пригласить этого офицера сюда, – произнес Блейз. – Только у меня складывается впечатление, что ты не очень-то доверяешь его речам.
– Я просто не знаю, правда ли это, – сказал Данно. – И не хотел понапрасну тревожить тебя, пока сам все не проверю. Как бы то ни было, суди сам, стоит ли и дальше пользоваться его услугами. Но раз уж, по его словам, тайное стало явным, то, возможно, ты и прав. Наверное, тебе и в самом деле лучше поговорить с ним прямо сейчас и самому решить, как быть.
Блейз кивнул; Тони снова поднесла браслет к губам и проговорила:
– Пусть поднимается.
Глава 3
Блейз и Данно переглянулись.
– Сколько, по словам этого Барбеджа, Хэл Мэйн пробыл на Гармонии? – спросил Блейз.
– Вроде бы несколько месяцев, – ответил Данно. – Я сейчас как раз проверяю.
Глядя на Данно, Блейз краем глаза видел и карту перемещений Мэйна. Ему не хотелось выказывать явного интереса к тому, что он сейчас услышал, и проверять, нанесены ли на нее последние сведения. Со своего места он не мог разглядеть, в какую из черных точек-миров упирается конец красной линии, но ему казалось, что линия стала немного длиннее, чем в последний раз, когда он смотрел на нее. Скорее всего, Данно просто перестраховывался, а в душе был совершенно уверен, что информация Барбеджа соответствовала действительности.
– Ответ, – продолжал Данно, – должен прийти через шесть дней. Я отправил запрос с «Избранником Божьим» – помнишь? Это один из нескольких, кораблей, совладельцами которых мы являемся. С Гармонии он отправится на Сету, но ответ перешлют с любым из возвращающихся на Гармонию кораблей.
Блейз задумчиво кивнул. Он не только прекрасно помнил «Избранник», но еще и собирался именно на нем отправиться в свое лекционное турне. При всем том сведения о местонахождении Хэла Мэйна также были крайне важны – важны настолько, что ради них стоило бы даже отложить вылет (если бы он уже собирался вылетать) до тех пор, пока не будет получен ответ с Гармонии.
– А когда «Избранник» должен вернуться? – поинтересовался он.
– Через восемь дней, – отозвался Данно.
Блейз снова кивнул. Несмотря на все чудеса, творимые физикой фазового сдвига, самым быстрым способом доставляли корреспонденцию с одной звезды на другую космические корабли. Еще практичнее этот способ оказывался при пересылке почты между планетами одной системы – вроде Гармонии и Ассоциации. Правда, считалось, что у экзотов есть тайный и гораздо более быстрый способ, приносивший им немалые барыши в межпланетной торговле. Блейз тут же принялся размышлять о возможной природе этого способа.
Фазовый сдвиг использовали, для перемещения космических кораблей с соответствующими установками на борту из одной точки пространства в другую, причем это не было движением в прямом смысле слова – корабль не столько двигался, сколько просто менял положение относительно теоретически рассчитанного центра Галактики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69