не раз оставлял без внимания детей и свою жену, уже собираясь умирать и тем освободиться от этих забот. 10. И все же неумолимые думы о державе овладели мной: ведь дело шло не только о том, чтобы сохранить доверенную мне власть, но и передать это наследие, как должно, в руки других. 11. Ведь необходимо, чтобы последующие владыки были лучше своих предшественников, чтобы они могли внести исправление в то, что совершено неправильного теми, кто правил раньше их; иначе же, говоря немногословно, уничтожится вся государственная власть, так как слабо будет основание империи. 12. Когда ум мой терзали эти сомнения, мудрая создательница всего – прозорливость облегчила мои мучения и указала в качестве будущего императора, который после меня приступит к кормилу этой власти, вот на этого Маврикия; он будет наиболее полезен для империи; во имя блага ромейской державы он взял уже на себя многие труды, как бы некий вперед уже возложенный на себя задаток попечения о благе своих подданных. Отныне его вы увидите императором. 13. И настолько уверен я в нем, давая ему столь важное поручение (не хромают и не колеблются здесь мысли мои), что вместе с царским престолом я доверил ему и свою дочь. Подкрепив перед вами таким залогом свои слова, я унесу с собой это утешение в долгий путь моего нового переселения. 14. Вы для меня самые надежные свидетели этого прекрасного союза; с того времени как я стал вашим вождем, вы сами испытывали его в высшей степени разумное мне содействие. 15. Ты же, Маврикий, свое правление сделай прекраснейшей для меня эпитафией. Укрась мою могилу своими доблестями; не пристыди надежд тех, которые верят в тебя, не преуменьшай своих заслуг и не унижай благородства своей, души 16. Держи в узде разума произвол своей власти, с помощью философии, как рулем, управляй кораблем своей империи. Высокое и возвышенное дело – императорская власть; обладающему ею она дает возможность сильно выдаваться и делаться гордым в мыслях своих. Бойся думать, что ты превосходишь всех умом, если судьбою и счастьем ты поставлен выше всех. 17. Стремись заслужить не страх, а расположение у своих подданных, льстивым речам предпочитай упреки: они лучший наставник жизни; императорская власть не любит наставлений и не хочет принимать руководства собою. Пусть перед твоими глазами вечно находится справедливость, которая по поступкам нашим воздаст нам достойный дар. 18. Будучи любителем мудрости, считай, что эта порфира – дешевая тряпка, которой ты обернут, а драгоценные камни твоего венца ничем но отличаются от камешков, лежащих на берегу моря. Мрачен цвет пурпура, и, мне кажется, царям нужно взять себе за правило быть сдержанным при благополучии, а не сходить с ума от радости, не предаваться гордости из-за этого злосчастного царского одеяния; ведь императорский скипетр говорит не о праве на полную свободу действий, но о праве жить в блестящем рабстве. 19. Пусть кротость управляет твоим гневом, а страх – благоразумием. И для пчел природа назначила правителей и снабдила царя пчел жалом, тем самым как бы привив ему естественную силу, чтобы он имел возможность наказывать всякого, кто не повинуется его законной власти. 20. Но это жало дано царю пчел не для тирании, но скорее на пользу народа и справедливости. Так вот, будем подражать хоть ему, если наш разум не может дать нам лучших указаний. Вот что хотел я сказать, предлагая тебя императором; неподкупным же судьей моих слов ты будешь иметь ту власть, которая или возвеличит твои доблести, или недостойные поступки твои отметит позором и презрением».
21. Когда кончилась речь императора, слезы лились ручьями у присутствовавших: одни из них, расположение которых к нему было особенно глубоким, скорбели о предстоящей смерти императора, другие же, сочувствуя ему, смягчились душой. Любит несчастье разделить свое горе также и с зрителем. 22. И вот император, взяв венец и широкую императорскую порфиру, возложил их на кесаря. Раздался могучий крик приветствий присутствовавших. Одни удивлялись своему старому императору, восхищаясь его царственной мудростью; другие дивились провозглашенному, что он явил себя достойным столь великого звания; и все восхваляли бога, творца всего сущего, столь чудесно соединившего обоих этих людей. 23. Когда было исполнено это последнее желание императора и были исполнены все законные обычаи, соблюдающиеся при избрании царя, император Тиверий вновь возлег на свое ложе.

II

1. Есть предание, что незадолго до своей болезни император Тиверий слышал новое божественное откровение. Ему показалось, что во сне предстал перед ним прекраснейший по внешности муж, наделенный божественной красотой и юностью, не передаваемой словами, на картине не изображаемой. На юноше было белое одеяние, лучами блеска своего осиявшее все помещение. 2. И простерши руку к императору, он торжественно произнес: «Вот что, Тиверий, возвещает тебе пресвятая троица: времена тирании и безбожия не вернутся уже в твое царство». Смущенный этим, император проснулся и, встав утром, рассказал окружающим об этом чудесном видении.
3. На следующий день (я возвращаюсь к своему рассказу) Тиверий, хоть и был он императором, подчинился общему для всех закону природы и оставил земные пределы, а душа его покинула тело как некое тягостное вместилище и земное свое одеяние. По всему городу, как волны моря, прошли великий плач и стенания. Из глаз у многих потекли потоки слез, и хляби влаги раскрылись, и душами народа овладела великая скорбь. 4. Были порваны светлые одежды и вместо них надеты траурные одеяния. Молва собирала всех на это печальное зрелище. Толпа потекла к императорскому дворцу. Охрана у входа во дворец с трудом давала доступ виднейшим лицам. Печальное пение псалмов, длившееся всю ночь при зажженных лампадах, создавало тяжелое впечатление. 5. И вот с рассветом, когда солнце распростерло свои лучи и покатилось по надземному своду, весь народ двинулся провожать покойного императора и вместе с восхвалениями дождем лились слезы над ним, раздавалось великое надгробное славословие, изливающееся из уст многих, как некая река, разделившаяся на много истоков, или как высокое кудрявое дерево, разделившееся на много отростков и могучих ветвей. 6. Обычно подданные глубоко печалятся о преждевременной кончине своих властителей, если только, конечно, в дни своей власти они правили человеколюбиво и действовали словами убеждения. 7. Когда императорский склеп принял тело Тиверия Прах Тиверия был торжественно перенесен в город и похоронен в храме Апостолов.

, все устремились к тому, чтобы служить личной охраной императора Маврикия, и был положен конец слезам: такова уж природа людей – не столько помнить о прошлом, сколько ревностно заботиться о настоящем.

III

1. Приступая теперь к началу моего исторического рассказа и описания войны с варварами, я прежде всего вспомню войну с аварами и вызванное ею волнение, так как из военных дел она была наиболее примечательной и по порядку событий самой ранней. 2. И действительно, не мало тогда осмелились они совершить в юношеской своей дерзости, Родом они были гунны, жили по берегу Истра, племя самое вероломное, ненасытное из всех кочевников. 3. Овладев весьма значительным городом, они отправили посольство к императору Маврикию. Это был Сирмий, город, постоянно упоминаемый и восхваляемый ромеями, живущими в Европе. 4. Город этот был взят незадолго до того времени, когда император Маврикий, облекшись в императорскую порфиру и воссев на троне кесарей, принял на себя заботы о Ромейском государстве Родиной аваров считается северный Китай, где они были известны под именем жуан-жуан. К началу VI в. авары заняли значительную территорию к востоку от Каспийского моря (области в бассейне Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи). После того как в середине VI в. авары были покорены тюрками, часть их – по данным Менандра 20 тыс. (Menander Protector. Excerpta de legationibus Romanorum ad gentes. ed. C. de Boor, Pars I. Berolini, 1903, р.197) – бежала на запад в прикавказские области, откуда они вошли в сношения с Византией. Следует, однако, отметить, что Менандр употребляет по отношению к европейским аварам и другое название – «вархониты» (ουαρχονΐται. Exc. de legat., p. 205). Это же имя в слегка измененной форме ουάρ καί χουννι употребляет и Симоката (VII, 8:1), считающий европейских аваров «псевдоаварами» (οι ψευδάβαροι) См. прим. 27 к книге VII.
В результате переговоров с посольством кагана Баяна в 558 г. Юстиниан использовал военные силы аваров для охраны дунайской границы от «варварских» вторжений на основе ежегодной выплаты аварам денежной дани. В 561–562 гг. авары распространились в областях по Нижнему Дунаю. Новое посольство Баяна добивалось от Византии земель для поселения. Юстиниан предложил аварам занять землю герулов и гепидов (Панонию), но в этот период авары были еще недостаточно сильны для борьбы с этими народами. Авары продолжали продвигаться на запад и вошли в соприкосновении с франками.
После смерти Юстиниана Византия изменила политику в отношении аваров. Юстин II воспротивился их непомерным требованиям и отказался от уплаты дани. Авары вступили в союзные отношения с франками, а позднее с лангобардами. После того как союзные войска аваров и лангобардов разгромили в 567 г. гепидов, и лангобарды вместе с покоренными гепидами переселились в Италию (568), авары заняли Паннонию за исключением города Сирмия, важного стратегического пункта на р. Саве (совр. г. Митровица в Югославии), который был захвачен Византией. Настойчивые требования аваров о возвращении Сирмия, города, принадлежащего ранее гепидам, привели к войне (579–582). После двухлетней осады (580–582) Сирмий был взят аварами.
Об аварах, их взаимоотношениях с Византией см. Н.В. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР. М.–Л., 1941, стр. 91–101; А. Дьяконов. Известия Иоанна Эфесского и сирийских хроник о славянах в VI–VII вв. – «Вестник древней истории», 1946, № 1, стр. 26 и сл.; М.В. Левченко. Византия и славяне в VI–VII вв. – «Вестник древней истории», 1938, № 4, стр. 40; L. Hauptmann. Les rapports des Byzantins avec les Slaves et les Avares pendant la seconde moitiй du VI-e siиcle. – «Byzantion», IV, 1927–1928, p. 137–170; G. Moravcsik. Byzantinoturcica, t. I. Budapest, 1942, S. 41; B. Grafenauer. Nekaj vprašanj iz dobe naseljevanja južnih Slovanov. – «Zgodovinski časopis», IV,Ljubljana, 1950, S. 23–126; P. Lemerle. Invasions et migrations dans les Balkans depuis la fin de ľйpoque romaine jusqu’au VIII siиcle. – «Revue historique», CCXI, fasc. 2, 1954, p. 284; I. Eisner. Devнnska Novб Ves. Slovanskй pohřebiště. Bratislava, 1952; I. Kovrig. Contribution ou problиme de ľoccupation de la Hongrie par les Avares. – «Acta archaeologica Academiae Scientiarum Hungaricae», t. VI, fasc. 1–4, Budapest, 1955, p. 163–192.

. 5. Как это произошло, ясно рассказано прославленным Менандром Menander Protector. Excerpta de legationibus Romanorum ad gentes. ed. C. de Boor, Pars I. Berolini, 1903, р. 170–221,442–447.

. Я не имею ни времени, ни охоты повторять снова в своем изложении со всеми подробностями в длинных описаниях уже прекрасно рассказанное и, как делают поэты, с упреком указывать на недостатки. 6. Когда город оказался в руках гуннов, было заключено перемирие, чтобы военные действия прекратились, наступил мир и каждый мог спокойно заниматься своими делами. 7. Условия для ромеев были самые унизительные: после ряда столь тяжких несчастий, словно судьи какого-либо состязания, они преподнесли варварам в качестве славных даров за блестящий подвиг восемьдесят тысяч золотых и обязались каждый год через купцов вносить эту сумму серебром и разноцветными одеждами. 8. Но это перемирие продержалось не больше двух лет, ибо каган, называемый так у гуннов, стал вести себя гордо и презрительно по отношению к ромеям; еще до нарушения мира дошел до него слух, что у ромеев воспитываются звери, удивительные по росту и величине тела, и он просил императора дать ему возможность увидеть их. 9. Император старался возможно скорее удовлетворить его желание и послал к нему из слонов, которых он держал у себя, самое красивое животное, чтобы тот мог полюбоваться. 10. Едва взглянув на этого слона, детище Индии, каган тотчас же прекратил зрелище и приказал вернуть животное вновь кесарю, не могу сказать, пораженный ли удивлением или желая показать, как мало он его испытал; если бы я знал, то не скрыл бы этого. 11. Он надоедал кесарю, требуя, чтобы тот велел сделать и прислал ему золотое ложе: так высоко вознесся он, видя, как судьба подняла его теперь на самую вершину счастья. Император истинно по-царски велел сделать этот подарок и отправить ему. 12. Он же, ведя себя с еще более вызывающей наглостью, полный гордости, как бы оскорбленный этим недостойным его подарком, велел отправить назад к императору золотое ложе как дешевый и лишенный всякой красоты дар, проявив тем еще большую свою хвастливую наглость. 13. Более того, он потребовал, чтобы сверх восьмидесяти тысяч золотых ромеи уплачивали ему ежегодно еще по двадцать тысяч С этим требованием посольство кагана прибыло в Константинополь в мае 583 г.

. Император ему в этом отказал. Тогда гунн презрел все договоры и пустил свои клятвы по ветру.

IV

1. И тотчас же, подняв трубу, любезную битвам, он стал собирать свои силы. Он внезапно напал и захватил город Сингидун Сингидун (Σιγγηδών) был расположен при впадении реки Савы в Дунай, на месте современного Белграда. Об истории города см. Ф. Баришич. Византиски Сингидунум. – «Зборник радова Византолошки институт САН», кн. 3, Београд, 1955, стр. 1–14. Город был взят аварами летом 583 г.

, бывший неукрепленным, лишенный всякого военного снаряжения, так как благодаря миру вся Фракия пребывала в полной беззаботности: ведь мир не располагает к бдительности и не внушает прозорливости. 2. Большинство жителей города проводило время вне стен, в полях, ибо жатва заставляла их так поступать; наступило уже лето, и они собирали свои богатства с полей, чтобы иметь возможность прожить. Их и стал преследовать враг. 3. Но не без боя взял варвар город: сильное столкновение произошло в воротах города, и многим аварам суждено было погибнуть, и одержали они, как говорится, кадмову победу Выражение «кадмова победа» (Κ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39