Но Марика, как и мать, пренебрегла предостережением предка. Они обе успокаивали себя тем, что не обнаружили ни малейших признаков присутствия зловредных сил, уничтоживших в своё время колдовской дар клана МакКоев...
– Кто наши враги? – отозвалась княгиня Зарена.
– Могучие чародеи, которые именуют себя Хранителями, – ответил Стоичков. – Отчего возникло такое название, в Завете не сказано. Также почти ничего не говорится о сущности магии Хранителей; известно лишь, что она сильно отличается от нашей и основана на широком использовании всяческих амулетов.
– Так они вроде друидов?
– Нет. Коннор утверждает, что у Хранителей ещё меньше общего с друидами, чем у нас. Правда, сам он за всю свою жизнь встречался лишь с одним Хранителем и рассказывает об этом племени в основном со слов своих сородичей.
– А как они стали нашими врагами? – спросила Марика.
– К сожалению, о конкретных причинах возникновения вражды между Коннорами... вернее, между МакКоями и Хранителями, в Завете также ничего не говорится. Сказано лишь, что вражда эта давняя, непримиримая, и первыми её начали Хранители. – Стоичков скептически хмыкнул. – Впрочем, на любой войне каждая из враждующих сторон заявляет, что противник начал первым... Но как бы то ни было, Коннор утверждает, что Хранители считали МакКоев чуть ли не исчадиями ада и задались целью истребить их. В конце концов, они изобрели какие-то сильные чары и опутали ими всю землю. Эти чары назывались Запретом; они почти полностью подавили магию МакКоев, лишив их, в числе прочего, возможности пользоваться порталами, но нисколько не затронули могущества самих Хранителей. Мало того: под действием Запрета дети МакКоев рождались с мёртвым даром – то самое, Марика, о чём вы говорили, – и становились обычными людьми. Так что Хранителям не пришлось даже пачкать руки, убивая своих врагов; для них они уже не представляли угрозы.
– Однако, с точки зрения Хранителей, надёжнее было бы убить всех МакКоев, – заметила княгиня. – Ведь умерший дар всё-таки возродился в потомстве, хоть и спустя много столетий. Я имею в виду эту девушку, Алису.
– Тут ты права, – согласился Стоичков. – Кстати, Коннор был уверен, что все его сородичи истреблены, и завещал нам отомстить за их гибель. Но, видимо, Хранители были непоколебимо уверены в действенности своих чар, а с утратой магических способностей МакКои перестали быть в их глазах исчадиями ада, достойными поголовного истребления. Это как на войне: любой солдат без колебаний убьёт вооружённого противника, но далеко не у всякого поднимется рука убить безоружного, а тем более – раненного и беспомощного. К тому же среди Хранителей встречались разные люди. Ведь именно благодаря одному из них мы сидим здесь и разговариваем.
– Как это?! – хором воскликнули Марика и её тётка.
Прежде чем ответить, Анте Стоичков отпил из своего бокала глоток вина, чтобы промочить горло.
– Коннору помог Хранитель, который не разделял взглядов своих соплеменников. Он открыл для нашего предка его семейный портал в подземелье замка Норвик. Хранителя звали Бартола... нет, Бартоло... и как-то дальше, я сейчас не припомню...
– Может, Бартоломью? – подсказала Марика. – Или Бартоломео?
– Вот-вот! Бартоломео. Бартоломео Колонна. Он рассказал Коннору, что, кроме его мира, существует ещё множество других миров, и некоторые из них могут быть пригодными для жизни людей и даже населёнными. Затем предложил... – Тут Стоичков замялся. – Вот этой части рассказа Коннора я понять не могу. И у меня такое впечатление, что он сам не совсем понимал, что хочет сказать. Хранитель вроде как отправил его в никуда, в неизвестность, велев думать о другом мире, населённом людьми. Этот самый Бартоломео утверждал, что его дар, пусть и подавленный Запретом, должен помочь Коннору найти такой мир. Вместе с тем он честно признался, что это лишь его предположение, не подкреплённое ничем, кроме чисто умозрительных выводов. По его словам, Хранители на это не способны; это может сделать лишь человек, обладающий нашим даром.
– И Коннор поверил ему?
– Скорее всего, не поверил, хотя прямо в Завете об этом не сказано. Но всё же согласился рискнуть. Свыше десяти лет он прожил под действием Запрета, лишённый почти всех своих способностей, его всё больше тяготила такая жизнь, и даже смерть казалась ему лучшей участью. Короче, Коннор решил, что сколь бы ничтожным не был шанс на успех, игра стоит свеч. Он рискнул – и выиграл.
– Стало быть, Коннор вошёл в портал в своём мире, а в нашем мире появился просто из воздуха?
– Так оно и было. Между прочим, в нашем семейном предании о том, что Коннор пришёл с Сильтских Островов, есть немалая доля правды. Магия Хранителя Бартоломео забросила его на Острова, там он попал в плен к друидам и несколько месяцев провёл рабом на галере, пока не восстановились его способности. Только тогда Коннор сумел освободиться и бежал на континент. И лишь через четыре года ему удалось собрать все необходимые магические камни и построить первый портал.
– И он не пытался вернуться обратно, чтобы забрать своих родственников?
– Пытался, но ничего у него не получилось. Хранитель Бартоломео предупреждал, что чары Запрета, помимо прочего, нарушили связи между порталами МакКоев. Он вручил Коннору специальный амулет, который должен был помочь установить связь с порталом в замке Норвик. К сожалению, амулет отобрали друиды, когда пленили его. Оказавшись на свободе и построив портал, Коннор долго думал, как ему поступить, но в конце концов принял решение не рисковать, возвращаясь на Острова в поисках амулета. Во-первых, амулет давно мог быть уничтожен или испорчен. А во-вторых, к тому времени у Коннора уже было двое детей, и он рассудил, что гораздо разумнее и вернее будет не гоняться за призраками, в слабой надежде спасти своих родственников, а заняться основанием своего собственного рода. Нашего рода – рода Конноров. Лишь в старости, когда все его дети выросли, и он обучил их всему, что сам умел, Коннор отправился на Острова. С тех пор о его судьбе нам ничего не известно. Впоследствии некоторые из моих предшественников занимались поисками амулета – но безрезультатно.
– Если бы про амулет знали все Конноры, – сказала княгиня, – то, возможно, его давно бы нашли.
– Возможно, – не стал отрицать Стоичков. – Но Коннор был против этого. Он считал, что наш род не должен знать о МакКоях и Хранителях, пока не окрепнет настолько, чтобы превратиться в реальную силу, способную противостоять Хранителям. Поэтому он велел своему сыну Брюсу и его преемникам держать Завет в тайне от остальных. Подумай сама, сколько горячих голов бросились бы на поиски амулета, чтобы открыть путь в мир предков. И этим занялись бы далеко не худшие из нас, а напротив – лучшие из лучших, что отвлекло бы значительные силы от нашей главной задачи – возвышения рода Конноров. Я уж не говорю о том, что случилось бы, если бы путь был открыт слишком рано.
– Ты прав, Анте, – после недолгих раздумий согласилась княгиня.
– Это не я прав, а наш прародитель, – сказал Стоичков и повернулся к Марике: – Теперь я прошу вас хорошенько подумать, девонька. Вы не встречали среди вещей матери какого-нибудь необычного магического предмета?
Марика отрицательно мотнула головой:
– Я как раз думала об этом, господин Стоичков. Но вроде бы ничего такого не было. А как он должен выглядеть?
– Ага. Значит, вы догадались. Умница! По описанию, амулет Бартоломео представлял собой небольшой перстень – Коннор мог надеть его лишь на мизинец – с камнем угольно-чёрного цвета. Причём перстень был не из золота, а из какого-то блестящего металла, похожего на серебро, но очень твёрдого и не тускнеющего.
– Нет. Ничего подобного я не видела.
– Что ж, тогда нужно спросить у Стэнислава...
– О чём вы говорите? – недоуменно произнесла княгиня.
– Мы с Марикой полагаем, – объяснил Стоичков, – что в руки Илоны каким-то образом попал амулет Хранителя Бартоломео, и с его помощью она смогла открыть портал Коннора. Это самое простое объяснение всему происшедшему.
– М-да, действительно... Но я не припомню, чтобы хоть раз видела у Илоны такой перстень. А судя по описанию, он должен бросаться в глаза. Блестящий металл, угольно-чёрный камень... Да, кстати. Я могу ознакомиться с Заветом Коннора?
– Конечно, можешь. Теперь я открою архив Старшего Сына для всех братьев и сестёр по Совету... гм-м, включая и Марику, которая уже три с половиной года является негласным, тринадцатым членом нашего собрания. Вот тогда мы сообща решим, что делать дальше, какие шаги предпринять. Между прочим, подобный прецедент уже имел место, это было свыше семидесяти лет назад.
– Это когда Совет ушёл в подполье? – предположила Марика.
– Верно, – кивнул Анте Стоичков. – Совет всё больше испытывал давление со стороны соперничающих группировок Конноров, которые хотели превратить его в арену политической борьбы и требовали пересмотреть устав с тем, чтобы ввести в Совет своих лидеров. Тогда мой предшественник на посту главы Совета решился на крайний шаг и ознакомил своих братьев и сестёр с Тайным Заветом Коннора МакКоя. Все они признали, что главная задача Совета – блюсти общие интересы нашего рода и содействовать его дальнейшему возвышению, а посему единогласно приняли решение исчезнуть и продолжить свою деятельность втайне.
– А архив Старшего Сына опять был засекречен?
– Так решили Двенадцать Затворников: не посвящать своих преемников в тайну Коннора МакКоя. Как и в прежние времена, архив Старшего Сына стал доступен только для главы Совета. Теперь я считаю, что они совершили ошибку. Если бы Илона знала о Завете, то не стала бы молчать. Тогда у нас было бы больше времени, чтобы подготовиться к встрече с Хранителями. – С этими словами Стоичков поднялся с кресла. – Зарена, открой портал. Мы все втроём идём в Зал Совета.
– К сожалению, я не могу, – ответила княгиня, мельком посмотрев на настенные часы. – К нам прибыли послы из Этера, и я, как хозяйка, должна присутствовать на вечернем приёме в их честь. А знакомство с архивом несколькими минутами и даже одним часом явно не обойдётся.
– Ну что ж, тогда мы пойдём вместе с Марикой. А для остальных я назначу на сегодняшнюю ночь экстренное собрание Совета. Тогда мы без спешки всё обсудим и решим, что делать дальше. Жаль только, что Стэнислава с нами не будет – у ближайшего портала он окажется лишь через три-четыре дня. Но я позабочусь о том, чтобы немедленно послать ему весточку. А пока что в Совете его заменит Марика. Это беспрецедентно... Однако и случай у нас беспрецедентный.
Княгиня согласно кивнула и с улыбкой взглянула на племянницу.
Марика почувствовала лёгкое головокружение, представив себя сидящей за столом Совета вместе с Анте Стоичковым, княгиней Зареной, Арпадом Савичем, Эндре Миятовичем и... Тут она вспомнила, что с недавних пор её жених Флавиан также является членом Совета. Эта мысль отрезвила её.
– Марика, – между тем произнесла тётка. – Когда закончишь знакомиться с архивом, смело возвращайся сюда, отдохнёшь немного перед заседанием Совета. Я позабочусь, чтобы здесь никого не было.
– Нет, тётя, лучше я вернусь в Норвик.
Княгиня всплеснула руками и изумлённо воззрилась на неё.
– Что ещё за глупости! Никуда я тебя не пущу. Теперь ты останешься у меня. Там опасно.
Марика предвидела это. Она упрямо покачала головой:
– Я должна вернуться. Там остались Алиса и мой отец. Я не могу бросить их. Они будут волноваться.
– Но Хранители, Запрет...
– Всё будет в порядке, я обещаю. В конце концов, за шесть тамошних лет со мной ничего не случилось. Сейчас там не опаснее, чем прежде. Даже наоборот – теперь я предупреждена и буду начеку. Кроме того, если Хранители следят за мной, я должна вести себя, как обычно, чтобы не настораживать их. Подумай, тётя, и ты поймёшь, что я права.
Княгиня собиралась что-то возразить, но тут вмешался Стоичков:
– Я согласен с Марикой, Зарена. Пока Совет не рассмотрит ситуацию и не примет определённого решения, всё должно оставаться по-прежнему. Гм-м... Только вот что, Марика. Вы точно уверены, что о вашем новом портале никто из посторонних не знает?
– Никто, – без колебаний ответила она. – Алиса сама убирает в своих комнатах, у неё нет горничной. Другие слуги в её спальню, кабинет и фотолабораторию не заходят.
– А друзья, подруги?
– Парней Алиса к себе не водит, а подруги... – Марика на секунду умолкла, вспомнив о Джейн. – С тех пор, как я начала строить портал, у неё не ночевали подруги. К тому же мы постоянно держали стенной шкаф закрытым.
– Это хорошо. Насколько я понял, путешествуя туда, вы пользовались только одним порталом – своим. Ведь так?
– Да. Перед каждой встречей со Стэном я всегда заходила в Мышковар, чтобы переодеться. А что?
– Если тот парень, Кейт, служит Хранителям, то они, безусловно, знают о древнем портале Коннора. А путь между ним и мышковицким порталом, образно говоря, проторён. Из Завета же следует, что Хранители способны открывать чужие порталы. И хоть я не представляю, как можно, пусть даже открыв портал Коннора, дотянуться до мышковицкого, излишняя предосторожность не повредит.
– Вы хотите, чтобы я отключил свой портал в Мышковаре? – спросила Марика. Эта идея ей совсем не понравилась.
– Я не просто хочу, я настаиваю. Если верить словам Кейта, то Хранители ещё не добрались до мышковицкого портала. Так что, пока не поздно, отключите его.
– А если Кейт солгал?
– В любом случае, хуже не будет. Даже если они добрались, то этим мы хоть ненадолго задержим их проникновение в наш мир. А сейчас для нас самое главное – выиграть время.
Марика тяжело вздохнула. Умом она понимала, что Стоичков прав, и соглашалась с ним. Однако мысль об отключении портала матери казалась ей кощунственной. Отключённый портал был хуже «мёртвого». Последний, будучи лишённым хозяев, всё же продолжал функционировать, оставаясь в «семье». А при отключении портал по-настоящему умирал. И хотя впоследствии его можно было включить и вновь ввести в «семью», Марику это мало утешало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58