Высунувшемуся из кабины водителю показал на меня пальцем:
– Этот человек – специальный корреспондент американского журнала, хочет посмотреть "черное зелье".
Водила оценивающе оглядел меня:
– Он хочет купить?
– Нет просто посмотреть.
Водитель сразу потерял интерес и заартачился:
– Не, я не буду разгружать весь кузов. Если купит-другое дело.
Старший махнул рукой:
– Ладно, проезжай! – затем повернулся ко мне– Ну что, убедился?
Потом несколько призадумался, шепнул что-то двум молодым парням. Те мгновенно испарились. Меня повезли на какую-то квартиру. Вскоре туда приехали ребята с полиэтиленовым пакетом. В нем оказался другой пакет. Развернули. В нос ударил давно забытый терпкий запах. Вкус, цвет, липучесть – все правильно: это опиум высокого качества. Килограмма полтора.
– Откуда зелье?
– Из Афганистана.
Они посетовали, что если бы их предпупредили заранее, подготовили бы улов повесомее.

Опиумная лихорадка

В 1970-м году под давлением международного сообщества Советский Союз прекратил производство опиума, потеряв на этом громадные суммы денег. Существовала договоренность выплачивать слабо развитым странам, отказавшимся от производства наркотиков, соответствующую денежную компенсацию. Советский Союз как передовое, развитое государство, от денег гордо отказался. В 1991 году суверенный Кыргызстан в поисках источников валюты принял решение возродить посадки опийного мака, чем вызвал переполох в мире. В Австралии были закуплены семена, в одном из хозяйств Чуйской области засеяно небольшое, строго охраняемое милицией поле для получения кондиционных семян. Наркомафиози всех стран ринулись в Иссык-Кульскую область скупать дома местных жителей. Было даже зафиксировано появление в республике представителей Колумбийской наркокартели.
В ту пору я интересовался исследованиями, связанными с поиском и обнаружением драгметаллов, взрывчатых веществ и наркотиков с использованием специально выдрессированных собак, электронных приборов типа "искусственный нос", тепловизоров и даже экстрасенсорных способностей человека. Как бы то ни было, международная общественность надавила на Киргизию, обещая всяческие блага, если только она подпишет обязательства не производить "черное зелье". Правда, никаких выгод Киргизия так и не увидела.
Несколько лет назад в Средней Азии прокатился бум возрождения "великого шелкового пути". "Великий шелковый путь" правильнее было бы назвать "великим опиумным". В древности шелк был безумно дорогим удовольствием, доступным лишь для царственных особ. А опиум был вполне доступен и для бедного крестьянина, и для воина. Им можно было склонить на свою сторону и государя, и военачальника, завербовать шпиона. Подозреваю, что и Марко Поло грешил контрабандой опиума. На "Великом пути" во все времена действовали разбойники, которым купцы платили дань. Иногда разбойнички совсем теряли совесть, и тогда торговцы, объединив свой капитал, обращались к услугам «авторитетов». Как знать, не они ли возвели на престол Чингиз-Хана и Тамерлана? Впоследствии «авторитеты» отблагодарили купцов, создав почтовую службу, построив караван-сараи выделяя им вооруженную охрану на опасных участках.
Сейчас постсоветские Среднеазиатские государства оказались отброшенными в средние века вследствие уничтожения союзной инфраструктуры. Но народ живуч, и в его памяти всплыли древние навыки: кто-то подался в купцы, а кто-то в разбойники. Как знать, а вдруг новоявленные гильдии купцов вырастят своего «Чингиз-Хана»?
…А пока я сидел в квартире новоявленных контрабандистов, пил с ними чай и нервно косился на дверь, ожидая, когда нагрянет группа захвата КНБ или МВД. Однако ребята оставались спокойны и рассказывали о том, что контролируют прохождение опиума через свою территорию и получают определенный процент с дохода. А потому мирно уживаются с соседними звеньями цепочки. Стоимость одного грамма опиума сегодня составляет в Оше один доллар, в Кара-Балте два, в Москве пять. Через час они ушли, забрав свой пакет. Один из них обернулся на прощание:
– Если в Москве тебе понадобится опиум – не стесняйся, привезем прямо на квартиру.
– Спасибо, ребята, этого как раз не нужно!

Министр Внутренних дел

На следующий день приехал в Бишкек и позвонил министру Внутренних дел генерал-майору Молдашеву, попросился на прием. С ним мы старые друзья-коллеги. Он когда-то преподавал на Ташкентских Высших курсах КГБ, готовил афганцев. Министр предупредил, что может уделить только пять минут.
В ответ на мои поздравления с новой должностью и генеральским званием, Мадалбек Молдашевич поморщился:
– Не поздравлять нужно, а соболезновать. Завидую тебе, ходишь, сам себе хозяин. Ладно, давай по существу: чего надо?
– Наркоту хочу.
– Вся наркота в Оше. Езжай туда, я предупрежу начальника УВД. Кстати, может найдешь покупателя на опиум? У меня его скопилось почти полторы тонны. Что с ним делать, ума не приложу.
– Бенедиктинский монастырь в Австрии ежегодно приобретает пятьдесят килограммов опиума для лекарственных целей.
– Этого мало.
– А почему бы самим в Киргизии не наладить производство лекарственных препаратов, например морфина? Давайте переговорю с доктором Нарбековым из республиканского Центра народной медицины?
Министр кивает:
– Контрабанда наркотиков из Афганистана возрастает. Причем не только опиума и гашиша, но и героина. Изымаем в лучшем случае десятую часть. Скажу откровенно, мы не в состоянии полностью перекрыть этот поток. Существует международная программа ООН по борьбе с наркобизнесом. Без их финансовой и технической поддержки мы ничего сделать не сможем. Кстати, вскоре в Бишкек приедут ООНовские специалисты. Если хочешь, похлопочу, чтобы и тебя включили в состав республиканской комиссии?
Я согласился. Выйдя из МВД, направил стопы в Центр народной медицины.

Доктор Нарбеков

С доктором Нарбековым я знаком еще с 1991-го года. Довелось даже некоторое время совместно поработать по оборонной тематике, к которой, к сожалению, кроме МВД никто не проявил интереса.
Доктор Нарбеков изложил свою точку зрения на проблему наркотиков.
– Опиум издревле применяется в лекарственных целях. Например является отличным средством при желудочно-кишечных расстройствах. Кроме того на Востоке его добавляют с состав многих мазей и кремов для лечения кожных болезней. Морфин и героин – прекрасные обезболивающие средства. Насчет гашиша затрудняюсь ответить. Однако их тоже можно использовать в хосписах, в заведениях для неизлечимых больных. Следует отметить, что в природе не существует абсолютно вредных, так же как и абсолютно полезных растений, продуктов жизнедеятельности животных и минералов. В малых дозах даже змеиный яд – лекарство.
Я сейчас занимаюсь производством лекарственных препаратов из мумие. Центр располагает техническими возможностями и кадрами квалифицированных специалистов по вытяжке некоторых компонентов из лекарственных растений. Остановлюсь на распространенном в Средней Азии сорняке – солодке. Я уже несколько лет в весенне-осенний период окуриваю помещения Центра дымом корня солодки. В результате никто из наших сотрудников не болеет гриппом. Механизм этого процесса еще не совсем ясен. Вряд ли дым солодки способен убивать вирус гриппа. Скорее всего он усиливает иммунную систему человека. Если небольшую дозу солодки добавлять в сигаретный табак, курение можно превратить из вредной привычки в полезную. Особенно в странах с влажным жарким климатом как Филиппины, родина гриппа.
Поработать с опиумом было бы интересно. Между прочим, еще в 1991-м году, когда было принято решение о выращивании лекарственного мака, я обращался в Правительство с предложением своих услуг.
На собственной шкуре…
Через неделю я возвратился в Москву. Статья о наркоте никак не получалась, ей не хватало концовки. Вставить статистические данные? Читать мораль, что употреблять наркоту нехорошо? Описать внешний вид и ломку наркоманов? Все это не то. Будет звучать фальшиво. Впрочем, о ломке. Вечером заглянули ко мне соседи, молодые супруги, стрельнуть сигарет. Курева у меня не было, однако я сказал, что у меня есть травка. Глаза их жадно блеснули. Я вытащил пакет с банным набором, состоящим из смеси лекарственных трав, приобретенный в Центре Нарбекова. Набил трубку. Прикурил и протянул им. Они жадно затянулись и… поплыли!
– Отличная травка! – с блаженной улыбкой протянул муж.
Я перепугался. Показал товарную этикетку и объяснил, что это никакая не наркота. Муж в истерике схватил меня за грудки:
– Зачем ты это сказал! Испортил весь кайф!
Сотрудники милиции рассказали, что в пищу собак, специализирующиеся на поиске наркотиков, добавляют зелье и превращают в наркоманов. Выводят на работу, когда у них начинается ломка. Бедные животные ведут себя совершенно как люди.
Не прошло и месяца, как возле своего дома меня порезала ножами в драке обкуренная молодежь, сделав пять дырок в теле и одну в руке. Спасибо хирургу Сергею Борисовичу, в лапы которого я вовремя попал. Медсестра всадила в бедро двойную дозу промедола, доктор штопал мне бока и спину, втыкал между ребер какие-то трубки. Я то ли под воздействием кайфа, то ли от острой потери крови уже узрел возле своего изголовья темный силуэт невообразимо доброй и всепрощающей матушки Смерти. Закуксившись, потянулся было к ней, но Серега бесцеремонно растормошил меня:
– Э, мужик, чего притих-то?
Я начал лепетать что-то о нежных объятиях Смерти. Он хмыкнул:
– Подержись лучше за прекрасные ножки медсестры!
И когда я разлепил глаза и полез окровавленной пятерней под ее белоснежный подол, и схлопотал по руке звучный шлепок, Серега довольно загоготал:
– Жить будешь!
А я подумал, что очередная командировка завершилась довольно эффектно: на собственной шкуре я испытал результаты воздействия наркоты-убийцы и наркотика-лекарства.


Глава 2. Золотой бешбармак

Вызов в Бишкек

В августе 1995 года мне позвонил старый друг из Киргизии и попросил срочно прилететь в Бишкек. Я заартачился:
– У меня нет денег на дорогу.
– О, Аллах! Какие могут быть разговоры о деньгах, когда с тобой желает познакомиться самый главный золотодобытчик. Так что одолжи у кого-нибудь на дорогу и дуй сюда! Командировочные расходы тебе оплатят.
Я продолжал набивать себе цену:
– Знаю я их. Между прочим, за последние три года я успел поработать со всеми силовыми министрами Республики, а также со многими ведущими бизнесменами и пришел к выводу, что все они жмоты. И потом, почему именно я? Неужели в Киргизии не найдется более достойной кандидатуры?
– Причем тут кандидаты-мандидаты? "Золотой министр" хочет именно тебя! Видимо, будет предлагать интересную работу.
В Бишкек прилетел поздно вечером. Меня встречают. Тут же связываются с золотодобытчиком по мобильному телефону, передают трубку. Договариваемся о встрече.

"Хозяин"

На следующее утро знакомимся с «Хозяином» в старом аэропорту. Тут же грузимся в вертолет вместе с группой парней в камуфляже, с немецкой овчаркой. МИ-8 берет направление на горы. По дороге «Хозяин» вводит меня в курс дела: золото на комбинате не ворует только ленивый. Поэтому пришлось убрать милицейскую охрану и нанять спецназ. Работают они вахтовым методом. Нужен крутой начальник охраны, который смог бы взять их в руки. В органах безопасности рекомендовали проконсультироваться со мной. Мы разговариваем, стараясь перекричать грохот двигателей вертолета. Внизу проплывают дивной красоты горы. Лихие пилоты иногда чуть не царапают лопастями винтов скалы. Вскоре высаживаем десант. На борту остаемся только мы с «Хозяином». Он объясняет, что нужно посмотреть строящийся высоко в горах рудник. Из-за разреженности воздуха, вертушка не тянет, поэтому лишние люди на борту ни к чему.
Посмотрев стройку, а заодно поев бешбармак у чабана на высокогорном пастбище – «джайлоо» собираемся обратно. Вертушка отчаянно машет лопастями и бежит вниз по пологому склону, цепляясь тележками шасси за камни. Интересно: взлетим или разобьемся? Наконец, через несколько сот метров отрываемся от земли. «Хозяин» сквозь зубы цедит ругательства: сегодня прислали хреновый вертолет. В прошлый раз летал на МИ-8МТВ, классная была машина, не задыхалась как эта.
Подбираем десант и вскоре прилетаем на золоторудный комбинат.

Золоторудный комбинат

"Хозяин" хочет, чтобы я облазил весь комбинат и выявил уязвимые места. Я не шибко горю желанием, но из вежливости захожу в комнату охраны. Там оформляют документы на дневную добычу: не так уж много золотишка. Запаивают его в полиэтилен, ставят печати. На экране допотопного телевизора, используемого в качестве монитора, мелькают фиолетовые пятна. Похоже, что объектив телекамеры, следящей за конвейером золотого шлиха, ворюги смазали солидолом – ничего не разобрать. Охранники проверяют всех выходящих из цеха ручными металлоискателями. Скучно и тоскливо. Допустим, что металлоискателем еще как-то можно обнаружить золото, припрятанное в карманах. Но если у вора полон рот металлических зубов, а он тащит контрабанду в пищеводе, как разобраться, по ком звенит детектор? Золото кладут в презерватив, который шелковой ниткой привязывается к зубу. Затем все проглатывается.


Пару лет назад, поработав в специализированном НИИ и имея представление о технических средствах обнаружения золота, понимаю, что оборудовать комбинат уникальной аппаратурой несложно, были бы деньги. Однако обойти можно любую систему охраны. Вообще-то, чтобы воровать золото, не обязательно рисковать, вынося его на себе: проще выстреливать с помощью рогатки пакетики через забор. Можно использовать почтовых голубей.
Улетаем обратно. На борт грузится другая смена спецназа, отработавшая свою вахту. Вертушка опять машет лопастями, подскакивает и опять плюхается на землю. Жарко. Ветер постепенно сносит нас к фонарным столбам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53