Давай просто подождем и сами всё узнаем.
Я что, что-то пропустил? Андрей исподтишка глянул на Джилл, стараясь не таращиться на неё – ему следовало бы лучше её игнорировать, не давая повод кипящей в нем злости выплеснуться наружу. Ему показалось, что она смешалась и опустила взгляд. Как будто старается спрятаться.
Андрей сложил вместе все впечатления и решил, что он идиот. Независимо от его злости, большую часть которой заслужил Николай, он не имел права с ней так обращаться. Ни в малейшей степени.
– Извини, Джилл. Я придурок.
Джилл подняла глаза и Андрей заметил в них тень, которой не было раньше. Он опять молча обругал себя неуклюжим бегемотом.
– Всё в порядке. Ты не забыл? Всё остается за дверью, – её голос звучал почти убедительно.
– Я знаю, но всё-таки. Я не должен был… Она оборвала его быстрым движением руки.
– Всё, кончай. Не все могут сдать тесты. Я провалилась. Даже в Академию не попала. И хватит об этом.
– Что… – опять начал Андрей, но продолжить не смог.
– Друг мой, мне кажется, самое время для тактического отступления, – тихий голос Раймонда заставил Андрея во второй раз за этот вечер смешаться. Джейсон отвесил ему незаметно под столом пинка, а Уиндхэм закатил глаза.
– Тебе бы не мешало быть с ней поприветливее, – рыкнул Карсон, причем в голосе его послышались полковничьи командные нотки, которых Андрей не ожидал услышать в баре. – Она из моего старого боевого отделения и она всегда будет его частью, – сказал он, глядя на Джилл и давая ей почувствовать свою поддержку.
Её глаза увлажнились, но она кивнула. Голова Джилл опустилась вниз, потом она подняла взгляд и глянула на Андрея. На какой-то момент он задохнулся от той фанатичной преданности, которая горела в её глазах. Андрей не мог отделаться от ощущения, что уже где-то переживал подобную сцену. Совсем другой человек, который так же принял решение следовать долгу, хотя его собственные желания не могли быть более иными. Этому другому человеку Андрей также глядел прямо в глаза. Сквозь бронестекло шлюзовой камеры.
– Во время Исхода я завершила обучение на инженера, – сказала Джилл почти обычным голосом и вернула Андрея обратно к действительности. – Они говорят, из меня может получиться хороший учитель.
– Правда? – спросил Джейсон. – Они перебрасывают тебя на другую планету или ты будешь преподавать в университете Новой Москвы?
– В университете.
– Здорово! Я тебя познакомлю со своим братом. Его отчислили из двадцать шестого механизированного.
Беседа продолжалась в том же духе, но Андрей от неё отстранился: частично из-за своей неуклюжести, частично из-за того, что ему хотелось немного подумать. В глазах Джилл он увидел готовность делать то, что от неё потребуют делать.
И страдание.
Конечно же, генерал вынужден был демобилизовать примерно три четверти военных. Рабочие руки требовались в гражданском секторе – на стройках Звёздной Лиги в изгнании. Тяжёлые тесты, которые должны были пройти солдаты всех рангов и званий, были лишь средством для этого. И всё-таки, вряд ли все демобилизованные мужчины и женщины могли так покориться судьбе, как Джилл. Найдут ли они все своё новое место в жизни? В число тех, кого уволили из армии, входили даже седые ветераны, служившие генералу более сорока лет. Смогут ли они привыкнуть?
Андрей не мог дать исчерпывающий ответ на этот вопрос. Но ему и не хотелось найти ответ. Он перенёс уже достаточно боли и был не очень-то уверен, не разрушит ли ещё одна встреча с Джилл карточный домик по имени Андрей.
12
Двести километров севернее Новой Москвы
Норафф, Эдем
Миры Пентагона
16 января 2788 года
За его спиной грохот шагов звучал, как барабаны в ритме самбы – это преследующая стая неуклонно приближалась к Андрею. Он соскользнул с дерева, на котором сидел – винтовка сильно мешала. Пригнувшись, он метнулся к очередной группе кустов, приближаясь к цели.
За день Андрею удалось забыть, что он находится на чужой, недавно заселенной планете. Однако ночью, особенно здесь, неподалеку от границы так называемого Освоенного пояса, вся атмосфера ощущалась ещё более чужеродной, чем когда-либо. Запахи, которые нос не мог определить, витали в воздухе. Загадочно мигающие огоньки подсвечивали тут и там тьму – и ни один человек не мог бы сказать, что за существа излучали этот свет. По смутным очертаниям Андрей мог сказать, что это не были ни жуки, ни птицы. Собственно, эти создания вообще не были похожи ни на что, виденное им до сих пор. Они беспрестанно излучали сбивающие с толку блики, оставлявшие на сетчатке глаз быстро исчезающие пятна.
Андрей пребывал в напряжении, его руки слегка дрожали.
Внезапно он услышал на небольшом расстоянии от себя шорох и замер. Хотя это, вообще-то, было запрещено – Андрей и его однокашники были, в конце концов, всего лишь кандидатами в кадеты – их подготовительный класс за последнюю неделю предпринял несколько «прогулок», чтобы по-быстрому научиться азам пехотной и командной тактики. Сейчас Андрею это помогло. Вместо того, чтобы кинуться на землю, что не только наделало бы шуму, но и на время повредило бы собственной способности слышать, он просто застыл на месте. Сконцентрировавшись на окружающем пространстве, он попытался определить источник шороха.
Небольшой кустарник, расположенный поблизости от него, мог скрыть разве что эдемского бобра. Оттуда, может быть? В темноте он мог разглядеть разве что неясные тени – ещё несколько кустов, к которым он стремился.
Андрей продолжал ждать, одновременно пытаясь размеренно дышать и расслабить мускулы, чтобы избежать судороги. Ночь пела свою монотонную песню: шумели деревья, микроскопические лапки и челюсти насекомых создавали постоянный, нереальный шорох, лёгкий бриз в траве, расстилавшейся вокруг Андрея.
Так близко. Мне нельзя сейчас останавливаться. После высадки с вертолета у Андрея был ровно час, чтобы убежать. Потом по пятам за ним отправилась команда охотников. Он пробежал почти двадцать километров, большую часть времени – в темноте, причём несколько раз обходил засады. Теперь Андрей был близок к цели.
Он мысленно восстановил голокарту в памяти, медленно кивнул. Осталась только та просека впереди. Меньше ста метров.
Хотя его мускулы буквально умоляли его рвануться, очертя голову, вперед, Андрей ещё минут пять оставался на месте, стараясь слиться с ландшафтом. Он попытался представить себя единым целым с кустом и чужой, многолиственной травой под ногами. Он даже немножко покачивался от ветра, чтобы не оставаться заметно неподвижным.
В конце концов, когда Андрею показалось, что он сейчас завопит от сплошного бездействия, а тьма и окружающая природа полностью объяли его, он медленно и осторожно сдвинулся с места. Он переставлял ноги так легко, словно пытался подкрасться к одной из лошадей, недавно адаптированных учеными к местным условиям.
Ничего не произошло. С ухмылкой Андрей сориентировался и, уверенный в себе, ускорил шаги. Цели определены, задачи поставлены – за работу, товарищи!
В следующий момент – между двумя шагами – перед ним возникла тень. Инстинкты, вымуштрованные годами, потраченными по настоянию матери на обучение самообороне, пробудились к жизни и он немедленно рванулся вперед. После нескольких шагов он изменил направление и побежал дальше, выставив перед собой винтовку – не стрелять, а отводить в стороны нависающие над тропой ветви. Ни звука не было слышно, когда тень припала на колено, в то время как Андрей пробежал мимо ещё одного человека, который пытался перерезать ему дорогу.
Нет. Не сейчас, когда до цели так близко!
С трех различных направлений в Андрея очень больно попали несколько выстрелов. Он затормозил, споткнувшись, и стал себя осматривать. По его маскировочному комбинезону стекали вниз зеленоватые потеки из попавших в него баллонов с краской. Они недвусмысленно указывали на его нынешнее состояние: «убит при исполнении».
Я не понимаю. Так близко. Так, чёрт побери, близко! Почему? Этот вопрос звенел в голове Андрея, когда он оглядывал своих преследователей. Вокруг него из тени выныривали все новые тёмные фигуры и направлялись к своей «мёртвой» цели. Андрей проиграл.
* * *
– Ты пробежал довольно прилично, Андрей – сказал полковник Карсон. В его голосе звучало тепло, но Андрей отказывался воспринимать это.
Они стояли в небольшой командирской палатке, которая была поставлена специально для того, чтобы проводить «разбор полетов» с кандидатами – Андрею предстояло теперь истачивать зубы о собственное поражение. Он снова и снова переживал последние часы – все ловушки, которые обошел, все ситуации, когда его чуть не поймали.
Было бы лучше провалиться в самом начале, чем так близко от цели. Андрей буравил взглядом стенку палатки и пытался поджечь им тонкую синтетику, из которой та была сделана.
Наступила тишина, прерываемая лишь шелестом просматриваемых Карсоном документов. Результаты тестов Андрея. Мое позорище.
Он знал, что как минимум половина этих бумаг повествовала о его самой большой слабости. У меня было оружие в руках – причём всего лишь игрушечное оружие! И всё равно, в решающие моменты я даже не думал его использовать! Он мог вывести из строя половину патрулей, пока они на него охотились, но каждый раз он избегал стрельбы.
Однако что Андрея в самом деле злило до безумия – так это то, что он знал: экзаменаторы знали о его слабости и построили тест именно на этом. Тот факт, что все офицеры и кандидаты при прохождении тестов сталкивались именно с теми ситуациями, в которых должны были преодолевать свои слабые стороны, его не слишком утешал.
Они могли меня завалить ещё в тот момент, когда я выскочил из укрытия. Но им надо было видеть, как я отреагирую. Смогу ли я преодолеть свое отторжение личного оружия. Андрею хотелось заорать на самого себя. Всё наигранное безразличие, все – пусть и умные – игры в адвоката дьявола, все было сметено страхом, который Андрей пытался объяснить глупостью.
Карсон прокашлялся, прервав невесёлые раздумья Андрея.
– Вообще-то я не могу говорить о результатах других кандидатов, но могу тебе сказать – ты прошел гораздо дальше большинства из них.
Но недостаточно далеко.
– Ты прошел даже дальше некоторых, кто служил в моей части. – Этот странноватый юмор почти заставил Андрея улыбнуться, но броня злости и разочарования от поражения оставалась по-прежнему непробиваемой.
– Андрей, ты должен быть удовлетворен своими результатами. Ты никогда не был формально зачислен в одну из академий СОЗЛ, при этом по сравнению со всеми остальными у тебя замечательные показатели. – Полковник ерзал на своем стуле так, что тот скрипел.
– Андрей.
Хотя полковник не повысил голоса, Андрей немедленно посмотрел ему в лицо – одна из этих интонаций. Лицо полковника было серьёзным, но дружелюбным.
– Почти что в первые двадцать процентов – и это без военного образования. Кроме того, у тебя хорошие отзывы в категории «Общие навыки» – именно то, что генерал требует от людей СОЗЛ в изгнании. Что с того, что ты проскочил мимо этой двадцатипроцентной отметки? Ты попал в первые двадцать пять – а значит, разрешение поступить в Академию у тебя в кармане.
А у Николая получилось. Осознание этого факта горело в Андрее, как уголек, лежащий на ладони. Его братец никогда не даст ему об этом забыть.
В глазах Карсона плеснуло раздражение и голос его больше не звучал доверительно. Теперь они снова стали полковником и лейтенантом.
– Я не затем тут сижу, чтобы тебя утешать, и я терпеть не могу, когда кто-то сам себя жалеет. Ты сделал большое дело и если ты этого не в состоянии понять, если ты вечно должен сравнивать себя с… другими, я тебе помочь ничем не могу. У тебя большие задатки. Я надеюсь, ты это когда-нибудь поймешь.
Андрей не пропустил мимо ушей запинку в речи полковника. И он отлично знал, что тот, собственно, хотел сказать.
Николай.
Снова накатила боль, словно от открытой раны, которая никак не желала затягиваться. Что делает мой брат. Андрей не видел Николая почти шесть месяцев, однако его присутствие тащилось за ним, как тень – приклеенная к нему, неразлучная тень.
Какое-то мгновение он хотел бросить в лицо полковнику яростное «Нет!». Он почти готов был выкрикнуть, что СОЗЛ ему совершенно неинтересны. Эти слова повисли на кончике языка, рот Андрея открылся и лёгкие набрали воздух, чтобы сказать полковнику и своему отцу – и прежде всего Николаю – куда именно они могут засунуть свои драгоценные СОЗЛ.
– Благодарю вас, полковник. Я рад попасть в Академию.
И снова его дикую ярость задушила мысль о человеке, умершем от его руки. Он должен прекратить это – словно посадочный корабль, который не в состоянии бороться с гравитацией, заходя на посадку. Слишком большая тяжесть, слишком много ответственности, которую Андрей сам взвалил на себя – всё это неуклонно тащило его назад. Только вот куда?
Слишком много злости. На других. На себя. Я должен победить свои страхи, даже если это меня прикончит.
Что именно за страхи он имел в виду, он не мог сказать и сам.
13
Нейрологическая клиника Шмитта, Новая Москва
Норафф, Эдем
Миры Пентагона
9 ноября 2790 года
Вертолет подпрыгнул и пилот захватывающим дух разворотом вернул его на курс. Андрей, не слишком доверявший ремню безопасности – особенно, если команда «забыла» захлопнуть дверцу – судорожно ухватился за спинку переднего сиденья. Он чертыхнулся, когда ветер, продувавший кабину, вырвал из его рук одну из белых академических перчаток и выбросил её вниз, на растущий не по дням, а по часам город.
– Весьма сожалею, кадет.
Сожаления в голосе пилота не было слышно. Андрей не ответил.
Это должно было случиться обязательно сегодня, правда ведь, Николай?
Маленький вертолет пересёк воздушное пространство, которое обычно было зарезервировано для развивающейся авиапромышленности, и рванулся в сторону больницы. Пока Андрей пытался поудобнее устроиться на своем сиденье, он мельком успел оглядеть панораму с высоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35