― Не слишком ли он для тебя горяч? — спокойно поинтересовался Маркус, наблюдая за ее неуверенными движениями. — Может быть, поискать более смирную лошадь?― Нет! — Николь сама удивилась той резкости, с какой прозвучал ее ответ. — Эта меня вполне устраивает, — добавила она более спокойным тоном. — Как его зовут?― Рохо.― Ну что ж, Рохо, — Николь приблизилась к животному, стараясь смотреть ему прямо в глаза, — давай прокатимся.Сделав вид, что не замечает предложенной Маркусом помощи, она вдела ногу в стремя и, сильным рывком подняв себя, опустилась в удобное американское седло. Почувствовав ее вес, Рохо попытался встать на дыбы, чтобы сбросить всадницу с седла, но теперь уже Николь была начеку. Крепко держа поводья, она наклонилась к лошади и уверенно проговорила по-испански:— Я здесь и намерена оставаться в седле, так что советую тебе успокоиться. — Затем, обращаясь к Маркусу, бросила с вызовом: — Дай знать, когда будешь готов!— Значит, ты знаешь испанский, — все так же спокойно заметил Маркус.— Не так хорошо, как ты английский. Можем отправляться?Одним быстрым движением Маркус оказался в седле подведенного ему жеребца. Он держался с уверенностью опытного наездника. Николь загляделась на лошадь и всадника — они оба были великолепны и производили впечатление единого целого.Лаи-Веридас удобно располагалось в самом центре долины, полностью принадлежавшей Пераца, и выглядело очень живописным, во многом благодаря лесистым участкам. Николь заметила ангар, в котором, судя по всему, стоял принадлежавший Маркусу самолет, и рядом с ним расчищенную взлетную полосу. Должно быть, он очень опытный пилот, если может посадить самолет, не опасаясь задеть деревья, подумала Николь, прикидывая небольшое расстояние, отделявшее лес от предназначенного для взлета и посадки участка.Справившись с Рохо, Николь начала получать удовольствие от езды. К ее радости, за исключением нескольких коротких замечаний, Маркус не пытался завязать разговор, и они молча скакали в направлении деревни. В какой-то момент расстояние между ними сократилось настолько, что Маркус случайно задел ее бедро своим. Прикосновение длилось не более секунды, но и этого оказалось достаточно, чтобы она успела почувствовать, как кровь быстрее побежала по венам. Ее охватило нестерпимое желание во что бы то ни стало продлить это ощущение.— Думаю, вчера вечером тебе пришлось окончательно отказаться от намерения расстроить свадьбу отца и Леоноры. Поведение Эдуардо не оставило у меня никакого сомнения в отношении его чувств к Леоноре, не так ли?Маркус окинул ее скептическим взглядом.― А я никогда и не питал сомнений на этот счет. Твоя мачеха очень привлекательная женщина. Немногие мужчины смогли бы устоять перед ее красотой.― Себя ты, вероятно, относишь к тем немногим, кто смог бы?― Напротив. Я нахожу ее весьма соблазнительной. Но привлекательных женщин очень много, тем не менее далеко не каждая из них обладает качествами, которые мужчина хотел бы видеть в своей будущей жене.― И что же это за качества? Вероятно, только та женщина может стать хорошей женой, которая будет беспрекословно подчиняться мужу? — поддела его Николь.― Я говорил не о подчинении. Разве ты не согласна с тем, что основу отношений составляет уважение?― Да, но только в том случае, когда оно распространяется на обе стороны.― И ты считаешь себя достойной такого отношения?— Да как ты смеешь! — Она пришпорила Рохо. Лошадь, словно только того и ждала, рванулась вперед, мгновенно оставив позади другого всадника. Николь чудом удалось остаться в седле. Она вцепилась в поводья, моля Бога, чтобы у нее оказалось достаточно сил справиться с разгоряченным конем.Николь мчалась вперед по узкой тропинке, проходящей между рядами деревьев. Ветка больно хлестнула ее по груди. Несколькими сантиметрами выше — и удар пришелся бы по лицу! Где был Маркус, она не знала. Пустился ли он за ней в эту бешеную скачку или остался спокойно наблюдать за происходящим — это ее уже мало волновало. Все свое внимание она старалась сконцентрировать на том, чтобы не вылететь из седла.Наконец Рохо, выбившись из сил, перешел на шаг и остановился. Николь уже сползала с лошади на землю к тому моменту, когда подскакал Маркус. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.Спешившись в одно мгновение, он подбежал к Николь и, грубо схватив ее за плечи, несколько раз больно встряхнул.— Идиотка! Ты же могла разбиться насмерть.Никогда прежде Николь не целовали с такой злостью. Языком он заставил ее плотно сжатый рот раскрыться. Его губы были нежны и требовательны одновременно. У Николь перехватило дыхание, но сейчас ей хотелось только одного — чтобы поцелуй никогда не кончался. Ее тело трепетало в его объятиях. От запаха пота, исходящего от Маркуса, кружилась голова.Поцелуй изменился — стал более нежным, дразнящим. Языком Маркус ласкал ее губы. Николь чувствовала, что ее возбуждение достигло предела. Ей понадобилось собрать все свои силы, чтобы не переступить через последний предел.― Закончим на этом! — Она пыталась вырваться из крепких объятий Маркуса.― Для нас обоих все только начинается! — Он тяжело перевел дыхание и вновь привлек Николь к себе, несмотря на ее попытки воспротивиться. Чувствуя, как по ее телу пробежала дрожь, он довольно улыбнулся. — Ты не меньше меня хочешь, чтобы это произошло.― Неправда! — Она сопротивлялась из последних сил.― Неправда? — Казалось, его карие глаза проникали в ее душу, не оставляя ей возможности скрыть свои чувства. — Зачем отрицать то, что написано у тебя на лице? — Он коротко рассмеялся и отпустил ее. — Уверен, что нам обоим непросто оторваться друг от друга.И ведь ни грамма лжи, подумала Николь. Ни разу еще Скотту не удавалось довести ее до такого состояния. Она тут же устыдилась этой мысли.Постаравшись взять себя в руки, Николь подошла к Рохо и, ухватившись за поводья, вскочила в седло. Маркус с любопытством наблюдал за ее действиями, стоя на том самом месте, где она его оставила.― Ну что, мы едем? — Она старалась хотя бы выглядеть спокойной.― Выбор за тобой.― Тогда поехали!Давая понять, что подчиняется желанию Николь, Маркус последовал ее примеру. Оказавшись в седле, он пустил лошадь вперед. Николь пристроилась следом, стараясь сконцентрироваться на том, чтобы Рохо не устроил ей повторение недавней скачки. Но она боялась не только потерять контроль над лошадью. Возможность вновь оказаться в объятиях Маркуса страшила ее гораздо больше.Они выехали из леса на открытое пространство, с которого была видна расположенная у дальнего холма деревня. За исключением небольшого перерыва, Маркус и Николь провели в седле около двух часов. Николь уже больше года не ездила верхом, и для первого раза после столь долгого перерыва прогулка явно затянулась. Она начинала ощущать дискомфорт в области ягодиц, уже порядком натертых седлом Впрочем, сейчас ничто не заставило бы ее попросить Маркуса повернуть к дому, не заезжая в деревню.Деревня, представлявшая настоящий лабиринт из отдельных узких улочек, таинственным образом сходящихся к центральной площади, с увитыми растениями степами домов, так и просилась на почтовую открытку. Со всех сторон Маркуса приветствовали почтительные голоса, Николь рассматривали с любопытством. Несмотря на то, что Лос-Барранкос находилась всего лишь в часе езды от Каракаса, современный образ жизни до сих пор не проник сюда.С их появлением две из трех женщин, толковавших о чем-то на углу улицы, неожиданно прервали разговор и, буквально вытолкав третью вперед, заставили ее приблизиться к подъезжающему Маркусу. Натянув поводья, Маркус остановил копя, чтобы выслушать то, что говорила женщина. Они говорили слишком быстро, и Николь смогла разобрать только отдельные фразы, по которым заключила, что-то случилось с мужем женщины.Несколько минут помолчав, видимо принимая решение, Маркус кивнул женщине, а затем обернулся к Николь:— Мне предстоит сделать один визит.― Хорошо, я подожду тебя на улице.Он покачал головой:― Некрасиво оставлять тебя здесь.Честно говоря, Николь не совсем поняла, почему, но озвучить этот вопрос не успела. Спешившись, Маркус помог ей спуститься на землю и, подозвав проходящего мимо паренька, велел ему присмотреть за лошадьми. Затем они оба последовали за женщиной, направляющейся к небольшому домику, стоящему в самом конце улочки.Через очень чистую, хоть и бедно обставленную кухню они прошли во внутреннюю комнату, где в потертом кресле сидел муж женщины. Его левая нога была в гипсе. Тем не менее он все же сделал попытку приподняться при виде входящего в комнату Маркуса.― Сиди, Хосе, тебе нельзя двигаться. Не волнуйся, ты не потеряешь работу из-за несчастного случая. Я также хочу, чтобы ты знал: ни тебе, ни твоей жене не придется ни в чем нуждаться, пока ты не сможешь выйти на работу.― Я никогда не расплачусь с вами за вашу доброту, сеньор! — По лицу Хосе было видно, какое облегчение он испытал при этих словах. — Может быть, вы и сеньорита хотите выпить кофе?― С удовольствием. — Николь не дала Маркусу возможности отказаться от предложенного кофе, хотя по его лицу видела, что именно так он и собирался поступить. — Меня зовут Николь, Николь Хант, — добавила она с широкой улыбкой, явно озадачившей мужа и жену. Судя по всему, ее представление также не входило в планы Маркуса. — Я приехала на свадьбу.― На свадьбу! ― Лицо женщины расплылось в улыбке.― Роза, подай гостям кофе, ― резко оборвал ее муж. Николь показалось, что во взгляде Хосе, обращенном на Маркуса, присутствовало недоумение. ― Не хотите ли присесть?Кроме кресла, в котором сидел хозяин дома, в комнате было несколько стульев и старый диван, покрытый лоскутным одеялом. Маркус и Николь молча уселись на разные концы этого дивана. Николь поняла, что ей в очередной раз за сегодняшнее утро удалось вывести Маркуса из себя.Поданный им кофе оказался превосходным ― крепким и горячим. Николь с наслаждением смаковала каждый глоток восхитительного напитка, попутно расспрашивая Розу о том, как в деревне готовятся к предстоящему торжеству.Ни один из мужчин не внес своей лепты в разговор Хосе сидел с абсолютно несчастным видом, как будто догадываясь, насколько неприятным может быть подобный разговор для его хозяина. Николь подумала о том, чтобы попросить вторую чашку кофе, но решила не усугублять и без того напряженную атмосферу в комнате.После нескольких минут отдыха ей с трудом удалось заставить себя вдеть ногу в стремя. Когда она все же опустилась в седло, оно показалось ей твердым и у нее тут же заныли все места, натертые по дороге в деревню. О том, что остаток дня и наверняка весь завтрашний день она будет не в состоянии даже пошевелиться, Николь пока думать не хотелось. Со стороны Маркуса не последовало никаких попыток помочь ей сесть в седло. До тех пор, пока они не выехали за пределы деревни, он хранил молчание, затем обрушился на нее с упреками:— Никогда больше не смей вести себя в моем присутствии так, как сегодня! Это недопустимо!― Не вижу ничего недопустимого в том, чтобы выпить предложенную чашку кофе, — ответила Николь.― Кофе был предложен мне!― А, теперь, кажется, начинаю понимать: получается, я должна была попросить твоего разрешения?― Это было бы более уместно.― Я так понимаю, что и знакомиться с Розой и Хосе мне тоже не следовало.― В этом не было абсолютно никакой необходимости.― Но почему? — Она была искренне удивлена. — Неужели в твоей стране обычная вежливость — роскошь, которую себе могут позволить только очень богатые люди?Маркус, натянув повод, остановил лошадь, преградив Николь дорогу. Его глаза превратились в две узкие щелки.― Не смей разговаривать со мной в таком тоне!― Что такое? Сеньор Пераца не привык, чтобы с ним так непочтительно обращались! Из всех знакомых мне людей ты — самый невыносимый. Еще ни в ком мне не доводилось видеть столько спеси!― Ты пока плохо меня знаешь. — Несмотря на подчеркнутую мягкость, даже вкрадчивость голоса, ответ прозвучал весьма угрожающе. — Но тебе еще предстоит меня узнать. — Он пришпорил коня и поскакал вперед, видимо решив больше не обращать на нее внимания.Оставшуюся часть пути они проделали молча Если Маркус и оборачивался в ее сторону, то только затем, чтобы убедиться, что она скачет следом Добравшись до конюшни, Николь, преодолевая боль сползла с седла. Какой же идиоткой надо быть чтобы отправиться в трехчасовую поездку верхом после того как целый год не садилась в седло!Ей все-таки не удалось скрыть от Маркуса в каком плачевном состоянии она находится. Понаблюдав какое-то время за тем, как Николь кривится от боли при каждом шаге, он небрежно бросил в ее сторону:― Поднимайся к себе. Я попрошу, чтобы горничная принесла тебе специальную ароматическую соль для ванны. Полежишь в ванне час а в следующий раз…― Никакого следующего раза не будет, — отрезала она. — И не надейся!― Посмотрим.Он развернулся и пошел в направлении дома прежде, чем она смогла придумать достойный ответ. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Надев те же брюки, что были на ней утром и рубашку цвета хаки, Николь ровно в час спустилась вниз. Уверенными шагами она прошла на террасу, зная, что обед подадут туда. Не ожидая увидеть посторонних, Николь была неприятно поражена видом незнакомой молодой девушки, сидящей за столом рядом с Маркусом.― А вот и она! — приветствовал ее Эдуардо. — А мы подумали, что ванна окончательно тебя разморила. Маркус не должен был устраивать такую долгую прогулку!― Ничего страшного. Сейчас я чувствую себя полностью отдохнувшей.Она села за стол и, постаравшись изобразить на лице как можно более приветливую гримасу, обратилась к девушке, оказавшейся напротив:― Привет!― Это Изабелла Ланиес, — представил ее Эдуардо. — Ланиесы наши ближайшие соседи и давние друзья. Вы с Изабеллой почти ровесницы.Девушку, с ее распущенными волосами, гладкой черной волной спускавшимися до талии, и огромными карими глазами в обрамлении густых ресниц, смело можно было назвать красавицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17