Они полностью занимали все свободное пространство, струясь в лучах бледного света, пропускаемого узкими слуховыми окнами. Король на краткий миг опустил глаза и вздрогнул от зрелища черной бездны, которая простиралась под его ногами. Какая-то часть его подсознания всегда восставала в последний момент перед этим извращением природы, этими длинными влажными стеблями, которые на протяжении веков росли в замкнутом пространстве башни. Лозовидные побеги были похожи на обычную шелковицу, если не учитывать их размера. Напротив, другие, которые вяло покачивались в пустоте, были значительно плотнее и снабжены крючковатыми шипами размером с кабаний клык. Они сгибались под тяжестью сочных плодов с фиолетовой кожей.
Король вдохнул терпкий, возбуждающий аромат, источаемый этим колючим лесом, и поднял руки, сложив их крестом, чтобы подтянуть кустарник к себе.
Несколько стеблей сложились и повлекли за собой самые верхние трепещущие шипы.
Король прикрыл глаза, чтобы не поддаться утробному страху, парализовавшему все внутри, пока колючие кусты, призванные унести его в пустоту, окружали его тело, как настороженные змеи перед рывком. Он напрягся при первом прикосновении и почувствовал, как теплое волокно лениво обвивается вокруг его лодыжки, затем вокруг его запястья. Правила ритуала предписывали Терниям крайнюю осторожность, чтобы, крепко удерживая короля, они не могли бы его ранить либо прервать циркуляцию крови. И у него никогда не было повода пожаловаться на них. Давление обвивающих его члены стеблей всегда было чутким.
Внезапно он ощутил, что его ступни отрываются от мраморной опоры, и понял, что он уже подвешен в пустоте и приближается к центру башни, где трепещут стебли, ответственные за его грезы.
Тернии придали его телу горизонтальное положение, и одновременно острия шипов начали выделять капли янтарного цвета. Король резко изогнулся, когда шипы разом впились в его кожу от головы до ступней.
Улыбаясь в экстазе, он позволил затопить себя напитком снов, и ему стало казаться, что по его жилам течет чистая и свежая вода. Пелена блаженства понемногу меняла его ощущения.
Сквозь белый шелковистый туман, на границе его сознания, начал вырисовываться печальный силуэт.
Гость…
Белая пелена опускалась на его сознание, в то время как контур видения становился более явственным, вырываясь из тумана. Он захотел остановить мгновение, узнать лицо того, кто всегда предшествовал его грезам, но вновь, как и прежде, Тернии увлекли его. Он погрузился в бездну.

Тот, кого король считал гостем своего воображения, встряхнулся после столь долгого сна. Он был подлинным собственником этого сознания. Король обманывался, полагая, что приютил постороннего. Король сам был посторонним этой душе, он вселялся в сознание другого тотчас, как только Черные Тернии отпускали его и бросали на произвол Желчи.
Дух начал уходить осторожно, попутно связывая мысли, которые ему не принадлежали, чтобы понять их и проанализировать. Снадобье уже оказывало свое действие. Окружавший его белый туман превращался в ледяные кристаллы, мостя по ту сторону реки Пепла невидимый путь в Каладрию. Пока шипы будут обрабатывать тело короля, Желчь ничего не заметит. Следовало действовать быстро, еще быстрее, чем в прошлый раз. Король понемногу привыкал к снадобью, и гость должен был все чаще и чаще обнаруживать себя, чтобы подталкивать его искать убежища в башне.
В сердце каладрийских гор спешно собирались старые монахи, чтобы выслушать фениксийца.
Его звали Грезель.

ГЛАВА 7

Шенда подала знак Черному Лучнику, который, тихо ступая большими шагами, нагнал ее за штабелями бочек.
Они добрались до этого ответвления, не встретив особых препятствий. Они продвигались вперед от самого подземелья крепости Льва, умело пользуясь царившей в водосточных каналах напряженной активностью и стараясь не попадаться на глаза патрулям. Опыт, приобретенный ими в отряде, упрощал предприятие. Они научились действовать вместе, общаться с помощью жестов и хранить молчание в пути.
Несмотря на стойкий запах нечистот, водостоки Альдаранша больше походили на сеть содержащихся в полном порядке подземных каналов, служивших для сбыта всякого рода товара. Баржи, груженные бочками и тюками, скользили по поверхности воды и скрывались в полумраке. Из подвалов сторожевых башен, возвышавшихся снаружи, на городских перекрестках, посты охраны проверяли и регулировали потоки мелких судов в излучинах лабиринта. До сих пор множество добавочных коридоров позволяло Шенде и Чану их обходить. Только один раз они были вынуждены нырнуть в солоноватую воду, чтобы воспользоваться проходящей плоскодонкой. Скользнув под брюхо баржи, они задержали дыхание и всплыли ниже по течению. После этого, воспользовавшись отсутствием солдат, они проникли в тесное караульное помещение, чтобы отмыться. Нанесенные рыцарем шрамы едва начали зарубцовываться, и Шенда боялась, что от вынужденного купания они могут загноиться.
В продолжение всего пути, если необходимо было спрятаться, они не теряли времени даром: в укрытии они старались правильно сориентироваться, где находится Башня материнской лиги. Черный Лучник вызывал в памяти наземные впечатления и свое знание города, чтобы Шенда могла выбрать направление. Драконийка с самого детства обладала удивительным чутьем в отношении подземных сооружений. Воспитанная в глубинах Черного Догоса, она умела проникнуть в историю камня, обнаружить признаки износа, истолковать его свечение… Она помнила массу примет, которые позволяли многое узнать о характере квартала над ними, и ее догадки постепенно приближали их к цели.
В настоящий момент от них до ближайшей видимой охраны было около сотни локтей, и похоже, что они находились совсем рядом с целью.
– Ты уверен, что это здесь? – шепотом спросила Шенда.
Чан не ответил, он пристально вглядывался в силуэты, что вырисовывались вдалеке, освещенные факелами. Они были сосредоточены под сводами большого зала, имевшего вид ротонды. Мостовая, выложенная по обе стороны канала, в этом месте расширялась и охватывала окружность ротонды, что позволяло собрать здесь многочисленный отряд охраны. А дальше тьма вступала в свои права.
Черный Лучник моргнул. Он насчитал около двадцати человек. Трое носили облачение храма Грифонов.
– Это здесь, я уверен, – подтвердил он приглушенно.
– По-моему, проход к лиге открывается в вершине свода.
– Отсюда ничего не видно.
– Я очень надеюсь на то, что мы найдем способ открыть проход снаружи, – прошептала она со зловещей гримасой.
– Да, я тоже надеюсь, – сквозь зубы процедил Черный Лучник.
Он положил на землю лук и колчан.
– Сейчас я подберусь поближе, – сказал он. – Надо взглянуть, на что это похоже.
– Но как?
– Течение поможет мне приблизиться к ним.
– Будь осторожен, – шепнула она ему вслед, когда он уже погружался в ледяную воду.
– Если меня заметят, удирай без промедления.
– Ладно.
Войдя в воду по самую шею, Черный Лучник тихо заскользил по направлению к ротонде вдоль края стока. Менее чем в тридцати локтях он замер на границе освещенного круга, где оранжевый свет прочесывал поверхность канала. Прислушавшись, он начал отчетливо различать голоса солдат. Некоторые отпускали шутки, другие обсуждали темные сделки. В стороне молча стояли священнослужители, устремив взгляд к потолку зала, где, как только что обнаружил Чан, был виден металлический диск диаметром в один локоть. Скорее всего это был люк, ведущий в Башню.
Этого Чану было достаточно. Он вернулся назад, остерегаясь вызвать малейший подозрительный всплеск, и нашел Шенду за штабелями бочек.
– Ну и как? – осведомилась она.
– Опасно, моя голубка. Чудовищный риск. Минимум четверо с арбалетами. Все в кольчугах.
– Ветераны?
– Да. У них такие же седые бороды.
– А священнослужители?
– Молоды. С виду какое-то представительство. Я полагаю, что они представляют Храм. Эти меня не слишком беспокоят.
– Ты что-нибудь придумал?
– Ничего, – признался он.
– Можно дождаться баржи, поднырнуть под нее и попробовать застать их врасплох?
– Ни малейшего шанса. Ты ранена, а их слишком много.
Он наклонился подобрать свой колчан и провел ладонью по оперению стрел.
– Тринадцать стрел… – процедил он, взглянув в направлении ротонды. Он поиграл своей кистью, сжимая и разжимая кулак, как если бы хотел лишний раз убедиться, что она больше не подведет. – С этого расстояния я могу пожертвовать этими тринадцатью стрелами.
– Пожертвовать ими?
– Каждый выстрел принесет смерть. По одной стреле на каждого солдата.
– Ты смеешься? – нервно вспыхнула драконийка. – Ты думаешь, тебе хватит времени?
– Я уже подумал, – холодно ответил он.
Шенда согласилась с мнением старшего. Она помнила время, когда тело и дух лучника вибрировали в унисон, и ей хотелось верить, что он способен на подобный подвиг.
– Их останется семь… – уточнила она одними губами.
– Остается уповать на их испуг.
– А не на меня?
Чан впился взглядом в ее глаза:
– Нет, не в этот раз, Шенда. Я пришел спасти тебя. Не может быть и речи о том, чтобы ты рисковала собой.
– И о том, чтобы ты решал за меня.
– Не начинай, прошу тебя.
– Но и ты не надейся, что я, как пай-девочка, буду тебя дожидаться здесь. Я в самом деле чувствую себя слабой, мечтаю о горячей ванне, о чистых простынях и о том, чтобы проспать семь дней подряд. Мои шрамы жгут тело, и, разумеется, мне будет трудно слишком долго удерживать этот меч. Но все это не важно, старый змей. Я с тобой.
– Превосходно. – Он задумался на какой-то момент и наконец указал пальцем в направлении светового круга: – Они, безусловно, сразу кинутся за подмогой. Неплохо бы тебе оказаться с другой стороны, чтобы остановить тех, кто попытается убежать и поднять тревогу.
– А почему бы и нет? Допустим, я возвращаюсь назад и разыскиваю проход, огибающий ротонду.
– Нет, это может отнять слишком много времени. Ты проплывешь по самой середине.
Она бросила на него недоверчивый взгляд:
– Ты хочешь, чтобы я плыла под водой?
– Других возможностей нет. Если ты вернешься назад, чтобы искать другой проход, ты рискуешь не только заблудиться, но, главным образом, столкнуться со сторожевым постом или конвоем. Причем на этот раз ты будешь одна. Нет, ты попытаешься проплыть под водой. Если они тебя заметят, я вмешаюсь.
– А дальше мы импровизируем, не так ли?
– Как обычно.
Они молча прижались друг к другу.
– Будь осторожен, – шепнула она.
– Оставайся под водой до последнего момента, – проворчал он в ответ.
Мысль о том, что они, быть может, попрощались навсегда, была для него непереносима. Слова застряли у него в горле, когда она в свою очередь скользнула в грязную воду.
– До скорого, старый змей, – прошептала она. Чан, чьи нервы были на пределе, дождался, пока она скроется в темноте, и поднял одной рукой свой лук, одновременно другой пробуя его на прочность. Ликорнийцы одной из провинций Единорогов научили его когда-то из переплетенных и особым образом пропитанных человеческих волос изготовить тетиву для лука. Он пожертвовал для этого своей шевелюрой и беспокоился теперь, не могла ли вода как-то повлиять на упругость лука. В пустыне сырость очень редко принималась в расчет.
На ощупь он определил, что тетива уже не выдержит шестидесятифунтового натяжения. Это вынуждало его подойти еще ближе, чтобы его стрелы могли наверняка пробить кольчуги противника. Он покосился в сторону ветеранов, надеясь убедиться, что никто не заметил драконнику.
Никакого подозрительного движения. Отложив оружие, он сделал несколько упражнений, чтобы размять мускулы. Он предполагал, что предстоящее испытание подтвердит открытие, сделанное им в крепости Льва. Если кисть будет действовать, он получит право начать новую страницу своей жизни. В противном случае он погибнет в бою. Он не мог допустить еще раз утратить власть над телом. Поднеся руку к лицу, он пошевелил запястьем и прошептал, как молитву: – Будь моей…
Он наставил первую стрелу, вышел из-за бочек и упругими шагами двинулся по мостовой.
На расстоянии менее десяти локтей от границы, очерченной светом факелов, он встал на колено. Прислонив колчан к стене, он расположил внутри стрелы таким образом, чтобы ему легко было их быстро выхватывать, не зацепляя одну за другую. Исход сражения решится раньше, чем он успеет несколько раз мигнуть, он знал это по опыту. Но достаточно оперению двух стрел сцепиться в колчане, и драгоценные мгновения будут потеряны.
Он поднял палец к груди и провел им по засохшему следу магического знака Аспидов. Ощущение талисмана ободрило его. Хорошо освещенные ветераны представляли собой удобные мишени. Острый конец стрелы мгновение поколебался и замер на фигуре солдата, сидящего на мостовой по правую сторону стока Он хотел на какое-то время внушить противнику, что его враг находится именно с этой стороны канала.
При полном отсутствии ветра в тоннеле у него было мало шансов промахнуться по мишени. Он затаил дыхание и спустил стрелу.
Под сводом прозвучал свист, подобный пронзительному стону. Сидевший человек едва успел осознать свою смерть. Он услышал шум, слегка повернул голову и со страшной силой был оторван от земли мощным попаданием. Стрела угодила ему в загривок, повыше лопаток. Ее стальной наконечник, пробив ему горло, задев шейные позвонки, продолжил свой полет в брызгах алой крови. Траектория стрелы завершилась в колене другого солдата, который испустил хриплый крик и тяжело осел возле стены, схватившись за раненую ногу.
Атака была столь внезапной, что ветераны остолбенели. А из темноты уже неслась другая стрела. С приглушенным треском она вонзилась в грудь еще одного солдата. С бесконечным изумлением в глазах он забил руками по воздуху и, резко крутанувшись, свалился в канал. Шум от удара его тела о воду вывел его соратников из оцепенения. У большинства сработал привычный инстинкт, заставивший их броситься ничком на мощенную камнем землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34