– Я не понимаю, – сказал Свенгаард. Он уставился на Игана, чувствуя что слабеет, заходит в тупик, не может противостоять силе этих слов и аргументов.
– Я забыл, что вы не из Централа, – сказал Иган, – ОНИ классифицируются по тончайшим долям эмоций, которые им разрешены. ОНИ – акционисты, эмоционалы, циники, гедонисты и изнеженные. ОНИ проходят через цинизм по пути к гедонизму. Туеры уже вплотную заняты погоней за личными удовольствиями.
Иган изучал Свенгаарда, взвешивая эффект своих слов. Это было существо, стоящее лишь чуть выше уровня простого смертного. Это был человек средневековья. Для него Централ и оптимены были главными двигателями всех систем небожителей. За пределами Централа находился только райский дом создателя… а для свенгаардов мира было лишь малое различие между оптименом и Создателем. Оба они были выше луны и абсолютно беспорочны.
– Куда мы можем убежать? – спросил Свенгаард – Нет такого места, где можно спрятаться. Они контролируют ферментные предписания. В ту же минуту, когда каждый из нас явится в аптеку для получения очередной дозы, там ему и конец.
– У нас есть свои источники, – сказал Иган.
– Но почему вам нужен я? – спросил Свенгаард. Он не поднимал глаз от своих связанных рук.
– Потому что вы уникальная личность, – сказал Иган.
– Потому что вы нужны Поттеру. Потому что вы знаете об эмбрионе Дюранов.
«Эмбрион Дюранов, – подумал Свенгаард, – В чем значение этого эмбриона Дюранов? Все опять возвращается к этому эмбриону».
Он взглянул вверх, встретился со взглядом Игана.
– Вам трудно узнать оптименов в моем описании их, – сказал Иган.
– Да.
– Они являются чумой на лике земли, – сказал Иган.
– Они болезнь земли!
Свенгаард встрепенулся от горечи в голосе Игана.
– Саул стер с лица земли тысячи, и Давид – десять тысяч, – сказал Иган, – Но оптимены стирают будущее.
Плотная фигура мужчины втиснулась в узкое пространство у стола и устроилась спиной к Свенгаарду.
– Ну? – спросил он. В голосе звучали тревожные ноты неотложности, просто в одном этом слове. Свенгаард попытался разглядеть лицо человека, но не мог сдвинуться так далеко в сторону. Была только эта широкая спина в серой куртке с поясом.
– Я не знаю, – сказал Иган.
– Больше мы не можем терять времени, – сказал вновь пришедший, – Поттер закончил работу.
– Результат? – спросил Иган.
– Он говорит успешный. Он использовал ферментную инъекцию для быстрого восстановления. Мать скоро сможет ходить. Плотная рука показалась через плечо, указывая большим пальцем на Свенгаарда, – Что нам делать с ним?
– Берите его, – сказал Иган, – Что делает Централ?
– Приказано арестовать и заключить в тюрьму всех хирургов.
– Так быстро? Они взяли д-ра Хэнда.?
– Да, но он сыграл в ящик.
– Остановил сердце, – сказал Иган, – Это единственное и правильное решение. Мы не можем позволить им допросить хоть одного из нас. Сколько нас всего осталось?
– Семь.
– Включая Свенгаарда?
– Тогда восемь.
– Мы подержим Свенгаарда пока некоторое время, – сказал Иган.
– Они начинают вытаскивать своих особых людей из Ситака, – сказал большой мужчина.
Свенгаарду была видна только половина лица Игана из-за незнакомца, но эта часть была сильно нахмурена и сосредоточена. Один видимый ему глаз смотрел на Свенгаарда, но не видел его.
– Тогда ясно, – сказал Иган.
– Да – они собираются уничтожить мегаполис.
– Не уничтожить, стерилизовать.
– Ты слышал, как Олгуд говорил о народе?
– Много раз. Паразиты в своих муравейниках. Он наступит на целый район без тошноты. Все готово к действию?
– Можно сказать готово.
– Шофер?
– Запрограммирован на желательный ответ.
– Тогда дай этому Свенгаарду пулю, чтобы успокоился. У нас нет на него времени, если мы встали на этот путь.
Свенгаард застыл.
Могучая спина повернулась. Свенгаард взглянул в блестящие глаза, серые, оценивающие, лишенные эмоций. Одна из могучих рук поднялась, держа выстреливаемую ампулу. Рука коснулась его шеи, и он почувствовал толчок.
Свенгаард уставился вверх на это большое лицо, и через мозг его прошли суетливые волны. Горло его отяжелело, язык отнялся. Он хотел протестовать, но не мог выдавить ни звука. Сознание его превратилось в уплотняющийся шар, сконцентрированный на крохотном пятачке с щелевыми отверстиями. Это пространство становилось все меньше и меньше – пока не сократилось с сумасшедшей скоростью до окружности величиной с глаз с узкими щелями зрачков.
Он провалился в мягкий колодец темноты.

Глава 13

Лизбет лежала на скамейке, а рядом с ней, успокаивая ее, сидел Гарви. В этом кубическом пространстве размером не более большого упаковочного ящика, было пять человек. Единственная осветительная трубка в углу над ее головой освещала внутренность ядовито-желтым светом. Она видела врачей Игана и Бумура на грубой скамейке напротив нее, ноги их были вытянуты над связанным, с кляпом во рту Свенгаардом, который без сознания лежал на полу.
«Гарви сказал, что на улице уже ночь. Это должно было означать, что они проехали довольно большое расстояние», – думала она. Ее немного поташнивало, и она чувствовала боль в животе, вокруг швов. Мысль, что она внутри себя носит своего сына, приносила странную неуверенность. В животе чувствовалась наполненность. Поттер сказал, что она может обходиться без регулярных приемов ферментов, пока вынашивает эмбрион. Он, вероятно, думал, что эмбрион переместят в чан, когда они доберутся до безопасного места. Но она знала, что будет против этого. Она хотела выносить своего сына полный положенный срок. Ни одна женщина не делала этого в течение тысяч лет, а она хотела этого.
– Мы набираем скорость, – сказал Иган, – Мы уже, должно быть, скоро выберемся из подземки в воздушный путь.
– Будут ли какие-нибудь проверки? – спросил Бумур.
– Должны быть.
Гарви почувствовал точность оценки Игана. Скорость? Да – тела их испытывали большую нагрузку на поворотах. Воздух проходил немного быстрее через вентилятор над скамейкой Лизбет. К состоянию подвешенности добавилась новая тяжесть кроме эффекта притяжения земли – меньше тряски. Звук турбин громко отдавался в узком ящике, и он чувствовал запах несгоревшей углекислоты.
Проверки? Агенты Безопасности будут использовать все средства, чтобы не дать никому ускользнуть из Ситака. Он хотел знать, что же тогда должно случиться с мегаполисом. Хирурги говорили об отравляющем газе в вентиляторах, звуковых барьерах. У Централа много видов оружия, говорили они. Гарви выставил руку, чтобы поддержать Лизбет, когда они делали крутой поворот.
Он еще не знал, какое чувство испытывает к Лизбет, когда она носит их сына в своем теле. Это было странно. Не то, чтобы отвращение или непристойность, просто странно. Внутри его зародился какой-то инстинктивный рефлекс, и он оглянулся вокруг, ища опасность, от которой он мог бы защитить ее. Но здесь была только коробка, заполненная запахом кислого пота и бензина.
– Что это за груз вокруг нас? – спросил Бумур.
– Всякая всячина, – сказал Иган, – Части машин, некоторые старые произведения искусств, несущественные мелочи. Мы брали все, что могли похитить, чтобы составить по виду нормальный груз.
«Несущественные мелочи, – думал Гарви. Он чувствовал, как его захватило это открытие, – Несущественные мелочи. Они везли части к вещам, которые могут быть никогда не построены».
Рука Лизбет вытянулась, нашла его:
– Гарви?
Он нагнулся над ней, – Да, дорогая?
– Я чувствую… так… необычно.
Гарви бросил отчаянный взгляд на врачей.
– С ней все в порядке, – сказал Иган.
– Гарви, я боюсь, – сказала она, – Мы можем не выпутаться из всего этого.
– Вот об этом вы не должны думать, – сказал Иган.
Она взглянула вверх, нашла лицо генного хирурга, изучающее ее через узкое пространство коробки. Глаза его были похожи на сверкающие инструменты на узком, надменном лице. «Он тоже Киборг?» – раздумывала она. Эта холодная манера, с которой глаза изучающе смотрят на нее, прорвались через ее контроль.
– Я не о себе забочусь, – прошептала она, – А о своем сыне.
– Лучше успокоиться, мадам, – сказал Иган.
– Я не могу, – сказала она, – Нам с этим не справиться!
– А вот это не разговор, – сказал Иган, – Наш шофер – лучший из возможных Киборгов.
– Он никогда не провезет нас мимо них, – простонала она.
– Вам бы стоило успокоиться, – сказал Иган.
Наконец, Гарви нашел объект, от которого следовало защитить жену, – Не разговаривайте с ней в таком тоне, – рявкнул он.
Иган заговорил в терпеливом тоне:
– Ну и вы туда же, Дюран. На полтона ниже. Вы же знаете так же, как и я, что на всей воздушной трассе у них подслушивающие станции. Нам не следует разговаривать, разве что только в случае крайней необходимости.
– Сегодня, ничего не может проскочить мимо них, – прошептала Лизбет.
– Наш шофер – это не просто оболочка плоти вокруг компьютера, – сказал Иган, – Он запрограммирован как раз на выполнение таких задач. Он провезет нас, уж если только кто и может, так это он.
– Если кто-нибудь может, – прошептала она. Она начала плакать – раскачивающиеся, вздрагивающие движения сотрясали все ее тело.
– Видите, что вы наделали! – сказал Гарви.
Иган вздохнул, вытащил руку с капсулой и протянул капсулу Гарви:
– Дайте ей это.
– Что это? – строго спросил Гарви.
– Просто успокоительное.
– Я не хочу успокоительного, – рыдала она.
– Это для вашего же блага, дорогая, – сказал Иган, – Эти рыдания могут привести к выкидышу эмбриона. Вы должны оставаться спокойной и тихой. Прошло так мало времени после операции.
– Она не хочет, – сказал Гарви. Глаза его горели от гнева.
– Она должна принять это, – сказал Иган, – Даже если она не хочет.
Иган старался придать голосу убедительность:
– Дюран, я только стараюсь спасти нам жизнь. Сейчас вы злы и… – Вы правы, черт бы вас побрал, я зол! Я уже устал от того, что все вокруг приказывают мне!
– Если я чем-нибудь обидел вас, прошу прощения, Дюран, – сказал Иган, – Но я должен предупредить вас, что реакция ваша на данную ситуацию предопределена вашим генным формированием. У вас чрезмерная тяга мужчины к опеке, защите. С вашей женой все будет в порядке. Это успокоительное безвредно. У нее реакция истерики, потому что у нее слишком большое стремление к материнству. Это ошибки в вашем генном формировании, но с вами двумя все будет в порядке, если вы будете оставаться спокойными.
– Кто говорит, что в нас ошибки? – потребовал Гарви, – Могу держать пари, что вы стерри, которые никогда… – Этого вполне достаточно, Дюран, – сказал другой врач. Голос его был раскатистый и властный.
Гарви посмотрел на Бумура, заметил его заостренное, похожее на эльфа лицо на большом теле. Хирург казался мощным и опасным, а лицо его странно нечеловеческим.
– Мы не можем драться между собой, – прогремел Бумур, – Мы, должно быть, близко от проверочного пункта. И у них, конечно, есть подслушивающие устройства.
– Нет у нас никаких ошибок, – огрызнулся Гарви.
– Может быть, вы правы, – сказал Иган, – Но вы оба уменьшаете наши шансы на успешный побег. Если кто-нибудь из вас взорвется на пропускном пункте, всем нам конец, – Он передвинул руку к Лизбет:
– Пожалуйста, примите это, мадам. Она содержит успокаивающее средство. Совершенно безвредно. Уверяю вас.
Лизбет заколебалась, но взяла капсулу. На ощупь она была холодная и студенистая – отталкивающая. Она хотела запустить ею в Игана, но Гарви тронул ее за щеку.
– Может быть, тебе лучше принять ее, – сказал он, – Для ребенка.
Она поднесла руку вверх, положила капсулу на конец языка и проглотила. Наверное, она безвредная, если Гарви согласился. Но ей не понравился уязвленный, вызывающий взгляд.
– А сейчас расслабьтесь, – сказал Иган, – Это быстродействующее – три или четыре минуты, и вы почувствуете себя совершенно спокойной, – Он откинулся назад, взглянул на Свенгаарда. Распростертая фигура все еще, казалось, была без сознания, грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме.
В течение всего, теперь уже продолжительного, как казалось Свенгаарду, времени, он ощущал нарастающее чувство голода и забытья, и раскачивающее движение, которое откатывало его тело о какую-то твердую поверхность. В этом движении было ощущение быстроты. Он ощущал запах человеческого пота, слышал рев турбин. Звук начинал давить на сознание. Сквозь неподвластные ему веки он ощущал свет, тусклый и мерцающий. Он почувствовал колющий губы кляп и связанные руки и ноги.
Свенгаард открыл глаза.
На мгновение все расплылось, но затем он почувствовал, что смотрит на низкий потолок, крошечную осветительную трубку в углу, под которой разговорный динамик выступал рядом с красным позывным огнем. Потолок казался слишком близко от него, а справа от него была тень в пятнах какой-то фигуры – протянутая над ним нога. Единственный свет испускал желтое свечение, которое почти не могло рассеять темноту.
Рубиновый свет начал мигать, красный свет то появлялся, то исчезал, то появлялся, то исчезал.
– Пропускной пункт, – прошептал Иган, – Все тихо.
Они чувствовали, что скорость стала снижаться. Давление воздуха все меньше и меньше. Турбины снижали обороты. Они остановились, и турбины заглохли.
Взгляд Свенгаарда метался по замкнутому пространству. Грубая скамейка над ним и справа… на ней сидящие две фигуры. Острый край металла высовывался из ножки скамьи возле его щеки. Мягко, осторожно Свенгаард подвинул голову к металлическому выступу, почувствовал, как острие прошло через кляп. Он сделал мягкий толчок головой вверх, и кляп слегка поддался вниз. Выступ корябал щеку, но он не обращал на это внимания. Еще один мягкий толчок, и кляп опустился еще на долю миллиметра. Он повернул глаза, проверяя окружение, увидел лицо Лизбет над ним слева, глаза ее закрыты, руки перед ртом. В ней было ощущение застывшего ужаса.
Свенгаард снова двинул головой.
Где-то в отдалении слышались голоса – резкие звуки вопросов, бормотание ответов.
Руки Лизбет опустились и открыли рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23