Да что там, в такие минуты кажешься себе бессмертным. Дивер заражал своим настроением, и вот уже Влад бежит следом за ним, чтобы успеть, добежать и перехватить взрывчатку, пока те, подземные, не успели дотянуть свои изуродованные лапы. И на бегу Сергеев завопил, сдергивая с плеча оружие.
Бежать – так бежать!!!

10

Если бы летучая мышь, тварь мерзкая и бессловесная, залетела сейчас в гнездовье, страну синих холмов и звенящих рек, покинув родные пещеры, она бы увидела странное зрелище, которое, может быть, напугало бы кожистую тварь, обладай она страхом.
Если бы червь безмозглый выполз на поверхность и узрел это – он забился бы в судорогах и уполз поскорее во глубь земную, спасая свою никчемную жизнь.
Если бы пещерная мокрица, обитатель мутных тинистых водоемов, вынырнула на поверхность, она постаралась бы тут же нырнуть поглубже – туда, куда не доходит свет.
Если бы рядовой чумной житель деревеньки у подножия холма обратил свой непритязательный взор на эту картину, то с криком бы бежал, спасая свою жизнь.
Но они не видели.
И из каждой деревеньки, из маленьких поселений и одиноких хуторов в лесах, из пещер отшельников и черных замков, из густых буреломов – выходили они, разные обличьем, с разным прошлым, а некоторые вовсе без оного, но роднящиеся одним: они все были воинами собирающейся сейчас Армии Исхода. Над полками, что неосознанно начинали идти в ногу, как единый многосоставной организм, витал клич – выражение воли кучки хозяев, властителей и повелителей этого подземного мира:
– Враги – близко!!! Совсем рядом – и пытаются совершить непоправимое!!! Скорей, скорей! У кого есть ноги, крылья или лапы!!! Догнать, перехватить, не допустить!!!
Могучие псы в шипастых ошейниках, продукт черного колдовства над трупами расстрелянных памятной ночью собак, мчались впереди растущего войска. Город был здесь. Настоящий город. Город троллей.

11

В военных тактиках есть так называемый «прорыв на опережение», немудреный прием для самых отчаянных. И если это было не то, что сейчас проделывал отряд Дивера, то тогда и вовсе не было этому способу названия – разве что атака камикадзе.
Дивер несся впереди, как ураган, что-то вопил, Никиту тащил на руках. Владислав едва поспевал, зараженный тем же диким азартом и буйством. Он уже не боялся схватки, теперь он ее жаждал, разом сломав все запреты, презрев страх плоти перед ранениями.
Мельников отстал, с раненой ногой он не мог развить нужной скорости, Евлампий остался возле него. Остальные бежали сзади, подбадривая себя криками. Влада догнал Белоспицын – бледный, волосы всклокочены, глаза горят совсем, как тогда, когда он – науськанный троллями – пытался убить Сергеева в подъезде его собственного дома.
На полном ходу вылетели они в обширную пещеру с высоким куполообразным сводом, как две капли воды, похожим на уменьшенную копию Парфенона, только вместо округлого проема свисал длинный корявый сталактит, по которому каплями стекала вода. Пол был ровный, словно отшлифованный, а в дальнем конце зала струился тот самый черный поток, вернее уже не поток – целая антрацитовая река. Жирные воды вяло текли, скользили по полу, и в результате долгой их деятельности в камне образовалось некое подобие пляжа, выложенного сероватым песком. На этом сумрачном пляже и обреталась потерянная взрывчатка – десятки ящиков, разбросанных тут и там, смотрелись подле черной реки более чем дико.
Они почти успели, не хватило секунд десять, не больше. Дивер еще успел крикнуть что-то воодушевляющее, и из противоположного тоннеля появились первые ряды воинства троллей. Шли они так плотно, что крайние задевали плечами за стены тоннеля. Все до единого воины были нелюдьми – зеленокожими, чешуйчатыми тварями с плоскими, ничего не выражающими глазами. Вооружены были кто чем – топоры, рогатины, какие-то примитивные копья, при ближнем взгляде на которые оказалось, что это просто ржавые арматурины с заточенными концами. Позади чешуйчатых виднелись и вовсе невообразимые твари, и все это бесновалось, орало, курлыкало и посылало проклятья.
Похожий на буйного вождя средневековых викингов Дивер открыл рот и закричал приличествующее случаю:
– Мочи их!!!! МОЧИ!!!
И Влад, умный, тихий Влад, с радостью откликнулся на призыв, открыв огонь по чешуйчатым. Дивер тоже стрелял – длинной очередью, без перерыва, он знал – только так можно остановить идущих плотным потоком врагов. Позади раскатисто загрохотали автоматы Степана, Мартикова и Стрыя.
Бегущие твари споткнулись, добрый десяток, следующий в арьергарде, повалился на пол в корчах, идущие позади запнулись о них, а там, в тоннеле, все шли и шли вперед, не в силах остановиться, движимые злым чародейством. Кровь брызнула на пол, две секунды спустя уже текла ручьями, твари валились одна на другую, руки-лапы дергались, челюсти бессильно щелкали, боевые выкрики сменились стонами раненых и умирающих. На выходе из тоннеля образовалась свалка. Казалось, огромный многолапый зеленый спрут лежит там с десятками глаз и пастей – неродившийся кошмар клиента психбольницы.
– Так их, так! – орал Дивер, надрывая глотку. Это была не битва – избиение, бойня, мясорубка.
Кровь забрызгала стены, по полу лились уже не ручьи – реки, стекали по наклонной, стремясь достигнуть черных вод. Вопли и стоны оглушали, сливались в однородный пульсирующий вопль, как будто здесь, в этом узком ограниченном пространстве пещеры, резвится целая стая мелких птиц. Никита пал на колени и зажал уши руками. По лицу его текли слезы.
В воздухе пахло дымом, паленой плотью, кровью и содержимым внутренностей умирающих чудовищ.
С визгом выскочили вперед и тут же пали трое псов. Пули выдирали целые клочья их вороной шкуры.
От стен тоннеля отскакивала каменная крошка, твари шли в облаке мелкой пыли, она ела им глаза, чешуйчатые руки бессильно терли веки, но остановиться бывшие горожане уже не могли – сзади все напирали и напирали новые полки.
Стреляли лишь пятеро, а на приступ шли тысячи. Гибли, их разрывало на части плотным огнем, отрывало лапы, но сзади шли все новые и новые, и не было им конца. Шли бывшие горожане, которые еще два месяца назад были обычными людьми – друзьями, родственниками, любящими мужьями и женами, отцами и детьми со своими мелкими проблемами, мелкими радостями и горестями.
А теперь они шли и гибли под пулями, не рассуждая, не противясь приказу.
Патроны у Дивера закончились, но вместо того чтобы спешно его перезарядить, бывший солдат крикнул:
– Прикрывайте меня! – И, пригнувшись, чтобы не попасть под огонь своих же, рванулся к взрывчатке.
Никита лежал на полу ничком. В двух метрах от него застыл в уродливой позе один из прорвавшихся слишком близко псов.
Патронов было мало, нападающих – много, и не надо было обладать даром предвидения, чтобы понять – армия троллей была куда многочисленнее, чем оставшиеся у общины боеприпасы.
Сергеев понял это, и бегущий прямо к реке Дивер понял тоже, а остальные не замечали, опьяненные бесшабашной стрельбой. Чешуйчатые кончились – уродливыми трупами все до единого распростерлись они на холодном гранитном полу. Не меньше двух сотен сложило здесь голову, образовав перед выходом в подземный мир почти полутораметровый вал изуродованных тел. Кровь лилась потоками, скапливалась в углублениях багровыми лужицами. Алые ручейки несли ошметки чужой плоти – куски кожи, оторванный палец с изогнутым агатовым когтем, белесый рыбий глаз, с тупым удивлением уставившийся в потолок пещеры.
Люди, теперь уже просто люди, еще не превратившиеся, но с пустыми оболваненными лицами карабкались теперь на вал и, попав под огонь, падали, не меняя удивленно-растерянной гримасы.
Дивер добрался до взрывчатки и вскрыл один из ящиков. Руки его действовали стремительно, с автоматизмом. Вставил детонатор, активировал, вскрыл другой ящик, поставив взрыватель, вскрыл третий...
Кровь дотекла до Черной реки и смешалась, пустила алую, очень яркую струю.
С трубным ревом на вал вскарабкался массивный, покрытый жестким черным мехом монстр – не то кабан исполинских размеров, не то ставший вдруг хищником лось. Черные глаза грозно сверкали. Своей тушей копытное чудовище на долгих три минуты загородило проход и держало его то драгоценное время, пока Дивер устанавливал детонаторы, а потом пало с громом, разрушив вал и пустив вперед свежие силы.
Бойцы Дивера застыли, удивленно глядя на замолчавшее вдруг оружие. Они увлеклись, они забыли, что патроны имеют свойство кончаться.
Монстры и люди прорвались сквозь трупы своих сородичей и теперь уверенно бежали навстречу. Влад опомнился, бросил автомат и побежал прочь.
На выходе он чуть не столкнулся с Мельниковым. Тот отчаянно спешил, но раненая нога никак не хотела бежать. По бледному лицу Сергеева Васек понял, что дело пахнет жареным, и, войдя в пещеру, поспешил открыть стрельбу. Волна наступающих захлебнулась. Полтора десятка упало на пол и покатилось по нему, обильно пятная камень собственной кровью. Дивер оставил взрывчатку и швырнул автомат в стройные ряды накатывающихся монстров – снова пошли чешуйчатые, знакомые полуволки – жертвы проклятья, какие-то студенистые бледные твари – все порождения подземелья были здесь.
Дивер побежал.
Мартиков кинулся вперед, под самый нос тварей, и успел выхватить пребывающего в стране светлых грез Никиту – малец лежал неподвижно, а чужая кровь натекла вокруг него, словно Никита стал жертвой кровавого убийства.
Выбегая последним, Дивер обернулся, взгляд его навсегда запечатлел картину, которая вполне могла стать наглядной иллюстрацией к девятому кругу дантова ада – низкие, увенчанные сталактитами своды, кровавая река на полу, и еще одна, словно вся состоящая из расплавленного вара. И толпы орущих и беснующихся монстров, сплетающихся в один сплошной, источающий вопли ярости девятый вал.
А потом вслед за своим воинством стали появляться они – тролли.
– Севрюк!!! – заорал Владислав на бегу. – Взрыватель где?!!
Тот улыбнулся усмешкой безумца, вздернул левую руку» в которой была зажата пластиковая коробочка взрывателя.
– Пошли, пошли, пошли!!! – орал где-то впереди Мартиков. – Хонорова не забудьте. Оставите – сожрут!!!
Влад бежал, и теперь его переполняло чувство гордости, чувство выполненного долга. Они сделали, они смогли, несмотря на все препоны и ловушки! Они провернули колесо судьбы в свою сторону. О, это был миг абсолютного счастья, гордости собой и теми, кто рядом!
Хоноров беспомощно кричал посередине тоннеля. Его подхватили, поволокли за собой.
Но их догнали. Твари были быстрее, а их маленький отряд из-за хромающего Мельникова не мог бежать с прежней скоростью. Счастье в том, что идущие плотной волной монстры не могли встать в коридоре больше, чем трое в ряд. Они мешали друг другу, некоторые падали – и их тут же затаптывали.
– Ааа!! – заорал вдруг Дивер. Пробравшаяся низами четвероногая тварь впилась ему в ногу, пытаясь перекусить кость. Севрюк выл, как оглашенный.
Влад приотстал, ударил ногой пса по голове, целя каблуком по глазам. Псина на миг разжала челюсти, и Дивер вырвался.
Озверелый чешуйчатый вырвался из толпы, в изящном прыжке достиг Севрюка и впился ему в руку. Тот замешкался, и еще двое так же вцепились в него, оглушающе вереща. Дивер кричал, кричал в панике. Влад заорал, привлекая внимание к Севрюку. Тот шатался, на него наседали. В воплях военного вдруг прорезалась агония.
Влад и Степан подскочили к Диверу, стали охаживать тянущиеся лапы прикладами автоматов, Сергеев дернул на себя дико орущего колдуна и выдернул из толпы обезумевших тварей. Лицо Михаил а Севрюка было в крови, кровь сочилась из рваных ран по всему телу, одежда изорвана. Дивер что-то кричал, но Приходских и Влад потащили его прочь, отбиваясь от наседающих.
– Что?! – крикнул Приходских.
– Взрыватель!!! – орал Дивер. – Там выронил!!! Влад оглянулся – сплошное орущее месиво гадов, чешуйчатые руки, руки белесые с тонкой кожей, человеческие грубые с мозолями, косы, топоры. Не пробраться. Сергеева словно окатило ледяной волной. Он падал, падал сейчас с воображаемого пьедестала. Надежды рухнули, жизнь осталась – и Влад, движимый исключительно чувством самосохранения, побежал прочь. Дивер, похоже, плакал и все порывался вернуться. Остальные бежали впереди, окрыленные своей уже не существующей победой.
Их гнали долго – семерых измученных человек. Они бежали по коридорам, а на пятки наседала галдящая, орущая и немилосердно воняющая толпа. Дивер бежал на подгибающихся ногах, дышал с хрипом, Мельников до боли стискивал зубы – рана на ноге разошлась и стала ронять на холодный пол темно-красные капли, Хонорова тащили чуть ли не на себе, утомился и Мартиков. Жалкое зрелище – воинство инвалидов. Они бросили оружие, оно мешало бежать.
В штольнях стало полегче, узкие стены не позволяли толпе как следует развернуться, кто-то из нападавших падал, и его безжалостно затаптывали, а по содрогающемуся телу шли новые и новые лапы, так что в конце оставалось лишь густо перемазанное кровью месиво. Крупные монстры в штольню не пошли – мешали размеры.
Бежали наугад. Никиты, верного проводника, – теперь не было, и Мартиков опасался, как бы он не искал теперь пути в страну мертвых.
Как они не попали в ловушку или тупик, осталось загадкой, но через полчаса бега они ненадолго оторвались от погони. А впереди замаячила дверь в бункер. Следующий впереди всех Белоспицын проскочил в дверь, приостановился, пропуская остальных, мельком вгляделся в лица – перекошены, глаза широко открыты, но ничего не замечают. Стрыя схватил за плечо, толкнул на дверь:
– Запирай!!!
Стрый тупо смотрел на дверь, потом в глазах мелькнуло понимание, и он кивнул. Задвинул железную створку и с клацаньем провернул замок ключами Босха. Их он так и оставил висеть в замке – на случай, если попытаются открыть изнутри.
Но преследователи не пытались. Уже когда беглецы поднимались через бункер к выходу, на запертую дверь обрушился таранный удар, который наполовину сорвал ее с петель, изогнув, словно смятый бумажный лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58