Да, да, дитя мое, в ту пору я был опасен, женщины могли бы кое-что обо мне порассказать, а теперь...
Вернер. Не слушайте этого старого плута.
Трактирщик. То-то и оно. Мы стареем и уже никому более не опасны. И вам не миновать того же самого, господин Вернер!
Вернер. Пропади ты пропадом, чертов сын! Душечка, надо думать, понимаете, что я не о той опасности говорю. Один бес из него вышел, а семеро других вселились...
Трактирщик. Вы только послушайте, как это у него ловко выходит! Так и сыплет шутками, да все новенькими! Ох, уж и остряк этот Пауль Вернер! (На ухо Франциске, но достаточно громко.) Зажиточный человек и пока еще холост. В трех милях отсюда у него отличная усадьба. Неплохо нажился на войне! Он был вахмистром у нашего господина майора. И остался его верным другом, в любую минуту готов за него голову сложить!
В е р н е р. Да, этот тоже друг моего майора, и еще какой друг! Майору следовало бы снять у него голову с плеч.
Трактирщик. Что? Как? Ну, уж увольте, господин Вернер, это недобрая шутка! Я ли не друг господину майору? Честное слово, в толк не возьму, что вы такое говорите.
В е р н е р. Юст рассказал мне хорошенькую историю.
Трактирщик. Юст? Я сразу подумал, что Юст говорит вашими устами. Юст злой, противный человек. Но, к счастью, здесь стоит прелестная девица, она подтвердит, что я друг господину майору, что я не раз оказывал ему услуги. Да и почему бы мне не быть ему другом? Разве он не почтенный, заслуженный человек? Правда, к несчастью, он получил отставку, но что за беда? Король не может знать всех заслуженных людей, а если бы и знал, то не может всех наградить.
В е р н е р. Что правда, то правда. Но Юст, в Юсте, конечно, тоже ничего особенного нет, тем не менее он не лжец, а если правда то, что он мне сказал...
Трактирщик. Слышать о нем не хочу. К счастью, как я уже говорил, за меня может заступиться сие прелестное дитя! (На ухо Франциске.) Вы же знаете, дитя мое,— кольцо! Расскажите об этом господину Вериеру. Тогда он лучше узнает меня. А чтобы не вышло, будто вы говорите мне в угоду, я лучше уйду отсюда. Да, да, я уйду, но потом, господин Вернер, вы сами расскажете мне, что вы наконец убедились, какой гнусный клеветник этот Юст.
ЯВЛЕН П И ПЯТОЕ
Пауль В е р н е р, Франциска.
Берне р. Итак, душенька, вы, кажется, знаете моего майора?
Франциска. Майора фон Тельхейма? Конечно, я знаю этого достойного человека.
Берн ер. Да, он достойный человек. И вы расположены к нему, не так ли?
Франциска. Я всем сердцем ему предана.
Берн ер. Правда? Теперь, душенька, вы мне вдвойне милы. А какие это услуги оказал нашему майору трактирщик?
Франциска. Право, не знаю. Наверно, он хочет приписать себе то хорошее, чем, слава богу, обернулись его мошеннические проделки.
В е р и е р. Выходит, что Юст сказал мне правду? (Повернувшись в ту сторону, куда ушел трактирщик.) Твое счастье, что ты ушел! Он, значит, выбросил из комнаты вещи майора? Сыграть эдакую штуку с майором! Только потому, что в его ослиной башке угнездилась мысль, будто у майора пет больше денег? Это у майора-то?
Франциска. Ах, так! А разве майор еще при деньгах?
Вернер. Да у него денег куры не клюют! Он им и счета не знает. Я сам брал у него взаймы и сейчас принес старый долг. Смотрите, душенька, вот в этом кошельке (вынимает кошелек из кармана) сотня луидоров, а в этом свертке (из другого кармана вынимает сверток) сотня дукатов. Всё его денежки!
Франциска. Ей-богу? А зачем же майор закладывает вещи? Он ведь заложил перстень...
Вернер. Заложил? Что-то не верится. Может, просто хотел сбыть старый хлам.
Франциска. Какой же это хлам? Драгоценный перстень, вдобавок полученный из рук любимой.
Вернер. Вот тут собака и зарыта. Из рук любимой! Да, да, такие штучки иной раз напоминают то, что вспоминать неохота, а потому их и стараются поскорее сбыть.
Франциска. Не пойму что-то!
Вернер. Солдатам чудо как хорошо живется на зимних квартирах. Делать им там нечего, они холят себя и нежат, да еще со скуки заводят знакомства, как полагают, на зимнее время, но бедные создания, за которыми волочится солдатня, убеждены, что это на всю жизнь. Глянь — и на палец уже надет перстень; как это случилось, солдат сам не знает и частенько готов отрубить себе палец, лишь бы отделаться от этого
дара.
Франциска. Неужто так было когда-нибудь и с майором?
Вернер. Конечно. В Саксонии. Будь у него по десять пальцев на каждой руке, они все были бы унизаны кольцами.
Франциска (в сторону). Ну и дела, тут надобно поглубже вникнуть. Господин сельский староста, или господин вахмистр...
Вернер. Если вам, душенька, все равно, то «господин вахмистр» для моего слуха звучит приятнее.
Франциска. Так вот что, господин вахмистр, у меня письмецо от господина майора к моей барышне. Я отнесу его л мигом вернусь. Будьте так добры, подождите меня здесь. Очень мне хочется с вамп еще немножко поболтать.
Берн ер. Да вы, душенька, видать, болтушка. Что до меня, идите и поскорей возвращайтесь, я тоже люблю почесать язык. Буду вас ждать.
Франциска. Да, очень прошу вас, подождите! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Пауль В е р н е р.
Берн ер. А ведь премиленькая! Только зря я посулился ждать ее. Надо бы мне поскорее разыскать майора. Он не хочет брать у меня денег и предпочитает закладывать вещи! Узнаю его. Но мне пришла на ум одна хитрость. Две недели назад, когда я был в городе, я навестил жену ротмистра Марлофа. Бедняжка лежала больная и сокрушалась о том, что ее муж остался должен майору четыреста талеров, а она не знает, где их взять, чтобы отдать долг. Сегодня я снова собрался ее навестить, хотел сказать, что, как получу деньги за свое именьице, дам ей взаймы пятьсот талеров. Надо же хоть часть их пристроить в надежные руки, если мне не повезет в Персии. Но ^той дамы и след простыл. И уж конечно, она не сможет вернуть долг майору. Сделаю же это я, и чем скорее, тем лучше. Пусть милая девочка на меня не сетует, мне ждать нельзя. (Уходит в задумчивости и сталкивается с входящим майором.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Тельхейм, Пауль Берне р.
Тельхейм. Что же это ты так задумался, Вернер?
В е р н е р. Ах, вот и вы, а я только что собирался навестить вас на новой квартире, господин майор.
Тельхейм. Чтобы оглушить меня проклятиями в адрес хозяина старой. Даже не помышляй об этом.
Вернер. Уж конечно бы, я не удержался, нет! Я, собственно, хотел поблагодарить вас за то, что вы были так добры и сохранили мне мои сто луидоров. Юст отдал их мне. Правда, мне было бы приятнее, если бы вы подольше оставили их у себя. Но им перебрались па новую квартиру, а о ней ни мне, ни вам еще ничего не известно. Кто знает, каково там будет. У вас могут украсть деньги, и вам придется возмещать их мне, тут уж ничего не попишешь. Поэтому я и не вправе доверить их вам.
Те ль х с им (улыбаясь). С каких пор ты стал так осторожен, Верпер?
Верпер. Поневоле научишься. Нынче не знаешь, как уберечь свои деньги. Кстати, мне надо кое-что передать вам, господин майор, от ротмистрши Марлоф, я только что заходил к ней. Ротмистр остался вам должен четыреста талеров, она посылает вам в счет долга сто дукатов. Остальное пришлет на будущей неделе. Я, наверно, сам виноват, что она возвращает вам не всю сумму. Дело в том, что мне она тоже была должна один талер восемьдесят и потому решила, что я пришел ей напомнить о долге, впрочем, так оно было,— вот она и отсыпала эти деньги из свертка, уже приготовленного для вас. Вам легче еще недельку обойтись без ваших ста талеров, чем мне без моих грошей. Вот, держите! (Подает ему сверток с дукатами.)
Т е л ь х е й м. Верпер!
В е р и е р. Что это вы на меня вытаращились? Держите же, господин майор.
Тельхейм. Верпер!
Верпер. Чем вы недовольны? И за что вы па меня сердитесь?
Тельхейм (ударив себя по лбу и топнув ногой, с горечью). За то, что ты принес мне не все деньги!
В е р н е р. Полноте, господни майор! Неужто вы меня не .поняли?
Тельхейм. В том-то и беда, что я тебя понял! Странно, но самые хорошие люди теперь больше других терзают меня.
Верпер. Что вы сказали?
Тельхейм. К тебе это относится только отчасти! Ступай, Верпер! (Отталкивает руку Вернера, протягивающего ему дукаты.)
В е р и е р. Не раньше чем отделаюсь от этого свертка.
Тельхейм. А что, если я скажу тебе, Вернер, что Марлофша сама была у меня сегодня утром?
Вернер. Ах, так!
Тельхейм. И что она мне ничего более не должна.
Вернер. Честное слово?
Тельхей м. Она полностью расплатилась со мной, что ты на это скажешь?
Вернер (задумавшись на мгновение). Скажу, что я соврал и что вранье это — проклятая штука, в любую минуту тебя могут изобличить.
Тельхейм. И тебе будет стыдно?
Вернер. А что прикажете делать тому, кто принуждает меня врать? Ему стыдиться не надо? Видите ли, господин майор, скажи я, что ваше поведение не сердит меня, я бы опять соврал, а мне не хочется врать снова.
Тельхейм. Не сердись, Вернер! Я высоко ценю твое сердце, твою приверженность ко мне. Но денег твоих мне не надо.
Вернер. Не надо? Значит, лучше вам продавать вещи, носить их в заклад, лучше, чтобы все, кому не лень, чесали языки на ваш счет?
Тельхейм. Пусть люди знают, что у меня ничего больше нет. Не надо делать вид, что ты богаче, чем на самом деле.
Вернер. А что беднее? Покуда у нашего друга есть деньги — они есть у нас.
Тельхейм. Негоже мне быть твоим должником.
Вернер. Негоже? А когда-то в жаркий день — солнце и враг изрядно поддали нам жару — стремянный же ваш с баклагой куда-то задевался, вы пришли ко мне и сказали: «Вернер, не найдется ли у тебя воды испить?» — и я протянул вам свою фляжку, помните небось, вы взяли ее и напились? Это было гоже? Клянусь богом, глоток гнилой воды тогда стоил дороже, чем вся эта дребедень! (Вытаскивает кошелек с луидорами и подает майору вместе со свертком.) Возьмите, майор, голубчик мой! Представьте себе, что берете воду. Ведь и это господь для всех сотворил.
Тельхейм. Ты мучаешь меня. Я же сказал, что не хочу быть твоим должником.
Вернер. Сначала вам было негоже, теперь вы не хотите. Это уж дело другое! (С досадой.) Вам не угодно быть моим должником? А если вы все-таки являетесь им, господин майор? Или вы ничего не должны тому, кто отвел удар, едва не раскроивший вам череп, а в другой раз отрубил руку, уже спускавшую курок, чтобы вогнать вам в грудь пулю? Можно ли больше задолжать человеку? Или кошелек, по-вашему, дороже головы? Может, вы и По-благородному рассуждаете, но, клянусь богом, рассуждаете не умно!
Тельхейм. С кем это ты так разговариваешь, Вернер?
Мы здесь одни, и я могу сказать тебе,— будь здесь третий, это отдано бы похвальбой,— что с радостью признаю: я дважды обязал тебе жизнью. Но, друг мой, чего же недоставало мне, чтобы при случае сделать то же самое для тебя? Л?
Нерпе]). Недоставало случая! Кто может в этом сомневаться, господин майор? Разве я сотни раз не видел, как вы готовы были жизнь отдать за последнего солдата, когда он оказывался в самой гуще боя?
Т е л ь х е и м. Следовательно?..
Hep не р. Но...
Тельхейм. Почему ты не хочешь понять меня? Я сказал: негоже мне быть твоим должником, не хочу я им быть. Не хочу при тех обстоятельствах, в коих сейчас нахожусь.
В е р н е р. Так, так. Вы хотите дождаться лучших времен, хотите в другой раз взять у меня взаймы, когда вам не нужны будут деньги, когда у вас карман будет полон, а у меня, скорей всего, пуст.
Тельхейм. Нельзя брать взаймы, не зная, чем ты отдашь долг.
В е р н е р. Такой человек, как вы, не всю жизнь будет сидеть без денег.
Тельхейм. Ну, ты мудрец! И уж никак нельзя занимать у того, кто сам нуждается в деньгах.
Не р п е р. Да, я как раз из таких! На что мне деньги? Там, где нужен вахмистр,— его кормят и поят.
Тельхей м. Нельзя тебе вечно оставаться вахмистром, а чтобы преуспеть, нужны деньги, без них даже самый достойный не сдвинется с места.
В е р н е р. Преуспеть? Да я об этом и не помышляю. Я хороший вахмистр и, конечно, стал бы плохим ротмистром, а генералом и того. Мы таких уже навидались.
Т е л ьхей м. Не заставляй меня плохо думать о тебе, Вернер! Я с неудовольствием выслушал то, что мне рассказал Юст. Ты продал свою усадьбу и собрался кочевать с места на место. Не хочется мне верить, что ты не столько любишь свое солдатское ремесло, сколько дикую беспутную жизнь, которая, увы, связана с ним., Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое ты идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Вернер. Хорошо, господин майор, я повинуюсь. Вы лучше знаете, как следует поступать. Я остаюсь при вас. Но, дорогой майор, пока что возьмите у меня деньги. Не сегодня-завтра ваше дело будет решено. Вы получите кучу денег. И вернете мне долг с процентами. Я ведь только из-за процентов и хлопочу.
Тельхейм. Замолчи!
Берн ер. Клянусь честью, только из-за процентов! Иной раз подумаешь: как-то ты будешь жить в старости, когда тебя вконец искалечат и ни гроша за душой у тебя не останется? По миру, видно, идти придется. И тут же мне на ум приходило: нет, ты ][обираться не будешь, а пойдешь к майору Тельхейму, он с тобою последний пфенниг разделит, кормить тебя будет на убой, у него ты и помрешь честным человеком.
Т е л ь х е й м (хватает его за руку). А теперь, дружище, ты этого уже не думаешь?
Берн ер. Нет, уже не думаю. Ежели тот, кто сейчас в нужде, ничего не хочет взять у меня, хоть я и при деньгах, он, уж конечно, и мне не даст, когда разбогатеет, а в нужде окажусь я. Ну да ладно, что ж тут поделаешь. (Хочет уйти.)
Тельхейм. Не доводи меня до бешенства, Вернер! Куда ты собрался? Честью заверяю тебя, что деньги у меня еще есть, и честью клянусь, что скажу тебе, когда они выйдут, что ты будешь первым и единственным, у кого я возьму в долг. Ну, теперь ты доволен?
Вернер. Конечно. Дайте мне на этом руку, господин майор.
Тельхейм. Вот моя рука, Пауль. А теперь иди. Я пришел сюда поговорить с одной девушкой...
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Франциска (выходит из комнаты), Т е л ь х е и м, Вернер.
Франциска (в дверях). Вы еще здесь, господин вахмистр? (Увидев Телъхейма.) И вы, господин майор? Сию минуту я буду к вашим услугам.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Тельхейм, Пауль Вернер.
Тельхейм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37