Сколько денег они зарабатывают? — Энн все еще не опускала руку. — И самое главное, кому принадлежат «Дружеские услуги Бена Франклина»? Кто получает прибыль?
Флетч выдохнул, но ничего не сказал.
— Я уверена, здесь есть о чем писать, — закончила Энн.
— Лучше всего послать туда одну из ваших журналисток, чтобы она попыталась получить место в «Дружеских услугах Бена Франклина».
— Да, но идея принадлежит вам, Флетч. Френк сам это сказал. Мы не вправе отнимать ее у вас и передавать кому-то другому. Разумеется, мы можем послать и женщину для сбора дополнительной информации.
— У меня же в субботу свадьба.
— Сами видите, как мало у нас времени.
— Энн…
— Кроме того, — Энн сложила газету, — я думаю, Френк полагает, что такая статья, разумеется, правильно поданная, снимет его с крючка, на который он попал из-за этих фотоснимков в разделе спорта. — Она наклонилась вперед. — На страницах светской хроники пишут не только о веяниях моды и сортах печенья. И статья эта вам вполне по плечу, Флетч.
Флетч смотрел на окно.
— Ваш папоротник засох.
— Мне нравится коричневый папоротник, — Энн по-прежнему смотрела на Флетча. — Навевает мысли о вечном.
— О Боже!
— Мне нравится, что вы будете работать в моем отделе, юный Флетчер. По крайней мере, вы не станете жаловаться, что у вас украли сумочку.
— Я волнуюсь совсем не из-за сумочки, — Флетч поднялся.
— Интересно, что вы принесете в клювике…
— Вы просите принести что-то «в клювике», загнав меня в угол.
— И еще, Флетчер…
— Да, мадам?
— Остерегайтесь Биффа Уилсона. Не стойте у него на пути. Он раздавит вас, как асфальтовый каток. Злобный, злопамятный тип. Я-то знаю. В свое время он был моим мужем.
— Флетч, с вами хотят поговорить. — Молодая женщина, сидевшая за столиком у двери кабинета Энн Макгаррахэн, звякнула многочисленными браслетами. — Линия триста три. Оригинальный костюмчик. Боитесь, что вас тут изнасилуют?
— Слушаю, — сказал Флетч в трубку.
— Привет, — ответила Барбара. — Я в ярости.
— С чего бы это?
— Зачем ты подкалывал мою хозяйку?
— А что я такого сказал?
— Галифе у Сесилии — больная мозоль. Она закупила слишком большую партию.
— Поэтому она и не подозвала тебя к телефону?
— Таковы наши правила. Телефон служит для деловых переговоров, а не для болтовни сотрудников.
— Но я жених ее лучшей продавщицы.
— А почему мы не можем встретиться во время ленча?
— У нас тут аврал.
— Сегодня понедельник, Флетч. В субботу у нас свадьба. Нам есть что обсудить, знаешь ли.
— Слушай, я уже договорился о ленче с Олстоном. Мы же хотим, чтобы он был у нас шафером, не так ли?
— Это не самое главное. У нас совсем мало времени и масса проблем. Ты должен мне помочь.
— Только этим я и занимаюсь.
— В прямом смысле, помочь. Ты только подумай, что нам предстоит. Синди говорит…
— Барбара! Остынь! Не дави на меня!
— Почему нет?
— Потому что не прошло и двух минут, как одна дама проехалась по мне, словно асфальтовый каток. По сравнению с ней ты — надувной пуфик.
— Так почему бы тебе не жениться на ней?
— Я бы женился, да она решила использовать меня для другого.
Глава 8
— Добрый день, Олстон, — Флетч уселся за столик напротив своего приятеля.
— Добрый день, — кивнул Олстон. — Я пью пиво.
— Наслаждайся.
— А ты хочешь пива? — После кивка Флетча Олстон дал знак официанту. — Два пива, пожалуйста, — затем Олстон смахнул с рукава пиджака невидимую пылинку. — Флетч, увидев тебя на тротуаре, я не мог не обратить внимания на твой костюм…
— На что?
— На твой костюм.
— Меня перевели в отдел светской хроники.
Олстон широко улыбнулся.
— Называется твой костюм «К чертям светское общество»?
— Хорошее название. Гармонирует с засохшим папоротником и мыслями о вечном.
— Вижу, и у тебя было жаркое утро. Тебе наконец-то всыпали за тот заголовок?
— Заголовок?
— НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ СПАСАЕТ ЖИЗНЬ ДОКТОРУ.
— Его никто и не заметил. — Официант принес пиво. — Иногда мне кажется, что в «Ньюс трибюн» никто, кроме меня, не понимает, что есть новости.
— Я повесил этот заголовок на стену.
— Мы должны во всем видеть светлую сторону, Олстон.
— Конечно. У тебя есть Барбара.
— Барбара только что отчистила меня.
— Не может быть.
— С утра мне досталось от Френка Джеффа, главного редактора, Биффа Уилсона, ведущего криминального репортера «Ньюс трибюн», Энн Макгаррахэн, редактора отдела светской хроники, и, наконец, от моей невесты, Барбары Ролтон. А сегодня только понедельник, самое начало недели.
— В таком костюме, уж не знаю, зачем ты его надел, тебя никто не будет воспринимать серьезно.
— И это еще не все. — Флетч снял пиджак, повесил на спинку стула. — На меня «наехал» винный магазин. Открыл по мне стрельбу.
— Такое случается не только с тобой. Как-то мой дядя очень спешил и…
— И я взял интервью у милой, правда, странноватой старушки, которая выдала себя совсем за другого человека.
— Ты брал интервью у самозванки?
— Выходит, что да.
— Узнал что-нибудь интересное?
— У меня сложилось впечатление, будто она говорила лишь то, что я хотел услышать.
— То есть находила ответы в твоих вопросах? — уточнил Олстон. — С самозванцами иначе и быть не может.
— Она сняла с меня одежду. И убежала вместе с ней.
— Все это произошло в одно утро?
— А у меня были такие удобные теннисные туфли.
— Флетчер, ты уверен, что сможешь выжить, выпорхнув из-под крылышка морской пехоты Соединенных Штатов Америки?
— Первые шаги в жизни всегда даются нелегко, Олстон.
Олстон поднял высокий стакан с пивом.
— За молодых.
— Никто не воспринимает нас всерьез.
— А мы серьезный народ.
— Так оно и есть. Серьезно настроенные серьезные люди.
— Господа, желаете что-нибудь заказать? — полюбопытствовал подошедший официант.
— Да, — кивнул Флетч. — Как обычно.
— Сэр, — ручка официанта застыла над блокнотиком. — То, что обычно для вас, абсолютно незнакомо мне.
— То есть я должен сказать вам, что я буду есть?
— Вы можете сохранить это в тайне, сэр. У меня только убавится работы.
— Я же сидел за этим самым столиком на прошлой неделе.
— Я рад, что вы вновь почтили нас своим присутствием, но не запомнил, что вы соизволили откушать.
— Это «Маноло», не так ли?
Официант глянул на «корочки» меню.
— Совершенно верно, сэр.
— Сандвич с ореховым маслом, ломтиками банана и майонезом на хлебце из непросеянной ржаной муки.
— Ага, действительно, уникальный заказ. Как я мог такое забыть. А что желаете вы, сэр? — он повернулся к Олстону.
— Сандвич с ливерной колбаской и сельдереем на ржаном хлебце. И un peu кетчупа.
— Спасибо тебе, Господи, еще один уникальный заказ. — И официант поспешил на кухню.
— Даже этот чертов официант не воспринимает нас всерьез, — вздохнул Флетч.
— Никто не воспринимает молодых всерьез. Это привилегия стариков.
— Но мы с тобой не такие уж молодые. Ветераны войны. Ты — юрист, я — репортер.
— Люди по-прежнему относят нас к категории неприметных серых мышек.
— Может, потому, что мы — симпатичные парни?
— В этом костюме ты просто неотразим, Флетч.
— Я знал это, как только натянул его на себя.
— Этим утром меня вызвали в кабинет Хаулера. Старшего партнера. Видишь ли, я должен сидеть на совещаниях, разумеется, не произносить ни слова, не смеяться, не выказывать иных эмоций, не таращиться на кого-либо из присутствующих.
— Такие условия поставили тебе при приеме на работу?
— Именно так. От меня требуется лишь одно — слушать. Притворяться, что меня вроде бы и нет. Я должен изучать методы работы моих более опытных коллег, посредством которых они не только получают баснословные гонорары, но платят жалованье нам, их братьям меньшим, шоферам служебных «мерседесов».
— Действительно, такому стоит поучиться.
— Ты прав. Кроме того, присутствие на совещаниях пеонов, вроде меня, необходимо и для того, чтобы они представляли себе объем предстоящей им черновой работы.
— Ты хочешь сказать, что старшие партнеры нисходят лишь до руководящих указаний?
— Представь себе, что у Хайбека, Харрисона и Хаулера появился новый клиент…
— Ха-ха-ха.
— Послушай, я еще не закончил.
— Мне следовало сказать: «Хай, ха, хау»? Или ты подумал, что я смеюсь?
— Как я мог?
Официант принес сандвичи.
— Вот ваша еда.
— Благодарю, — кивнул Флетч.
— Значит, так, — Олстон проверил количество кетчупа, убедился, что его не больше, чем он заказывал, и продолжил:
— Этому новому клиенту в ночь с субботы на воскресенье полиция помешала вытащить из дома в Хейтс столовое серебро, музыкальный центр и прочие дорогостоящие игрушки. Причина, заставившая этого господина обратиться к Хайбеку, Харрисону и Хаулеру, заключалась в том, что дом, серебро, музыкальный центр и прочие дорогостоящие игрушки не являлись его собственностью.
— Грабитель.
— Причем один из лучших специалистов в своей области.
— Каким образом он оказался в то утро не в зале суда?
— Прибыл к нам прямиком с судебного заседания, после того как ему хватило ума попросить и, соответственно, получить первую из несомненно многих отсрочек рассмотрения дела по существу.
— Его выпустили под залог…
— Который составил весьма скромную сумму, внесенную им самим. И он привел веский довод, убедивший судью, что оставлять его в суде просто невозможно. Видишь ли, этот господин в тот день намеревался отвести своего пятнадцатилетнего пса к дантисту.
— Дантист заранее назначил ему время?
— Естественно.
— Судья не мог помешать столь милосердному деянию.
— Мало того, теперь суд будет расположен в его пользу.
— Это еще почему?
— Потому что он сказал нам, вернее, мистеру Хаулеру, что в то самое время, когда судья решал, отпустить его под залог или нет, собака в ожидании визита к дантисту так громко выла от боли, что сосед застрелил ее.
Флетч покачал головой.
— Не следовало полиции мешать ему. — Он посолил свой бананово-майонезный сандвич. — Скажи мне, он позвонил дантисту, чтобы предупредить, что не сможет привести пациента?
— Этого он нам не сказал.
— Я удивлен, что мистер Хаулер, старший партнер процветающей юридической фирмы, согласился принять обычного грабителя. Зачем ему такой клиент?
— Эх, Флетч, ты слишком невинен, чтобы знать, как работают юридические фирмы и как вершится закон.
— Мне кажется, кое-что я да знаю.
— Держу пари, ты думаешь, что юридические конторы оказывают адвокатские услуги.
— Разве это не так?
— Это далеко не основное направление их деятельности.
— Не основное?
— Нет. Главное для них — «дойка» клиента.
— Этому учат на юридическом факультете?
— Нет. Потому-то новички, такие как я, несколько лет работают в юридических фирмах за минимальное жалование. За это время мы должны обучиться методам работы, благодаря которым юридические фирмы и держатся на плаву.
— Так что означает «дойка» клиента?
— Когда клиент стучится в дверь юридической фирмы, да еще такой известной, как «Хайбек, Харрисон и Хаулер», первейшая задача фирмы — выяснить, сколько денег можно с него получить, не за конкретный процесс, а вообще. Таковая оценка требует немалого опыта и отменной интуиции.
— Не понимаю, как соотносятся состояние клиента и затраты на конкретный процесс, из-за которого он и обращается в юридическую фирму.
— Допустим, у нас предельно простой случай. Но старший партнер, который проводит первое собеседование с клиентом, выясняет, что клиент богат. Что бы ты сделал на его месте?
— Отправился бы в суд, вооруженный соответствующими положениями закона.
— Сразу видно, что ты дилетант. Надо начинать «доить» клиента. Старший партнер, придя к выводу, что клиент богат, решает, какую часть его состояния должна получить фирма в уплату за свои услуги, независимо от сложности дела. Ты даже представить себе не можешь, как талантливый адвокат может запутать самое простое дело различными отсрочками, не правильно поданными петициями, неудачными вопросами и так далее, и так далее. Цель-то одна — растянуть процесс на максимально долгий срок, чтобы получить с клиента все, до последнего пенни. А когда, несмотря на все усилия юридической фирмы, процесс таки завершается, клиент еще и благодарит фирму, обычно не отдавая себе отчета, что стал куда беднее.
— Извините, господин адвокат, но разве это не грабеж?
— В юридической практике это есть не что иное, как создание солидной репутации.
— Господин адвокат, а что происходит, если на первичном собеседовании старший партнер убеждается, что с деньгами у клиента не густо?
— Возможны три варианта. Первый: клиента убеждают, что с его делом вполне справится более дешевая, не такая престижная юридическая фирма. Эта фирма, кстати, выплачивает первой, рекомендовавшей клиенту обратиться к ней, определенный процент с полученного от бедного клиента гонорара.
— Богатые становятся богаче.
— А бедные, как всегда, в дерьме. Второй: если дело может получить определенный общественный резонанс, выставив фирму в наилучшем свете, клиента могут обслужить бесплатно. В этом случае дело решается в суде максимально быстро и эффективно. Задействуются все связи. Заключаются необходимые негласные сделки. Весь процесс занимает минимум времени, затраты стремятся к нулю при полном удовлетворении претензий клиента.
— А престиж фирмы только растет.
— Я знакомлю тебя с внутренней политикой средней юридической фирмы. Вроде «Хайбек, Харрисон и Хаулер». Теперь ты знаешь, как некоторые адвокаты относятся к закону.
— Ты просто лишил меня невинности.
— Третий вариант — аккурат тот, что использовал Хаулер сегодня утром. О чем я и пытался тебе рассказать.
— Если человек, выбравший для себя карьеру адвоката, — болван, то как изволите называть тех, кто стал старшим партнером в фирмах типа «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?
— Теперь ты понимаешь, что насилие далеко не всегда является алогичным решением проблемы.
— И это решение открывает для себя все большая часть населения. Ты слышал жалобу: «В суде ничего не добьешься».
— Раз или два, — признал Олстон. — Так вернемся к третьему варианту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25