– Отец очень меня любит и всегда любил. Просто сейчас на него легла большая ответственность.– Понимаю, – Джон произнес это так убедительно, что Ланна поверила: он действительно понимает. – Всякий мужчина должен иметь обязанности перед всей семьей.– Расскажите мне о вашей жене, – попросила Ланна и попыталась представить себе женщину, которой выпала удача быть замужем за этим человеком, способным к пониманию.– Мы с Кэтрин живем в одном доме. Вот и все. Больше тут добавить нечего, – Джон пожал плечами, и Ланна подумала, не в этом ли причина печали, которая постоянно скрывается в его глазах. – У нее свои интересы: женские клубы, постоянные общественные хлопоты, которыми она увлечена… Ну а у меня – свои.– Ах да, понимаю, – пробормотала Ланна, почти жалея, что задала этот вопрос.– Нет, сомневаюсь, чтоб вы понимали, – меланхолично усмехнулся Джон. – Это мало похоже на брак, как его понимают большинство людей, но мы оба, и Кэтрин, и я, получаем от него то, что хотим. Она была верной женой и хорошей матерью. Я уважаю Кэтрин. И не виню ее в том, что наши отношения сложились так, а не иначе.Однако он не сказал, что любит свою жену, подумалось Ланне, и эта мысль отчего-то наполнила ее жалостью.– У меня сложилось впечатление, что ваша жена – замечательная женщина, – сказала она вслух. – Хотелось бы мне когда-нибудь с ней встретиться.Это несколько неуклюжее замечание заставило Джона угрюмо поджать губы.– Не думаю, что это удачная мысль, – сказал он. – Кэтрин только взглянет на вас и сразу же заподозрит неладное. Хотя признаюсь, в прошлом я, возможно, и давал ей повод для подозрений. Некоторые считают меня грешником. Кто знает? Может быть, они и правы. – Казалось, его не столько заботит, сколько забавляет, что думают о нем другие, и если он позволяет кому-то осуждать Джона Буканана, то только самому себе.Ланна поспешила перевести разговор на другую тему, чувствуя, что ей не хочется пускаться ни в какие обсуждения частной жизни Джона. Они допили кофе, поболтали еще немного о том о сем, а затем Джон проводил Ланну до дверей квартиры. Она пригласила его войти, но Джон отказался.– Спасибо за лeнч и цветы, – сказала Ланна. – И то и другое доставило мне большое удовольствие.– Ну что вы, это я должен вас благодарить. И это не просто слова, – проворчал Джон. – Мне хотелось бы увидеться с вами еще, Ланна.– И мне хотелось бы увидеться с вами, Джон, – для Ланны это тоже были не просто вежливые слова. Она чувствовала, что это неописуемое знакомство может превратиться в настоящую дружбу.– Вокруг меня много людей, но нет человека, с которым бы я мог поговорить, а с вами могу. Я позвоню вам, – пообещал он.Когда Джон начал спускаться по лестнице, дверь напротив распахнулась и на площадку выглянула соседка – женщина средних лет, работавшая по ночам. И она, и ее муж редко бывали дома, Ланна видела их только по выходным.– Здравствуйте, миссис Морган, – приветливо улыбнулась девушка.– Я так рада, что вы вернулись, Ланна, – возбужденно затараторила соседка. – Нет ли у вас корицы? Я думала, что у меня ее уйма, но оказалось, что это мускатный орех. А мне надо ставить в духовку яблочный пирог. Я только что вернулась с ночного дежурства, и если мне придется бежать в магазин, то я ничего не успею. Вечером к нам приходят на ужин брат Арта с женой, а я пообещала Дону, что испеку им яблочный пай. Он говорит, что у меня самые лучшие пироги, какие он когда-либо пробовал. Ох уж эти выходные дни, – вздохнула она, прервав на миг свой безостановочный монолог. – Подумать только, целую неделю ждешь, когда они настанут! И что в итоге? Мне кажется, что в субботу утром начинаются крысиные бега. Такое у меня ощущение… А у вас?– Никогда об этом не думала, – покачала головой Ланна, про себя подсмеиваясь над тем, как вцепилась в нее соседка. Она была очень милая женщина, но ее болтливость могла уморить кого угодно до смерти. Повернувшись, чтобы открыть дверь, Ланна начала готовить почву для отступления: – Я уверена, что у меня есть немного корицы. Может быть, зайдете ко мне, пока я поищу.– Если найдете, то просто спасете мне жизнь, – тут дородная брюнетка глянула вниз и заметила выходившего Джона Буканана, и в глазах ее сверкнуло любопытство. – Мне так много еще надо сделать до прихода Дона и Мэриэнн. Господи, да я еще не успела прибрать в гостиной. А кто был этот человек? – она вошла вслед за Ланной в маленькую кухоньку. – Родственник?– Нет, друг, – Ланна пошарила на полке со специями и достала баночку с корицей. – Ну вот, нашла. Вы можете вернуть ее завтра утром.– Замечательно! Я действительно не могу терять ни минуты на то, чтобы бегать по магазинам. Хотела послать Арта, но его буквально не оторвешь от телевизора. Бейсбол!!! – она скорчила гримасу. – Так это был ваш друг? Но, мне кажется, он немного староват для вас?– Он мой друг совсем в другом смысле, миссис Морган, – терпеливо объяснила Ланна. – Просто настоящий товарищ.– А чем он занимается? Где вы с ним познакомились? В наше время девушке надо быть очень осторожной.– Он – ночной сторож на стройке неподалеку отсюда. Его грузовик сломался ночью на дороге, и я подвезла его. Джон – очень милый человек, и наши отношения совершенно невинны.– Вы подвезли его, даже не зная, кто он такой?! Он же мог ограбить вас или… сделать что-нибудь еще похуже! – соседка была явно потрясена.– То же самое сказал и Джон, едва только сел в машину, – засмеялась Ланна. – Но ничего не случилось. С Джоном я в полной безопасности.– В безопасности? Почему вы в этом так уверены? Из-за того, что он намного старше вас? Но ведь он мужчина, не так ли? – возразила миссис Морган. – Вы – медсестра и должны знать, что мужская сила совсем не зависит от возраста.– Мы с ним друзья, миссис Морган, и ничего больше, – попыталась убедить соседку Ланна.– Девушка с вашей внешностью и мужчина, который годится вам в дедушки! – скептически фыркнула та. – Если вы его интересуете, то совсем не как друг.– Вы ошибаетесь, – сказала Ланна, прекрасно понимая, что раз уж соседка в чем-нибудь убеждена, то выбить это убеждение из ее головы можно только динамитом. Спорить с ней бесполезно, и единственное, что можно сделать, это отвлечь ее. – Я всегда очень любила яблочные пироги. Скажите, а много вы кладете в них корицы?Миссис Морган тут же переключилась на любимую тему и, пока Ланна провожала ее до двери, успела сообщить свой рецепт приготовления яблочных пирогов во всех подробностях. Оставшись наконец одна, Ланна печально покачала головой. Жаль, что соседка не способна ее понять. Ланне вспомнились последние слова Джона о том, что только с ней он может поговорить. Она понимала, какой смысл он вложил в эти слова и какая близость, почти родство, возникли между ними, родство, основанное на взаимопонимании, а не на сексуальном влечении! Такое случается крайне редко, и Ланна не позволит, чтобы мнение какой-то миссис Морган нанесло этой близости хоть какой-нибудь ущерб. Глава 8 Дружба между Ланной и Джоном с каждым его визитом становилась все крепче. Он заезжал к ней дважды в неделю, и они обедали вместе. Иногда он водил Ланну в какое-нибудь дорогое заведение, но чаще всего она готовила обед дома, потому что Джон не разрешал ей платить за себя в ресторанах.Надо сказать, что среди жителей Феникса было немало пенсионеров, которые, как и Джон, вынуждены были подрабатывать на различных необременительных работах. Зная это, Ланна с пониманием относилась к трудностям Джона и не хотела вводить его в лишние расходы. Временами Джон приходил к ней по субботам, чтобы вместе провести выходной, и тогда они шли в кино или погулять по городу, а то и просто оставались у нее дома – смотрели телевизор и беседовали. Однако следует заметить, что более они никогда не говорили о семье Джона и его семейных делах – должно быть оттого, по предположению Ланны, что его брак был несчастлив.До знакомства с Джоном Ланна от одиночества иногда позволяла себе встречаться с молодыми людьми. Это были мимолетные свидания, за которыми ничего потом не следовало. Подружившись же с Джоном, Ланна перестала испытывать одиночество, которое могло подтолкнуть ее к поискам мужского общества и странствиям от одной несчастной любви к другой.В последнюю субботу августа Джон предложил поехать в музей Херда, где была выставлена огромная коллекция этнографических материалов и произведений «примитивного» искусства, и обширнее всего в ней были представлены работы племен американских индейцев, в особенности – живущие или жившие на юго-западе.Когда они осмотрели экспозицию и перешли в галерею, где были выставлены качины – индейские куклы, Ланна прошептала:– Никогда не могла понять, почему в музеях так тихо. Почему-то все говорят шепотом…– Может быть, потому, что опасаются потревожить и разбудить незнакомых и непонятных им духов, – совершенно серьезно ответил Джон.Ланна с удивлением посмотрела на спутника. Может быть, он шутит? Но Джон не шутил. Он пристально рассматривал экспонаты, выставленные в галерее, но было видно, что мысленно он унесся куда-то очень далеко. Ощутив на себе взгляд Ланны, он сказал:– Сегодня это одно из лучших в мире собраний качин хопи и зуни.Теперь и Ланна стала вглядываться внимательнее в витрины, привлекшие его внимание. В них были выставлены куклы, вырезанные из дерева и украшенные перьями и раковинами улиток, колючками кактуса, костяными пластинками и бирюзой. Разного размера и вида, они были похожи только в одном – гротесковости изображения: у всех были огромные глаза, круглые головы с длинными клювами или зубастыми пастями и хохолками на макушке. У всех был свирепый и загадочный вид, словно куклы эти вышли из ночного кошмара.– Наверное, это идолы, изображающие индейских богов, – прошептала Ланна.– Это куклы, а не идолы, – поправил Джон и улыбнулся. – Думаю, что скорее можно сказать, что качины являются воспроизведениями богов. А говоря более точно, символизируют силы природы в виде сверхъестественных существ.Каждая из фигур была вырезана с необычайной тонкостью.– Они привлекают и завораживают, – признала Ланна, – но на свой особый, пугающий лад. Для чего их применяли? Наверняка это не просто игрушки…– В известном смысле, это игрушки. Качины давали детям. Но куклы эти служили не столько для игры, сколько для того, чтобы познакомить детей с различными качинами, – объяснил Джон.– Вы говорили, что эти куклы относятся к культурам зуни и хопи?– Те, что мы здесь видим, – да, – кивнул Джон. – У пуэбло и навахо тоже есть качины. У навахо костюмы и головные уборы изготовлены менее тщательно, хотя они такие же страшные на вид. Их маски делаются из раскрашенной оленьей кожи и иногда украшаются орлиными перьями или ожерельями из еловых сучьев вокруг шеи. А выбор той или иной маски зависит от обряда и от того, какая из качин в нем участвует.– Какие это бывают обряды? – Все, что рассказывал Джон, звучало для Ланны странно и чуждо, одновременно привлекая ее и отталкивая.– Мальчики из племени навахо проходят обряд посвящения в члены племени в возрасте от семи до тринадцати лет. Вы, наверное, сами представляете, насколько ребята в это время впечатлительны. – Лицо Джона на миг помрачнело, он стиснул зубы и на щеках его заиграли желваки. Затем он заговорил вновь: – Это происходит во время Ночного пути. Мальчики одеты только в набедренные повязки, а на головы им набрасывают одеяло. Затем их приводят к костру и приказывают не смотреть на «богов».Ланна представила себе эту картину: темнота, рвущиеся в ночное небо языки пламени и горстка мальчиков с головами, покрытыми одеялами, – встревоженные и не знающие, чего ожидать…– Двое помощников шамана моют волосы в воде, смешанной с соком юкки, а затем облачаются в киртлы – нечто напоминающее шотландский килт – и различные украшения. Все открытые части тела – руки, ноги, грудь – они обмазывают белой глиной. Один из них в черной маске представляет Деда чудовищ, второй – в белой маске – изображает Женское божество. Поскольку маски скрывают их лица, мальчики не догадываются, что они хорошо знают их… И вот, перевоплотившись в сверхъестественные существа помощники шамана выходят к костру.Каждого мальчика по очереди выводят вперед, и Женское божество священной кукурузной мукой наносит ему на плечо знак. Дед чудовищ в черной маске держит в руке пучок тростника, связанный в виде хлыста. Издавая резкие крики, он наносит мальчику удары этим хлыстом по плечам, а затем по другим частям тела. Толпа мужчин, окружающих костер, просит качину бить то сильнее, то легче, но тот всегда поступает наоборот, время от времени неожиданно вскрикивая, чтобы испугать и сбить с толку мальчика.Ланна внутренне содрогнулась, представив себе ужас, который охватывает ребенка, который не видит нападающего, а только слышит устрашающие вопли и чувствует, как хлыст обжигает кожу.– Когда обряд завершен, – продолжал Джон, – качины снимают маски, и мальчик узнает тех, кто под ними скрывался. Обычно это бывают его дяди или двоюродные братья – люди, которых он хорошо знает. Мальчику дают цветочную пыльцу из мешка шамана и приказывают осыпать ей маски, а затем и людей, которые их надевали. Человек, изображавший Деда чудовищ, надевает маску на голову мальчика и издает пронзительный крик, который до этого так его пугал.Джон умолк. Казалось, он мысленно перенесся куда-то далеко – возможно, к тому самому костру, о котором только что рассказывал… Затем, как бы стряхнув с себя воспоминания, посмотрел на Ланну:– Это очень интересный с психологической точки зрения обряд. Открывая мальчику, кто они такие, качины показывают ему, что они не настоящие «боги», а обычные люди. Ему не следует бояться фигур в масках – в них нет ничего страшного. Позволяя мальчику самому надеть маску, ему пытаются символическим образом показать, что божественные или сверхъестественные силы обитают в самом человеке – как злые, так и добрые.Это объяснение заставило Ланну по-другому взглянуть на обряд, который вначале показался ей бесчеловечным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43