— Он всунул коробку в руки Хирате, а сам поднял корзину, быстро пошел к двери на кухню... и столкнулся с выбегавшими стражниками.
Корзина упала на землю, все содержимое рассыпалось. Среди разлившейся воды и битых яиц копошились креветки. Стражники, наступив на эту скользкую массу, начали ругаться.
— Тысяча извинений, господа! — пробормотал Старый Сазан.
— Прочь с дороги!
Старый Сазан сделал Хирате знак бежать. Толстый стражник поскользнулся на яйцах, рухнул на спину. Высокий попытался обогнуть Старого Сазана, но споткнулся и упал ничком рядом с товарищем.
Хирата бросился через двор к стене. Он оставил бы коробку, подаренную ему Старым Сазаном, если бы не соблазнительный запах, исходящий от нее. Перекинув коробку через стену, Хирата перебрался через нее и сам. Оказавшись в соседнем дворе, он поднял коробку, выбежал в ворота и устремился вниз по улице, лавируя между прохожими. Нырнув в переулок, Хирата прислонился к стене и расхохотался.
Идеальный побег! Теперь он свободен как ветер, да еще и с обедом в руках. На этот раз воровство сойдет с рук Старому Сазану. Слезы от смеха еще не высохли на щеках, когда Хирата открыл коробку и нашел в ней десять круглых белых пампушек. Он с удовольствием съел их, насладившись начинкой из креветок, соевого соуса и устриц. Хирата облизнул пальцы и выбросил коробку в деревянный ящик для мусора. С полным животом и в хорошем настроении он осторожно выглянул из переулка и осмотрелся. Ни намека на стражников. Хирата пошел вниз по улице в сторону моря, высматривая следы голландского варвара.
Улицы становились уже и многолюднее по мере того, как особняки зажиточных торговцев сменялись домами бедных горожан. Продолжая высматривать стражников, Хирата миновал открытые прилавки магазинов и красные ворота — тории синтоистской кумирни. Спускаясь по каменным ступеням, он бросил взгляд поверх соломенных крыш и увидел, как солдаты врываются в горшечную мастерскую. Другие солдаты бежали вверх по улице. Один из них схватил Хирату за верхнюю часть кимоно.
— Ты видел варвара? — проорал он. — Говори, ронин!
— Нет, господин, — ответил Хирата.
Солдат отпустил его и обратился к кому-то еще. Хирата пошел дальше, довольный тем, что солдат принял его за свободного самурая. Там, куда он шел, лучшего маскарада и не нужно.
Рыбный запах у моря становился все сильнее, а крики чаек громче. Часовые патрулировали берег. Гавань была очищена от всех судов, кроме патрульных катеров и иностранных кораблей. Деревянные лачуги теснились у подножия холмов. На соломенных крышах были расстелены сети; у дверей и на балкончиках валялись ведра и веревки. В промежутках между хижинами виднелись крошечные ресторанчики. Старые синие занавески, свисавшие с крыш, частично отгораживали клиентов от улиц, заполненных рыбаками. Хирата наугад выбрал ресторанчик.
Два посетителя сидели на полу, на краю возвышения. Это были пожилые люди с морщинистой обветренной кожей. Постоянно прищуренными от солнца и ветра глазами они разглядывали прохожих, сжимая в скрюченных пальцах чашки с саке.
— Привет, деды, — поклонился им Хирата. — Можно присоединиться к вам?
Они осмотрели его с живым интересом. Головы на хилых шеях кивнули; когда старики задвигались, освобождая ему место, из их костлявых грудей послышалось хрюканье. Хирата сел в центре. Хозяин подошел к нему сзади.
— Всем по саке, — сказал Хирата.
Старики с готовностью подняли свои чашки.
— Спасибо вам, господин.
Хозяин наполнил чашки им и одну для Хираты. Все выпили. Затем старик, сидевший слева, внимательно посмотрел на Хирату:
— Что-то я вас не припомню. — У него было всего три зуба, и он говорил слишком громко.
— Я только сегодня приехал в Нагасаки, — отозвался молодой человек.
— А? — Старик приставил ладонь ковшиком к заросшему волосами уху.
Хирата повторил, потом почти закричал:
— Я только что видел солдат, которые ищут пропавшего варвара.
Человек справа от Хираты хмыкнул. Он был настолько сгорблен, что его грудь почти касалась колен. Трубка во рту у старика тряслась при каждом движении тела.
— Они никогда его не найдут.
— Почему вы так считаете? — спросил Хирата.
— Вот что я скажу вам, молодой незнакомец. — Трубка уткнулась Хирате в бок. — Вокруг Дэсимы происходят странные вещи. — Старик глубокомысленно покивал головой. — Я ничуть не удивлен тем, что варвар исчез.
— Какие странные вещи? — Хирата знаком попросил хозяина принести еще саке.
Все выпили, потом «трубка» заговорил нарочито громко, чтобы «глухой» услышал его.
— Всем известно о загадочных ночных огнях вокруг острова. Они бывают красными, зелеными и белыми, и от них много дыма. Они, мигая, плывут к Дэсиме. — Старик изобразил медленное, плавное движение, сжимая и разжимая скрюченные пальцы, показал, как они мигают. — А потом исчезают.
— А что это за огни? — поинтересовался Хирата.
— Призраки. — «Трубка» подчеркнул свои слова, выпустив большой клуб дыма. — Духи варваров, умерших на Дэсиме, вернулись за своими соотечественниками.
Глупые крестьянские суеверия — или что-то большее?
— В прошлую ночь огни видели? — спросил Хирата, пытаясь связать рассказ с исчезновением варвара.
— Ода. — Сопение «трубки». — За последние пару лет случилось много чего еще.
— Кто-нибудь когда-нибудь следил за огнями? — осведомился Хирата.
— О нет. Призраки убивают людей и поедают их сердца.
Горожане держатся подальше от гавани, когда приходят огни.
Тут вступил «глухой»:
— Я скажу вам, что это за огни, молодой незнакомец. Это волшебные чары, которые накладывает китайский монах. Это настоятель Лю Юнь. Он держит храм для китайских моряков. Сильно ненавидит голландцев, особенно того, кто исчез. Наслал на него демона, чтобы тот унес его.
Упоминание имени усилило интерес Хираты. Не могли этот настоятель Лю Юнь посредством волшебства или каким-то другим способом похитить Яна Спаена?
— Это не китайский монах! — прокричал «трубка».
— Нет, он! — крикнул в ответ «глухой».
«Трубка» через сидящего рядом Хирату шлепнул хилой рукой «глухого».
— Ты старый дурак! Это духи мертвых унесли варвара.
— Ух ты! Нет, китайский монах!
Крики и звук бегущих шагов оборвали спор. Хирата посмотрел вперед и застонал. К нему, пыхтя, спешили два его стражника, их лица были багровыми, одежда перепачкана яйцами и еще какой-то слизью.
— Вы никуда не должны ходить без нас! — со злостью проговорил высокий. — Это приказ губернатора!
— Почему настоятель Лю Юнь так ненавидит голландского варвара? И куда он мог его деть? — спросил Хирата у «трубки».
Однако присутствие солдат смутило стариков. Изображая старческое слабоумие, «трубка» непонимающе заморгал.
— А? Что? — вступил «глухой».
Хирата поблагодарил их, расплатился с хозяином и немного обескураженный поднялся. Возможно, эти странные слухи в какой-то мере отражают правду о Дэсиме, которая при ближайшем расследовании поведала бы о местопребывании варвара. Шагая по улице между стражниками, Хирата размышлял, как бы от них отделаться.
Так или иначе, он поможет Сано найти торгового директора Яна Спаена. И тем самым в полной мере проявит самурайский долг и преданность. Он не подведет нынешнего хозяина, как подвел предыдущего.
Глава 5
Когда патрульный катер вошел в гавань Нагасаки, Сано заметил, что толпа солдат на берегу увеличилась. Горожане по крутым улочкам стекали на пляж. Над водой раздавались крики, солдаты пытались сохранять порядок, а толпа волновалась, вглядываясь во что-то у кромки воды. Сано, переводчик Исино и команда катера собрались у перил, чтобы посмотреть туда.
— Что там? Что там? — повторял Исино, подпрыгивая и вытягивая шею.
Катер пришвартовался у станции портового патруля — здания с квадратной наблюдательной вышкой, поднимавшейся над водой на столбах. На длинном пирсе их ожидала группа чиновников. У Сано появилось дурное предчувствие. Когда команда укрепила швартовые канаты, он первым выскочил на берег.
— Что там происходит? — спросил Сано. — Что-то случилось?
Начальник портового патруля вышел вперед и поклонился:
— Сёсакан-сама, поиски исчезнувшего варвара закончены. Его тело выброшено морем на берег.
* * *
— С дороги! Дайте пройти! — кричали офицеры портового патруля, сопровождавшие Сано от катера до берега, где лежало тело голландского торговца. Они пробились сквозь толпу, собравшуюся, чтобы увидеть завершение великой охоты на человека.
Мелкий песок заглушал шаги Сано, когда он шел мимо пораженных людей к полосе прибоя. Переводчик Исино не отставал от него ни на шаг. Оба конца длинного изгиба пляжа упирались в портовые строения, выдававшиеся в залив. Справа над ними Сано видел обнесенное стеной охраняемое место Дэсимы. Впереди их ожидало оцепление из солдат и чиновников, на лицах которых застыло мрачное выражение. Когда Сано подошел, облегчение, испытанное им оттого, что директор Ян Спаен найден, сменилось разочарованием.
Расследование закончено. Он вне опасности. Он больше не отвечает за голландский корабль и варваров из Дэсимы. Сано мог просто задокументировать сегодняшнее событие и затем проводить оставшееся время в Нагасаки, совершая поверхностную инспекцию, и не влезать до отъезда в Эдо ни в какие неприятности. Они с Хиратой осмотрят достопримечательности и скоротают время в прибрежных тавернах. Однако дух Сано противился безделью. Он вспомнил, как охотился за похитителями трупов: кропотливое расследование, бой, его полная победа. Сано ощущал почти физическую потребность пережить все это еще раз.
Из группы ожидавших его офицеров вышел начальник и поклонился Сано.
— Мы оставили тело в том положении, в котором его обнаружили, — взволнованно проговорил он. — Сочли, что при данных обстоятельствах это будет правильно.
Прежде чем Сано успел попросить разъяснений, к нему поспешно подошел Хирата. За ним следовали два стражника — один низенький и тучный, другой высокий и худой. Одновременно прибыли губернатор Нагаи со старшим чиновником и шефом полиции Охирой и еще два человека.
— Какие такие обстоятельства? — спросил Нагаи.
Офицеры расступились, пропуская Сано, Хирату и прибывших с Нагаи чиновников, а затем снова сомкнули за ними кольцо. Все устремили взоры на тело директора Спаена.
Высокий и мускулистый варвар лежал на спине, раскинувшись на мокром песке прямо у полосы прибоя. Квадратная челюсть, твердые скулы и массивный нос выдавали в нем мужскую силу, которой он, должно быть, обладал при жизни. Но теперь его лицо было мучнисто-белым; смерть лишила его глаза всякого выражения. Сквозь полуоткрытый рот виднелись крепкие зубы. Пряди его длинных соломенных волос шевелились на ветру. На нем были лишь короткие, до колен, черные штаны. Его голые ноги, белые и очень большие, имели вполне обычный вид: вот вам и рассказы о голландцах с собачьими лапами. У Сано все перевернулось в желудке, когда он посмотрел на торс трупа.
Живот и грудь Яна Спаена покрывало множество ран, самая страшная зияла в левой части груди под соском — там словно дикий зверь выгрызал и рвал плоть когтями, обнажая красное мясо и перемолотые белые кости. К ране пристали улитки, и маленькие крабы суетились, пытаясь урвать себе немного добычи. Мухи жужжали и роились над трупом; в волосах застряли водоросли. Но вмешательство природы еще не уничтожило следы человеческой злобы. Раны, узкие и длинные, если не считать развороченной груди, были нанесены острым ножом. Между ними все тело директора Спаена было усеяно синяками самых разнообразных оттенков багрового, зеленого и желтого цветов. На запястьях и щиколотках были заметны слабые опоясывающие следы, а шея вздулась, словно ее чем-то перетянули.
Сано, наклонившийся, чтобы осмотреть это место, осторожно раздвинул податливую холодную плоть. В складке кожи пряталась тонкая цепочка; на ней был маленький золотой кулон с изображением обнаженного бородатого варвара, подвешенного за руки к кресту. Его упавшую на грудь голову украшал терновый венец; грудь пронзал кол.
— Гэсу: христианский бог-мученик, — сказал Сано.
— Контрабанда, это запрещено в Японии. — Губернатор Нагаи бросил острый взгляд на старшего чиновника Охиру.
— Все христианские реликвии были конфискованы у голландцев по прибытии, — бесцветным голосом отозвался Охира, — как того требует закон. Когда я отвечал за Яна Спаена, он никогда не носил распятия. Уверяю вас, я не знаю, откуда оно взялось.
Сано подошел к воде и вымыл руки в холодных пенистых волнах, очищая себя от духовного осквернения после контакта со смертью.
— Возможно, распятие оставлено убийцей, — предположил он, вернувшись к губернатору Нагаи.
В том, что это убийство, сомнений не было, а это означало, что проблемы Сано не закончились со смертью Спаена, а только начались.
Шум толпы нарушил мертвую тишину внутри оцепления. Губернатор Нагаи, запоздало следуя светским обычаям, которые должны соблюдаться даже во время событий, подобных этому, представил Сано своих спутников.
— Это ёрики Ота. — Нос этого плотного, грубо сколоченного мужчины покрывали красные прожилки, отчего казалось, что он выпил слишком много саке. — И Киёси, старший из шести сыновей чиновника Охиры.
Мужчины поклонились. Голая макушка Киёси, стройного юноши, была на несколько тонов светлее загорелого лица: ее недавно выбрили на церемонии, посвящающей самурая в мужчины по достижении пятнадцати лет. У него было чувственное лицо и прекрасно развитые мускулы. На высоких скулах виднелись старые синяки, а на предплечьях — залеченные порезы. На красивой формы руках неуместно выглядели мозоли. Сано также заметил на его пальцах выцветшие пятна чернил: признак образованности. Вот так и он сам смотрелся в этом возрасте, с одинаковым усердием занимаясь боевыми искусствами и учебой. Когда Сано увидел, какой взгляд бросил на сына Охира, у него защемило сердце. Так смотрел на него отец, не в силах скрыть любовь и гордость. Сано позавидовал тому, что между Киёси и старшим чиновником Охирой существует такая глубокая связь, которую он сам утратил полтора года назад, со смертью отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44