— Только не надо глупостей, — предупредил подполковник. — За нами смотрит их полиция. И если что...Иван Иванович взглянул на бравых полицейских. Полицейские, перехватив призывный взгляд и заподозрив неладное, придвинулись к толпе русских туристов.— Это тоже русский. Наш приятель, — крикнул Юрий Антонович и радостно хлопнул Иванова по плечу.И все остальные хлопнули. Но очень аккуратно, чтобы случайно не обидеть приятеля.— Мы предлагаем стрелку, — тихо сказал подполковник. — Вы согласны?— Да... — судорожно кивнул напуганный до полусмерти Иванов.— Тогда сейчас, в парке. Тут недалеко есть парк, где нам никто не помешает. Вы согласны в парке?— Да...Толпа русских туристов, обнимаясь и на всякий случай по-приятельски держа друг друга за руки, двинулась к парку...— Гривенник и сопровождающие движутся в сторону парка, — доложил Рубль Червонцу.— Они направляются в парк, — доложил Червонец Четвертному.— Зачем?— По всей видимости, выяснять отношения. Что нам делать?— Сопровождать и наблюдать. И ничего не предпринимать. До моего прибытия не предпринимать!..Четвертый сообщил Третьему о перемещении людей генерала Трофимова в сторону парка.Третий доложил Второму.Второй — Высокому Начальнику в Москву.— Пошлите за ними людей. Пусть выяснят, в чем там дело. Но только пусть раньше времени не высовываются! — приказал Высокий Начальник...Толпа русских туристов ввалилась в парк. И прошла за дальние, где никого не было, деревья.— Предлагаю потолковать миром. Для чего считаю целесообразным, для общего спокойствия, сдать оружие, — сказал подполковник Громов.— Как сдать?— Например, сложить вот сюда, на поляну, и прикрыть чьим-нибудь пиджаком. А после разговора разобрать.— Нет! Без оружия мы не согласны! — не согласились люди Юрия Антоновича.— Но тогда с оружием останутся все! — с упором на последнее слово сказал подполковник и посмотрел на Иванова.— Может, просто разрядим оружие?— Лучше так...Все, участвующие в переговорах стороны, потянули из карманов оружие. На землю полетели снаряженные патронами обоймы и патроны россыпью, высыпаемые из барабанов револьверов. Сверху упали патроны и «перья» людей Папы.— А вы? — спросил подполковник у стоящего неподвижно Иванова.— У меня ничего нет!— Можно проверить?Иван Иванович приподнял руки.Подполковник споро ощупал его и замотал головой.— Ничего нет.— Как нет?!— Ну нет! Совсем ничего нет.Присутствующие с сожалением посмотрели на брошенные на землю боеприпасы.— Предлагаю всем поровну, — без предисловий начал подполковник.— По присутствующим людям?— Нет. По заинтересованным сторонам.— То есть ты хочешь получить равную со всеми долю? — усмехнулся Папа. — За что?— За то, что я здесь.— Этого мало.— У меня есть дополнительный аргумент.— Какой?— Координаты того, что мы ищем.— Но у меня тоже есть координаты, — возразил Папа.— И у нас, — подал голос Юрий Антонович.— Получается, у нас у всех есть координаты. Получается, мы все равны. И все имеем право на равную долю, — вернулся к своему предложению подполковник. — Мне кажется, не имеет смысла затевать драку из-за таких пустяков. Там очень много тою, что мы ищем. Там хватит на всех!«В конце концов, переделить доли никогда не поздно, — подумал Папа. — Было бы что делить».— Ладно, я согласен, — сказал он. — Если будет... три доли!Прежде чем все поняли, о чем идет речь, подручные Папы подскочили к Иванову и схватили его за руки.— Зачем?.. Зачем вы его? — не понял подполковник.— Затем, что, если он будет жив, сделка не состоится. Потому что он перемочит всех нас. По одиночке перемочит. И заберет все себе.— Верно! — поддержал Папу Юрий Антонович. — Если он будет жив, мы ничего не получим! О чем бы здесь сейчас ни договорились.— Вы хотите сказать, что... — начал подполковник.— Его надо мочить, — жестко продолжил Папа. — Здесь и сейчас! Пользуясь тем, что у него нет оружия.Иван Иванович испуганно забился в руках уголовников.— Согласен! — сказал Юрий Антонович.— Согласен! — сказал подполковник.Охранники наклонились и потянули из кучи свои обоймы.— Стойте! — остановил их Юрий Антонович.— Почему?— Пусть лучше они, — кивнул он на людей Папы. — Им все равно. Им терять нечего.— Руки пачкать не хотите? — недобро ухмыльнулся Папа.— Папа, дай мне! — закричал Крапленый. — Дай за братанов отыграться!— Валяй! — разрешил Папа.Крапленый отпустил Иванова, бросился в кучу и стал лихорадочно, перебирая и отбрасывая боеприпасы, искать свою обойму.— Все, курва! Конец тебе пришел! Сейчас за всех... — приговаривал он. — Сейчас, сейчас...Нашел, вогнал обойму в пистолет, передернул затвор, подбежал вплотную к Иванову.— Готовься! Жмуриться готовься! Задергал, запрыгал перед его глазами пистолетом, норовя ткнуть дулом в лицо.— Ты что?! — испуганно закричали Меченый и Паленый, опасливо косясь на мотающееся во все стороны дуло пистолета. — Перестань шпалером играться! Ты в нас попадешь!И на всякий случай отпрянули, шарахнулись в стороны, на мгновенье отпустив Иванова.Иван Иванович увидел направленный на него пистолет. За ним наполненные злобой глаза. Лицо. Плечи. Фигуру. Стоявшую в позе, которая что-то такое напоминала. Или кого-то напоминала. Точно так же стоявшего с пистолетом, направленным в лицо... Ну точно же! Фигура с пистолетом напоминала спарринг-партнера при отработке упражнения номер двадцать два.При выполнении упражнения двадцать два спарринг-партнер стоял именно так, а Иванов так, как стоял теперь. И спарринг-партнер тыкал ему в лицо...Далее Иван Иванович действовал на подсознательном, закрепленном тысячекратным повторением упражнения двадцать два уровне. Он метнулся в сторону и вниз под направленный на него пистолет. Схватился рукой за дуло и, резко выкручивая и вырывая пистолет, ударил противника носком ботинка в голень. Тот взвыл и нажал курок.Раздался выстрел.Все инстинктивно отпрыгнули назад.Паленый схватился за руку и заорал.Быстро пришедший в себя Меченый рванулся к Иванову, чтобы сбить его с ног, но не успел. Тот вывернул пистолет и выстрелил навстречу прыгнувшей фигуре. В упор выстрелил.Меченый упал на бок, зажимая руками живот. Из-под пальцев у него просочилась алым кровь.— Сука! — крикнул Папа и бросился к горе боеприпасов.И все прочие бросились.Иван Иванович, забыв про пистолет, что есть ног побежал к близкому лесу.Сзади ударило несколько выстрелов. И послышался вначале неуверенный, а потом все убыстряющийся топот ног. Но Ивана Ивановича уже скрыли ветви деревьев.Еще немного, и можно было считать себя спасенным!Можно было...Из-за ближних стволов выдвинулись три, вооруженные короткоствольными автоматами фигуры.— Пистолет! — коротко сказал один из них, недвусмысленно поведя дулом автомата.Иван Иванович послушно отдал пистолет.Мужчина вырвал пистолет, сделал три быстрых шага от Иванова в сторону опушки, встал за куст и, вскинув пистолет так, что он высунулся из листвы в том месте, куда забежал Иванов, произвел четыре подряд выстрела.Три подбегавших к лесу преследователя ткнулись лицами в землю. Один, дико крича, схватился за разбитую коленную чашечку.Остальные преследователи упали в траву и, быстро передвигая локтями и коленками, поползли от опушки.— Уходим! — сказал неизвестный. Двое других, бросив автоматы в спортивные сумки, подхватили Иванова под руки и потащили прочь.— Куда? — попытался спросить Иванов.Но вместо ответа получил болезненный удар под ребра.— Пикнешь — убьем! — пообещал один из похитителей. Иван Иванович обмяк и больше не сопротивлялся. Глава 66 — Это ты? — удивленно спросил генерал Трофимов.— Что я? — не понял майор Проскурин.— Ты — снайперов?— Каких снайперов?— Которые вон тех троих, — показал генерал в сторону трех замерших на земле фигур. — И четвертого, который орет.— Снайперов?! Я не посылал никаких снайперов!— Ну а кто их тогда?— Откуда я знаю. Вообще-то стрелял Иванов... Майор и генерал снова восстановили в памяти картину недавнего боя. Вернее сказать, недавнего расстрела.— Иванов стоял там.— Да.— Потом он приемом двадцать два вырвал пистолет и выстрелил в руку одному и потом в живот другому. Который вон он лежит. Так?— Так.Пока майор и генерал видели одно и то же.— Затем побежал вон к тем кустам. Забежал и почти сразу же стал стрелять. Положив четырьмя выстрелами четырех человек. Все?— Я видел высунувшийся из листвы ствол. И видел выстрелы.— Ничего не понимаю! Иванов стрелял из кустов четыре раза и четыре раза попал! Иванов, который промахивался в стену тира! Я ничего не понимаю.— Может, это случайность?— Когда шестью пулями попадают в шесть целей?!— Может, кто-нибудь за него?.. Как мы...— Кто?— Не знаю.— То-то и оно, что некому! Мы знаем все, задействованные в операции, силы. Еще одной быть не может, хотя бы потому, что о счетах партии больше никто не знает.— Но вдруг кто-нибудь...— Хорошо, пусть кто-нибудь. Но этот «кто-нибудь», знавший о счетах, не мог знать об Иванове! Он не мог знать сразу о двух тайнах! И уж тем более не мог знать, что за Иванова надо стрелять, потому что он не попадает в мишень с двух шагов! Об этом знаем только мы с тобой. Хотя...— Что хотя?— Хотя в первых двух он стрелял на наших глазах.— Вы хотите сказать?..— Я ничего не хочу сказать. И знаешь почему?— Почему?— Потому, что боюсь даже подумать... * * * — Он убил четырех человек и ранил двоих! — доложил Четвертый Третьему.— Сколько?!— Четверых и двух.— Один?!— Один! Они хотели его убить, но он вырвался и вырвал пистолет. И убил их из их же пистолета.— Как он мог вырваться?— Он провел боевой прием... Третий вызвал на связь Второго.— Он убил четырех человек, ранил двух и скрылся?— Как такое могло случиться? Ведь генерал утверждал, что у него не будет при себе оружия?!— Он отобрал оружие у нападавшей стороны.— Он что, пулемет отобрал?— Нет, пистолет.— И убил четверых и ранил двух?— Да, шестью выстрелами. Второй вышел на доклад Первому.— Четвертый передает, что Иванов убил четырех и ранил двух нападавших и скрылся. Я не вполне уверен, что Это не ошибка. Потому что один человек — шестерых...— Этот может, — сказал Первый, вспомнив послужной список Иванова. — Это не самый впечатляющий его результат. Однажды он убил четырнадцать человек. И тоже из их оружия.— Четырнадцать?!— Да, четырнадцать... Немедленно предпримите все необходимые меры для его поиска и задержания... Впрочем, нет, задержания не надо. Задержать его вы не сможете... * * * — Он действительно спец! Он попал в четырех человек четырьмя выстрелами. Хотя до этого бежал и должен был сбить дыхалку, — сказал телохранитель Юрия Антоновича. — Это очень трудно, попасть после физической нагрузки, после драки и бега, даже в неподвижную мишень. Он попал в бегущих людей. Он очень серьезный стрелок. И очень серьезный профессионал.— Чем отличается стрелок от профессионала?— Стрелок только стреляет. Профессионал умеет держать себя сообразно обстоятельствам. Он играл простачка. Он играл его так убедительно, что в это поверили все. Именно поэтому он смог завладеть чужим оружием. Можете мне поверить — он профессионал самой высшей пробы... * * * — Папа! Он дьявол. Он зашмалял шесть человек! Он убил Меченого! Папа, он достанет нас всех. Здесь. Надо валить домой и ложиться на дно, Папа. Надо сегодня валить. Прямо теперь...— Ладно. Бери билеты. Едем... * * * Подполковник милиции Громов Александр Владимирович не думал, не гадал, кто и почему стрелял. Потому что лежал, уткнувшись простреленной головой в подстриженную траву газона в парке столицы Швейцарии Берне. Подполковника милиции Громова, равно как еще трех, лежащих неподалеку человек, убил Иванов Иван Иванович. По крайней мере, так утверждали, потому что видели собственными глазами, оставшиеся в живых свидетели. Глава 67 — Ну я честно не знаю! Ничего не знаю! Мне сказали приехать в Швейцарию, я приехал в Швейцарию. Я бы сам никогда не приехал в Швейцарию, если бы мне не сказали. На фига она мне сдалась, эта ваша Швейцария... — канючил Иванов, привязанный ремнями к стулу.Уже второй час канючил. Потому что допрос длился второй час.— Кто тебе приказал приехать в Швейцарию? — в третий раз задавали вопрос спасшие его в парке незнакомцы.— Я же вам уже два раза говорил — майор Проскурин. А до того еще американцы.— Какие американцы?— Американские американцы. Из посольства. Их несколько было. Я всех не запомнил.— О чем они тебя просили?— Поехать в Швейцарию и убить одного человека. И за это обещали мне предоставить их гражданство.— Почему они просили убить человека именно тебя? Ты киллер?— Ну какой я киллер! Никакой я не киллер! То есть, конечно, мне говорили, что я как бы киллер. Но на самом деле я вовсе не киллер...— А кто ты?— Инженер. По котлоагрегатам.— Что?!— По котлоагрегатам. Инженер...— Ты сделал то, что тебя просили американцы? Инженер.— Да. То есть нет...— Он остался жив?— Кто?— Тот человек, которого вам заказали американцы?— Нет, конечно, он умер.— Как же ты говоришь, что не выполнил задание, если он умер?— Дело в том, что я, конечно, выполнил задание, но стрелял не я. То есть я тоже стрелял, но попал не я.— А кто попал?— Я не знаю.— То есть ты хочешь сказать, что не убивал этого человека?— Нет!— И вообще не убивал людей?— Я? Нет! Никогда!— Как же ты говоришь никогда, если мы видели, как там, в парке, ты стрелял в двух человек. При этом одного убил, а другого ранил.— Я? В парке? Ах, ну да. Убил. Но это совершенная случайность.— Случайно провел, боевой прием, случайно выхватил чужое оружие и случайно положил из него двух противников? Ты нас принимаешь за идиотов?— Нет, дело в том, что именно этот прием я как раз хорошо выучил.— Где?— На тренировках. Со спарринг-партнером. В тире.— То есть ты тренировался?— Ну да. Конечно.— Тренировался профессионально, а убил случайно?— Случайно!— И того, которого заказывали американцы, тоже случайно?— Нет, того не случайно. Просто там стрелял не я.— Тогда кто?— Я не знаю, кто...— Мне кажется, мы теряем время. Он нам не скажет правды, — безнадежно махнул рукой один из незнакомцев. — Он будет продолжать изображать идиота и будет продолжать валить вину на других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53